Снежный демон

      Утром ожидал сюрприз. Все начиналось вполне обычно – Джек принес две чашки кофе и вручил одну только открывшему глаза Холдену. Тот, сонно щурясь, отхлебнул глоток, наконец поднял взгляд, чтобы пожелать Джеку доброго утра, и замер, не совсем понимая, что не так. Вроде, вот он, Джек, сосредоточенный, однако пытающийся приветливо улыбнуться, но в его облике что-то изменилось, и дело вовсе не в выражении лица. Присмотревшись, Холден удивленно выдавил:       – А… А зачем?       – В смысле – зачем? – вскинул бровь Джек. Он машинально погладил начисто выбритый подбородок и хмыкнул. – Непривычно.       – Ты зачем бороду сбрил?! – окончательно проснувшись, строго спросил Холден.       – Не знаю, – пожал плечами Джек. – Захотелось.       А вот Холден знал. Джек не склонен к саморазрушению, но и он, поддавшись эмоциям, в состоянии совершить импульсивный поступок, пойти на мелкие перемены, чтобы частично избавиться от негативных эмоций. Женщины могут позволить себе поменять прическу, перекрасить волосы или вообще изменить стиль одежды. Мужчины, а особенно те, кто работает на высоких должностях, не имеют такой свободы для маневра, да и сомнительно, что под гнетом негативных эмоций их понесет в барбершоп, а не в бар. Нет, тут или отрастить бороду, или сбрить ее. Джек пошел по второму пути и избавился от растительности на лице, которая, к слову, ему самому очень нравилась. Джек явно наслаждался утренним ритуалом, и теперь на его лице читалось сожаление от собственных необдуманных действий. Впрочем, Джеку шла как борода, так и ее отсутствие, просто без нее он казался строже. Единственное, что Холдена сейчас действительно беспокоило, так это бледность лица и темные круги под глазами – Джек мало спал, и по нему это было видно, зеленая толстовка делала ситуацию еще хуже, давая жутковатый блик на светлой коже.       – Приплыли… – вздохнул Холден.       – Она отрастет. Потом, – стал убеждать его Джек.       – Ты вот сейчас серьезно? – возмутился Холден. – Ты думаешь, мне эту щетку жалко? Меня больше беспокоит твое психическое состояние. Почему не разбудил меня ночью?       – Я не хотел тебя беспокоить, – Джек виновато развел руками, мол, он не видел в своем поведении ничего предосудительного.       – Я тебе сейчас втащу! – пообещал Холден, выскочил из постели и понесся в ванную. – Если мы теперь действуем таким образом, то ты не будешь против, если я тоже не стану посвящать тебя в свои проблемы?       Холден демонстративно поднял сиденье унитаза и, не стесняясь Джека, пустил струю. Он был зол, но это вовсе не значило, что на Джека можно забить, а вот вызвать чувство вины за молчание просто-таки необходимо, чтобы больше не повторялось. Джек должен понимать, что они в равных условиях и зависят друг от друга, а значит, и скрывать важные аспекты своего ментального и физического состояния нельзя. Кроме того, Холден имел полное право быть с ним рядом в тяжелый момент, потому что Джек не смог так просто переварить разговор со своим братом. Его грызло чувство вины, иное, более темное, нежели хотел сейчас пробудить Холден. Именно такое потом разрушает личность человека, если позволить ему прорасти в сердце.       – Холи, я не разбудил тебя, потому что был полностью уверен, что моя бессонница – временное явление. Я подумаю часок, а потом, как обычно, отрублюсь до утра.       Холден закатил глаза, нажал на слив, заглушая часть слов и включил кран. Шум воды заставил Джека подойти ближе, чтобы продолжить разговор. Он стоял в дверном проеме, перегородив его полностью, и ждал, когда Холден закончит мыть руки и умываться, повышать голос без веской на то причины Джек не любил, да и не видел необходимости, поскольку считал себя немного виноватым – Холден добился желаемого результата.       – Джек, ты человек, способный спать стоя, я видел, как ты дремлешь, прислонившись к стене, а это, я тебе скажу, редкая способность. Поэтому у тебя должно было возникнуть хоть мизерное подозрение, что твое состояние очень далеко от нормы. Что, может быть, стоит это обсудить или попросить лекарство.       – Холи, я все понял, я больше не буду так делать, – поднял руки Джек. Последнее, чего ему сейчас хотелось – ругаться с Холденом. Наоборот, у него появилась острая необходимость получить от него немного ласки для приведения души в равновесие.       