Последняя миссия

      Впервые за долгое время Ренгоку нервничал: в пустом желудке пели киты, а в голове роились тревожные мысли. Родной дом, некогда полный любви и тепла, погружался в тень, демоны все чаще вылезали из своих гнилых берлог, а боевой дух товарищей кис. Он хотел все исправить, вернуть мир на место, вот только не знал как именно. Увещевать отца — пустая трата времени: и к трезвому Шинджуро подступиться сложно, а уж на разговор с пьяным и вовсе путь заказан.       Уничтожить всех ночных тварей одним махом — мечта, которой никогда не стать реальностью. А что до друзей… Столпы со всей искренностью и преданностью выполняли свой долг, поддерживая организацию, но друг другу опорой стать так и не смогли. Споры и склоки — так заканчивались все их собрания. Поначалу наивный Кеджуро пытался мирить элитных истребителей, но в итоге сдался, предпочтя наблюдать со стороны и обмениваться тяжелыми взглядами с Томиокой.       Стыдно признать, за последние месяцы Ренгоку всерьез пристрастился к одиночеству. На ум напрашивалось горькое сравнение, поэтому он отбросил печальное слово. Не пристрастился, а распробовал. Как удон с осьминогом — в детстве терпеть не мог, но повзрослев, оценил по достоинству. Быстрый бег, ночной ветер и демонические головы на закуску — вот и все его меню. И вот теперь — новая неприятность.       Неприятность сидела рядом, неровно дыша в его плечо: спутанные алые волосы свисали почти до самого пола, изорванное в клочья серое хаори было покрыто пятнами засохшей крови, а бледные пальцы то и дело дергались. Мечнику не впервой видеть такую картину: человек забредает в темный лес и становится закуской на демоническом столе — стандартный атрибут ночи в небольших селениях, вот только было одно большое «но». Солнечных клинков у простых селян не водится. Репа, рис, суеверия и недоверчивые взгляды в избытке всегда, но не Ничирин.       Именно поэтому, найдя на развороченной поляне полумертвую девушку с редким оружием, Ренгоку не отнес безвольное тело к ближайшему лекарю, как делал уже множество раз, а взял с собой, решив не дожидаться какуши. Раны на ее теле были нанесены не когтями или клыками — такие следы оставляет только лезвие, и тот, с кем она скрестила катану, безусловно был мастером. Охотница оказалась слишком странной: без черного пиджака, но в отличной форме; без кандзи с рангом на ладони, но с искусно выкованным клинком. Необычно. Ново. Подозрительно.       Поймав на себе очередной взгляд кондуктора, Ренгоку дежурно улыбнулся и укрыл незнакомку своим хаори — вопросы от полиции были нужны меньше всего. Еще один повод хмуриться и нервничать: когда-то давно маленький Кеджуро часто дергал отца за рукав и спрашивал, почему истребители — непризнанная организация, и отчего кузнецы не могут вооружить всех людей, чтобы те могли защищать свои дома и жизни. Шинджуро только ласково трепал его по волосам, бросая что-то о традициях, а потом запил, и все родительские уроки свелись к нехитрой математике — сколько бутылок саке можно купить на пятьдесят йен.       Отогнав непрошеные воспоминания, Ренкогу вернулся к однообразным пейзажам за окном — в лазарет к Кочо удасться попасть только к вечеру, а значит спокойная ночь в компании демонов, на которую он так рассчитывал, не светит. Ему светит очередной разговор, отбиться от которого кивками и уморительными шутками не выйдет. Мечник прижался виском к холодному стеклу и прикрыл глаза: он поступил правильно, а значит, все будет хорошо.       