***
Казалось, что можно было подавиться воздухом, в котором так и веяло напряжением, особенно от взгляда Вальбурги, что сидела в другом конце стола напротив Ориона, который, как ни в чем не бывало, спокойно уплетал стряпню Кикимера. А между Сириусом и Кассиопеей шла детская война под столом ногами. Брат и сестра сидели друг напротив друга, ковыряя еду вилкой в тарелке, поглядывая друг на друга и пинаясь ногами под столом. — В следующем году вы, — Вальбурга перевела взгляд с Сириуса на Кассиопею, которые сразу же посмотрели на нее, — Можете стать старостами. Вам стоило бы постараться. Сириус приподнял брови, включив свой самый невинный и невозмутимый взгляд, выпрямив спину, — Не думаю, что готов носить ношу старосты на своих плечах, матушка. Уголки губ Вальбурги заметно фальшиво натянулись, — Вытерпишь. — Бурга, не дави, — кашлянул Орион, улыбнувшись и потирая углы усов, — В конце-концов, не все в нашем роду удосужились быть старостами. — Это могла быть компенсация за их позорное поступление на Гриффиндор, — сморщила нос женщина, — За это отвратительное клеймо на нашем роду. Орион прошелся языком по внутренней десне рта, буравя взглядом супругу, — Куда лучше будет, если старостой станет Андромеда, — медленно проговорил мужчина, улыбнувшись, — Но об этом еще рано думать. И снова это напряжение. Кассиопее буквально хотелось провалиться под землю вместе с треклятым стулом, и она более, чем уверена, что Сириус разделяет ее желание. Ужины в их доме всегда были напряженными, все считали секунды до завершения. Вальбурга задрала брови, сложив их домиком, — Я была сильно удивлена, Кассиопея, когда узнала о твоей связи с сыном Абракаса Малфоя. Кассиопея поджала губы, выпрямляясь и натягивая широкую улыбку, а-ля лучшая дочь, — Рада, что эта новость смогла вас с отцом обрадовать. Сириус удивленно вздернул брови, а затем громко фыркнул, откинувшись на спинку стула. Парень поймал удивленные взгляды членов семьи, потому выпрямился, последовав примеру Кэсси, — Сомневаюсь, что Кэсси имеет особое желание говорить об этом. Больно уж она скромна. — Иль ты не хочешь слушать о Люциусе? — весело хмыкнула Нарцисса, посмотрев на недовольного брата исподлобья. — Скорее уж ты, Нарцисса. — ухмыльнулся Сириус, получив пинок в ногу под столом от Кэсси, от чего сощурился и мгновенно ссутулился. Андромеда заинтересованно промычала, начав жевать намного быстрее, дабы заговорить не с забитым ртом, особенно когда все присутствующие обратили на нее внимание. — Маман, отец, могу я сходить в лес неподалеку? — радостно спросила шатенка, — Я хочу собрать травы для чая. Прежде чем Вальбурга успела и глаза поднять, Орион выпрямился, — Можно, ступай пораньше утром. Темные и тонкие брови Вальбурги подпрыгнули, а глаза закрылись. По одному выражению лица этой женщины можно было увидеть, как она возмущена. Удивительно, как она до сих пор держит себя в руках. Андромеда наклонилась к уху Кэсси, — Не хочешь со мной пойти? Развеемся. Кассиопея сощурилась, подняв взгляд куда-то вверх, — М-м, если перед мной выбор между прогулкой по лесу, и нахождением дома, то мой выбор очевиден. — подмигнула она, вернувшись к своей еде. Шатенка весело хихикнула, а затем взглянула на Сириуса, который откинулся на спинку стула, медленно съезжая с него. Глаза парня были закрыты, а рука опиралась на щеку. Он выглядел забавно, но точно не для родителей. Меда толкнула локтем Кассиопею, — Надо что-то предпринять, иль прямо сейчас Сириус окажется под столом и уснет. Кассиопея взглянула на матушку, которая кусала губы изнутри, недовольно поглядывая на старшего сына. Кудрявая набрала воздуха в грудь, натянув вежливую улыбку. — Отец, — окликнула девушка его, а тот сразу улыбнутся с набитым ртом, — Люциус зовет меня на летние каникулы в Малфой-Мэнор. Могу я остаться на все лето