Снежный демон

             Холден постучал в комнату Дэмиена только в девятом часу вечера. Прежде, чем начать неприятный разговор, он долго собирался с мыслями, строил в голове варианты своих следующих шагов, чтобы хоть как-то минимизировать ущерб для психики Дэмиена. К сожалению, не существовало такой методики, которая бы не навредила испытуемому, так или иначе, ему придется пережить события прошлого еще раз.       Не получив мгновенного ответа, Холден трусливо попытался смыться, сделав вид, что ничего не вышло. Он хорошо помнил, с какой болью открываются старые раны, испытал это на себе и не хотел, чтобы кто-то еще проходил через ад, тем более, если проводником в мир кошмаров станет сам Холден. И все же, ему не повезло – Дэмиен сначала спросил, кто это, а потом, неожиданно для Холдена, распахнул дверь. В ту же секунду Холден искренне возблагодарил мироздание за то, что не успел уйти.       – Что случилось? – спросил он, едва столкнулся с обезумевшим от страха взглядом Дэмиена.       – Н-ничего, – Дэмиен искривил губы, пытаясь улыбнуться, получившаяся гримаса только убедила Холдена, что все хуже, чем показалось на первый взгляд.       Он шагнул вперед, заставляя Дэмиена отступить вглубь комнаты, и закрыл за собой дверь. Меньше всего на свете Холден хотел, чтобы кто-то из родственников стал свидетелем этой сцены.       – Дэмиен, я тебя очень прошу, скажи сразу, что происходит, – Холден осмотрел его внимательнее и пришел к выводу, что даже если применит свою самую щадящую методику, то все равно добьет психику Дэмиена. Тут хватит и легкого тычка в больное место, чтобы он сорвался.       – Я… Ну, – Дэмиен мялся, пытаясь выдавить из себя информацию, нервно взмахивал руками, не зная, куда их деть. Его трясло, нос хлюпал из-за недавнего плача, глаза покраснели по той же причине. – Я…       Дэмиен бросил попытку объясниться словами, ему было проще показать, что с ним не так, чем озвучить этого. Холден в очередной раз мысленно восхитился этим молодым человеком, его смелостью и желанием идти на контакт вопреки тому, что сейчас он находился в эпицентре своего страха, угнездившегося настолько плотно, что без посторонней квалифицированной помощи его уже не прогнать.       На столе, полу и кровати валялись альбомы, блокноты и отдельные листы бумаги. Глаза, множество глаз. Все злые, темные, пробуждающие чувство тревоги и желание немедленно отвернуться, не смотреть в ответ. Все они казались живыми, и даже у Холдена появилось ощущение, что они за ним неотрывно следят.       – Мне кажется, он где-то глубоко внутри меня, – плаксивость прорвалась в голос, губы Дэмиена задрожали.       Все, что сейчас мог сделать Холден, это подойти к Дэмиену и встать с ним плечом к плечу, тем самым выражая свою поддержку. По всем признакам Дэмиен хотел отшатнуться в первый момент, но каким-то чудом сумел себя перебороть, и через минуту его дыхание стало спокойнее, а дрожь уменьшилась.       – Давай вместе посмотрим ему в глаза, – предложил Холден.       Он намекал на мольберт, стоящий посреди комнаты, Дэмиен явно работал именно с ним, когда Холден его побеспокоил. На полу осталась пыль и обломки угля для рисования, следы синей и красной пастели. Все остальные наброски были лишь прелюдией, а вот скрытая куском белой ткани картина являлась кульминацией, средоточием страха, пиком, с которого начинается затяжное падения психики в бездну.       Дэмиен нервничал, он то протягивал руку к ткани, то одергивал. Похоже, Холден своим визитом вырвал его из рисовального транса, и теперь сам художник боялся взглянуть на свое творение.       – Сделай ты, – наконец попросил Дэмиен.       Холден бестрепетно сдернул ткань и в первый момент вытаращился на картину, не в состоянии даже моргнуть. Он знал, что Дэмиен талантлив, но конкретно этот рисунок оказался запредельно крут. С полотна на них смотрело нечто, от чего даже у Холдена похолодело в животе. Это был он – Снежный демон, почти такой же, каким Дэмиен изображал его в ранних работах. У чудовища все еще не было лица, но в черноте провала теперь горели глаза, и это, пожалуй, пугало даже человека, который никогда не сталкивался с этим взглядом вживую.       – У него появляются черты, – Холден мог бы еще много чего сказать о том, что видит, но любая другая фраза имела все шансы спровоцировать у Дэмиена истерику. Он пребывал на пределе сил, и от шага за грань его нужно было удержать любой ценой. – Это хорошо.       – Что ж тут хорошего?! – изумился сначала Дэмиен, но потом до него дошло. – А… Да… Но ничего другого я не помню. Да и сравнить то, что я тут изобразил, со взглядом реального человека просто невозможно, это же… Это… Это чудовище, а не человек.       – А, по-моему, как раз можно, – почесал подбородок Холден. – Если убрать красные вертикальные зрачки и наросты на надбровных дугах, то все не так плохо.       – А почему я его так нарисовал? – вдруг встрепенулся Дэмиен. – Есть же какая-то причина, почему зрачок красный и вертикальный. Да и наросты…       – Ты умный парень! – улыбнулся во весь рот Холден. – Если не решишься поступать в художественный, то рассмотри идею поступления на факультет психологии.       – Психолог с психическими проблемами? – фыркнул Дэмиен. – Смешно и нелогично!       – Что, правда?! – нервно рассмеялся Холден. – Ты удивишься, узнав, что люди, поступающие на этот факультет, чаще всего делают это, чтобы решить свои проблемы.       – И ты тоже?       – Не, я – уникальная снежинка! – закатил глаза Холден. – Я потом тебе все расскажу. Честно. Ладно, что-то мы отвлеклись. Давай попробуем разобраться, почему ты начал видеть эти глаза.       – Я не знаю, – плаксиво искривил губы Дэмиен. В присутствии Холдена устрашающая аура демона ослабла. Он стал меньше и не таким жутким, как если бы чудовище выволокли из темноты в полусвет. – Каждый год в это время я чувствую себя очень плохо. Мне снятся кошмары, я их не помню, но утром ощущаю себя разбитым. Я часто заболеваю перед Рождеством, но своим не говорю. В этот раз мне как-то удалось совладать с иммунитетом, но вместо нескольких дней температуры я теперь вижу эти глаза повсюду. Не думал, что такое скажу, но лучше я буду валяться под теплым одеялом и потеть, как в сауне, чем вот это.       – И до того, как начались видения, ничего неординарного не произошло? – спросил Холден. – Не было ли с кем-то длительного визуального контакта, не было ощущения, что за тобой кто-то следит, пока ты гуляешь?       – Нет, – категорически замотал головой Дэмиен.       – Ты уверен? – на всякий случай уточнил Холден.       – Абсолютно! – кивнул Дэмиен. – Я из дома вообще не выходил. А из комнаты отлучался только на кухню.       – М-да… – хмыкнул Холден. – Тупик. У меня была мысль, что ты с ним пересекся где-то.       – Нет, – вздохнул Дэмиен. Он, пятясь, отошел от своего творения и тяжело, словно его в миг покинули силы, опустился на кровать. – Я много думал об этом. Холден, мне очень страшно, но я готов был выйти с тобой на улицу, пройтись по городу, даже в пабе посидеть в надежде, что я смогу зацепить его взглядом. Вот такая у меня была фантазия: мы смело идем по улицам, вглядываемся в лица прохожих, ищем и находим! И не говори мне, что это работает не так, я сам знаю, просто в моем мире розовых пони добро должно победить зло.       – Отчасти ты описал вполне рабочую методику, – Холден присел рядом. – Только тут она не сработает.       – Почему? – расстроился Дэмиен.       – Потому, что… В общем, до нашего последнего разговора у меня была мысль, что ты с ним мог не пересекаться после нападения. Или пересекаться, но толком и не контактировать, поэтому и не вспомнил его глаз раньше. Я был уверен, что ваша встреча была бы триггером для твоей памяти, но, кажется, я ошибся.       – Что ты имеешь в виду? – насторожился Дэмиен.       – Я уверен, что он все время был рядом. Ты его даже видел, но по какой-то причине не опознавал, – объяснил Холден.       – Но тогда почему сейчас я стал видеть его глаза? – продолжил расспросы Дэмиен.       – Было что-то такое, что запустило твою память, заставило старые воспоминания вынырнуть из глубин, – тяжело вздохнул Холден. – И сейчас я думаю, это мог быть предмет, что-то, что ты увидел в интернете.       – А это тупик, – закрыл лицо ладонями Дэмиен. – Я за день бываю на сотне сайтов, вижу тысячи фотографий и рисунков.       – Ничего страшного, – ободряюще улыбнулся Холден. – То, что ты нарисовал, уже дает пространство для маневра.       – Правда? – обрадовался Дэмиен. Похоже, для него было важно оказать посильную помощь Джеку и Холдену.       – Да, – уверенно соврал Холден. – Я сейчас сделаю снимок твоего рисунка, ты не против?       – Ты можешь его забрать, – неуверенно сказал Дэмиен.       – Давай, – согласился Холден, не вполне представляя, куда деть этот портрет, а главное – как его применить в расследовании.              Вернувшись в комнату, Холден завалился на кровать и развернул скрученный в трубу лист. Он мог много сказать о психическом состоянии Дэмиена, видел, где срывалась рука, какие детали больше всего завладевали вниманием художника, но, к сожалению, найти убийцу по такому портрету просто невозможно.       