Сердце поёт мимо нот

      — Что с лицом у мальчика? — вопрос Аято прозвучал едва слышно в ободок стакана, который он приложил к губам.       Наблюдавшая за выступлением своей группы Мико даже не стала на него оборачиваться, молча повела плечом и перебросила длинный хвост розовых волос за спину. С лицом Скарамуччи был жёлто-фиолетовый синяк, искусно замазанный отличной визажисткой, но внимательный взгляд господина Камисато всегда находил слабое звено, а язык норовил по нему ударить.       Мико всё ещё не могла поверить, что проявила невиданную щедрость, выделила им время на отдых, несмотря на плотное расписание, и чем они ей отплатили? Побитым Скарамуччей с желтеющими разводами на пол-лица? Конечно, рано или поздно он получил бы, она не сомневалась и, пожалуй, даже была удивлена, что участникам группы так долго пришлось искать повод, но его разукрашенная физиономия была совершенно не к месту, когда сразу после отпуска их ждала первая работа — выступление на дне рождения Камисато Аяки, сестры главы комиссии Ясиро.       — Не находите симпатичной новую мордашку, господин Камисато? — всё же обернулась с наигранно оскорблённым видом. — Мне сослать его из поместья, как только сойдёт со сцены?       — Отнюдь, — улыбка Аято ей никогда не нравилась и она прекрасно знала, что её ответную улыбку он находил столь же неприятной. — Хотя стоит ли говорить, как опечалена была сестра, когда выяснилось, что на её празднике не будет Итэра…       — Понимаю, — притворно сочувственно отозвалась Мико, складывая руки под грудью и отворачиваясь обратно к сцене, на которой вовсю улыбались её мальчики, пока развлекали толпу высокопоставленных гостей. — Мы все по нему очень скучаем. Если бы только следствие не отлынивало и продвинулось в его поисках, кто знает, может, он был бы сейчас здесь с нами?       Она стрельнула глазами в Аято, но он только молча сделал очередной глоток напитка, не отрывая взгляда от выступления. По воле судьбы им двоим постоянно приходилось контактировать, исполняя свои роли владелицы самого влиятельного музыкального агентства в Инадзуме и комиссара по делам культуры, но никак не удавалось найти общий язык и заиметь более тёплые отношения за рамками профессиональных, хотя оба они были обаятельными и харизматичными. Вероятно, они были слишком похожи и, зная, чего ожидать от похожего на себя, не могли доверять друг другу.       К тому же Мико использовала близкую дружбу Итэра с Аякой для получения информации о внутренних делах комиссии в обход официальной, так что печали Аято о пропаже её информатора вызывали у неё особое раздражение.       — И всё же вы изящно решили вопрос в короткий срок, — вновь заговорил он, — ваш профессионализм достоин уважения, госпожа Яэ.       Усмехнувшись, Мико пожала плечами.       — Знаю, — и прежде чем он продолжил доставать её светской беседой, она вежливо улыбнулась: — Давайте обсудим что-то помимо работы, всё-таки сегодня я в вашем поместье только гостья. Вы недавно были в Фонтейне, как я помню. Как водичка?       — Приятная, — её уход от разговора повеселил Аято, — я привёз сюрприз на праздник Аяки. Возможно, он затмит даже вашу группу.       Мико горделиво задрала подбородок, сверкнув глазами в его сторону:       — Не провоцируйте, господин Камисато.       Под его смешок их беседа перетекла в нейтральное русло, всячески огибая работу обоих, и избежала чужих ушей благодаря распевающейся на весь Наруками группе 5WIRL. Развлекали публику они не только слаженными танцами, но и своими переглядками, от которых все пытались держаться и ни у одного не получалось.       Сяо искал взгляда Венти, шугающегося его даже коснуться в необходимом элементе; Скарамучча довольно ловил напряжённые взгляды Кадзухи и пытался испепелить своим Хэйдзо; Кадзуха боялся взглянуть на Хэйдзо, а тот всё же пытался на пару с Венти контактировать с залом чаще остальных, впрочем, как и всегда. Кто-то ведь должен был помнить о работе, хотя улыбки обоих при ближайшем рассмотрении были натянутее некуда. Отдых на источниках оставил неизгладимое впечатление на всей компании.       