у него? Глаза Сириус в тот же час открылись, но выпрямиться он так не соизволил. Кассиопея всегда знала, что делать со скучающим и неконтролируемым себя Сириусом. Черноволосый уставился на отца в ожидании. Орион исподлобья взглянула на Вальбургу, которая радостно улыбнулась в кой-то веке, — Это не обсуждается, Кассиопея. Провести лето в Малфой-Мэноре — отличная идея. — Я считаю иначе, — резко выдал мужчина, — Пару недель вполне достаточно. — До лета еще есть время, — пожал плечами Сириус, обращая на себя внимание, — Мало ли, что может произойти. — махнул рукой он. Резкой хлопок заставил всех Блэков обернутся и опустить головы к полу, где стоял длинноносый Кикимер с злорадной ухмылкой. Домашний эльф что-то прятал за спиной. И это «что-то», явно не понравится Сириусу и Кассиопее. Эльф поклонился. — Простите наглого Кикимера, моя госпожа, — все с той же ноткой злорадства начал эльф, протоптавшись босыми ногами ближе к Вальбурге, — Но я не смог ожидать, так как, я полагаю, эта новость чрезвычайно важна. Вальбурга нахмурилась, заглядывая за спину эльфа. Без лишних слов она махнула рукой, приказывая Кикимеру одним движением. Эльф безмолвно склонил голову, положив несколько пожелтевших конвертов на край стола. Женщина задрала подбородок, пытаясь скрыть свой интерес, взяла в руки пару конвертов. Кикимер искоса взглянул на старшего наследника Блэков, тихо хохотнув, заставив Сириуса заметно понервничать. Сириус переглянулись с непонимающей Кассиопеей, которая незаметно потирала вспотевшие ладошки об юбку черного платья. Миссис Блэк выгнула бровь, — Сириусу Блэку… от Питера Петтигрю. На секунду, всего на несчастную секунду, сердце Сириуса остановилось. Он, как и Кассиопея, знали, что будет дальше, — Здесь также присутствуют письма и от неизвестной грязнокровки Эванс, которые отправлены госпоже Кассиопее. — сморщил длинный нос эльф, не поднимая головы. Пухлые губы Кассиопеи приоткрылись, а позже с них сорвался тихий и удивленный вздох. Темные брови девушки свелись к переносице домиком, а затем она шумно сглотнула, боясь подумать, что последствует этому. Вальбурга кинула конверт обратно на край стола, поставив руки на стол и скрестив пальцы между собой, — Я думала, что после вашего поступления на Гриффиндор, меня уже ничего не удивит, но это… Сириус опустил голову, — Матушка, это не… Темная женщина подняла руку, и Сириус сразу понял, что ему стоит заткнуться прямо сейчас и просто молча проглотить все слова, которые последуют буквально через несколько секунд. Кассиопея повернула голову в сторону отца, надеясь найти в его взгляде хотя бы дольку поддержки, но он лишь шевелил нижней челюстью, смотря вниз. А это показывало то, что он больно недоволен. Кассиопея и не знала, зачем она и вовсе посмотрела в его сторону, почему надеялась услышать слова поддержки. Стоило отцу лишь один день быть доброжелательным, несколько раз повыгораживать ее на ужине перед матерью, как она сразу же понадеялась на что-то. Но тщетно. Вальбурга встала из-за стола, возвышаясь над всеми, — Я не собираюсь читать вам нотации, вы уже не те первокурсники, но это не значит, что вы избежите наказания, — тихо, но строго до мурашек начала женщина, — Отныне, все ваши письма будут отслеживаться. Под надзором Кикимера. Кассиопея подскочила, от чего стул шумно отодвинулся назад, — Мне не нужен мерзкий Кикимер, который будет следить за тем, что я пишу в своих письмах! — Ты здесь ничего не решаешь. — еще выше задрала нос Вальбурга. — Решаю, если это касается меня! — нахмурилась Кассиопея, вскрикнув. Орион встал, обходя угол стола, — Будь спокойнее, Кассиопея, — мужчина положил руку на плечо дочери, но та дернула им, — Иди в спальню. Девушка обернулась на него, недовольно прорычав, — Лучше всю жизнь быть запертой в четырех стенах, чем гребаный надзор