Just_Harry
Тайлер, спасибо большое за Ваш отклик. Хотелось бы забрать сие творение. Нарисованный элемент идёт в комплекте?
Tom_sizzling Если придёте завтра чуть раньше ланча, я собственноручно приготовлю его для вас. Могу и угостить, если речь идёт о полноценном обслуживании!)))))))))))) На тебе улыбок твоих пластиковых, малышня. Давись.Just_Harry
Ждите, Тристан, ждите
Just_Harry
P.s. И проверьте клавиатуру, её явно заело
Tom_sizzling P.S. Так всё-таки желаете видеть, Просто_Гертрудий, питона?Just_Harry
Господин Тирекс_шипящий, питоны разве допустимы по санпину в заведениях общественного питания?
Кто-то терял хватку. Совсем мимо. Том осклабился. — Вот именно так ты и улыбаешься, — прокомментировала прошедшая мимо Розье. — Сразу понятно, что кому-то сейчас хуёво по твоей вине. Tom_sizzling Я могу сделать это за дверьми заведения, раз уж вы, Гэйлорд, так заинтересованы. — Рабастан, — заглянул он на кухню, и тот поднял голову, вопросительно уставившись. — Приготовишь одного питона на завтра? — Зачем? — озадачено спросил Лестрейндж. — Мы ж больше их не продаём. — Тут один клиент очень напрашивается, — туманно ответил Том. — То есть хочет нашего питона, и я не смог отказать. Брови Рабастана приподнялись. Мол, чтобы ты и не смог отказать? — Ну ладно, — всё тем же удивлённым тоном согласился он. — Но в виде исключения. Ведь недавно говорили о ротации десертов, и ты сам настоял. Том кивнул. Это правда был каприз. Исключение. Хотелось кинуть в малышню этой булкой с кличем: «Жри питона, сука!» И чтоб он ещё какую гадость выкинул в ответ. Удивительное осознание. Прям озарение. Что он, Том, совсем поехал мозгами, раз думает о таком, словно ему исполнилось десять лет. Самое большее. Да он даже в пять голоса не повышал: неприлично кричать и уж тем более едой бросаться. Это было не вступление на тропу войны, а чистое ребячество. Скривившись, он уставился на телефон, где открытый чат показывал новое сообщение:Just_Harry
Не переводите стрелки, Тедди, в вас явно видны зачатки эксгибициониста.
До завтра)))
А что, если… Том не позволил этой мысли развиться. Ему только капризных мальчишек не хватало для полного счастья. Будет тут бегать, кидаться в него не так подписанными стаканами и дуть свои пухлые губищи, когда что-то не нравится. Том свернул чат, замерев взглядом на селфи, где тот был один. Зеленоглазый, чуть смуглый, будто всё лето провалялся на пляже, потягивая какую-нибудь приторную дрянь. Ещё эти кудряхи блядские. Конечно же, он оказался прав: вот и другая июльская фотка. Одиночная. Белый песок, голубые плавки, голубой шезлонг, голубой коктейль, о котором тот распинался под селфи. «Шикарный Топ биллинг из «Pink Cat» — просто мини-оргазм вкусовых рецепторов. Если бы пришлось выбирать, что пить до конца жизни, я бы сто процентов стал престарелым алкоголиком! Шучу, ведь... он безалкогольный! Вот почему я готов оды ему петь...» Стало понятно, что бедолаги из «Pink Cat» ошибки не повторят и не позовут его для раскрутки снова. Том экспертом не был, но упоминать коктейль и алкоголизм в одном посте — так себе реклама. Это как сказать: «От дивного послевкусия кофе в «Марволо» я просто обкончался. Если бы пришлось выбирать, что пить до конца жизни, я бы сто процентов начал бы принимать лекарства от давления, а лучше — искать себе донора сердца! Поверили? А я пошутил! Потому что кофе там — барабанная дробь — без кофеина!» Удивительно, что у него тридцать тысяч-то набралось. Ладно-ладно, вроде бы он быстро учился, судя по новым постам, и всё же... Том усмехнулся. Пусть этот горе-пиарщик съест булку и валит донимать других бариста. Потому что Том добрый. Вот только в мыслях пронеслась среди тысяч других одна-единственная. Навязчивая, бесячая и очень откровенная. Мысль, которую Том утрамбовал, как таблетку кофе. Отвечать он ничего не стал, но, когда телефон вновь завибрировал, ещё больше взбеленился: на