Как только Джек переступил порог комнаты, Холден тут же сел и повернул к нему рисунок:       – Как тебе?       – Ужас какой! – Джек коротко глянул на чудище и тут же отвернулся, тоже не найдя ничего полезного для себя.       – Не узнаешь, случаем? – спросил Холден.       – Нет, – уверенным тоном ответил Джек. – Да и как?       – Ну… Тут есть какие-то более человеческие черты, особенно во взгляде. Но да, выглядит страшно.       – Он его видит во сне или… – Джек замялся.       – Нет, к счастью эта штука приходит только когда он спит. В реальности он фантомов не видит, если ты об этом, – спокойно объяснил Холден. Он даже мило улыбнулся, давая понять, что тема своих галлюцинаций его больше не беспокоит. Джек сразу расслабился. – Но я не могу понять, что всколыхнуло его воспоминания. Я сегодня с ним говорил…       – Ты провел с ним сеанс? – нетерпеливо перебил Джек.       – Нет, в нем нет смысла, – ответ Холдена обрадовал Джека. Они оба хотели найти преступника, но не ценой психики Дэмиена. – Он изрисовал этими глазами все доступные клочки бумаги, а потом изобразил всего демона целиком, а в пустоту на месте лица прилепил глаза, что, честно говоря, смотрится еще страшнее, чем когда там был просто черный провал.       – Тебе не кажется, что он постепенно все вспоминает? – Джек заинтересовался рисунком чуть больше. Он взял его из рук Холдена и развернул полностью. – Может, ты прав, и глаза принадлежат кому-то реальному, вот только беда – я его не знаю. Но даже если бы знал, по этому прищуру сложно сопоставить его с живым человеком.       – Понимаю, – согласился Холден. – Меня сейчас занимает мысль о том, что спровоцировало его воспоминания. Дэмиен не выходил из дома, а значит, это что-то, что нашлось именно тут. Сомневаюсь, что он впечатлялся картинкой из сети.       – Запах, вкус, звук, – загибая пальцы правой руки, перечислил очевидное Джек. – Даже мотив песни из фильма.       – Может быть, – почесал затылок Холден. – Он говорил, что убийца напевал что-то, не попадая в ноты, поэтому мотив узнать не получилось. Но ведь слова песни он мог узнать, верно?       – Да, – кивнул Джек. – Хотя это тоже ничего не дает.       – Само по себе нет, а вот в совокупности… – Холден подмигнул.       От неуемной мозговой активности ему захотелось сладкого. Он сунулся в тумбочку и с сожалением увидел, что осталась последняя карамельная трость, сделанная лично руками Персиваля Саттона. Остальные уже давно были съедены, Холден даже не мог вспомнить, как и когда успел проредить свои запасы. Купленные в магазине сладостей карамельки ему не понравились, и он отдал их Джессике для пополнения вазочек. А вот маленькие бумажные пакеты с демонстрационным товаром все еще валялись нераспечатанными. Там было всего по две или три конфеты, и Холден просто не посчитал нужным добавлять их в общий котел. Можно было бы оставить трость на потом и попробовать эти леденцы, но Холден не хотел портить себе настроение вкусом, который мог ему не понравиться и испортить и так паршивое настроение. Вот если мозг снова потребует дозу глюкозы, тогда и они пойдут в ход.       Джек вышел из душа, когда Холден подцепил губами прямую часть трости и сунул за щеку, так что крючок торчал наружу.       – Ну как, вкусно? – усмехнулся Джек, разглядывая сосредоточенное лицо Холдена.       – Ага, хочешь попробовать? – Холден тут же достал конфету и протянул Джеку. – Полагаю, тот факт, что она побывала у меня во рту, тебя не смутит.       – Я не могу понять, почему эта фраза кажется мне настолько пошлой, – жестом отказался от угощения Джек.       – Вероятно, потому что тебе приспичило прокомментировать, что еще бывало у меня во рту, верно? – сощурился Холден. – А еще тебе бы очень хотелось, чтобы на месте конфеты был ты сам.       – Верно, – взгляд Джека запустил по телу Холдена приятную дрожь и волну жара. – Но предлагаю отложить игры на потом.       – Это почему еще?! – возмутился Холден. От негодования он чуть не выронил конфету.       – Холи, я бы с удовольствием, но я физически устал сегодня, – Джек виновато глянул на Холдена и развел руками, как бы извиняясь за то, что сначала спровоцировал, а потом пошел на попятную. – Да и нет у меня настроения на быстрый перепихон. Давай завтра, если удастся пораньше лечь спать, сделаем все с толком, м?       – Да, давай, – согласился Холден, принуждать Джека он не хотел, да и находил мало удовольствия в том, чтобы заниматься сексом с полусонным партнером.       Джек и правда выглядел чуть потухшим, сказывалось то, что он официально вышел из отпуска, а значит, теперь вкладывался в работу от и до, пока не упадет. Такова его натура, и с ней уже ничего не поделать. Понять, приласкать и обеспечить нормальный отдых, когда это возможно.       Несмотря на день, полный ярких, но в основном не очень хороших впечатлений, они оба уснули, едва оказались в горизонтальном положении. Джек практически мгновенно, а Холден успел подумать, что когда Джек засыпает, мышцы его лица расслабляются, и он кажется особенно милым. Засыпать, глядя на него, было особенно приятно.              Утром Джек оставил Холдена досыпать, а сам уехал, предупредив о своей отлучке только мать. Все остальные домочадцы в седьмом часу еще спали, правда, Джек опасался, что внезапно ставший ранней пташкой Холден увяжется за ним. К счастью, этого не произошло, Холден сегодня дрых, как убитый, раскинувшись на кровати и явно не подавая признаков пробуждения.       Генри встретил Джека и Эда у ворот дома и, дождавшись, когда они оба усядутся в машину, спросил.       – Я так и не понял, зачем нам этот тип?       – Мы с Эдом вчера долго обсуждали возможных участников группировки, и получилось так, что только Клейтон Макманус не вызывает подозрений.       – Да, в частности, потому, что у этого деда язык как помело. Он, задорно улыбаясь, способен на одну минуту обхамить тебя с ног до головы. Характер отвратительный, и я бы сказал, авторитарный, – заметил Эд.       – А не может он быть лидером шайки в таком случае? – внес дельное предположение Генри.       – Неее, – почти в один голос ответили братья Сандерс. Они оба кривовато усмехнулись.       – При всем том, что только что сказал Эд, старый Мак обладает благородством. Странным, искаженным, граничащим с безумием, но все же… – объяснил Джек. – Да и ужиться с ним никто не может. Наши наркодиллеры скорее его прибьют и закопают где-нибудь в лесу, чем будут выслушивать тирады.       – Эд, но ты же говорил, что его из полиции поперли, нет? – Генри вырулил на очередной перекресток и остановился на светофоре.       – Поперли, – согласился Эд. – Как раз, когда я только пришел. Я так понял, он чем-то очень сильно разозлил мэра и его компанию, в результате чего стал персоной нон-грата.       – Вот я и хочу выяснить, что он там такого нашел, – перебил Джек. – Что-то мне кажется, не стал бы старик идти против высшей власти города, если бы не засек что-то очень нехорошее. Понять бы теперь, почему он не пошел дальше.       – Я бы не раскатывал губу, Джек, – скривился Генри. – Все может быть не так радужно, как тебе кажется.       – Я это допускаю, – быстро согласился Джек. – Но не проверить не могу.       – Хорошо, такой вариант я принимаю, – кивнул Генри. – На самом деле, наработок Шольца уже хватает, чтобы начать серию арестов.       – Что он собрался предъявлять без обнаружения лаборатории? – напрягся Джек, опасаясь, что поспешность Шольца может стоить им очень дорого.       – По нашей наводке он проверил завод Бренсона и сейчас проверяет документы и накладные Джемесона. Плюс то, что таблетки вдруг стали розовыми, дает ему козырь – их происхождение проще отследить даже без глубоких лабораторных исследований. Насколько я понял, это какой-то химический элемент, который часто встречается в документах Бренсона, а значит, дает ему повод для обысков, – объяснил Генри. – Но это так, крюк, на который он посадит наркодиллеров, а дальше уже свой механизм раскрутки.       – Нам, да и им тоже, нужен сам варщик, а не торговцы. Он ключевая фигура, и без него Шольц будет еще очень долго тянуть из них информацию. Итан и Феликс люди не простые, уж поверь мне, – настаивал Джек.       – Мне ты можешь этого не говорить! – запротестовал Генри. – Я тебе просто рассказываю, как будет вести себя наш союзник. Он обещал ждать, пока не поступит ордер. Сказал, что после его получения, если у нас не будет на руках данных по нашему субъекту, он сможет задержать арест еще на сутки. Дальше на него надавит начальство.       – И на том спасибо, – отмахнулся недовольный положением дел Джек.       Холден вообще будет в ярости. Его дело рисковало развалиться на куски, а ведь все затевалось не для того, чтобы прижать наркоторговцев, а чтобы избавить город от чудовища и справедливого возмездия для его жертв.       – Кстати, Джек, я вспомнил, где видел рожу этого Джемесона! – вдруг сказал Генри. Он щелкнул пальцами и оскалился, как акула.       – М-да? – Джек бросил на него заинтересованный взгляд. – Он проходит по какому-то еще делу?       – Нет… Не знаю, – фыркнул Генри. – Но он где-то месяц тусовался в том клубе, куда мы с тобой и Майклом ходили, пока учились. Это было где-то в середине второго семестра, мы как раз расслабились и стали погуливать активнее. Я начал отсекать его то в туалете, то за дальними столиками. Тогда не придал этому значения, поскольку пили мы как черти, да и вообще, все было по боку. Но у меня неплохая память на лица. Даже через восемнадцать лет я его узнал. И вот теперь, сложив все вместе, я думаю, не за тобой ли он следил?       – За ним, – подал голос Эд. – Тип мерзкий, и я не знаю, как Джеку вообще взбрело в голову с ним связаться.       – Так, хорош! – возмутился Джек. – Мы с тобой это уже обсудили. В меру бурно, так что снова возвращаться к этой теме я не хочу!       – Ты так и не понял, что мы с тобой подрались не потому, что меня взволновала твоя ориентация, а потому, что ты полез в бутылку, защищая этого типа. Как видишь, спустя столько лет моя правота подтвердилась! – Эд позиций сдавать не собирался. Тем более, тема Джемесона поднялась не с его подачи.       – Я согласен, что он оказался скотом, – вздохнул Джек. – Но тогда я этого не видел, и, что логично, меня возмутило то, что ты полез в мою личную жизнь! Поэтому я сейчас прямым текстом признаю, что был не прав, и давай забудем все это, как страшный сон. Сейчас не время выяснять отношения, тем более, по такому поводу.       – Я просто хочу, чтобы ты знал, Джек, что на твою ориентацию мне было положить. Ты был и будешь моим братом, а значит, близким человеком. Но я пытался пробиться к тебе и объяснить, что ты попал в опасную ситуацию. Вот, для примера, попробовал бы ты без помощи Холдена подступиться к Дэмиену, как думаешь, у тебя бы получилось?       – Нет, – мотнул головой Джек.       – Вот! А я был молод и доносил свою мысль доступным мне способом! Поэтому прости и ты меня! – Эд протянул руку и сжал плечо Джека. – Но опустить тему мы, к сожалению, не можем. Был бы здесь Холден, я уверен, он бы тебе много чего рассказал, если бы узнал, что Итан за тобой следил после того, как ты покинул наше унылое захолустье.       – Ты прав, – задумался Джек. – Если верить Холдену, что он полез в личность Итана не потому, что приревновал, то к его образу добавился еще один штрих. Он похож на одержимого человека.       – Одержимого тобой человека, – поправил Генри. – А значит, если он почувствует угрозу, прежде, чем смыться, он может попробовать сделать тебе больно.       – Зачем это? – Джек не успел как следует подумать, прежде чем задал этот вопрос, а ведь ответ был на поверхности.       Если принять во внимание, что сказал Холден после встречи с Итаном, то все извращалось до неузнаваемости. Какой-то частью своего сознания Джек понимал, что ради целостности своей личности он предпочел забыть многие неприятные моменты отношений с Итаном, и, к счастью, он более не был глупым и наивным мальчишкой, на место того юного Джека пришел агент Сандерс, и вот он уже смог собрать воедино разрозненные детали.       – Нужно предупредить Холдена, чтобы сам на улицу не высовывался, – сказал Джек.       – Я думаю, он и не станет, – успокоил его Эд. – Тем более, сейчас они с Дэмиеном общаются, и если Холден действительно такой отзывчивый парень, как ты говоришь, то он будет стараться проводить максимум времени с Дэмиеном, особенно после того, как тот раскрылся. Он сейчас более уязвим, чем когда-либо, и хорошо бы предъявить ему обидчика и убедить, что тварь больше никогда не выйдет на свободу.       – В идеале его бы застрелить при задержании, – подкинул Генри.       Они с Джеком переглянулись. Идея нравилась им обоим, но и Джек, и Генри прекрасно понимали, что не имеют права брать на себя роль судий. Впрочем, если иного выхода не будет, никто из них не станет жалеть, если придется выпустить несколько пуль в такого ублюдка, как разыскиваемый ими субъект. Однако же, именно этого типа следовало брать живьем, как минимум, необходимо было добиться от него показаний о местонахождении тел погибших детей, чтобы родственники могли их похоронить.       