Кикимера! В жизни не подумала бы, что какой-то домовой эльф будет отслеживать мои письма! Кассиопея резко отодвинула стул, проходя между ним и стулом Андромеды, которая вздрагивала при каждом крике сестры. Блэк ударила ладошкой по косяку, обходя его. Когда послышались быстрые и громкие шаги по лестнице, Сириус резко встал, большими шагами идя за сестрой. Сириус схватил Кассиопею за руку, останавливая ее прямо перед дверью девичьей спальни. Его грудь высоко поднялась и опустилась при тяжелом вздохе, когда увидел хмурое лицо сестры. Парень потянул ее на себя, затягивая в объятия. Обе руки расстроенной и разъяренной Блэк обвили его талию, пока одна рука Сириуса поглаживала ее по макушке, а другая прижимала к себе за лопатки. — Мерзкий эльф не стоит твоей грусти, уж тем более слез, Кэсси, — тихо пробормотал Сириус, приглаживая кудри сестры, — А накричать и позлиться ты сможешь на пуделя, когда он что-то учудит. Кассиопея ущипнула его за бок, — Перестань так называть Люциуса. — Как скажешь, — пожал плечами тот, — Но это не отменяет тот факт, что он мерзкий пудель. Та же хихикнула отпрянув, но не убрав руки с его талии, — Мне надо в спальню. Хочу порвать это платье к чертям. Он ужасно жмет. Сириус улыбнулся, — Я бы с удовольствием понаблюдал за твоими психами, но… не думаю, что… — Завали. — усмехнулась кудрявая, толкая того в грудь, а Сириус лишь сильнее засмеялся. Сириус двумя пальцами взял сестру за подбородок, приподняв брови, от чего на лбу его выложилось пару впадин, — А насчет писем… Мы куда умнее этого вонючего Кикимера. Придумаем что-то. — Добрых снов. — устало улыбнулась брюнетка. — Добрых, — кивнул парень, спиной идя к своей спальне, — Надеюсь, тебе не будет снится Малфой. Его итак слишком много в твоей жизни. Разумеется, Сириуса сильно огорчил новый запрет, но он не собирался этого показывать при Кэсси. Лучше попытаться развеселить ее и поднять нос, чем вместе сидеть и грустить. Сириус, вероятно, уже свыкся, что получает множество запретов от матери, которые умело обходил и остроумно обхитрял не только Кикимера, но и мать. Он видел, как взбесилась младшая сестра, и видел, как она готова была рвать и метать, ведь в ее адрес не так часто приходят запреты, уж тем более такие муторные и абсурдные. Потому закусил язык зубами и молчал, с ухмылкой смотря на кричащую Кэсси, давая ей возможность оказаться на первом месте скандалистов среди Блэков. Не одному же ему быть на первом месте самых своенравных. Кассиопея закатила глаза, заходя в спальню и надеясь, что Андромеде хватит ума оставить ее одну, хотя бы пока она не уснет. Блэк с тяжелым вздохом упала на свою кровать, медленно закрывая глаза. В голове молодой девушки непроизвольно начали всплывать тонкие намеки родителей, слова отца о Люциусе, и эти сегодняшние воспоминания затмили все мысли о наказании, от которого ее трясло. Когда-нибудь, не скоро, но все же, она выйдет замуж за Люциуса Малфоя. И от этой мысли уголки ее губ медленно поднялись вверх.***
Хиплые ветки под ногами с громким хрустом ломались каждую секунду, где-то недалеко слышалась сова, а где-то еще ближе слышался дятел, что постукивал острым клювом в кору дерева. Зеленые листья на деревьях и ветвях шелестели, от порыва весеннего ветерка. Казалось, что лучшего места и не найти на земле, не найти более спокойного, тихого и одновременно громкого места. Андромеда с большим энтузиазмом ходила по лесу, держа в руках несколько стекляннок и рассматривала травы, некоторые из них собирая. А вот Кассиопея попросту и лениво плелась за младшей сестрой, найдя от куда-то длинную ветку и прочищая ею путь под ногами, одновременно приподнимая большие листья или грибы, заглядывая скучающим и незаинтересованным взглядом под них. В здравом уме Кассиопея никогда бы не пошла в лес ради прогулки на свежем воздухе с