Змей Времени

— Было весело, надеюсь, больше не свидимся, — голос полный энтузиазма и явственного наслаждения удалялся или же это сознание уже в который раз покидало Сакуру. Она давно исчерпала последние силы, Бъякуго больше не работал, последние увечья, нанесенные мучителями не затягивались, но это было и не важно. Харуно чувствовала боль от них точно также, как чувствовала все те порезы, вырванные ногти, зубы и раскрошенные кости, будто и не залечивала их. А теперь шиноби, что не уставая терзали ее плоть и ломали рассудок, отнесли ее в какую-то выгребную яму на задворках Конохи и выкинули, словно бесполезную дворнягу. Ее израненное тело лежало в мокрой грязи, с неба безжалостно лил дождь, размывая кровь и глину в единую кашу. Она только и смогла, что перекатиться на спину, подставив лицо под прохладные капли. Дышать было больно — ребра ныли до безумия, но не смотря на это она, наконец, захотела дышать. Пусть в грязи, на свалке, но она свободна. Свободна ведь? Вдохнув снова, Сакура не могла больше выносить накатившую волну боли, которая будто бы стократно усилилась в тот момент, и распрощалась с сознанием. Вновь. — Моя девочка. Моя маленькая, несчастная доченька. Откуда-то издалека женщина приглушенно взывала к ней. Казалось, что Сакура находится под толщей воды, а мать надломившимся от отчаяния голосом обращается к ней с поверхности. Она встряхнула головой и открыла глаза. Никакой воды. Только мягкая кровать и исхудавшая мать. — Мама, — при виде ее истощенного тела у девочки защемило сердце. Она бросилась на родительницу с объятиями. Уткнулась ей в плечо и крепко сомкнула вокруг нее кольцо рук, стараясь не причинить боль. Зря беспокоилась, руки совсем ее не слушались, из них будто выкачали всю силу. Посидев так еще немного, она сдалась и опустилась на подушки, заботливо взбитые родительскими руками. — Дорогая, за что же тебе все эти ужасы, — госпожа Харуно протянула руку, чтобы погладить дочь по щеке, но нерешительно остановилась, так и не коснувшись ее, боясь причинить боль. На лице девочки не было ни единого живого места. Гематом на ее теле было больше, чем нетронутой целой кожи, не говоря уже о ранах разной степени тяжести. Материнское сердце не выдерживало наблюдать на теле собственного ребенка этот оживший кошмар. — Мамочка, я буду в порядке, — голос дрогнул, Сакуре было безумно жалко маму. Она выглядела надломлено, а все потому, что ее дочь настолько бесполезна, что до сих пор не может постоять за себя. Спустя столько лет ничего не меняется. Она выбрала опасную профессию и теперь доставляет родителям одни только волнения и беды. — Я буду в порядке, — добавила она уже тише, в этот раз не так уверенно. Харуно не верила собственным словам. Будет ли она в порядке? А мать тем временем не переставая гладила ее по голове и причитала. Утро было тяжелым, мерзким, совсем нежеланным. А причина тому — бессонная ночь: Сакура не могла найти удобное положение, которое бы не приносило ей боль. На боку — ребра ныли так, будто грозились рассыпаться в мелкую крошку, на спине — испещренная порезами кожа саднила, а выступающие кости лопаток после нескольких дней голодовки неприятно впивались в матрас. Живот — тоже не лучшее решение — в этом положении девочке приходилось подкладывать руку под голову, а уж руки были, пожалуй, одними из самых настрадавшихся мест. Одним словом, о спокойной ночи девочке оставалось только мечтать. И после всего этого мучения теперь Сакуре в глаза бил яркий свет рассветного солнца. Она тяжело выдохнула, выпуская все свое раздражение и усталость наружу. Девочка оперлась на руки, чтобы усесться на кровати, но ее внимание сосредоточилась на правой руке — пустая. Привычного