***
Тащить десятилитровую канистру молочного коктейля на второй этаж агентства не так тяжело, как представлять предстоящий разговор с Рампо. Вимала прекрасно понимает, что оправданий ей нет. Правда, она думала об этом не один день и не одну ночь. Старалась найти хоть что-то, даже нелогичное и абсурдное, пусть Рампо хотя бы снова напомнит о том, какая она тупая. Но оправданий нет вообще. И это самое обидное. Вимала гордая… По крайней мере, ей всегда так говорили. Говорили во время ссор в семье, когда она, ещё будучи ребенком, выбирала стоять в углу, а не извиняться перед родителями, говорили так в отношениях, когда она стала взрослой. Ну раз гордая — пусть так… Но на самом деле Вималу всегда больше привлекала искренность. Ей казалось, что, по сути, если бы искренность была принята обществом как норма, то «гордых» людей не было бы совсем. Если бы она с самого детства так и не узнала о том, что такое гордость, то запросто кинулась бы обнимать Рампо и скулить о том, как скучает и сожалеет о своем тупом поведении. Но гордость, даже исключительно собственная, всё ещё не искоренена, поэтому приходится нервно глотать ебучий ком в горле, прежде чем постучать в приоткрытую дверь. К двери офиса её сопроводила темноволосая секретарша. Она всё порывалась отнести коктейль к офису своими силами, но Вимала настойчиво отказалась, закатала рукава и очень постаралась убедительно сделать вид, что действительно работает в доставке и таскает тяжести на постоянной основе. Вдох. Выдох. — Извините, — просунув голову в дверной проём, Вимала встречает взгляды всех работников сразу. — И-извините… доставка… молочных коктейлей. Она приоткрывает дверь шире и сразу выпрямляется, заламывая руки за спиной, натягивает улыбку. Куникида, явно узнав её, смотрит одновременно и осуждающе, и заинтересованно, а Йосано удивленно усмехается. В офисе за своим столом работает только Куникида: другой светловолосый мальчишка сидит на подоконнике, рядом стоит Йосано, а рыжий парень, кажется, пытается не заснуть, усевшись на диване. Рампо сидит за столом в самом центре, закинув на него ноги. Хоть поза и выглядит расслабленной, сам он явно о чем-то размышляет. — Доставка не иначе как для Рампо, — насмешливо приподняв бровь, говорит Куникида, явно намекая коллеге о том, что надо бы хоть как-то отреагировать. Но Рампо молчит. Более того, он даже взгляда на Вималу не бросает, статично пялясь в потолок. Несколько мгновений ничего не происходит. Вимала изо всех сил пытается сглотнуть комок в горле, который упорно подкатывает к нему. Она прикусывает губу и старается не обращать внимания на подгибающиеся колени. Ну пожалуйста… Йосано, метнув в сторону Вималы сочувствующий взгляд, подходит к Рампо и с уверенностью кладет руку на его плечо. Эдогава, будто очнувшись ото сна, наконец-то перестаёт пялиться в потолок. Кажется, с Йосано у них особая связь, потому что какое-то время они просто смотрят друг на друга. Молчат, но молчат очень, очень громко, а после Рампо вздыхает и встает с кресла, направляясь в сторону Вималы. Деви нервно вздыхает и делает шаг назад, в коридор, чтобы позволить Рампо пройти за ней. Он, всё ещё ни разу не взглянув на неё, встает напротив, прикрыв дверь. Складывает руки на груди и смотрит нарочно на канистру, а не на того, кто её принес. — Неужели в России такие огромные холодильники, что в них можно поставить десятилитровую канистру? — он вздыхает. — Если нет, советую исключить Ленину из конкурса. Недочеловек, настолько неспособный мыслить, чтоб выдумать доставку огромных канистр быстропортящейся продукции… — Прости меня, — она перебивает его, — пожалуйста. Я очень виновата, это просто пиздец, я правда искала хоть что-то, хотела объяснить тебе на твоём языке, но японский язык фактов оказался гораздо сложнее чем просто японский, — Вимала очень горестно вздыхает и то стыдливо опускает