Ещё не слишком пьяные гости встретили конец их программы бурными аплодисментами, выражая своё восхищение и ребятам на сцене, и госпоже Яэ, с улыбкой салютовавшей бокалом в ответ. После выступления группе было необходимо провести на мероприятии ещё минимум два часа, но хотя бы не в концертных костюмах, режущих глаз и в нарядной толпе. Гримёркой же в поместье Камисато им служила гостевая комната, бывшая больше даже обычной гримёрки средненького клуба, где они выступали обычно.       — Что с движениями? — раздражённо вздохнул Хэйдзо, оборачиваясь к Скарамучче, который успел скинуть яркую сценическую куртку и остался в безрукавке с перекрёстной портупеей на груди и нарукавниках.       — А что с ними? — усмехнулся Скарамучча, упирая руку в бок. — Охуенные, как и всегда.       — Тебе вроде лицо подправили, а не руки сломали, — Хэйдзо прошёлся по нему взглядом, встретился со злыми глазами и, подойдя ближе, насмешливо улыбнулся: — Что за избиение воздуха? В курсе же, что плавнее надо.       Скарамучча с ухмылкой сложил руки на груди:       — Может, тебе зрение подправить, а то ты, кажется, стал хуже видеть, мерещится всякое.       — Венти, — Хэйдзо окликнул вздрогнувшего Венти, погружённого в свои мысли, — скажи же, он ужасно танцевал.       — Да, Венти, — елейно пропел Скарамучча, оборачиваясь вслед, — скажи мне, что я сделал не так?       Он прекрасно знал, как стыдно было Венти за случившееся, и, хотя тот ни в чём не был виноват, Скарамучча не спешил переубеждать. Зачем, если загоны Венти были ему на руку.       — Давайте не будем ссориться, — как ни в чём не бывало улыбнулся Венти, пока поправлял завязки блузки на шее у зеркала. — У нас был перерыв в тренировках, ничего страшного, если что-то немного выбилось…       — У нас?.. — хмурясь пробубнил Хэйдзо, который весь остаток отдыха провёл в спортивном зале и в источнике, изолированном от общих, потому что не мог находиться рядом с остальными дольше нескольких минут. Стоило вспомнить, как переживал Кадзуха за побитую рожу Скарамуччи, — всё спокойствие улетучивалось.       — …просто в следующий раз уже надо будет всё сделать чётко, хорошо? — Венти поймал взгляд Скарамуччи через зеркало и поморгал с улыбкой, надеясь на понимание.       — Непременно, — фыркнул Скарамучча, посмотрел вновь на Хэйдзо и ухмыльнулся ещё шире: — Доволен? Меня наругали. Всё, как ты любишь.       Хэйдзо закатил глаза, не собираясь развлекать его ответом на провокацию, и, резко развернувшись, так и вышел в сценическом излишне открытом костюме обратно к гостям. За ним, тыкая в телефон с рассеянной улыбкой, сбежал и Венти. Проводив их обоих взглядом, Скарамучча понял, что остался вдвоём с Сяо, который не выказывал к нему никакого интереса, поправляя в зеркало красную подводку на глазах.       — Куда Кадзуха делся? — задал вслух вопрос Скарамучча, оглянувшись.       — Ушёл сразу, как вы собачиться начали, — спокойно ответил Сяо.       — М-м, — Скарамучча совершенно не хотел изображать цирковую обезьянку на чужом празднике, так что, сложив руки за спиной, подкрадывался к Сяо: — И что же ты не разнял нас в своей манере? Кулачки жалко?       Защёлкнув подводку, Сяо обернулся к нему и Скарамучча от неожиданности остановился в паре шагов. Несмотря на браваду, подходить ближе после встречи своей скулы с его сильным кулаком не хотелось.       — Не понимаю, что тебя так веселит. Я предупреждал, а ты не послушал.       — Я ведь уже говорил, что он сам пришёл, — огрызнулся Скарамучча. — Никто ему ничего не предлагал!       Сяо выгнул бровь и покачал головой:       — Суть была не в этом.       Надо было переходить в наступление, иначе своими нудными нравоучениями Сяо загнал бы в угол.       — Скажи честно, — Скарамучча придушил своё нежелание приближаться и всё же оказался прямо перед Сяо нос к носу, заглянул в золотистые глаза, искрящие очередным предупреждением, — тебя ведь Хэйдзо позвал, да? Откуда ты мог знать, что там у нас происходит?       