кольца с кровавыми рубинами больше не было. Она заметила это сразу, еще лежа в грязи под дождем. Ожидаемо — никто не собирался возвращать ей Уробороса. Странно, что вообще отпустили живой. И все же Сакура чувствовала пустоту и одиночество. Как бы не хотела признавать, но ей не хватало напыщенного Змея, отпускающего уничижающие комментарии в адрес всего человечества и ее в первую очередь. Он уже давно не говорил с ней. Еще до похищения. С ним, должно быть, и правда что-то случилось. Они даже не обменялись парой слов на последок... Неужели это конец? В сухом остатке: Сакура не добилась того, чего хотела, да еще и упустила Существо, давшее ей шанс. Она застряла в прошлом, в детском теле с психованным стариком Данзо, который завладел могущественным Змеем времени. Да, она хотела изменить прошлое, но не так, это уж точно. Данзо — угроза, которую следует устранить любым способом. Но что она может. Простая девчонка. Глупая. Все еще недостаточно сильная для защиты дорогих ее сердцу людей. Все еще слабачка. Поток депрессивных мыслей прервал громкий женский крик и звук разбивающегося на мелкие осколки стекла. Кричала мать Сакуры. У ее ног лежал перевернутый поднос и осколки посуды вперемешку с ароматной кашей — самое лучшее лекарство на все случаи жизни. — Мама, что случилось?! — инстинктивно Сакура вскочила с кровати, оглядываясь в поисках угрозы, что так напугала ее мать. Женщина не отвечала. Она поднесла руки ко рту, глаза расширились в испуге. Куда она смотрела? Девушка встретилась с ней глазами. Все внимание матери было сосредоточенно на ней, Сакуре. — Мама? — вновь позвала куноичи. Вместо испуга в этот раз голос сочился настороженностью. — Кто ты? — наконец произнесла Мебуки Харуно трясущимися губами. — Что? — от неожиданности у Сакуры вырвался нервный смешок. Она прижала руку к груди, указывая на себя пальцем, чтобы уточнить, спрашивает ли мать о ней. И вдруг, ощутила собственную грудь. Да, странно, но она почему-то была. Еще вчера ее тело было совсем другим. Теперь, глупо конечно, но всего за ночь оно стало ощущаться по-иному. Нет же, оно и стало другим! Рывком девочка прошмыгнула в ванную комнату — ей нужно было срочно оказаться перед зеркалом, чтобы убедиться, что не сошла с ума. Что ж, результаты оказались неоднозначными: в зеркале она увидела себя — определенный признак сохранившегося рассудка. Вот только эта она была обычной. То есть шестнадцатилетней. Самой взрослой версией себя, той, по которой до безумия скучала. Теперь реакция матери казалась вполне разумной. Вопрос оставался только один — что за чертовщина с ней произошла за ночь? Догадка пришла в то же мгновение. А что если она находилась без Змея так долго, что ее выкинуло в будущее или настоящее или прошлое? Как это должно правильно называться?! В общем туда, где она была до того, как ей взбрело в голову спасти клан Саске и отправиться в прошлое. Но это бред. Тогда ее мама не нашла бы в ее внешности ничего, чтобы так ее поразило. Тут было что-то другое. Но что именно стало причиной мгновенного взросления, Сакура понять не могла. Да и паникующая мать за дверью ванной не помогала мозговому штурму. Девушка медленно вернулась в комнату, подняла руки в успокаивающем жесте, одновременно показывая, что не желает причинять вред. — Мам, я знаю, что это звучит дико, тем более после моего недавнего похищения это выглядит еще подозрительнее, но, пожалуйста, поверь мне, я — твоя дочь. Мебуки продолжала молча наблюдать за внезапно повзрослевшей дочерью из дверного проема. Она не пыталась сбежать — уже хоть что-то. — Если ты готова выслушать мое объяснение, то я с радостью все тебе расскажу, прошу, поверь. Несколько невероятно долгих