взгляд в пол, то поднимает на Рампо. Он молчит. — Я… наверное, это можно как-то гормонами объяснить? Я влюбилась, вроде. Творю хуйню, которую не контролирую, — она неловко заламывает пальцы рук. — Я даже не могу обещать, что исправлюсь. Но я хочу сделать для тебя хоть что-то. Все же они очень разные. Их общение ощущается для обоих неправильным. И он, и она откровенно охуевают с того, как мыслит собеседник. Не понимают, зачем и почему каждый из них говорит что-то абсолютно, как им казалось, неподходящее в этот самый момент. Рампо действительно привык общаться… не так. Обычно люди обращаются к нему, чтобы что-то спросить, иногда даже за советами. Никто и никогда не спрашивал его любимый вкус молочного коктейля, но сейчас он точно видел, что Вимала притащила десять литров клубничного. Несколько недель назад, проходя мимо прилавка с молочными коктейлями, он назвал её вопрос тупым и ненужным. … Рампо прикусил губу. Ему сложно. Сложно сплести всё, что происходит, в хоть какую-то логическую цепочку, а без этого он никогда не разберется в происходящем. Всё это такое… людское, банальное и приторное, ему всегда казалось глупым ощущать это саднящее чувство в груди. Похоже на тягучий азарт, когда пытаешься докопаться до чего-то первым. Ему всегда было мало этого азарта, потому что «докопаться» всегда получалось первым и получалось легко. Ощущать это так долго — очень, очень незнакомо. Возможно, в каком-то смысле приятно, но пока что он явно не готов к такому опыту. — На твоём месте я волновался бы о другом.***
Как оказалось, в сказках действительно есть что-то правдивое. Потому что Вимала одним лишь поцелуем превратила холодную полумёртвую принцессу в лице Дазая в что-то тёплое, мягкое, почти тающее в руках. Субстанция, которую он представляет из себя последние несколько дней, казалась ещё более прилипчивой, чем застрявший в волосах слайм. Он постоянно жался к ней, трогал волосы, игрался с пальцами, тыкал в родинки на руках, сидя в офисе, даже за косички дергал, как второклассник какой-то. При людях вообще-то он себя хоть как-то контролировал. Особенно при Сакуноске: стоило тому кинуть мимолетный взгляд на обводящего мехенди на руке Вималы Дазая, как он сразу же отодвигался, нарочно громко скрипя креслом, и упирался взглядом в… обычно в Ленину. То ли сам себя утешал тем, что Ода тоже вообще-то… чувства чувствует, то ли «мстил» так своеобразно. А по вечерам начал прискакивать к Вимале. Ему очень понравилось целоваться. Больше всего ему понравилось то, что это оказалось вообще не так, как он читал об этом в интернете, потому что все прочитанные статьи и комментарии на эту тему казались пугающе глупыми и неинтересными. Слава Богу, ничего возвышенного и окрыленного он не чувствовал, никакие невидимые узы его с Вималой не связали и вознестись вместе желания не возникло. Зато ему стало спокойнее, а взгляд, раньше напоминавший ледяной стерильный скальпель, превратился в нагретую над огнём тонкую иголочку. Каждый раз, когда он целовал её, когда ощущал тёплые губы, прерывистое дыхание, видел её реакцию на его действия, прижимался ближе и чувствовал быстрое сердцебиение… это успокаивало. Отключало почти все ненавистные ему мысли, от которых он всю жизнь пытался избавиться пустыми размышлениями о чем-то ещё. Никакая книжка, музыка, фильмы, никакие слова никогда не могли перебить другие, давно засевшие в голове. А она смогла. Причем молча. — Слушай… — с трудом оторвав от себя Осаму, Вимала хмурится и тут же усмехается, глянув на его раскрасневшееся лицо. — Я когда уеду, ты мне хотя бы скидывай варианты японочек, каких найдешь мне на замену. Растерянно приподняв бровь, Осаму двигается ещё ближе к Вимале, хоть его подогнутые ноги и так уже вжимаются в её бедра. Громко вдыхает, пытаясь отдышаться за все двадцать минут поцелуев, и опускает взгляд. Сосредоточиться и понять