Джеку повезло встретить человека, способного изучить его вдоль и поперек, научиться распознавать его потребности. И действительно, может, если бы он разбудил Холдена и попросил его помощи, то сегодня выспался бы нормально, и утром не состоялся бы этот неприятный разговор. Холден подошел к нему, обнял крепко, без сексуального подтекста, и прижал к себе. Джеку всегда приходилось немного наклоняться, чтобы обнять в ответ, он пользовался этой разницей в росте в зависимости от ситуации, иногда прижимал голову Холдена к груди, а иногда клал свою ему на плечо, что позволяло ему расслабиться и выдохнуть. Сейчас разыгрывался как раз второй вариант, они простояли около минуты без движения, Джек задышал тихо и спокойно.       – Все так плохо? Дэмиен наговорил много неприятного? – наконец, заговорил Холден.       – И да, и нет, – Джек отстранился, но из кольца рук выбираться не спешил. – Он меня попробовал послать, а когда я не ушел, долго раскачивался. Но потом он заговорил, и мне действительно стало страшно от того, насколько же мы все слепые. Я так привык думать, что мой братец с приветом, что у меня даже не закралась крупица подозрений, что с ним что-то не так. И мне от этого тошно. Я ведь мог раньше ему помочь, а вместо этого позволял себе пренебрегать им. И это я! Я же профи… Мне так казалось.       – Джек, заметить проблему в своем окружении всегда очень сложно, – Холден подтолкнул его к кровати и усадил на край. – Не думай об этом. У тебя теперь есть шанс поговорить с ним нормально. Но сначала нам бы делом заняться, чтобы у тебя был козырь в этом разговоре.       – Я же не отрицаю, – вздохнул Джек. – Просто мне паршиво от всего этого.       Холден снова его обнял и поцеловал. В душе он радовался, что Джек, наконец, поделился с ним своими душевными метаниями, не побоялся показать слабость. Раньше он был несокрушимой скалой в их отношениях, защищал и оберегал Холдена, но так не бывает, чтобы человек не имел никаких слабостей. Скрывая их, он накапливает в душе массу негативной энергии, которая рано или поздно сорвется, как камень и полетит вниз, сметая все на своем пути. Имея возможность излить душу, Джек набирался сил, эмоционально отдыхал. Передавая словами свои проблемы, он частично избавлялся от них, и Холден готов был слушать его столько, сколько это потребуется.       Однако Джек рефлексировал недолго. Он высказался, почувствовал поддержку и взял себя в руки, у него открылось второе дыхание. Не промолчи он ночью, вероятно, утром бы проснулся в куда лучшем расположении духа.       – Что у нас есть? – спросил Джек, отстраняясь, и сразу же внес предложение. – Я бы начал со списка пропавших, и дальше пойдем в хронологическом порядке. Между ними есть те, кого Демон посетил, но не убил.       – Да, так и есть, – кивнул Холден. – Сейчас гляну, что там мне прислал Генри, и начнем оформлять всю эту Нарнию в схему.       Оба глянули в распахнутый шкаф, где в хаотичном порядке висели фото дела.       – Так что Генри-то прислал? – просил Джек, когда Холден надолго замолчал, листая что-то на экране смартфона.       – Кое-что интересное, – Холден сощурился, вчитываясь в текст. – Кажется, у последнего пропавшего мальчика были проблемы с почками, и, вероятно, в этом есть какой-то смысл, раз мы имеем дело с наркотиком. По остальным жертвам такой информации нет, потому что их медкарты никто не оцифровывал, но что-то подсказывает мне, что тут есть общий знаменатель.       – Думаешь, это как-то связано с общим врачом?       – Нет, думаю, дело в заболеваниях, по разным причинам влияющих на усвоение наркотика, который им дает Снежный демон. Понять бы еще, как он его подсовывает, – Холден снова поддался привычке и закусил губу. – Мне сложно себе представить, как он, влезая в окно, колет кого-то иглой.       – Подмешивает в еду? – предположил Джек.       – Не исключаю, – мотнул головой Холден. – Но пока рано судить. Слишком мало информации. Но… Да ладно! Нам не могло так подфартить!       – Что там? – Джек подошел к нему и заглянул через плечо.       – Второго пропавшего мальчика зовут Джимми Барнс, – сообщил Холден, искоса поглядывая на Джека.       – И? – Джек скользнул взглядом по фотографиям и сбился с мысли. Вместо снимка Дэмиена Холден прилепил его автопортрет, и он, пожалуй, пугал больше, чем если бы на его месте висела такая же карточка, как и у всех остальных.       – Мать мальчика – Молли Барнс.       – Сумасшедшая Молли? – снова повернулся к нему Джек.       – Она самая! – Холден прикрыл створку шкафа. – Джек, это удача. Поехали к ней.       – Ты уверен, что сможешь ее разговорить?       – Да. Но я не уверен, что она вообще сумасшедшая, – поделился мыслью Холден. – Мать, потерявшая ребенка – да. Женщина, которая всем пыталась донести мысль о преступнике, но натолкнулась на общую глухоту и слепоту – несомненно. Она озлобилась и никому не доверят, но она не сумасшедшая. А еще, Джек, она очень хочет узнать правду, а значит, что пойдет с нами на контакт.       – Ох, не думаю. Она, скорее всего, не доверят полиции. По крайней мере, местным ее представителям, – отрицательно мотнул головой Джек.       – Начнем с того, что мы не местные, – хлопнул его по плечу Холден. – Но во избежание недоразумений ты останешься в машине.       – Мне идея не кажется хорошей, – насторожился Джек.       – Я тебе все расскажу, – пообещал Холден. – Поверь, если я замечу признаки психоза, я и сам не захочу оставаться с ней наедине. Но если их не будет… Я должен попробовать. Да, и кроме того, я тут случайно стал местным Пуаро, помнишь? Может, Молли, как собирательница слухов, захочет проверить меня?       – И ты жаждешь воспользоваться шлейфом славы, чтобы выведать сведения? – Джек уже с меньшим скепсисом смотрел на Холдена.       – Почему бы и нет? В этом должен же быть плюс.       – А горы выпечки тебя не устраивают? – рассмеялся Джек.       – Это материальное! – картинно закатил глаза Холден. – Думай о духовном!       – Поехали! – посмеиваясь, Джек подтолкнул его к выходу из комнаты.       Настроение немного поднялось. Холдену удалось переключить внимание Джека на что-то другое, но главное – у них появилась зацепка. Пока не ясно, куда она могла привести, но важно, что она была. Предвкушение бодрило лучше крепкого кофе, Джек иногда признавался себе, что скучает по совместной работе с Холденом, но ему даже страшно было представить обстоятельства, при которых пришлось бы его задействовать в борьбе с терроризмом.       Джек смутно помнил, где именно жила Молли Барнс, пришлось спрашивать у Эда, что сразу вызвало шквал ненужных сейчас вопросов. Нагоняя тумана, он ударился в пространные объяснения, накрепко запутавшись в противоречивых показаниях. В итоге удар на себя принял Холден, признавшись, что легенда о Бугимене его не оставляет, и он прямо-таки мечтает выслушать версию Молли для своей следующей научной работы. Он врал нагло, забористо, что аж Джек поразился его навыкам, о чем нашел нужным сообщить по дороге к дому миссис Барнс.       – Не бойся, тебе я так врать не смогу.       – Хотелось бы верить, – хмыкнул Джек. Он шутил, но явно запомнил услышанное, чтобы в случае чего воспользоваться приобретенными знаниями.       Холден махнул на все это рукой – Джек, пока они не разберутся со Снежным демоном, будет нервным и подозрительным, и это более чем нормально, поскольку дело для него чересчур личное, и он не может полностью абстрагироваться от эмоций, как ни старайся. У него обострились все чувства, и теперь, помимо рассеянного, но любимого Холдена он думал еще и о своем несчастном брате. В общем, синдром защитника расцвел буйным цветом и не поддавался усмирению. Ничего, Холден привык, что Джек его опекает, и не обращал внимание на усиленные меры. Выходя из дома Джек машинально проверил, застегнута ли у Холдена куртка. Он даже не задумался над тем, что делает, хотя Холден уже давно не нуждался в контроле. Возмущаться или отмахиваться Холден не стал, тем более что это простое и не требующее никаких усилий действие дало Джеку так необходимую ему крупицу спокойствия.       – Холи, я так, на всякий случай, спрошу еще раз, ты точно не хочешь, чтобы я с тобой сходил? – уточнил Джек. – Мало ли?       – Джек, ты думаешь, она меня кочергой по башке огреет? – рассмеялся Холден и, увидев тень беспокойства в глазах Джека, тут же поспешил исправить свою оплошность. – Я не собираюсь поворачиваться к ней спиной и не буду провоцировать. Я умею общаться с психически неуравновешенными людьми и способен вовремя понять, когда мне грозит опасность. Не переживай, я справлюсь. Если не выйду или не позвоню через полчаса, вот тогда ломись в дом, договорились?       – Да, хорошо, – Джеку не нравилась мысль отпускать Холдена одного, но и он, несмотря на взвинченное состояние, вполне ясно понимал, что так будет лучше.       Не будь это верным решением, позволившим бы вытащить из Молли необходимую информацию, Холден ни за что бы не оставил Джека в машине. Ему самому было бы спокойнее, но в воздухе витало стойкое ощущение, что Молли не примет у себя никого из Сандерсов – недоверие Эда и его пренебрежение точно вызвало у нее отторжение к их семье.       Холден вышел из машины и окинул взглядом старый, нуждающийся в ремонте дом. Он не выглядел обветшалым или запущенным, скорее, явственно говорил любому проходящему мимо, что этот двор и стены давно не видели мужской руки. Хозяйке было все равно на облик жилища, ее занимали совсем другие вещи, такие, как, например, развешенные на ветках колокольчики и мелкие бубенчики. Такие же наблюдались на заборе.       Холден толкнул калитку и тут же услышал тихий перезвон, оповестивший о прибытии гостя, так что к моменту, как он подошел к дому, Молли выскочила на крыльцо и вперила в незваного гостя гневный взгляд.       – Кто вы такой? Что вам нужно?!       – Добрый день, миссис Барнс, – Холден улыбнулся самой обворожительной улыбкой, на какую был способен. – Меня зовут Холден Эшфорд, вы можете уделить мне немного вашего времени?       – Эшфорд? – нахмурилась Молли. – Не тебя ли притащил средний сынок Джессики Сандерс?       – Меня, – Холден продолжал улыбаться, хотя и понимал, что сейчас теряет баллы в глазах Молли. Она связала его с семьей Джека, а это плохо. – Я бы хотел поговорить о Бугимене.       Молли изменилась в лице, ее выцветшие глаза буравили Холдена, словно хотели прожечь в нем дыру. Она колебалась, очевидно, думала, можно ли доверять. Ее не в чем винить, горожане считали Молли сумасшедшей, и надеяться, что пришлого молодчика не оповестили о ее особенностях, было глупо. Но Молли не послала его сразу, а это значило, что Холден задал правильное направление. В его голосе не было издевки, свое желание он озвучил максимально серьезным тоном, чтобы Молли не усомнилась в его намереньях.       – Зачем вам это? – после продолжительно паузы спросила она.       Холден знал, что на это ответить, однако он не собирался демонстрировать больше осведомленности, чем того требовала ситуация.       – Потому что хочу его поймать, – сказал Холден правду.       – И вы верите в его существование? – удивилась Молли, явно не ожидавшая найти в лице молодого чужака единомышленника.       – Я верю, что в городе кто-то охотится на детей. Я знаю, что это человек, а значит, я могу выйти на его след, – глядя Молли в глаза, проговорил Холден. – И вы можете мне в этом помочь.       – С чего вы взяли, мистер Эшфорд? – все еще не доверяя ему, спросила Молли.       – Давайте будем откровенны, – вздохнул Холден. – Вас стали считать сумасшедшей из-за вашего желания доказать остальным правдивость своих утверждений. Но к началу вашего расследования у вас не было доказательств, а к концу – репутации. Вам нужен был кто-то, кто вам поверит, а в городе, кроме меня, слушателя вам не найти.       – А вы нахал, – несмотря на упрек, голос Молли смягчился, она уже иначе смотрела на Холдена.       – Что есть, то есть, – виновато развел руками Холден. – Но мне обычно приходится иметь дело с людьми, упорно не понимающими, что стоит на кону. Вы же прекрасно знаете, в чем дело, поэтому я говорю с вами откровенно и надеюсь на ваше понимание и адекватную реакцию.       – Мальчик, а ты точно все про меня знаешь? Местные не напели? – сощурилась Молли. – Адекватную реакцию, тоже скажешь!       – Молли, он все еще ищет жертву, – понизив голос, Холден наклонился чуть вперед. – И я очень хочу остановить его, пока он не нашел.       – Заходите, – предложила Молли.       