мгновений в комнате стояла мертвая тишина. Сакура еще никогда не ощущала течение времени так явно, словно оно сочилось сквозь ее пальцы. До ужаса вязко, неторопливо. — Я ненавижу. — Что? — внезапная фраза матери, сказанная полушепотом, выбила Сакуру из колеи, она растерялась и не поняла, что именно та имела ввиду. — Что я ненавижу сильнее всего в этой жизни? — женщина глядела исподлобья, с опаской, будто смотрела на дикого зверя, запертого с ней в клетке. Но тем не менее, она давала шанс. — Ну это просто, — не удержавшись, Сакура прыснула от смеха, но встретившись с непонимающим взглядом матери, поспешила озвучить, что ее так рассмешило. — Ты терпеть не можешь, когда папа бросается невпопад всякими глупыми шутками, а тем более на людях. Секунду в комнате царила непроницаемая тишина, а затем усмехнулась уже госпожа Харуно. — Вообще-то я не совсем это имела ввиду, но да, и это тоже. Ты точно моя дочь. Руки женщины потянулись навстречу ладоням Сакуры, она крепко сжала их, вглядываясь в такое знакомое, но в то же время непривычное лицо. Похоже, что она старалась привыкнуть к новому облику своего ребенка. — Так что же с тобой приключилось? — тяжело выдохнула та, было видно, ей тяжело, ужасно тяжело смотреть на в миг повзрослевшую Сакуру, но она старалась ободряюще улыбаться. Усевшись на незаправленную кровать и заставив маму пристроиться рядом, Сакура принялась за рассказ. Она не обошлась краткими сухими фактами, как планировала изначально, чтобы не тратить много времени. Сочувствующая печаль в глазах матери открыла в ее сердце то, что она скрывала, те переживания, которыми не делилась со своими неожиданными соратниками в лице Учих. Она поведала матери все до последней крупицы, рассказала даже о своих страхах. А когда закончила, то почувствовала на сердце уже давно забытую легкость. Словно вернулась в академию, в то время, когда ей в действительности было семь или восемь, и она еще не познала жестокости мира шиноби на собственной шкуре. Сакура закончила и словно бы вынырнула из омута воспоминаний, вдохнув свежий воздух, и ощутила только сейчас, что мать мягко поглаживает ее по спине. На ее лице виднелся отпечаток еще большей печали, чем прежде, что не могло не обеспокоить Харуно. — Мама, ты как? — Сакура мягко убрала руку женщины со спины и теперь сама сжала ее руку в своих. Мебуки опустила взгляд на их сцепленные руки. — Моя добрая девочка, с тобой приключилось столько трудностей, ты попала в очень опасное положение, и все равно волнуешься за меня? — досада так и сочилась в ее голосе. Сакура промолчала, не зная, что вообще может на это ответить. Разве волнение за своих близких — это не само собой разумеющееся? — Я знала, что карьера шиноби не принесет тебе ничего хорошего, но не потому что не верила в тебя, — предупредив возмущения дочери поспешила добавить Мебуки. — Ты способная и сообразительная, если действительно принимаешься за дело серьезно, то у тебя все всегда получается. Я была уверенна, что ты станешь сильной куноичи. Но разве может родитель не переживать за своего ребенка... Все это пустое. — Мам, ты чего, почему ты так расстроена, я жива и в полном порядке, не волнуйся, все будет хорошо и у меня есть некоторые идеи, думаю план... Женщина не стала дослушивать сбивчивое утешение и вдруг произнесла совсем тихо, но эти слова заполнили все пространство и мысли девушки: — Я чувствую, словно потеряла тебя... Будто упустила все важное в твоей жизни, и теперь ты сидишь передо мной... Ты явно моя дочь. Моя Сакура. Но будто бы уже и нет. Слезы выступили на глазах девушки еще до того, как она осознала это. Неужели своими действиями она действительно будто бы отобрала у своих родителей