о чём вообще говорит Вимала сейчас… сложно. — А? Какая… японочка? Он тяжко сглатывает, не отрывая взгляда от её лица. Осторожно, едва прикасаясь, проводит кончиками пальцев вверх по бедру, залезает под домашние шорты и останавливается, нащупав край нижнего белья. Откровенно засмущавшись, спускает руку обратно, ближе к колену, легонько сжимает. Раньше Осаму думал, что у него… ну, что-то не так со здоровьем, потому что его член даже по утрам-то редко встает. Но теперь он точно понимает, что проблем с этим нет. — Которую ты найдешь после меня, — как-то слишком уж уверенно говорит Вимала. — Как ты сказал Лениной, мы тут не навсегда. — У нас будут отношения на расстоянии, а потом я завербую тебя в якудза, и ты переедешь ко мне в Йокогаму, — Дазай облизывает губы, отвечая будто на автомате. — Я такое в сериале видел, который Чуя с Сандрой смотрели. — О боже, — она насмешливо вздыхает, поправляя подушку за своей спиной. — Ты серьезно даже сериалы с ними смотришь? Я тут стараюсь себя лишней между Сакуноске и Лениной не чувствовать, когда по работе ездим куда-то, а ты… — Я не зна-а-ал! — он хнычет, откидывая голову на изголовье дивана. — Я ведь бедненькая неопытная омежка. Я и подумать не мог, чем парочки занимаются под этим предлогом. — Врешь. — Вру, — Осаму пожимает плечами с легкой улыбкой. — Но вообще-то не совсем. Он тихо смеется и снова тянется к Вимале, кладет голову на её грудь, переместив руку на живот. Он ласково гладит её, надавливая и легонько щипая пальцами, играется с резинкой шортов. Осаму в один момент стало интересно всё, что связано с ней. Температура тела, текстура кожи, родинки, шрамы. Хотелось увидеть и потрогать всё. Вимала улыбается то ли смущенно, то ли удивленно. Всё никак не получается привыкнуть к тому, насколько сильно Осаму изменился. Деви расслабленно перебирает пряди его спутанных волос, накручивает на пальцы скользкие волнистые локоны. Осаму сейчас выглядит невероятно спокойным. Ему, кажется, вообще всё равно, будут они целоваться, заниматься сексом или же просто обниматься. Он просто хочет быть рядом, чувствовать тепло и слышать чужое дыхание. Ощущать её присутствие очень близко. Отчего-то происходящее обоим кажется нереальным. Будто это сон такой, потому что с Дазаем такого быть не может. Вимала думала, что он не может быть таким голодным до нежности, а Осаму казалось, что Вимала просто не может проявлять эту нежность к такому человеку, как он. — Как прошла встреча с Рампо? — он тихо интересуется, утыкаясь носом в теплую шею. — Вроде всё хорошо, — тихо отвечает Вимала. — Сказал, что нужно будет поговорить, но не у него на работе. Резкий укол то ли ревности, то ли страха и неприязни будто бьет точно в какой-то механизм внутри, запускающий целую карусель пугающих мыслей в голове. Осаму много думал обо всём, что может воспрепятствовать его только обретенному счастью, и если проблема с мафией ощущается не так уж резко, то проблема в виде больно догадливого, сующего свой нос куда не надо детектива ужасает. Дазай, как маленький ребенок, боится быть внезапно рассекреченным, да и просто злился на Рампо. Он действительно не понимает, почему Эдогава вообще интересен Вимале, да и думать об этом совсем не хочется. Не хочется думать и о том, насколько несправедливо по отношению к Вимале было сейчас обнимать её, скрывая то, из-за чего она могла бы больше никогда не подпустить его к себе, и думать при этом только о том, как бы убрать её друга… который, видимо, действительно за неё волнуется. — Встретитесь в вашей пекарне? — Дазай легко скрывает напряженность своего вопроса. На самом деле ему жутко не нравится слово «вашей». Он не хочет, чтобы у них было своё место. Утверждать Осаму навряд ли может, потому что на собственной шкуре такие чувства никогда не испытывал и определить их точно без подсказки «звонок другу» для него невозможно, но