Неожиданно незнакомка дернулась и резко подскочила, дико озираясь по сторонам. Алые глаза горели безумной паникой, но каждое движение дышало спокойной сильной грацией: в бреду или ясном сознании она оставалась мечником. Теперь Ренгоку не сомневался в ее принадлежности к организации — есть лишь один способ выработать такие рефлексы.       — Где я? — тихо и очень четко спросила она, внимательно изучая его лицо и прическу. — Отвечай немедленно.       — Ты в поезде, — Ренгоку развел руками: отчасти для того, чтобы она перестала напряженно следить за его катаной. — Мы едем в Штаб. Тебя могли забрать какуши, но я решил, что так будет удобнее.       Вопреки ожиданиям, объяснение ее ничуть не успокоило, напротив, голос стал еще тише, а взгляд настороженнее:       — Поезде? — процедила она сквозь зубы. — Штаб? Какуши?       — С тобой точно все в порядке? — истребитель беспокойно посмотрел на побелевшие костяшки пальцев, сжимающих цуку. — Ты ранена, тебе не стоит напрягаться.       Вместо ответа девушка покинула вагон настолько стремительно, словно и не была исполосована вдоль и попрек. Ренгоку мысленно выписал себе крепкую оплеуху — был уверен, что она не очнется до прибытия в лазарет, но просчитался, недооценив выносливость.       Незнакомка с ужасом наблюдала с нижней ступеньки за проносящейся с безумной скоростью землей.       — Говорил же, ты в поезде. Мы доберемся до штаба уже к вечеру, — примирительно улыбнулся он. — Все будет хорошо.       — Поразительное сходство… — она лишь смерила Ренгоку долгим взглядом и, покачав головой, сделала шаг.       Ренгоку попытался перехватить подол хаори, длинную небрежную косу, тонкие пальцы — хоть что-то, но зачерпнул лишь воздух. Времени на раздумья не оставалось: каждая секунда промедления стоила дзё. Недолго думая, мечник собрался и, постаравшись свести серьезные травмы к минимуму, прыгнул следом. Чудом приземлившись на ноги, Кеджуро понесся за ней — наивную мысль, что она не сможет скрыться, он отмел сразу — с такой скоростью исчезнуть не проблема. Он догнал ее у лесной опушки, мысленно благодаря богов — чаща не оставила бы и шанса.       Спиной почувствовав его приближение, охотница резко развернулась, обнажая клинок.       — Не мешай мне, — прошептала девушка. — Иди своей дорогой. Не вынуждай причинять боль.       И Кеджуро поверил: недолгое наблюдение и внутреннее чутье подтверждали худшие опасения — дезориентирована, безумна и невероятно сильна. Сражаться с ней совсем не хотелось, но ситуация становилась все сложнее.       — Я не могу тебя оставить, — твердо ответил он, меняя слово «отпустить» на более подходящее. — Но могу помочь. Я хочу помочь. Только скажи как.       — Я должна найти его, должна предупредить. Я не справилась, но он сможет, — девушка говорила скорее сама с собой, и у Кеджуро не осталось сомнений: безумна. — Кроме него никто не сможет.       — Кого нам нужно найти? — как можно мягче спросил он, пытаясь установить зрительный контакт. — Скажи кого, и мы найдем.       — Его, — тонкая бровь взметнулась: вопрос показался глупым и крайне подозрительным. — И если ты не понял, о ком я, то не имеешь права носить свой клинок…       С каждым словом голос становился тише и опаснее. В один миг она достала свою катану и приняла безупречную боевую стойку. До боли знакомую стойку. До этого мига Ренгоку был уверен, что в мире, полном демонов, страха и ошибок, его уже ничто не удивит. И это едва уловимое мгновение шока сыграло злую шутку. Уклонившись лишь благодаря рефлексам, Кеджуро с ужасом осознал, что не потерял руку чудом. Не в схватке с демоном, а в неожиданном бою с другим мечником. С истребителем, владеющим Дыханием, веками хранившемся только в одном клане.       