природой, но в любом случае, это лучше Кикимера, который теперь крутится вокруг нее и Сириуса, не спуская с них и глаза. Лучше огромные деревья вокруг, чем темные и старинные стены вокруг. Кассиопея и Сириуса хотела «спасти», но разбудить его в восемь утра оказалось нереальной задачей и преградой. — Меда, а что мы ищем, напомни? — сощурилась брюнетка в отвращении, когда ненароком раздавила один маленький и незаметный гриб. — Травы, — непринужденно ответила та, идя чуть быстрее сестры и впереди нее, — Цисси в восторге от чаев из лесных трав. — Знала бы — не пошла. Андромеда кратко хихикнула, сев на корточки и аккуратно собирая травы с земли, — Да ладно тебе, Кэсс, только не говори, что ты решила поддаться на малолетние капризы и обиды Нарциссы. Кассиопея раскрыла рот в возмущении, ахнув, — Мое терпение не железное. Я устала и не собираюсь терпеть такое отношение к себе, — фыркнула она, а затем повысила голос, нахмурившись и подняв глаза куда-то к верху, — И вообще, я ее старшая сестра! У нее должна быть хоть доля уважения ко мне. — Стоит ли мне напомнить, что ей одиннадцать лет? — все с той же легкой и ветреной улыбкой проговорила Меда, — О каком уважении может идти и речь? Кассиопея начала ходить из стороны в сторону, взмахивая руками, — Вот именно, ей одиннадцать лет! Неужто она взаправду думала, что у нее есть и шанс с Люциусом? Я в ее возрасте думала о.. о… — задумалась Блэк. Шатена ухмыльнулась, закрывая колбу и вставая, — О чем? — Не знаю о чем я думала, но точно не о парнях. — психанула Кэсси, кинув палку на землю. Андромеда тихонько вздохнула, закачав головой, а затем продолжала свой путь за травами для чая. Кассиопее ничего не оставалось, кроме как лениво и медленно плестись за ней. Сириус смог бы скрасить ее скучнейшее время провождение, однако, Кассиопея готова дать руку на отсечение, он все еще спит и видит десятый сон. Не завидовать было сложно. На лице Кассиопеи нарисовалась легкая ухмылка, которую она быстро спрятала, когда интересная тема посетила ее голову. Она ускорила шаг, пытаясь сравняться с сестрой, — Меда, скажи, как у вас с Рабастаном дела? За тысячи километров можно было увидеть щеки Андромеды, которые залились ярким и красным румянцем. Слизеринка моментально опустила голову к ногам, скрывая скромную улыбку локонами, что упали на волосы. — Все… хорошо. — Младшенький Лестрейндж так и не соизволил пригласить тебя на свидание? — игриво и азартно выгнула бровь кудрявая. Скромная улыбка спала с лица Андромеды, и вместо нее виднелась ветхая печаль, — У нас были… свидание, но… не знаю, — встряхнула головой шатенка, не сумев все объяснить правильно, да и понять мотивы Рабастана сложно, — А ты от куда знаешь об этом? Кассиопея театрально вздохнула, сведя брови домиком, — Ну, моя сестра ведь мне ничего не рассказывает, не делится со мной ничем, вот и приходится выпытывать это из Люциуса. Меда незаметно для сестры закатила глаза, — А тебе все-то знать и надо. — Разумеется, — радостно взмахнула руками та, словно это самая очевидная вещь, — Особенно, если это касается моей сестры. Андромеда ускорила шаг, поднимаясь по не крутому холму леса, а Кассиопея вновь поплелась за ней, подобрав с земли новую длинную ветвь, взмахивая ею. Кассиопея прищурилась, наблюдая за движениями сестры, которые выдавали ее недовольство и напряжение, — Знаешь, если младшенький Лестрейндж такой скромняга, то попросту покажи ему, что ты не будешь рядом с ним в любую минуту. Не будь доступной. Всегда действовало. — Всегда действовало? — хмыкнула шатенка, — Могу поспорить, Люциус перед тобой никогда не робел. Легкая улыбка на лице Кассиопеи нарисовалась, когда совершенно случайно речь зашла о Люциусе, за которым она уже успела начать тосковать. Улыбка стала лишь шире, а брови подпрыгнули, когда она оказалась перед