ему кажется, что в этом месиве из чувств есть доля ревности. Возможно, он еще не осознал, было ли бы ему больно узнать, что Вимале нравится Рампо. Но ясно одно — Осаму совершенно не хочет терять всё, что сейчас происходит между ним и Вималой. — Ага, — Деви печально вздыхает, заметив неровно отрезанную прядь волос на его голове. — Придется купить его любимый торт. Я здесь такими темпами всю зарплату за эту командировку оставлю, — она хмурится, покрутив прядь меж пальцами. — А ты тоже, кажется, экономишь? На парикмахерских так уж точно. Осаму определенно заинтересовала бы нагло отрубленная прядь собственных волос, но всё его внимание сейчас занял покачивающийся над балконной дверью фурин нежно-розового цвета. Нет, всё же от стремных мыслей ничья близость полностью не спасает. Что будет, когда Вимала узнает, чем он занимается? А она уж точно, блять, узнает. И ввести её в курс дела изначально было именно его задачей. — А со мной сходишь? — подняв взгляд на девушку, спрашивает Осаму. — Я сам за двоих заплачу, в отличие от твоего инспектора Гаджета. — Схожу, — она улыбается ему и тянется за его рукой. Уже привычно сплетает пальцы, убирая его надоедливые руки со своего живота. — После того, как мне пришлось купить десять литров молочного коктейля, как раз только на еде и экономить. — Где ты покупала этот коктейль? Осаму интересуется будто на автомате, а потом действительно взволнованно прикусывает губу. Очень хочется спросить, какого хуя она поехала без него, но вопрос кажется максимально тупым. — В магазине за домом, где тебе просроченный крабовый онигири продали. — О, так ты хотела своего инспектора Гаджета травану… Договорить он не успевает, потому что Вимала закрывает его рот ладонью. Осаму тихо хихикает и спокойно принимает свою участь, укладывая голову обратно на грудь Вималы. — Я подумала, что всё равно не собираюсь больше в этот тухлый магазик заглядывать, — она пожимает плечами. — Сначала хотела в несколько разных зайти, по два литра в каждом, допустим, купить, но решила забить и купить в этом. Осаму прикусывает её ладонь, которая все ещё закрывала его рот, и Вимала поспешно одергивает руку, брезгливо вытирает её об одежду довольного Дазая, но недовольство свое высказать не успевает. — Боялась осуждения за покупку десяти литров молочного коктейля? — Осаму усмехается. — Я, конечно, понимаю, что в Индии продуктов не хватает, и всё такое… — В Индии хватает продуктов, придурок, — она перебивает его. — Просто опасаюсь, вдруг кассир будет таким же лукистом и фэтшеймером, как ты? Я всё ещё помню, как ты пытался переубедить меня есть жирную еду. — Не правда! Я просто хотел сказать, что в Японии нет необходимости хватать так много еды сразу, потому что она всегда в доступе. Опять же, в отличие от Индии…***
На ужин Вимала захотела пригласить и Чую с Сандрой. Дазая это решение смутило: она сама несколько часов сказала, что лезть к парочкам, когда они пытаются провести время вместе… ну, не нужно. Но спорить не стал, потому что и сам не был против провести время с Чуей и его девушкой, пока та не вернулась к себе домой. — Я уверена, что прожить без этого можно… ну, по меньшей мере недельку. Вимала, неприязненно сморщившись, отодвигает небольшой токкури с сакэ на другой конец небольшого столика. Осаму несколько секунд просто следит за кувшином, а потом удивленно поднимает взгляд на сидящего напротив Чую. Тот, довольно хмыкнув, откидывается на спинку стула и засовывает руки в карманы. Ему давно хотелось посмотреть, как будет справляться с привычками Дазая тот, кто в него, Господи прости, влюбится. — Да ладно тебе, зря платили, что ли? — причмокнув от досады за Осаму, вмешалась Сандра. — Мы не платили, — не поворачиваясь к девушке, подмечает Чуя, — это комплимент за то, что вы поназаказывали крабов на пятьдесят тысяч йен. — Пятьдесят тысяч? — Дазай