День, начавшийся со странной находки, заканчивался. И Кеджуро еще никогда не был так близок к концу. Он быстро наметил самую слабую точку на израненном теле девушки, но тут же отбросил мысль — такую травму она может и не пережить.       — Нет, — неожиданно выдохнула незнакомка, мигом растеряв весь пыл. — Ты не можешь знать этот прием.       — Я Пламенный Столп Кеджуро Ренгоку, — кровь в жилах неожиданно успокоилась. — И я знаю эту технику с рождения.       — Нет, — настойчиво повторила она. — Ты не можешь им быть.       — Дыхание Пламени передавалось в моей семье поколениями. — На миг Кеджуро стало даже немного обидно.       — Поколениями?       И если раньше он читал в ее глазах не только растерянность, но и решительность, то теперь они потухли. Истребитель не знал, куда именно её привели быстрые напряженные мысли, но сделанный вывод совершенно точно раздавил.       — Какой сейчас год? — севшим голосом спросила охотница. — Какая эпоха?       — Тайсё, 1920-й год.       — Нет. — ветер принес механический шум железной дороги, а катана выскользнула из дрожащих пальцев. — Это просто кошмар... Нет…       Драться она уже не собиралась. Она вообще больше ничего не делала — опустившись на колени, лишь бормотала что-то себе под нос. Ренгоку устало потер переносицу и осторожно приблизился. Не встретив никакого сопротивления, подхватил обмякшее тело и зашагал в сторону ближайшей станции, вспоминая расписание.       — Прости меня…       Она зашевелилась только в вагоне: в небе давно правили безмолвные звезды, а холодная луна равнодушно зевала полумесяцем. Вот только у Ренгоку сна не было ни в одном глазу.       — Все в порядке, мы со всем разберемся, — ободряюще ответил он на слабый шепот. — Все будет хорошо.       — Я так виновата, — продолжила она, не открывая глаз. — Прости меня…       Кеджуро нахмурился: она говорила с кем-то другим, и этот разговор ему совершенно не нравился. За годы службы в организации не раз наблюдал такую картину среди израненных товарищей. Находясь на грани смерти, многие обращались к любимым и родным, живым и мертвым. И с каждым словом, с каждым выдохом приближались к черте, перейдя которую, уже не возвращались. Подтверждая худшие опасения, охотница расслабилась окончательно — тонкая ткань простого серого хаори начала цвести красными пятнами, жар усилился, а дыхание стало поверхностным и рваным. До поместья Шинобу оставалось совсем немного — сходить уже на следующей станции, а оттуда он быстро ее донесет, вот только счет шел уже не на часы, а на минуты.       — Эй, — истребитель коснулся дрожащего плеча и зашептал в скрытое под копной волос ухо, стараясь не перебудить других пассажиров. — Слушай мой голос. Держись за него, не уходи… туда.       — Это все моя вина… — отчаянно пробормотала она. — Я должна попасть в ад.       — Не так быстро. — твердо заявил Ренгоку. — Тебе предстоит ответить на множество вопросов. Например, как ты овладела Дыханием Пламени, секрет которого не выходит за пределы моей семьи. А еще я бы хотел познакомиться с твоим кузнецом. И было бы неплохо узнать, кто тебя ранил. Если ты сражалась с мечником, это серьезная проблема, ведь подобное строго запрещено.       — Ты должен быть лжецом, — она резко выпрямилась и распахнула глаза.       — Я не лжец, — сжал челюсть Кеджуро. — Это недостойно.       — Это значит, что все кончено… — охотница обвела взглядом вагон: точно такой же, как тот, где она очнулась впервые. — Если ты говоришь правду, то мы проиграли.       Горькая реплика стоила ей остатков сил. Косматая голова упала на его плечо, и девушка вновь забылась в горячечном бреду.