сестрой, идя задом, — Да, повезло мне. Андромеда заправила за ухо выпавшую прядь волос, — Отец стал лучше к тебе относится. — Правильнее сказать, начал относится, как к дочери, — задумалась та, — Он раньше никому из нас никак не относился. — И что же его сподвигло на это, как думаешь? — шатенка наклонилась, открывая стеклянку и забрасывая в нее травы. Кассиопея усмехнулась, рассматривая по сторонам лес, — Хрен его знает. Может осточертевшая мать, может совесть. В любом случае, мне приятно его отношение. — О чем вы разговаривали в день приезда? — спросила через чур сосредоточенная Андромеда. Брюнетка громко усмехнулась от своей мысли, — О парнях. Глаза Андромеды округлились и она медленно подняла голову, застыв в одном положении, — Отец? С тобой? О парнях? Может… — Успокойся, — махнула веткой та, — Мать хочет Беллу под алтарь скорее толкнуть. Отец и спрашивал, есть кто на примете у нашей сестры. Говорит, не хочет выдавать кого-либо из своих дочерей за старого, но богатого и чистокровного деда. — Не уж то отец образумился? — удивленно спросила Андромеда, а затем усмехнулась, — Очень благородно с его стороны. — с нескрываемой иронией и сарказмом сказала она. Кассиопея подняла голову, прищурившись. На ее лицо упали яркие солнечные лучи рассвета, что виднелись сквозь листву высоких деревьев. — Думаю, пора домой, пока мать не послала мракоборцев на наши поиски. — усмехнулась Кэсси, спускаясь вниз по небольшому холму. Андромеда тяжко вздохнула, последний раз пробежавшись глазами по лесной земле, а затем пошла за старшей.***
— Как у тебя так все гладко получается, МакКинон?
— Я просто милая. Попробуй, давай, скажи, что… у меня красивая прическа.
— Она отвратительна. Ты после секса с моим братом вообще ходила в душ?
***
Каникулы Джеймса без Сириуса казались парнишке уже не теми. Раньше Джеймс и не понимал, как однообразно проходят его дни дома. Он тренируется, от скуки может и книгу в руки взять, гуляет по окрестностям, проводит время с родителями за разговорами. Он не жалуется, но он уверен, что Сириус отныне должен стать частым гостем дома Поттеров. Ведь сегодня дошло до того, что Джеймс нашел на кухне ножницы. И сейчас гриффиндорец сидит за своим письменным столом, на него падают солнечные и теплые лучи, что бьются сквозь большое окно его спальни, а в руках у него старая колдография, которую он так и не вернул Сириусу. Более того, он старательно, нахмурившись и очень аккуратно вырезает девичий силуэт по центру снимка. Девушка, которую он знал, на этом снимке была еще вредной девочкой, которую он тогда дернул за кудрявую и темную прядь волос. До того, как к Джеймсу пришла довольна странная идея, он смотрел на себя на этом снимке. Джеймс Поттер, что был на колдографии, натянуто улыбался, не желая так близко находится с Блэк. Но это было раннее утро, а уже вечером того же дня, его виденье перевернулось, казалось, что навсегда. Тогда еще не было ненавистного ему Малфоя, который, будто специально, был рядом с Кассиопеей и не давал Поттеру подойти к ней. Потому Джеймс уже второй год ходит, по возможности, тенью Блэк, наблюдает издалека, наблюдает меж стеллажей в библиотеке, когда девушка читает. Ему нравилось, когда она читает. Иногда ее брови хмурятся, когда она не может уловить смысл слов книги, словно книга ее оскорбляет. И это казалось забавным Джеймсу. Паренек готов был отрубить себе руки, чтобы удерживать себя и не писать глупые письма Кассиопее, которые она наверняка и не прочтет. Сразу же сожжет. А если и прочтет, то он не получит ответное письмо. Джеймс узнавал о Кассиопее только в письмах Сириуса, и то, лишь мельком. Да и Бродяга давно не писал ему, и это заставляло его задуматься и слегка понервничать. На лице Джеймса расплылась улыбка, когда он откинулся на стул и наконец смог аккуратно вырезать Блэк с