Она посторонилась, чтобы Холден мог подняться на крыльцо, и открыла ему дверь, впуская в дом. Профессиональный взгляд быстро просканировал обстановку, в голове нарисовалась более четкая картина личности Молли. Она не была сумасшедшей в привычном понимании этого слова, скорее, одержимой идеей. Интерьер прост, но изящен, однако обстановка устарела лет двадцать назад. На вид она казалась сильно старше Джессики, но причина была в общей не ухоженности – Молли давно бросила заниматься собой и состарилась преждевременно. Она оплакивала потерю ребенка, и винить мать в том, что она помешалась на поиске чудовища, похитившего его, было ниже Холдена. Да и вообще, ее внешний вид – только ее личное дело.       – Вам будет удобно говорить на кухне? – спросила Молли.       – Мне абсолютно все равно, – Холден сбросил ботинки и повесил куртку на витую стоячую вешалку в прихожей.       – Тогда я налью нам чаю, – Молли вздохнула, словно в этот момент принимала важное решение.       – Не откажусь, – улыбнулся Холден.       Ему удалось пробиться к ней, доказать свою полезность и частично получить ее расположение – прекрасный результат. Только жалко было Джека, вынужденного сидеть в машине, пока Холден будет гонять чаи.       – Вы работаете с Джеком Сандерсом? – спросила Молли, разливая темную коричневую жидкость в тонкостенные фарфоровые чашки с веселыми желтыми цветочками и пчелами.       – Да, когда-то работал, сейчас наша деятельность отличается, – да, подкинуть информации о себе не помешает. Для Молли это будет еще одним поводом довериться.       – Кто же вы, Холден Эшфорд? – Молли в первый раз с момента их встречи улыбнулась. Грустно, но вполне доброжелательно. Создавалось впечатление, что эта женщина с годами забыла, что такое улыбаться вовсе.       – Я занимаюсь составлением профилей преступников, анализирую их поведение и способ действия.       – И все? – поддела Молли.       – Нет, миссис Барнс, я ловлю их, а после слежу за процессами, чтобы убедиться, что никто не уйдет от ответственности.       – Здесь тебе не дадут работать, мальчик, – Молли посмотрела в окно и с сипом выдохнула воздух. Ее общий нездоровый вид говорил в пользу какой-то затяжной нелеченой болезни.       – Почему? – впрочем, Холден задал вопрос из вежливости, он и сам прекрасно знал ответ.       – Потому что никому из местных это не выгодно, – подумав, сказала Молли. – У них тут какой-то свой бизнес, который они не хотят афишировать, а поиск такого, как этот нелюдь, привлечет ненужное внимание. Нет, им проще все списать на случайности, чем искать его… И он это знает.       – Что за бизнес? – нахмурился Холден.       – Мне не удалось этого узнать, – она посмотрела на него внимательным взглядом. – Знаю только, что любой, кто начинает рыть, либо вылетает с работы, либо внезапно начинает делать вид, что ничего такого не происходит. Я, на самом деле, так надеялась на то, что эти мальчики – Эд и Джек – смогут переломить здесь все, но один не стал искать даже, посчитав меня ненормальной, а второй и вовсе не вернулся к нам.       Холден ощущал острую необходимость защитить Джека перед Молли, но промолчал, предпочитая не менять нить разговора, мало ли куда он так может зайти.       – Сейчас он здесь, и я приехал с ним…       – А скажите, мистер Эшфорд, кто из вас заметил неладное?       Холден поджал губы. Как бы ему ни хотелось выставить Джека в лучшем свете, он все же ответил правду.       – Я.       – Может, это и хорошо, – протянула она. – Но вы так молоды, неужели у вас и правда хватит знаний и сил найти того, кто скрывался двадцать лет, и кого покрывают круговой порукой все, кто имеет хоть какую-то крупицу власти?       Холден кивнул. У него были и знания, и силы. Он мог бы сейчас успокоить Молли, рассказав о своей степени и опыте, но это не уместно. Можно было добавить, что как только ему удастся найти хоть одну весомую улику, город наводнят спецы, которым будет глубоко начхать на местных власть имущих.       – Я знаю, что жертв семь – и это только те, кого он забрал. Еще есть те, кого он… Осквернил, – Холден с трудом подобрал слово, чтобы описать то, что случилось с Дэмиеном. – Его охотничьи угодья – все близлежащие городки. Я думаю, ему от сорока до сорока пяти лет, он умен, физически силен и отлично знает внутренние лесные тропы.       – Что ж, неплохо, – Молли даже повеселела. – Но раз вы все это уже знаете, чего же от меня хотите?       – Расскажите о вашем сыне, – попросил Холден. – Что он любил, где играл, как изменилось его поведение перед тем, как он исчез.       Жестоко просить безутешную мать вспоминать о таком, но Холдену казалось, что Молли в состоянии ответить на эти вопросы. Она хочет поимки Снежного демона не меньше Холдена, а значит, сможет преодолеть свою печаль и с холодным разумом рассказать все, о чем ее просят.       Он ошибся, никто и никогда не сможет поведать о потере ребенка без эмоций. Рассказ Молли напоминал то, как большим камнем долбят толстый лед – сначала вылетает мелкая крошка, не причинив верхнему слою почти никакого вреда, потом темную, подернутую легкой поземкой, поверхность расчертят трещины, слышно, как где-то под исполинской толщей нарастает гул. Молли улыбалась печальной, светлой улыбкой, вспоминая о сыне, о его взрослении, играх и проказах. Она потемнела лицом, когда попыталась доказать Холдену, что предупреждала Джимми быть осторожным и не говорить с незнакомцами. Она хотела, чтобы чужой человек поверил, что она сделала все, чтобы оградить мальчика, но не справилась.       Холден заверял ее, что ни в чем ее не винит, стараясь не дать впасть в истерику, и это было изматывающе сложно. Улучив момент для передышки, пока Молли обновляла чай в чашках, Холден написал Джеку короткое сообщение, в двух словах обозначив ситуацию. Уйти сейчас – потерять шанс узнать историю из первых уст. Молли прокручивала эти события в голове сотни раз, и каждый повтор немного изменял первоначальную картину, однако детали, несмотря на искажения, в сути своей оставались константными. Она не помнила, с кем и когда говорил Джимми, но рассказала Холдену о ключевом моменте – ночи нападения и ее последствиях. Именно в эту секунду лед раскололся окончательно, черная, пробирающая до костей волна хлынула на Холдена, ледяные брызги оставили глубокие порезы. История Джимми Барнса не могла не тронуть, Холден, следуя за рассказом Молли, очень точно представлял себе, что происходило в тот день, видел, как на этой кухне сидел мальчик, как он плакал, хватаясь за мать, и рассказывал, что ночью его посетило чудовище и чуть его не съело. Он так боялся и толком ничего не мог объяснить. Молли думала, что это игры детского разума, пока не заметила на запястьях Джимми синяки. А еще, что являлось важной деталью, у него болели уголки рта. На этом моменте разум Холдена произвел сложный кульбит, и стройная, словно кинохроника, картинка распалась. Представлять себе ЭТО он не собирался – могло банально стошнить. Холден не был неженкой, но злость вкупе с пропущенными через себя чужими эмоциями страха, отчаяния и безысходности вполне могли спровоцировать истерику у него самого. Он уже забыл, как остро реагирует на подобные вещи, а не стоило, потому как сорваться здесь, вдали от Лондона, просто непростительно. Джеку для полного эффекта Апокалипсиса не хватает только истерящего Холдена.       – Что он вам говорил про Снежного демона? – спросил Холден.       – Снежного демона? – удивилась Молли. – Откуда вы…       – Вы сами так его назвали в одном из разговоров с соседями. Я предположил, что лучше называть Снежным демоном, чтобы не смешивать с местными легендами о Бугимене, – объяснил Холден.       – Верно, – всхлипнула Молли. Она некоторое время молчала, стараясь взять себя в руки, а когда ей удалось, посмотрела на Холдена уже иным взглядом. – Вы и правда до встречи со мной собирали информацию?       – Это моя работа, миссис Барнс, – мягко улыбнулся Холден. – И смею заверить вас, что я делаю ее хорошо.       – Это отрадно, – сипло вздохнула Молли. – Жаль, что вы не приехали еще тогда, когда пропал Джимми.       – На тот момент я не смог бы быть вам полезен, – признался Холден. – Мне было семь лет.       – Ай, простите, – позволила себе едва заметную улыбку Молли. – Вы говорите и ведете себя как человек моего возраста, и когда я не смотрю на вас, у меня появляется стойкое ощущение, что вы мой ровесник.       