В машине повисла пауза. Все трое задумались, что будет дальше. Ситуация стремительно менялась, преступник был где-то рядом, они уже сжали кольцо достаточно сильно, чтобы найти его, но опять не хватало каких-то деталей. Чего-то такого, что безошибочно укажет на субъекта. Он рядом, ближе, чем хотелось бы, но кто же он? Кто оставался настолько незаметным, чтобы даже Холден не мог подумать на него, а ведь других монстров он находил быстрее. Вероятно, мешали наркодиллеры, они перетягивали внимание на себя, и Холден не мог понять, кто же прячется за их спинами.       – Приехали, тормози! – крикнул Эд с заднего сидения.       Генри толком не знал, куда они едут, и едва не проскочил нужный дом.       – Будет очень грустно, если мужик окажется причастен, – высказался Генри, профессиональным взглядом оценивая придомовую территорию. – Он явно не бедствует, не думаю, что на пенсию копа в захолустье можно разгуляться.       – Я пробивал его не так давно, – сказал Джек. – Его дочь занимает неплохую должность в большой компании по производству медицинского оборудования. Каждый месяц она переводит на его счет сумму, которая вполне покрывает все расходы. Кроме того, я не вижу тут никаких излишеств.       – Правильно, – усмехнулся Эд. – Все, что нужно этому старому пердуну – телек и пиво.       Джек хмыкнул, но промолчал. У них с братом было предвзятое отношение к старому Маку, и началось это больше двадцати лет назад, когда офицер Макманус гонял их, требуя соблюдать дисциплину. Быть послушными и покладистыми детьми братья Сандерс не желали, поэтому с упоением трепали нервы полиции, а если попадались, еще и своим родителям.       Долго никто не открывал, незваные гости уже было решили, что пришли не вовремя, когда дверь распахнулась и на пороге показался высокий розовощекий дед во фланелевой клетчатой рубашке и поношенных трениках.       – Кого я вижу! – ехидная ухмылка была знакома Сандерсам, впрочем, они больше ее не опасались, сами оскалились не менее устрашающе. – И чего лыбитесь? Неужто решили, что достаточно взрослые, чтобы не получить затрещину от старого Мака? Чего надо?       – Поговорить, – Джек попытался принять как можно более миролюбивый облик, чтобы разговор не ушел в русло взаимных оскорблений. Подмывало ответить грубостью на грубость. Старик будил в нем какие-то старые, давно забытые эмоции.       – Поговорииить? – с издевкой протянул старик. – Повторюсь: чего надо?       – Вы уверены, что хотите обсуждать наш вопрос на пороге? – Джек говорил мягким, дружелюбным тоном, но вот взгляд ему не подчинялся, и в нем читалось желание треснуть деда по морде, чтобы тот перестал скалиться.       – Сынок, ты явно нарываешься, – старый Мак смерил его тяжелым взглядом, однако пыла в нем поубавилось, когда он, наконец, сообразил, что говорит не с подростками, какими привык видеть братьев Сандерс, а с двумя взрослыми мужчинами, которые явно не в настроении вступать в словесные баталии. Но деда несло, ему давно не представлялось возможности проехаться по кому-нибудь как следует. – Не скажешь в чем дело, у меня не будет повода впускать вас в дом. Пинка я и двум взрослым лбам могу дать.       – Блядь! – выругался Эд себе под нос.       – Мистер Макманус, у меня есть основания полагать, что в городе орудует серийный убийца, – сухо и коротко сказал Джек. Он очень старался не провоцировать Макмануса, все указывало на то, что его распирает от желания нахамить, но информация таки проникла в его мозг, и старый Мак, изменившись в лице, отошел в сторону, впуская непрошеных гостей.       – Чай не предлагаю – дома пейте, а вот что там у вас по поводу убийцы, я готов выслушать.       Джек закатил глаза. Все было до дрожи знакомо, но только теперь он не был юнцом, к которому Макманус мог так обращаться. Впрочем, вредному деду было до лампочки, кто перед ним, и он ясно дал это понять. Натура такая. И все же при куче негативных качеств этот человек был хорошим полицейским, и уже взрослый Джек это признавал. Отчасти поэтому он хотел заручиться поддержкой старого Мака, верил, что он точно непричастен творящемуся в городе злу.       Первая реакция не разочаровала. Макманус не стал высмеивать предположение Джека, а это говорило в пользу того, что он знает о проблеме, или хотя бы догадывается. Он слушал внимательно, Джек был осторожен, выдавая информацию порционно, а Эд благоразумно не раскрывал рта, чтобы случайно не сцепиться с дедом. Рассказывая о серийной убийце, Джек не заметил никаких особенных реакций, кроме вполне хорошо читаемого негодования, но когда речь зашла о наркоторговцах, лицо Макмануса перекосило злостью.       – Кажется, об этих ребятах вы знаете больше, чем я, – наконец, Джек попытался перевести свой монолог в полноценный диалог с бывшим полицейским.       