▪︎▪︎▪︎

      — Проверь ее на сотрясения и яды, — Ренгоку мерил широкими шагами кабинет Кочо, то и дело косясь на дверь: за ней прямо по коридору в небольшой одноместной палате лежала странная незнакомка. — Сверь по приметам со списком истребителей. У нее нет «печати глицинии», а значит, испытание она не проходила.       — Ты уверен, что она истребитель? — задумчиво проговорила Шинобу, наблюдая за рассветным солнцем. — Она ведь просто могла раздобыть клинок у кого-то из наших.       — Исключено, — прервал ее Кеджуро. — Я видел, как она сражается. Это… невероятно.       — Да-да, Дыхание пламени… Разве твоя семья не держит его в секрете?       — Все верно, — кивнул он, хмурясь еще сильнее. — Вопросов слишком много.       Кочо отвернулась от окна и, сложив руки за спиной, прошлась из угла в угол.       — Что мы знаем точно… Она охотница и владеет Дыханием пламени. Она сильна и, вероятно, не в себе: ничего не помнит об организации, не узнала тебя, хотя ты Столп, испугалась даже поезда… А еще ее ранил не демон, а другой мечник. Но пока мы не выясним, кто именно и почему, она остается потенциально опасной.       — Пока это все, — вздохнул Ренгоку и незаметно поморщился: о том, что незнакомка одним взмахом едва не оставила его без левой руки, он предпочел умолчать. — И еще кое-что…       Подойдя к широкому столу, заваленному картами пациентов, он указал на катану. Среди бумажек и старых эмакимоно клинок смотрелся чужеродно и выглядел особенно одиноким:       — Ты уже заметила?       — Он красный. Совсем как твой. И только одно слово…       — «Выжечь», — подтвердил Кеджуро. — Это слишком… необычно.       — Я приглашу к нам кузнеца из деревни. Пусть осмотрит катану и скажет, кто мог ее выковать. Если повезет, это даст нам больше информации. — Кочо устало потерла виски и взглянула на часы. — В любом случае, прямо сейчас больше мы не выясним. Девочки приготовили для тебя комнату, тебе нужен сон.       — Благодарю, — мечник коротко поклонился и быстро вышел из кабинета.       Вот только до своей кровати так и не добрался — ноги сами привели в палату к незнакомке. Бабочки постарались на славу: тщательно промыли и перебинтовали порезы — ран оказалось столько, что пациентка больше походила на мумию, чем на человека.       — Кто же это с тобой сделал? — пробормотал Ренгоку, мысленно воссоздавая картину схватки. — Раны глубокие, но не смертельные… Словно…       — Словно ее хотели не убить, а изуродовать… — Шинобу тихо встала рядом. — И это, дорогой Кеджуро, вызывает еще больше вопросов.       — Лицо не тронули… — нахмурился он.       — Я не удивлена.       Кочо очевидно читала мысли: смотря на тонкие черты, Кеджуро осознавал, что даже самая жестокая тварь не посмела бы порезать такое лицо.       — Иди спать, — постояв еще немного, Шинобу мягко коснулась его плеча. — Сейчас ей помогут только отдых и лекарства. Ты сделал все, что мог.       Слова Кочо звучали правильно и логично, но недостаточно убедительно, и только строгий взгляд Столпа Насекомого заставил мечника покинуть палату.       Спал он плохо: память, подобно машинисту, то и дело подбрасывала уголь воспоминаний: безумный взгляд, реплики-загадки и отчаянное «мы проиграли». Промаявшись до обеда, Кеджуро поднялся и, захватив с собой поднос, вернулся в палату.       — Когда ты очнешься, мы, конечно, о многом поговорим, — жуя теплый омлет, рассуждал он, не сводя глаз со спящей незнакомки. — Но сначала поешь. Ты себе даже не представляешь, как это вкусно! Знала бы ты, сколько у меня вопросов. Я обязательно спрошу тебя и о нападавшем, и о том, как ты оказалась в том лесу. И про «печать глицинии» тоже спрошу. Но первым делом — о Дыхании Пламени. Ты же понимаешь, да?       Ренгоку понимал, что со стороны разговор выглядел крайне странно, но его это мало волновало. Единственное, чего ему хотелось — быть первым, кого она увидит, очнувшись. А жизнь, не изменяя себе, решила не считаться с его желаниями и в этот раз.       