удивленно хлопает ладонями по столу. — Значит, с икрой будут. — Ага, — Сандра подталкивает не смотрящего на остальных Чую плечом, — сейчас крабы в Йокогаме стоят дешевле черешни. — Ты поэтому сейчас приехала? — интересуется Осаму, хитро покосившись на раздраженного Чую. — Тс-с-с! Чуя не должен знать этого, — поставив керамическую рюмку на стол, Сандра заинтересованно оглядывает сидящую напротив парочку. — Ну… так когда там племянники? Вимала неловко хмурит брови и вздыхает, переводя взгляд на Чую. Кажется, с подвыпившей Сандрой, оставаясь трезвым, с легкостью справляется только Осаму: даже Накахара, шумно хрустя чипсами из сушеных нори, выглядит очень недовольно. Настолько недовольно, что с его обычным недовольством это не сравнится. — Спроси у своей любимой сестрички, — расслабленно отвечает Осаму, разувшись и подогнув ноги. Судя по довольному выражению его лица, он знает, куда давит. — Или твой новый номер тоже вся семья заблокировала? Выходка Дазая привлекает сразу два взгляда: Вимала, почти пораженно вскинув брови, опускает руку под стол и с намеком тыкает в его бедро пальцем, а Чуя разочарованно прикрывает лицо ладонью. К таким выходкам что со стороны Сандры, что со стороны Дазая он уже привык… ну, почти привык. …но когда эти двое находятся на расстоянии чуть менее ста метров (а именно за столько Сандра, обычно не видящая Чую даже на расстоянии вытянутой руки, замечает Дазая) терпеть становится ровно в два раза сложнее. — Не-а, недавно даже сами звонили, кстати. — Неужели взволновались, как дела у изгоя семьи? Разговоры у них какие-то слишком расслабленные. Выглядит всё так, будто они доверяют друг другу, как самим себе, хотя никогда особо-то как друзья и не общались. Это всегда либо обсуждение проблем, либо взаимные попытки облить оппонента дерьмом. Чуя, как ни странно, при всем этом никогда не ревновал свою девушку к Дазаю. Накахара запросто мог отличить романтический интерес от… другого. Под «другим» имеется в виду именно тот интерес, что он наблюдает между своим лучшим другом и невестой, потому что дать этому какое-либо другое название он запросто не смог бы. Иногда это было похоже на наблюдение за крысой в лаборатории. Причем что Сандра, что Дазай были не против побыть и крысой, и ученым. Иногда это было похоже на взаимное обсуждение собственных жизненных проблем, но исключительно в научно-популярном стиле. Чаще всего с использованием терминов, о которых Чуя раньше даже не слышал. Иногда, ну очень редко, это было похоже на… дружеское общение. Очень редко. — Не, — Сандра фыркает, махнув рукой. — Хотели кошку взять к себе в гости на недельку. Не отдала. — С ней кто-то сидит сейчас? — Вимала вмешалась в разговор, заскучав. — Или одна осталась? — Одна, — вместо Сандры отвечает Чуя, показательно глядя только на Вималу, показывая, что разговаривать будет только с ней, — мы ей автоматические кормушки купили, чтоб хозяйку почаще сюда отпускала. — Поэтому я вчера пытался подыскать для себя курсы программирования, — пригнувшись к Вимале, шепчет Осаму. — Взломаю кошечкину программку, и это чудище уедет обратно в свою страну-Вампирию. — Вампирию? — выгнув бровь, спросила Вимала, развернувшись к Дазаю. — А? — Смотри, чтобы я твое еблище неуравновешенное не взломал за такую хуйню, — скользнув строгим взглядом по мастерски состроенной мине Дазая, прошипел Чуя. В течение следующих нескольких минут на стол были поставлены все заказанные блюда. Накахара сразу же принялся чистить крабовые клешни и откладывать мясо на тарелку Сандры. Осаму, заметив это, с видимым намеком поворачивается к Вимале, но… тут же отворачивается обратно к громко усмехнувшемуся Чуе. Смешок его был явно показательным, хотя Чуя даже не поднял взгляда на происходящее. — Хочешь так же? — наклонившись к Вимале, спросил Дазай. — Я недавно научился чистить одну клешню за сорок секунд. Вимала, умиленно