дочь. Она вычеркнула из их жизни моменты ее взросления, этого уже никогда не будет в их воспоминаниях. Только в ее. — Я думаю, что мне просто нужно время привыкнуть, — женщина слегка встряхнула головой, развевая плотный купол сожалений вокруг них. — Да, я уверенна, что нам с отцом нужно привыкнуть к тебе новой, я расскажу ему. — И Мебуки снова улыбнулась той успокаивающей улыбкой, которая, впрочем, не скрывала ее печали. — Хорошо, — скорее машинально ответила Сакура и отпустила руки матери. — Просто привыкнуть, — повторила она уже в пустоту. Мать тихонько закрыла за собой дверь в ее комнату. Прошло пару дней. Теперь не только комната Сакуры, весь дом наполнился гнетущей скорбью. Положение ухудшалось еще и тем, что отец, впрочем, принял новость вполне спокойно и старался разрядить обстановку глупыми шутками. Очевидно, что настроение Мебуки было ниже плинтуса. Девушка боялась заговаривать с ней и только каждый раз ловила на себе ее печальный взгляд. Что ж, видимо родительнице нужно куда больше времени, чем пару дней, чтобы привыкнуть к внезапно повзрослевшему ребенку. В один из дней, когда угнетенная обстановка дома стояла поперек горла уже у каждого его обитателя, раздался резкий, рассеивающий всеобщий скорбный транс стук в дверь. Сакура, уловившая его из своей комнаты тут же воспользовалась техникой перевоплощения, принимая детский облик. Было очевидно, что она не может представать перед другими людьми настоящей, а иначе ее снова схватят и утащат в подвалы, только в этот раз уже люди Хокаге. Ни один человек не может за ночь вырасти, потому старейшины наверняка захотят разобраться в этом. Послышался звук открываемой двери, а затем несколько секунд спустя голос матери: — Сакура, это тебя! Родители были предупреждены, что перед чужими людьми она будет прежней, потому когда восьмилетняя Сакура спустилась на первый этаж к прибывшему по ее душу гостю, Мебуки не удивилась, скорее в ее взгляде промелькнуло очередная душераздирающая утрата. Теперь перед ее глазами словно красная тряпка перед быком маячила дочь того самого возраста, в котором и должна сейчас быть. Женщина довольно быстро опустила взгляд и покинула гостинную, чтобы не бередить душу лишний раз. Сакура тяжело вздохнула, провожая мать взглядом, но тут же опомнилась, осознав, что эта сцена для стороннего зрителя может выглядеть немного странно. Харуно перевела взгляд на неожиданного гостя на пороге стоял Какаши-сенсей и потирал шею, видимо ему было неловко. Быть может решил, что мать и дочь поссорились? Что ж, Сакуре это только на руку, не придется искать оправданий — голова сейчас занята совсем другими проблемами. — Какаши-сенсей? — Привет, Сакура, — махнул он как обычно, но при этом пробежался внимательным взглядом по своей подопечной, будто пытался просканировать ее. Конечно, он ничего не скажет, но волнуется ведь. А сейчас пытается убедиться, что она в порядке. Девушка не стала акцентировать на этом внимания, не хотела смущать сенсея, пойманного на какой-никакой заботе, а потому поспешила начать разговор первой. — Вы что-то хотели? — Что? — сперва растерялся наставник, слишком погрузившийся в оценку ее внешних повреждений, но не найдя ничего кроме выглядывающих на руках синяках и пары ссадин на ключицах, смог, наконец, сосредоточиться на словах подопечной. — Да, я зашел забрать тебя, у нас внеплановый командный сбор. — Миссия? — нахмурилась девушка, уже просчитывая, сможет ли уклониться от ее выполнения, если в аргументах упомянет, что ее, вообще-то, похитили и пытали несколько дней, а на свободе она оказалась не так уж и давно. — Не то чтобы, — слова Какаши-сенсея прозвучали как-то недовольно. Похоже то, о чем он собирался