Макманус какое-то время молчал, в тишине гостиной было слышно только его тяжелое, надсадное дыхание. Курил старый Мак всегда много.       – Знаю, Джек, знаю, – от былой задиристости не осталось и следа. Клейтон Макманус изменился. Он мог сколько угодно упражняться в словесных оскорблениях, когда обстоятельства позволяли, но умел вовремя остановиться, превращаясь в профессионала. – Знаешь… Я все думал, когда же эти суки таки проколются. Мне хотелось верить, что им не сойдет все с рук.       – Вы знали и кто это, и чем занимаются, так почему сами не остановили? – не выдержал Эд. – Могли же заявить.       – Эд, он не мог… – перебил брата Джек.       Общение с Холденом не прошло даром, его внимательность возросла в разы, Джек стал замечать вещи, которые раньше не считал значимыми.       – Ты прав, не мог… – дед как-то сразу уменьшился, плечи ссутулились, он опустил глаза.       – Твои дети и внуки сейчас далеко, в безопасности, – сказал Джек. – Если нужно, я приставлю к ним охрану, пока мы тут не закончим. Но я должен знать, что тогда произошло.       – Пятнадцать лет назад я и понятия не имел, что здесь орудует серийный преступник, но я заметил деятельность нарколаборатории.       – Как? – спросил Джек, надеясь на подсказку.       – Они оборзели до такой степени, что поставили лабораторию на границе города, где раньше были загоны для скота и амбары для хранения фуража. Сейчас там все больше кустарник. А как обнаружил? Да все просто – химический характерный запах, поврежденные ядовитыми парами растения. Сам знаешь эти признаки, так и ловят доморощенных наркодельцов.       – Тогда они еще не ставили вытяжку, – задумался Генри. Он как раз достал телефон и попросил Эда показать ему на карте место, о котором говорит Макманус.       – И что вы сделали? – Джек наклонился вперед. Он чуял след. Не совсем тот, который нужен был Холдену, но тоже неплохо, есть, за что дальше цепляться.       – Я, как последний идиот, написал рапорт, – горько рассмеялся старый Мак. – Дальше продолжать, или сам понял уже?       – Главный инспектор с ними в сговоре, это ясно, – кивнул Джек. – Почему не попытался связаться с вышестоящим начальством?       – Джек, судя по тому, что знакомиться с родителями ты притащил развеселого пацана, своих детей у тебя нет, – зло сказал Макманус. – Но Эд меня поймет.       – Они угрожали твоим близким, – кивнул Эд. Он мигом представил, если бы на кону были жизни его собственных детей, и не посмел винить старика за его решение.       – Они сутки держали их у себя. Сутки! – воспоминания взволновали старика, он заново переживал случившееся. – А за это время убрали следы своей деятельности. Все. Даже кустарник и траву уничтожили. Бренсон трактором выкорчевал все под ноль. А без физических улик это были бы мои слова против их. Можно было бы взять почву на анализ, конечно, но Джемесон, вот как ты сейчас, сидел в моей гостиной и рассказывал, что если я открою рот, то моих детей будет ждать судьба Билли Фойла. Я тогда не заподозрил ничего такого, но после… После я задумался, что хоть исчезновения детей и происходили в большом временном промежутке, они кажутся слишком похожими. Я намекнул об этом, на что мне не очень вежливо предложили не лезть не в свое дело, а после и вовсе заметили, что пора на пенсию. Я ничего не мог сделать.       – Верю и прекрасно вас понимаю, – Джек сбросил облик агента и улыбнулся. Сдержанно, чтобы старик не принял его сочувствие за жалость. То, что Макманус не снесет подобного оскорбления, было очевидно.       – Я с тобой заговорил, Джек, только потому, что твой статус поможет с ними справиться, – фыркнул дед. – Не обольщайся, я все еще сомневаюсь в ваших общих с братом способностях. Вы даже вдвоем слабо тянете на одного полноценного копа.       Джек рассмеялся. Макманус вернулся к своим привычкам, не смог больше сдерживать прущее изнутри желание над кем-то поглумиться, но то, что он детально и без шуточек выложил всю информацию, говорило в пользу того, что он как раз делает ставку на команду Джека. Он верит, что у них получится то, что не получилось у него самого.       – Не смейся, Сандерс, несмотря ни на что, мне сложно серьезно воспринимать людей, которые при мне жрали снег и размазывали сопли по лицам, – заявил Мак.       Эд фыркнул, Джек кивнул. Что ж, старый Мак работал в полиции еще до того, как братья Сандерс появились в планах у своих родителей.       – Ладно, молодые да борзые, вы от меня-то чего хотите? Не просто так же вы приперлись в последний день года, чтобы расспросить о том, что уже и так знаете. Если отшутитесь, что соскучились, обоих затрещинами награжу, не посмотрю ни на рост, ни отожранные морды!       – Мне нужно знать, кто в участке прикрывает деятельность мэра и его прихлебателей, – обрисовал зону своих интересов Джек.       – Мне проще сказать тебе, кто не прикрывает, – вздохнул Мак. – Народу в полицейском участке не так уж и много, наш городок считается спокойным. Покрывает главный инспектор и его заместитель. На подхвате патрульные Пит Блэквел и Дерек Смитт. Остальные так или иначе поддерживают иллюзию спокойствия в городе. Точно не причастны Фелисити Парсонс и Квинлан Рэйнс, но они мало чем тебе помогут, разве что физическую поддержку окажут. В остальном, если ты попрешь на них сейчас, не получив подмоги извне, то, скорее всего, не осилишь их.       – Я не думаю, что они нас тронут, – качнул головой Генри. – Все же они в курсе, кто такие Джек и Холден, не могут не понимать, что в случае нападения на них в город набежит толпа правоохранителей всех мастей.       – Это если они нападут в лоб, – заметил старый Мак. Из-за вас они всполошились и, скорее всего, сейчас заняты тем, чтобы ликвидировать лабораторию.       – Знать бы, где она, – задумался Эд. – Она не может быть в лесу, может, ее организовали где-то в другом городе? Рядом, чтобы не привлекать внимания?       – Не думаю, – покачал головой Генри. – Объем товара небольшой, а делиться прибылью никто не захочет. Для того чтобы перенести производство так далеко от дисклокации тех, кто его контролирует, нужно договариваться и башлять принимающей стороне.       – Дело говоришь! – улыбнулся Мак. – Нет, тут они, суки, тут!       – Мак, а ты не знаешь, кто из местных баловался химией? Может, были случаи в городе, когда подростки ставили эксперименты где-то вне стен школы? – поинтересовался Джек.       – Ну и вопросы! – закатил глаза Мак. – Если судить по этому признаку, то можно смело в подозреваемые записывать десять выпусков местной школы, включая твой. У вас же химию читал Стенфорд Милсон. Он знал толк и в предмете, и в способе подачи. Вы же с Эдом сами устроили извержение какой-то пены посреди беговых дорожек в парке!       Джек и Эд переглянулись. Про свою шалость они и забыли. Да и не было в эксперименте с пенным вулканом ничего опасного, чтобы кто-то долго и сильно переживал по этому поводу. Но сам факт всплыл в памяти, а еще всплыли некоторые пакости от других учеников Милсона. Химия захватила детей, и всякие химические опыты проводили даже самые, казалось бы, отсталые индивиды.       – Подожди, а когда Милсон перестал преподавать? – спросил Эд.       – А ты не помнишь? – вскинул бровь Мак. – Он погиб. Лет через пять, как вы уехали, он сорвался с крыши дома, когда вешал гирлянды к Рождеству.       Все переглянулись.       – Что-то мне кажется, что упал он не просто так, – высказал общую мысль Эд.       – Это очередной тупик, – качнул головой Генри.       – Отнюдь, – возразил Джек. – То, что интерес к химии вырос с приходом Милсона, позволяет очертить круг подозреваемых среди его учеников. Не важно, брали ли они призовые места на конкурсах, скорее всего, таких не много, поскольку не все они хотели светиться. Но это выборка, которую мы можем прочесать еще раз. Еще один признак, чтобы отсеять лишнее.       – Ладно, принято, – кивнул Генри и взялся за телефон.       Все поднялись, собираясь уходить, Мак молча проводил их до порога, и только когда Генри и Эд оказались на улице, окликнул Джека.       – Слышь, Джек, – Мак потянул его за локоть, заставляя наклонить голову. – Если найдешь эту суку, убедись, что он не уйдет. И это… Если нужна будет помощь – звони. Я помогу. Клянусь, не буду тебя подъебывать.       – Я этого и не боюсь, Мак, – улыбнулся Джек. – И если понадобится твоя помощь, я тебя позову, будь уверен.       – Спасибо, – сухо кивнул Мак.       Несмотря на напускную сдержанность, Мак не смог скрыть радости – он был в деле. Поверил Джеку. Средний Сандерс всегда вызывал в нем диссонирующие эмоции – раздражал своим поведением и вселял мысли о том, что когда-нибудь этот человек изменит жизнь Мака. В это верилось с трудом, когда старик наблюдал, как Джек Сандерс лезет по водостоку на крышу здания. Такое поведение скорее навевало мысли на отсутствие мозгов у пацана, но иные поступки в корне меняли представление о нем. Особенно тот инцидент с Анной Таунсенд. Джек Сандерс вернулся в в родные края взрослым мужчиной, и теперь от него зависело, разойдутся ли черные тучи над городом.