Кеджуро изучал клинок с гравировкой «Выжечь» в кабинете Кочо, когда из коридора донесся дикий вопль и грохот.       Стоя в углу, безымянная охотница размахивала стулом, отгоняя от себя перепуганных девочек .       — Где я?       Нахо, Суми и Киё просто верещали, а Аой растерянно хлопала глазами. Вопрос оставался без ответа, и незнакомка теряла остатки самообладания.       — Спрашиваю последний раз. Где я?       — Ты в поместье Бабочки. В лазарете. Они промыли и перевязали твои раны, — Ренгоку быстро встал перед охотницей, загораживая собой малышек. — И это… — указав взглядом на ножки стула, нахмурился он. — Сомнительная благодарность за помощь.       После недолгой паузы она медленно поставила стул на пол.       — Простите, — поджав губы, кивнула она девочкам. — Я не хотела вас пугать. Но вы должны были объяснить мне все сразу, а не кричать.       — Отлично, с этим мы разобрались, — улыбнулся Кеджуро, с облегчением убирая пальцы с катаны за поясом. — Предлагаю спокойно поесть.       — Мне некогда ужинать, — процедила незнакомка, косясь на закатное солнце за окном. — Я должна уйти отсюда как можно скорее.       — Боюсь, это невозможно, — покачал головой Столп. — Нам нужно обсудить ряд вопросов. Это можно сделать здесь, а можно на свежем воздухе с хорошей едой.       Последовала еще одна пауза, но уже долгая и напряженная. Не переставая хмуриться, опасная пациентка осмотрела свои перебинтованные руки, осторожно коснулась старательно заплетенной девочками косы, шеи, провела пальцами по тонкому шелку больничной пижамы и наконец неохотно кивнула.       — Воздух был бы кстати.       — Замечательно! — просиял Кеджуро и, забрав из трясущихся рук Аой длинный халат, протянул охотнице. — Пойдем.       Девушка быстро завязала пояс и, виновато взглянув на растерянных девочек, покинула палату следом за Столпом.       Ужин был ей не интересен — в глазах читалось простое стремление поскорее отделаться от всех и продолжить свой путь в неизвестность. Ренгоку, прощупывая границы, спокойно пил чай и с неподдельным восхищением вдыхал аромат данго.       — Как я уже и говорил, меня зовут Кеджуро Ренгоку, — отставив чашку, он повернулся к упорно молчавшей незнакомке и по растерянному выражению лица понял, что она не помнит ни слова из их вчерашнего скомканного разговора. — И я буду благодарен, если и ты представишься. Говорить станет намного проще.       — Мирай, — коротко бросила девушка и наконец пригубила чай, не сводя с лица истребителя пристального взгляда, словно проверяя реакцию на имя. — Мирай Сайто.       — Прекрасно! Как ты оказалась в том лесу, Мирай?       — Я билась… с демоном, — процедила она. — Разве неясно?       — Демоны не оставляют такие следы, — покачал головой Кеджуро.       — Этот оставляет, — Мирай отвернулась. — Этот особенный.       — Вот как… — пробормотал он, мысленно продумывая уточняющие вопросы. — Ты очень сильна. Какой у тебя ранг?       — Ранг? — прищурившись, переспросила Сайто. — Что еще за ранг?       — Знаешь, это неважно, — благодушно отмахнулся он, добавляя к списку еще несколько пунктов. — А вот твоя техника… Это уже важно. Кто обучил тебя Дыханию Пламени?       — Обучил? — Мирай даже поперхнулась чаем. — Меня?       — Тебя, — мягко, но настойчиво повторил Кеджуро. — Кто обучил тебя тайной технике?       Воздух стремительно густел, а тьма нависала тяжелым куполом. Кеджуро понимал, что разговор будет не из легких, но к такому оказался не готов. Теперь, когда охотница отдохнула и восстановила силы, ее аура стала еще мощнее. Еще опаснее. Реши она ударить его сейчас и скрыться, он бы не смог помешать. Но Мирай не торопилась бить и бежать.       — Меня никто не учил, — очень тихо и медленно проговорила она, в один миг поднимаясь с края террасы. — Будь ты из семьи Ренгоку, то не задавал бы этот вопрос. — Мирай наклонилась так близко, что он уловил тонкий аромат чая и кипящей ярости. — Имей ты отношение к Годжуро, то знал бы… Что Дыхание Пламени создала я.