сообщить команде, не устраивало даже его самого. — Хорошо, — кивнула девушка, отбрасывая эмоции, смысл выдумывать отговорки от того, чего тебе еще даже не озвучили. Затем опрометью бросилась в свою комнату и уже через несколько секунд вернулась к командиру с набедренной сумкой на положенном ей месте. Что ж, можно выдвигаться. Какаши сенсей привел ее на крышу, ту самую, где члены только сформированной команды номер один знакомились друг с другом. Та самая крыша, где Сакура впервые услышала, что у Саске есть цель — месть, тогда она впервые увидела это отчуждение и ненависть в его глазах, но она была слишком занята своими чувствами к нему. Удивительно, но именно из-за своей любви к Саске, она игнорировала его настоящего. Наруто и Саске уже ожидали их. Удзумаки привычно начал жаловаться: — Какаши-сенсей, опять опаздываете, так мало того еще и Сакуру опаздывать учите! — Вообще-то, я узнала об этом внеочередном собрании всего минут пять назад, — тут же поспешила защитить свою честь Сакура, скидывая заслуженную вину исключительно на наставника. — Ни на кого нельзя полагаться, — выдохнул Какаши-сенсей, изображая боль от внезапного предательства. Наруто это позабавило, и он совсем позабыл о недавнем негодовании. Саске все это время по-обыкновению держался в стороне и сохранял молчание. Харуно только мельком взглянула на него, но встретив колючий взгляд, решила не контактировать с ним, чтобы лишний раз не провоцировать очередной конфликт. — Как ты? — шепнул Наруто на ухо Сакуре, когда все генины устроились на ступеньках, а Какаши-сенсей вальяжно оперся на ограду крыши напротив них. Голова Саске повернулась в их сторону, совсем немного, так, что и заметить было трудно, но Сакура все же заметила. Похоже ему тоже было интересно, все ли с ней хорошо. И она ответила одному, тем не менее успокаивая сразу двух своих товарищей: — Я в порядке. Уже в порядке, — Сакура постаралась широко улыбнуться, так чтобы выглядело искренне. — Ну и отлично! Похоже Наруто удовлетворил ее ответ, потому что Удзумаки умиротворенно откинулся спиной на ступеньки. Учиха, пусть и не выглядел успокоенным, тоже теперь полностью обратил свое внимание на Хатаке. Впрочем, до этого он и не казался обеспокоенным, никаких эмоций на его лице различить было нельзя. Харуно решила последовать примеру сокомандников и в свою очередь воззрилась на капитана. Расчетливый Какаши никогда не успокаивал своих генинов, разумеется кроме тех случаев, когда они устраивали перепалки близкие к битве насмерть. Он предпочитал стоять в стороне и ждать когда переполох сам сойдет на нет. Вот и сейчас он терпеливо дождался когда переговоры утихнут и только тогда встретился взглядом с каждым участником команды номер один по очереди, закончив на Наруто. Он тяжело выдохнул и воздел глаза к небу. "Да что же такого ужасного он хочет нам сообщить? Почему так мучается?" Гадать долго не пришлось: не найдя поддержки в безоблачных небесах, Какаши заговорил. Он произнес всего пару слов, но эффект, который они произвели... — Вы примите участие в экзамене на чунина. — Ура! — тут же радостно закричал Наруто, не медля ни секунды. Он вскочил с места и принялся радостно подпрыгивать, но его энтузиазм не встретил соратников. Сакура и Саске сидели как в воду опущенные, а капитан как и прежде выглядел замученным жизненными трудностями, одна из которых, по-видимому, только что была им озвучена. — Да что с вами? — возмутился Наруто, оставшийся без поддержки. — Это ведь отличная возможность стать сильнее, повысить ранг, да и вообще... Вау! — последний аргумент, похоже, был для Наруто самым весомым. Куноичи встретилась с его честным и полным восторга взглядом и не смогла остаться в