колдографии. Парень рывком снял очки с переносицы, приближая к лицу вырезанный вид Блэк, внимательно наблюдая за выражением ее лица. Резко прозвучали пару стуков в дверь, а затем она распахнулась. — Джейми, спускайся вниз… Джеймс резко подскочил, начиная прятать ножницы и вырезанную колдографию, открыв чуть ли не все ящички письменного стола, пытаясь найти свободное место, чтобы спрятать. Юфимия улыбнулся, неторопливо подойдя к сыну и положив руки на спинку стула. Темные глаза женщины заглянули на колдографию, которую Джеймс пытался спрятать, скрыть и на показывать. — Это та девушка, о которой ты рассказывал отцу? — тихо спросила Юфимия, взяв сына за руку, дабы рассмотреть вырезанный снимок с силуэтом девушки получше. Парень обреченно вздохнул, — Да. — неловко ответил он, — Тебе папа рассказал? — опомнился тот, резко и удивленно посмотрев на маму. Он поверить не мог, что отец раскрыл его секрет. Юфимия хихикнула, поджав губы, а затем пригладила лохматые волосы сына, — Дорогой, я его жена, — в убеждении приподняла брови та, не уставая улыбаться, а затем выпрямилась, — Когда у тебя будет жена, ты поймешь, что от нее ничего нельзя скрывать. Джеймс устало запрокинул голову назад, застонав, — Не говори так, будто это случится совсем скоро. Мне четырнадцать. Миссис Поттер уперла одну руку вбок, а другой взмахивала палочкой, застилая кровать сына, складывая грязную одежду в кучу в воздухе, дабы отнести ее в прачечную. — Твой отец сделал мне предложение в семнадцать лет, — тяжко вздохнула женщина, — Ненормальный… — тихо пробормотала она, имея ввиду своего супруга. Джеймс поджал губы, переводя взгляд с матери на снимок с Блэк. В спальне повисла тишина, и если уж Юфимия была и не прочь, то вот Джеймса это напрягало. Особенно, когда он держал в руке снимок девчушки, что ударила ему голову. В прямом смысле. Он набрал воздуха в легкие, выпрямляясь, — А-а… отец рассказал тебе все, что я… писал? — с запинками и заметной неловкостью спросил Джеймс. Юфимия обернулась через плечо с хитрой ухмылкой, — Абсолютно. И о том парне, с которым она встречается и которому ты хочешь руки оторвать, — вновь хихикнула та. Джеймс снова притих, то открывая, то закрывая рот, — Ты хочешь спросить, что я о ней думаю, Джейми? Брови Джеймса подпрыгнули в удивлении, не понимая, как и от куда она все знает, — Нет-нет, вовсе нет. Мне все равно. Да и она… не так уж и нравится мне, чтобы спрашивать у тебя такое. Женщина подошла к сыну, наклоняясь к нему и протягивая руку, дабы забрать снимок, — Раз так, то тогда я заберу это? Джеймс сразу же сжал колдографию в кулак, прижимая к груди, — Нет! А если и заберешь, то я все равно найду. На лице Юфимии образовалась ухмылка, — Тогда я думаю, что она очень даже симпатичная, и хорошая, раз тебе понравилась. Напомни, как ее зовут? — Кассиопея, — он расправил снимок, протягивая матери, чтобы она рассмотрела тринадцати летнюю девчушку, — Блэк. — Сестра Сириуса? — брови подпрыгнули в удивлении, после кивка парня, — Тогда я точно уверена, что она хорошенькая. — Юфимия выпрямилась, направляясь к двери спальни, — А насчет того парня не волнуйся попусту. Они все равно рано или поздно расстанутся, а девушкам не нравятся нервные парни. — подмигнула женщина, приоткрывая дверь. — А если нет? — вскрикнул парень, сведя брови домиком. Юфимия пробежалась глазами по лицу сына, поджав губы, но затем вновь широко улыбнулась, — Расстанутся. Миссис Поттер скрылась за дверью, а Джеймс откинулся на спину стула, разглаживал слегка уже помятый снимок. Но парень вновь вздрогнул, когда мать выглянула из-за двери. — О, дорогой, спускайся вниз. Тебя ждет сюрприз. — подмигнула та. Джеймс недовольно нахмурился, не желая никаких сюрпризов, хоть и питает любовью к ним. Гриффиндорец спрятал колдографию в нижний ящичек стола, лениво