Сяо отвёл взгляд, ответив с неохотой:       — Что у вас происходит было слышно на весь отель. Как обычно.       Увильнув от преграждающей руки Скарамуччи, он быстрым шагом вышел из комнаты в пекло праздника, о котором легко было забыть в дальней гостевой комнате поместья, но госпожа Яэ удачно попросила их с Венти быть вместе почаще, так что был предлог уйти. Скарамучча со злости стукнул кулаком по трюмо одновременно с хлопнувшей дверью. Он точно знал, что Хэйдзо со своими оленьими глазами пришёл к Сяо и натравил его на их номер, но они оба делали вид, будто всё сложилось как-то само собой.       Поганый ревнивец.       Взглянув на себя в зеркало, Скарамучча отвёл волосы с половины лица, накрашенной сильнее, и хотя не увидел следов синяка, помнил, как расцветало фиолетовое пятно ещё неделю назад. Ему вспомнился шокированный взгляд Кадзухи после удара, его сочувствующие вопросы и касания тёплых пальцев к больному месту. Он посмотрел в свои зазеркальные глаза и хитро улыбнулся. Ради такого можно было спровоцировать Сяо ещё пару раз, но, пожалуй, стоит обойтись без рукоприкладства.       Они с Кадзухой после вели себя так, словно до незваных гостей между ними ничего не было, не касаясь ни этой темы как запретной, ни друг друга. Только Скарамучча каждую ночь не мог уснуть без руки в штанах и мыслей о нежности чужих губ, как они приоткрылись в желании ответить за мгновение до того, как их прервали, и каким разочарованным был выдох. Теперь ему принципиально хотелось повторить, чтобы закончить начатое, так что почему бы не воспользоваться мероприятием, с которого некуда сбежать, и не прижать Кадзуху к стенке. Может, даже буквально. Может, даже так, чтобы грёбанный Хэйдзо подавился своей ревностью и понял, что ему ничего не светит.       Скарамучча поправил волосы, прошёлся пальцем по ряду серёжек в ухе, подтёр слегка размазавшуюся подводку в уголке глаза, что сделало его взгляд более томным, и остался доволен своим внешним видом. Когда он вышел обратно на улицу во двор, где бродили гости, то сразу наткнулся на подозрительный взгляд Мико, до того непринуждённо болтавшей о чём-то с незнакомыми ему людьми. Она быстро улыбнулась им, отходя, и успела схватить за руку раньше, чем он сбежал в другую сторону.       — Что такое? — Скарамучча раздражённо дёрнул запястье, но цепкая хватка была крепче некуда, хорошо хоть когти не вонзила.       — Лицо у тебя слишком довольное, — прошипела Мико, заглядывая ему в глаза. — Задумал какую-то пакость. Воздержись уж как-нибудь от позора на территории Камисато.       — Когда я тебя позорил? — кисло спросил Скарамучча и тут же прикусил язык, стоило глазам напротив вспыхнуть опасным огнём, что вместе с лисьей улыбкой Мико выглядело до чёртиков пугающе. — Ладно-ладно, не собирался я ничего делать.       Она ему не поверила, но руку отпустила, и Скарамучча потёр недовольно запястье сквозь ткань нарукавников.       — Осчастливь представителей комиссии Кандзё и Тэнрё своей беседой, от подлеца из Ясиро держись подальше, — проговорила еле слышно так, чтобы услышал только он.       — Именинницу не радовать? — съехидничал Скарамучча.       — Не твоя забота, — вздохнула Мико, отвернулась, почти хлестнув его по лицу кончиком своего длинного хвоста, и бросила через плечо: — Иди, и чтоб я слышала только, как ты соловьём заливаешься, рассказывая свои любимые сказки.       Покачивая бёдрами в узкой юбке, она оставила его в одиночестве. Хотелось показать ей средний палец в спину, но вокруг было слишком много ненужных свидетелей, так что Скарамучча ограничился закатыванием глаз. Сучка и стерва.       