стороне. С фальшивым энтузиазмом она постаралась поддержать друга: — Да, это прекрасный шанс, ты прав, — в конце Сакура неуверенно усмехнулась, именно в этом нервном смешке скрывалось ее истинное отношение к внезапному заявлению. — Это ваше решение? — впервые подал голос Саске, обращаясь к Какаши, полностью игнорируя возмущения Наруто. — С чего бы, — страдальчески протянул Какаши, — будь моя воля, я бы ни за что не отправил туда только что выпустившихся сопляков. — Это мы то сопляки?! — закричал Наруто, впрочем указывая пальцем только в свою грудную клетку. — Разве не джоунин должен решать судьбу своей команды? Только вы можете выдвинуть нашу кандидатуру, — Саске словно и не слышал воплей Удзумаки. Какаши тоже даже ухом не повел. Сакура видела, что Наруто сердится, забыв про недавнюю радость. Он ненавидит, когда его игнорируют. Пусть она и не разделяла счастья Наруто, но все же не могла бросить его одного в этой глубокой яме одиночества. Только не снова. Девушка потянулась к кричавшему парнишке, на слова которого никто не обращал внимания. Она мягко взяла его за руку, заставив присесть на свое прежнее место рядом с ней. Он хотел было снова вскочить, но она похлопала его по ладони, опущенной на холодный бетон лестницы, как бы останавливая, успокаивая. На секунду Наруто оторопел. Он взглянул на Сакуру, не понимая, что происходит. Она слегка помотала головой, как бы говоря "сейчас не самое лучшее время". И он понял. Наруто, бесконечная батарейка, самый шумный ниндзя Конохи, сел смирно и слушал разговор, с которым был в корне не согласен. Харуно чуть было не прослезилась. Все, что нужно этому настрадавшемуся ребенку, внимание и кроха понимания... Тем временем Саске и Какаши продолжали свой диалог, один с явным недовольством в голосе, а второй — с безысходностью. — В вашем случае вас выдвинул лично Хокаге. — Хокаге? — недоверчиво переспросила Сакура, она совсем ничего не понимала. Конечно, в этот раз они выпустились гораздо раньше и было очевидным, что они пройдут экзамен на чунина также раньше, но не настолько же. Еще слишком рано. Если смотреть правде в глаза, то у Саске и Наруто еще совсем мало боевого опыта, у Сакуры восьмилетнего возраста опыта должно быть и того меньше. Что творит старик Хокаге? — Да, я пытался донести, что это безумие, но, видимо, оказался недостаточно убедителен, — Какаши не сдержался и прислонил ладонь к лицу. — Простите, — приглушенный повязкой и ладонью голос Какаши-сенсея донесся до их ушей, и каждый член команды номер один окоченел. Хатаке не думал, что это каторга! Он не мучался! Ему было стыдно и он боялся. Страшился того, что может случиться с его генинами на жестоком экзамене. Уж Сакура не понаслышке знает, что в ходе испытаний можно и с жизнью расстаться. — Все в порядке! Мы обязательно справимся и вообще... — Наруто вновь вскочил с места: ошарашенная извинением Какаши девушка отпустила его ладонь и теперь ему ничто не мешало вновь разразиться зарядом энергии. Но договорить ему не дал Саске. — Да как ты, тупая башка, понять не можешь, что это бред. — Чего ты сказал?! — Что слышал. Нас отправляют на серьезное испытание, к которому мы просто не готовы. — Может быть не готов только ты, слабак! — Какой же ты идиот, — за все время жаркого спора Саске ни разу не повысил голос. Продолжал давить оппонента ледяным спокойным тоном, в котором, впрочем, слышалось его убеждение в собственном превосходстве. — Сакуру пытали два дня, и с тех пор прошло не больше. Ты вообще соображаешь, что человеку, испытавшему подобное нужно куда больше жалких 48 часов, чтобы восстановиться хотя бы физически. Думаешь она сможет сражаться в таком состоянии? Не говоря уже о том, что ты