Холден хмыкнул. Он с самого начала разговора подметил, что она смотрит на него крайне редко, словно предпочитает не видеть собеседника. Сначала он предположил, что это какого-то рода расстройство, однако теперь стало ясно, что Молли Барнс прячется в иллюзиях. Она хочет, чтобы Холден нашел убийцу ее сына, но ей сложно поверить, что этот мальчишка способен на такое. Вот сейчас, чтобы убедить ее, неплохо было бы позвать Джека, его грозный и строгий облик внушал людям уверенность. Впрочем, эту мысль Холден тут же отбросил в сторону – Джека ей тоже было бы сложно принимать всерьез, потому что он рос у нее на глазах.       – Что он говорил? – вернулась в нужное русло Молли. – Я плохо помню сам разговор, не додумалась тогда записать все это в блокнот. Но Джимми сказал, что Снежный демон был большой, страшный и от него пахло чем-то приторным, до рези в носу. Он сказал «до чиха», но я интерпретировала так. Сказал, что у него страшные голубые глаза, как фонари, еще что он весь в шерсти.       Холден задумался. Что бы это все ни значило, но Джимми Барнс описывал приметы, используя доступный ему словарный запас. Ребенок может быть развит не по годам, но он все равно будет ориентироваться на опыт, доступный его возрасту, а значит, не сможет дать более точного описания, зацепившись за самые выделяющиеся приметы. Вот почему детей не рассматривают как свидетелей – они легко поддаются внушению и не замечают важных признаков.       – А еще он сказал, что с него сыпался снег, – добавила Молли. – Наверное, поэтому я так его для себя и назвала – Снежный демон.       – Да, понимаю.       Да, кличка подходила субъекту, отражая его темную сущность, но спекулировать именем не стоило, поскольку это тешило самолюбие преступника. Он прятался, скрывал свои следы, но осознание того, что кто-то его боится, давало ему сил, а появление прозвища наделяло нешуточным весом. Его приравняли к городской легенде!       – Что было потом? Джимми начал вспоминать что-то еще, – навел ее на мысль Холден.       – Да, вскоре он стал говорить, что видел эти глаза еще раз. Я долго не могла понять, был ли это его сон, или все случилось наяву, но я упустила момент, когда он рассказал о страшном чудовище друзьям.       – Подождите, как он себя вел после случившегося? – спросил Холден.       – Сначала очень боялся, даже пару раз намочил кровать. Но через месяц словно забыл о монстре. Я переселила его в другую комнату, и все стало как прежде, – рассказала Молли. – Он сказал, что больше не даст себя в обиду, и решил, что поймает монстра. Я не думала, что для этого он будет искать союзников в лице соседской ребятни. Более того, он уверенно говорил, что в дневное время чудовище прячется в облике человека.       Холден прикрыл глаза и едва снова не стал жевать губу, многое теперь стало более понятным.       – У вас остались записи, миссис Барнс? Может, какие-то блокноты, куда вы вносили свои заметки, клочки бумаги, салфетки, да что угодно, – спросил Холден.       – Да, есть, – кивнула Молли. – Но, мистер Эшфорд, я прошу вернуть их мне, когда вы закончите.       – Разумеется, – улыбнулся Холден.              Из дома он вышел на ватных ногах. Все услышанное от матери Барнса пропахало в его душе огромную борозду, он не скоро сможет забыть испытанных в этом доме эмоций. На небе собрались тучи, сумерки наступили рано даже для короткого зимнего дня.       Джек курил у машины. Увидев его, Холден немного повеселел, все же в одиночку ему пока было сложно до конца контролировать свои чувства. Предыдущие дела так сильно не били его в больные точки, там была поддержка властей, быстрая работа служб и остро сосредоточенное внимание всех участников. Здесь же Холдена убивало безразличие к чужим проблемам, нежелание шевелиться, чтобы, не дай бог, не нарушить иллюзию идеальной жизни.       Наблюдая за тем, как вспыхивает рыжий огонек сигареты, Холден ощутил острое желание покурить. Делал он это редко, и всегда по какому-то поводу. Если попросить сигарету у Джека, тот сразу догадается, что Холдену пришлось несладко. Скрыть? Нет, только сегодня утром Холден возмущался, что Джек смолчал о своих проблемах со сном. Чем он будет лучше, если позволит себе подобное? Ничем.       – Дай одну, – просил Холден, подойдя к Джеку вплотную.       Джек смерил его оценивающим внимательным взглядом и протянул пачку с зажигалкой, сам при этом выпустил кольцо дыма, в которое Холден мгновенно сунул палец.       – Никогда не мог этого сделать, – Холден проследил, как рассеивается дым, и пристроился рядом с Джеком, опершись спиной о заднюю дверь автомобиля. Закурил, выпустив из ноздрей сизый дым, в голове немного зашумело.       – Практика, – пожал плечами Джек. – У меня это получается автоматически, когда я сильно задумаюсь.       – Долго учился? – не глядя, спросил Холден.       – В университете баловался, пока не получилось. Уже не помню, – Джек сунулся в салон, достал переносную пепельницу и затушил окурок. – Есть что-то?       Холден поднял на уровень глаз плотный бумажный пакет, из которого торчал край пластиковой папки.       – Это ее записи.       – Даже так? – удивился Джек.       – Да, она занималась работой, которую должна была делать полиция, – даже без негодования констатировал Холден. Он устал и не имел ни малейшего желания разоряться по поводу безалаберности и лени местных копов.       – Садись в машину, по дороге расскажешь, – предложил Джек.       Холден последний раз затянулся и тоже затушил сигарету. Джек протянул ему бутылку сладкой воды, которую они везли с собой еще из Лондона.       – Мальчик стал говорить, что узнал убийцу, – стал пересказывать Холден. – Он заявил об этом всем, кого знал.       – Думаешь, так и было? – спросил Джек.       – Нет, в этом случае я как раз думаю, что он бравировал своим страхом. Он ничего не помнил, но мать переполошилась, и, чтобы ее не пугать, он стал вести себя, как должен был взрослый мужчина. По крайней мере, ему так казалось.       – Молли растила его одна. Ни отца, ни деда – нет примера мужской модели поведения, – кивнул Джек. Но почему ты думаешь, что он не помнил?       – Потому что, если бы он помнил самого Снежного демона, то помнил бы и насилие, учиненное над ним, и реагировал бы совсем иначе. Нет, он заработал психическую травму, но она не была столь тяжела, как у Алана Таунесенда. Я не знаю, во что бы это все вылилось, если бы Джимми вырос, но на момент его исчезновения у него не проявилось почти никаких признаков.       – И что это значит?       – А то, что бравада Джимми вспугнула субъекта. Он был молод и неопытен, и с большой вероятностью первая жертва – Билли Фойл – действительно его узнал. Чтобы не рисковать, Снежный демон забрал и убил Джимми. Концы в воду, и все.       – Но ведь Джимми мог кому-то рассказать, разве нет? – задумался Джек. – Субъект не мог быть уверен, что он в безопасности.       – Да, – согласился Холден. – И я думаю, как он проверял? То, что никому из взрослых Джимми ничего не рассказал – это точно. Полиция, а я надеюсь, что они не настолько суки, должна была проверить сигнал от Молли, если бы у нее была прямая наводка. Мол, со слов моего сына он видел такого-то человека. Я не прав?       – Прав, – согласился Джек. – По крайней мере, должны были зафиксировать заявление. Хорошо, что из этого следует?       – Надо подумать, – Холден скосил глаза на кромку леса. – Тут все не так просто, как кажется. Я вообще считаю, что причина нежелания властей заниматься этим делом кроется не совсем в лени.       – Меня тоже одолевают такие же подозрения, – Джек позволил себе бросить короткий взгляд на Холдена. – Главный инспектор хочет скрыть что-то большее, чем серийный убийца.       – Во как?! – оживился Холден. – А подробности?       – Да пока не густо, – качнул головой Джек. – Эд говорит, что у главного инспектора какие-то дела с мэром, и это не связано с беспокойством о благополучии родного города. Я бы поднял сводки по этому району, если что и есть, то оно растворилось в общем потоке информации.       – Интересно, что может быть настолько важно, что ради сокрытия этого мэр закрывает глаза на жизни людей?       – Нарколаборатория? – предположил Джек.       Пальцем в небо, но через несколько секунд они удивленно переглянулись.       – А ведь и правда, – потер подбородок Холден. – Тут, помимо своего Бугимена, мог завестись и свой Хайзенберг.       – М-да… Я, правда, думал, что вырос в тихом провинциальном городке, и что все страсти происходят в столице, – рассмеялся Джек.       – Ты вообще, что ли, не смотрел фильмов ужасов? – уставился на него Холден. – Именно в таких городках и происходят самые ужасные вещи. И вот, знаешь, глядя на все, что мы тут нарыли, я начинаю верить, что кино врет – в реальности дела обстоят еще хуже.