Он заставил себя улыбнуться не слишком фальшиво, выпрямился и взмахнул волосами, убирая пряди с лица и заодно оглядываясь на собравшихся гостей. Внимательный взгляд притворно расслабленно прогулялся по толпе, не нашёл ни Венти, ни Сяо, избежал в последнюю секунду контакта глазами с Камисато Аято, занятого переговорами с ведущим праздника у сцены, где готовился какой-то реквизит, сам Скарамучча же ловко увернулся от старушки, пожелавшей обсудить его вызывающе голые плечи, и, развернувшись, врезался в высокого блондина с зелёными смешливыми глазами. Тома, кажется. Мальчик на побегушках у господина Камисато.       — О, ты ведь новенький из этой группы? Вместо Итэра? — улыбнулся он дружелюбно, но Скарамучча всё равно почувствовал подвох. — Как удачно мы столкнулись, господин очень хотел лично выразить своё восхищение. Уделишь минутку?       А вот и подвох.       — Там вроде кто-то пляса… выступать сейчас будет. Не хочу отвлекать от зрелищ, обязательно подойду после.       Скарамучча собрался было отойти, но Тома преградил ему путь так просто, как будто не пытался задержать намеренно. Какой настырный. Ожидаемо, но Мико сказала держаться подальше.       — Всё в порядке, ни в коем случае не отвлечёшь. Идём, всего минутка, — Тома не переставал улыбаться, ненавязчиво тесня Скарамуччу в сторону Аято за его спиной.       Как назло в голову лезли только язвительные колкости о домохозяйке с чернилами клановой татуировки в вороте футболки и ничего вежливого, чтобы выкроить себе ещё немного времени.       — Вот ты где, — чья-то рука дёрнула за плечо, разрывая их гипнотические переглядки с Томой. — Ой, простите, что вмешиваюсь, но нам надо сделать общую фотку, пока ещё закат красивый. Он потом обязательно вернётся.       Одарив Тому вежливой улыбкой, Хэйдзо увёл Скарамуччу у него из-под носа в противоположную сторону, сразу отпустил, когда они отошли на небольшое расстояние.       — Какая ещё фотка, — поинтересовался Скарамучча, который больше своей новой работы не любил только постоянную необходимость фотографироваться и потом видеть своё лицо запечатлённым на куче снимков.       — Никакая, просто увидел, что ты сам не в состоянии избежать неудобного разговора, — Хэйдзо скосил на него любопытный взгляд. — Что он хотел?       — Не знаю, понравился наверное его господину, хотели затащить третьим в койку, — проворковал Скарамучча глумливо, но Хэйдзо состроил такое лицо, словно он на всю Инадзуму прокричал чужие секреты. — Я пошутил.       — Ты не в их вкусе, — усмехнулся Хэйдзо и наконец подвёл озадаченного его комментарием Скарамуччу к Кадзухе, как раз смеявшегося над шуткой старика Хийраги Синсукэ из комиссии Кандзё. — А вот и наш новенький. Он сегодня нарасхват! Едва смог привести его к вам, господин Хийраги.       — О, какая радость, моя дочь ваша большая фанатка, — старик обернулся на девушку возле стола с закусками. — Тисато! Тут этот твой, Скарамуш!       — Скарамучча… — прошипел Скарамучча, бросая злой взгляд на Хэйдзо, на что тот довольно ухмыльнулся и вдруг схватил Кадзуху за руку, утягивая за собой.       — Хорошего вечера, господин Хийраги. Приятно было побеседовать, вы интереснейший собеседник, — раскланялся Хэйдзо. — Надеемся, что Скарамуш… Скарамучча порадует вас не меньше!       — Да-да, — отмахнулся казначейский комиссар, чьё внимание было сосредоточено на дочери, которая никак не подходила из-за разговора с парнем из Кудзё.       — Хорошего вечера, — только и успел повторить Кадзуха и виновато пожал плечами, когда Скарамучча проводил его прищуренным взглядом.       Кадзуха посмотрел вперёд на дуэт артистов, готовившихся объявить своё выступление, вслед за ним на Скарамуччу обернулся Хэйдзо и, подмигнув, показал ему язык. Они растворились в толпе гостей, подошедших ближе к сцене, Скарамучче же показалось, что у него каждая клеточка тела наэлектризовалась злостью. Сукин сын!       Догнать их и испортить веселье Хэйдзо ему помешала всё-таки подошедшая дочь старика, принявшаяся любезничать и просить сделать совместную фотографию, а затем и грохнувшее в микрофон объявление следующих обезьянок для публики:       — Впервые в Инадзуме эксклюзивно для вас — шоу великого иллюзиониста Лини прямиком из Фонтейна! А помогать мне сегодня будет моя неподражаемая ассистентка — Линетт…