совсем не понимаешь, что из себя представляет экзамен на чунина. Наруто открыл было рот, скорее всего хотел машинально огрызнуться, сказать, что прекрасно знает об экзамене, но не стал. Он перевел взгляд на Сакуру, опустившую голову в пол. Она чувствовала вину, но в том числе и признание. Харуно и подумать не могла, что Саске будет думать о ее самочувствии. Прежний Саске гнался за любой возможностью получить силу, а слабаков оставлял позади. Они только мешали ему. Теперь он думал о команде. Хотел ли он стать сильнее вместе с командой или просто просчитал, что с потрепанной куноичи в отряде нет смысла даже попытаться? В любом случае, Сакура не ожидала от него подобных слов. И вновь на крыше повисла тишина. Никто не решался или не хотел ее нарушать. Может просто было нечего сказать. Но Сакура нашла, чем разрубить натянувшуюся нить молчания. — Вы не виноваты, Какаши-сенсей. Да и в любом случае, вы попытались. Если экзамен неизбежен, нам остается только тренироваться, чтобы достойно выступить. Было ясно, что эти слова мало подбодрили что сенсея, что ребят, но их все равно нужно было озвучить. Быть может хоть немного, но Хатаке перестанет терзаться муками совести за то, в чем вообще не виноват. Хокаге явно замыслил нехарактерную для него интригу, быть может он узнал, что Сакура не та, за кого себя выдает, и глава деревни хочет таким образом избавиться от нее? Мало ли, что могли донести старику Хирузену агенты Анбу. Они вездесущи и могли вынюхать чего-нибудь ненароком. Все покивали на слова куноичи, а затем не в самом радужном настроении приняли решение расходиться, предварительно составив график тренировок. Времени до экзамена было совсем немного — всего неделя. Даже смешно насколько очевидным было это неведомое желание отправить команду новичков, и судя по всему, смертников, на опасный экзамен не смотря ни на что. Впрочем, Харуно не могла отпустить Учиху так просто. Ей нужно было кое-что узнать. Потому, вначале она неспешно пошла за ним следом, ожидая, когда Какаши-сенсей и Наруто разбредутся кто куда на достаточно далекое расстояние, чтобы она могла более-менее приватно поговорить с Саске. — Саске, — окликнула Сакура, когда убедилась, что сокомандники разошлись и больше не помешают. — Что еще? — послышался не слишком радушный ответ. Учиха точно знал, что девушка следует за ним, впрочем, скрываться она и не пыталась. Сакура нагнала товарища и зашагала с ним рядом. Он сделал вид, будто совсем этого не заметил. Продолжил идти туда, куда ему нужно, в своем темпе. — Можно я тебя провожу? — Харуно не хотела озвучивать, почему именно решила пристать к Саске, в конце концов младший Учиха может вспылить. Но и без этого тот сразу же понял, что ей от него нужно. Не дурак ведь, и давно заметил, что его сокомандница сдружилась со старшим братом, он даже высказывал свое недовольство прямо ей в лицо несколько раз. Однако, странно, но в этот раз он оставался бесстрастным. Все также шел и старался не обращать внимания на спутницу. Через несколько минувших улочек он вдруг заговорил: — Я же предупреждал тебя не липнуть к моему брату. — А я и не липну. У нас взаимная дружба. — Ты не можешь дружить с ним, он должен быть чужим для тебя человеком, а еще он слишком взрослый для тебя. Сакура чуть не прыснула, знал бы мальчишка, сколько ей уже минуло лет. — И все же разница в возрасте не мешает нам общаться. — Лучше послушай меня, предупреждаю последний раз. Отстань от Итачи, — Саске остановился и практически прошептал это Сакуре в лицо. Она нахмурилась, не чувствуя при этом ни обиды, ни желания послушаться совета. — Если ты хочешь, чтобы я перестала общаться с Итачи только из-за твоей ревности, то нет. Этого не