улыбнувшись, кладёт руку на колено Осаму, легонько погладив. Ей Дазай кажется взволнованным. Вообще, она уже не первый день ожидает увидеть его смущающимся, нерешительным и любым, только не таким, каким он все это время был. После того, как Осаму рассказал ей об отсутствии опыта хоть каких-либо отношений с противоположным полом, Вимала храбро нацепила на себя моральные доспехи и была готова встретить любую неловкость, неопытность, смущение… но ничего из этого так и не было замечено. Дазай не стеснялся, не казался неуверенным в себе или своих действиях, но и супер-мачо тоже не был. Он просто вел себя… естественно. Так естественно, что даже нихуя не естественно, а прям пугающе-расслабленно. Хочет обниматься — без сомнений и стеснений лезет обниматься. Хочет сказать что-то до ужаса неудобное, даже пошлое — говорит спокойно, а краснеет Вимала. — Давай, — умиленно хмыкнув, Деви двинулась на стуле чуть ближе к Осаму. — Я засекаю. Один… Сандра щурится, глядя на парочку перед ней. Даже ей странно видеть, как Осаму за кем-то ухаживает. Она сомневается… нет, она знает, что это не чистейший искренний порыв нежнейших чувств и желание заботиться, как у Чуи, для которого такие мелочи действительно очень важны. Это рациональное мышление, способность анализировать ситуацию и подстраиваться. Увидел, что Чуя, у которого все хорошо в отношениях, делает так — значит, нужно делать так. Не потому, что он сам — социопат, не понимающий людей. Потому что он — социопат, который прекрасно знает, что он социопат, и его способы показать свои чувства нормальными людьми не котируются. — О-ой, вкусни-и-и-и, — набив полные щеки мяса, чавкает Сандра. — М, простите, в Румынии в пакет соцподдержки студентам не входят крабы, — она оправдывается, встретив осуждающий взгляд Чуи. — А нам, будущим врачам, вообще-то необходимы морепродукты. Омега-3 для сосудов, вот, например. А говорят вот, что надо сначала врачей спасать. Это точно в «Наруто» было. — Там вроде по-другому, — комкая в пальцах салфетку, говорит Вимала. — …двадцать два, двадцать три… Она внимательно следит за тем, как Дазай чистит клешню. — Ага, были четыре правила Ирьёнина, — не отрываясь от чистки клешни, Осаму влезает в разговор. Он мило высовывает язык, уж очень серьезно глядя на клешню. Так, будто если он не успеет её очистить, то эта клешня непременно окажется у него в заднице. — Лечить товарищей пока остается хоть малейший шанс, что они выживут… — он кусает губу, слушая тихий счёт Вималы под собственным ухом. — Не вступать в бой, умирать исключительно последним, и… ГОТОВО! — он поднимает руки, перекладывая очищенное мясо на тарелку Вималы. — Только те Ирьёнины, кто освоил бьякуго, могут нарушать первые 3 правила. Ты чё, как врачом-то себя звать можешь? Осаму очень довольно улыбается, потягивается и расслабленно откидывается на спинку стула. Сандра то ли удивленно, то ли обречённо фыркает, выслушав обилие познаний Дазая в старинных аниме. — Я предпочитаю что-то чуть более официальное, чем правила несуществующих ниндзя-врачей. О клятве Гиппократа слышал, не? Чуя громко цокает языком, показательно выставляет ладонь и делает вид, что очень увлечен рассматриванием собственных бисерных колец и маникюра. Обычно этого было достаточно для того, чтобы два непонятых гения прекратили галдеть и позорить когда-то выбранную самим Чуей профессию шутками про тяжелые легкие. — Консервативное мышление, — Осаму отмахивается, смачивает пальцы в пиале с водой, наспех вытирает руки и накрывает ладонь Вималы на собственном колене своею. — Интересно, кем надо было бы быть в реальном мире, чтобы нарушать те три правила? — МОРИ! Парочка напротив делит одновременный, уверенный и точный возглас. Дазай не может не согласиться. Вимала, нахмурившись, склоняется к Дазаю, а Сандра и Чуя, переглянувшись, начинают смеяться. — Кто такой Мори?