вставая. Но сюрприз оказался приятным, лучше, чем он мог предположить. Оказавшись на предпоследней ступеньке закругленной лестницы, когда Джеймс наконец соизволил поднять голову, то на пороге гостиной увидел своих друзей, которые держали большие сумки, а улыбки на их лицах были до ушей. Нижняя челюсть Поттера опустилась, он уверен, если бы была возможность, его челюсть упала до пола. Паренек одним прыжком преодолел последние ступеньки и подбежал к своим друзей, налетая в их раскрытые объятия. Римус и Питер радостно переглянулись, когда Джеймс крепко обнимал их, пока позади них стояли улыбчивые мистер и миссис Поттеры. Сумки с грохотом упали из их рук на пол, о чем сразу же позаботилась Юфимия, взмахивав своей палочкой и отправляя сумки к спальням на втором этаже. — А где Сириус? — все также радостно сказал Джеймс, начиная оглядываться по сторонам, но все же не отходил от друзей. Улыбки слетели с лиц Люпина и Петтигрю, словно их и не было. Питер опустил голову, не желая расстраивать лучшего друга. Потому эту ответственность взял на себя Римус. — Он не отвечает на наши письма. — с заметной грустью в голосе ответил русый паренек, поджав губы, — Уже четвертый день. Поттер сжал зубы, от чего жевалки на его лице недолго задвигались. Он прекрасно знает это. Бродяга тоже не отвечает ему на письмо, и даже больше, чем четыре дня. Ему в голову даже приходила идея написать Кассиопее и узнать причину молчания друга. Но вряд ли он снова наберется смелости писать ей, потому и Андромеде подумывал написать. Из всех детей Блэков, эта троица, казалась, самой адекватной. Андромеда совсем не похожа на слизеринку. Только если самую малость. Джеймс вздохнул, а затем натянул прежнюю и счастливую улыбку, похлопав друзей по плечам, — Ладно, уверен, этому есть причины, — лохматый перевел взгляд к родителям, — Я покажу свою спальню. Юфимия кратко кивнула, прячась за углом кухни, наверняка, пошла готовить ужин для всех. В конце концов, в доме Поттеров вновь неожиданные гости. Римус и Питер быстро поднимались по деревянной лестнице, пытаясь догнать Джеймса, который перескакивал каждую ступеньку, желая показать свою обитель поскорее. Поттер аккуратно и слегка лениво пнул ногой дверь в свою спальню, пропуская первых Люпина и Петтигрю. Челюсть Питер отвалилась, когда он наконец увидел светлую и уютную спальню Джеймса. Из окон всегда бились светлые лучи солнца, которые виднелись и попадали в комнату даже сквозь бежевый шторы. Двуспальная и роскошная кровать Джеймса, о которой всегда мечтал Питер, стояла прямо у окна, ведь он не может спать без свежевато воздуха и открытого окна рядом. Друзьям это прекрасно известно. Над кроватью и возле письменного стола на стене висели множество плакатов, с музыкальными и любимыми группами Джеймса, с квиддичными командами, на которых красовались автографы. Римус неловко присел на край кровати друга, слегка попрыгав, — Твой матрас очень мягкий. Джеймс громко усмехнулся, вальяжно пройдясь по комнате и в итоге запрыгнув на свой стол, — Спасибо за оценку, Лунатик. — А это что? — спросил Питер, наклонившись и потянувшись к нижнему и выдвинутому ящику стола. — Ничего! — вскрикнул Джеймс, округлив свои глаза и резко захлопнув ящик ногой, чуть не зажав руку бедного Петтигрю. Какому парню понравится показывать свои слабости в виде девушки? Уж тем более другим парням. А как раз в этом ящичке и лежала колдография слабости Джеймса. Римус и Питер переглянулись, а затем опустили головы в пол, чувствуя себя неловко. — Так, — Джеймс хлопнул в ладоши, улыбнувшись и спрыгнув со стола, — Сейчас мама приготовит ужин, а потом мы идем гулять по окрестностям. Гриффиндорцы неловко улыбнулась. Оба те еще скромняги. Но Джеймс уверен, что уже завтра они будут чувствовать себя, как дома. По крайней мере, он сделает все для этого.