будет, Саске. Смирись. Итачи не принадлежит тебе и может общаться с другими людьми, в том числе со мной, — Сакура старалась звучать как можно более нейтрально, слова и без того были довольно жесткими, а обижать младшего Учиху она не хотела. — Идиотка, — Учиха смерил девушку раздраженным взглядом. — Итачи все равно нет в деревне, уходи и не мозоль глаза, — Саске бросил это через плечо, уже развернувшись в сторону ворот в квартал клана. Встреча с командой оказалась назначена недалеко от дома Учихи, потому дорога пролетела за один миг. Девушка растерялась, она не ожидала, что Итачи покинет деревню до того, как они смогут поговорить. В конце концов ее похитили и пытали люди Данзо, это точно требовало обсуждения и разработки какого-нибудь плана. — А где он? — крикнула она в спину товарищу. Он шел, будто и не слышал вопроса. Сакура закатила глаза, не в силах больше выносить ревность Саске, но вдруг тот остановился у самых ворот и посмотрел на нее. Прямо в глаза. Между ними было что-то около десяти шагов, не такое уж большое расстояние, потому Сакура увидела: в его зрачках плескалась нерешительность. Но почему? Что он хотел сказать? Узнать Харуно не успела, потому что уже в следующую секунду к воротам подошла высокая мужская фигура в темном обмундировании ниндзя. Выше на полторы головы, стройное, но крепкое тело, мягкая и удивительно беззвучная поступь. Даже не видя лица пришедшего, куноичи точно знала, кто перед ней. — Итачи? — позвала она неуверенно. Нет, она была уверенна, что это Итачи, но ведь Саске сказал, что тот не в Конохе. Только это заставляло ее чувствовать некоторые сомнения. Юноша подошел к Саске и остановился около него. Сейчас он обернется и откликнется. Видимо, пришел в деревню раньше, чем ожидал брат. Он улыбнется ей, скажет, как сильно волновался. Может быть они вместе навестят Шисуи? У Сакуры на лице уже сама собой растянулась широкая улыбка. Юноша и правда остановился, но лишь для того, чтобы отодвинуть младшего брата с прохода. Затем, не сказав ни слова и не обернувшись, скрылся в квартале Учих. Сакура и Саске неотрывно смотрели друг на друга. Девушка безмолвно спрашивала его: что происходит? Но ответа не было. Затем, когда пауза затянулась уже на неприлично долгие минуты, младший Учиха взял себя в руки и надел маску злорадства. Его губы исказились в ироничной улыбке, а сам он произнес: — Неприятно, когда с тобой обращаются, как с пустым местом? Привыкай. А после и сам парень поспешил удалиться вслед за старшим братом. Сакура осталась стоять одна в глубоком непонимании и с тронутым обидой сердцем. Мимо ходили люди, в том числе и Учихи, которые сновали то в деревню, то в свой квартал беспорядочным потоком. А она стояла и силилась понять причину поведения Итачи. Чем она могла его оттолкнуть? Почему он вдруг решил проигнорировать ее? Она так и не нашла ответа. Последующая неделя изматывающих тренировок пролетела как один миг, а Сакура все не могла вынырнуть из глубокой ямы задумчивости. Саске делал вид, что ничего не произошло. Несколько мимолетных встреч с Итачи у самых ворот его клана проходили ровно также, как и предыдущая. Он уходил. Молча. Не обращая на нее внимание. Даже когда она преградила ему путь и выставила руки по обе стороны, он не посмотрел ей в глаза. Использовал технику телесного мерцания и исчез в неизвестном направлении. Времени разбираться больше не было. Со всеми заботами и переживаниями Сакура даже не смогла навестить Шисуи. Порывалась было пару раз, но боялась, что и он встретит ее также холодно, как и Итачи. Проигнорирует или скажет что-то неприятное. Она не смогла найти ни времени, ни сил прийти в уютную квартирку Шисуи. А затем начался экзамен...