секунду, всего на одну милипизерную секунду ему подумалось, что малышня написала ещё чего-нибудь… А это уже был повод продолжить переписку. Но сообщение было от Сириуса с предложением ночью прокатиться до клуба на часик и обратно, что в переводе означало зависнуть там на всю ночь, словно им всем лет по двадцать. Конечно, Блэк знал, что завтра не смена Тома, а значит, по его мнению, он был свободен. Но выходной день не отменял привычек, а Том привык вставать в шесть утра и заваливаться в кафе — следить за своим сменщиком. Тем более что он назначил малышне словесную дуэль на завтра — будет некрасиво не явиться и выставить вместо себя Долохова. Признаться, ему было интересно чужое выражение лица, когда Том поставит перед ним тарелку с косичкой из шоколадного слоёного теста и чашку кофе. Очередное имя можно было нарисовать сливками. Грегори? Говард? Гэри? Что-то скучное всё. Он вздохнул. Гелий? Гофр… Гофр. Да, Гофр было идеально. Смартфон вновь завибрировал. Том даже не глянул сообщение, набрав Сириуса: — Не хочу я никуда идти, — буркнул он в трубку. — Ну ладно, не в клуб. В Ronnie Scott's на позднее шоу? — Я очень устал… — Ты пытаешься меня кинуть? — насмешливо уточнил Сириус. — Или собрался уединиться и вздрочнуть на этого Гарри? — Что? — Том на мгновение потерял нить разговора, пока до него не дошло. Мимо как раз продефилировала та самая сплетница, что сдала его, и скрылась на кухне прежде, чем он успел сказать ей что-нибудь относительно милое. По его меркам. — Я просто ответил ему, раз от меня хотели сраной вежливости, — как можно более спокойно пояснил Том. — Абсолютная некомпетентность одного конкретного сотрудника… — процитировал Сириус. — Уверенность в своей неотразимости вкупе с вопиющим поведением выливается в агрессивное, хамоватое отношение, совершенно неприемлемое для обслуживающего персонала. Если вы решитесь заглянуть в данное заведение, будьте готовы к тому, что нарвётесь на грубость. Случись так, не медлите и сразу просите книгу жалоб… Том скривился, а Сириус на том конце булькнул смехом и добавил: — Ты не думал, что он привлекает твоё внимание? — Конечно думал, — передёрнул плечами Том. Если бы малышня не хотел внимания, заблокировал бы его сразу же, не желая разводить срач в чате. А если ему так нужен тот долбаный стакан, взял бы свой кофе, выпил и сам бы имя вывел — кто там знает, чей это почерк? Том опёрся на стойку, наблюдая, как трое клиентов покидают свои столы и Нотт тут же бежит забирать оставленную ими посуду. — Он завтра припрётся сюда, — сообщил он насвистующему какую-то прилипчивую мелодию Сириусу. Удивлённого «о» не последовало. — И что ты собрался делать? Написать на его столе Гарфилд, чтобы — о шок! — впечатлить его? — Я не пытаюсь его впечатлить, — отмахнулся Том. — Не замечал раньше за тобой проблем со слухом, — почти ласково заметил Блэк. — И дислексии тоже. — А я не замечал раньше, чтоб клиенты мне диктовали свои условия. Что за времена пошли? — Кто ж знал, что пацан наткнётся на злобного уёбка в твоём лице, да? — Да и он тоже не особо-то воспитанный. Мог сказать: простите, сэр, но тут закралась ошибка. Имя не так написано. Я бы тогда мило улыбнулся… — И грохнул бы его в подсобке, — хохотнул на фоне Регулус, и до Тома донёсся звук машинки. Братья, как обычно, были вместе. — Сделай ход конём, — миролюбиво начал Сириус. — Признайся. — Внеси его в чёрный список, — предложил в то же время Регулус. Том невесело хмыкнул. — В общем, никуда я сегодня не собираюсь — это всё, что я хотел сказать. И, не дослушав «мог бы и написать…», отключился. Мыслей было много. Если бы малышня не вёл себя так нахально, то и он не ответил бы тем же. Том на собственном опыте познал, что многие клиенты ни во что не ставят ни официантов, ни бариста, ни уборщиков, ни вообще кого-либо, кто, по их мнению, должен им в ноги кланяться и заискивающе поглядывать, обслуживая по щелчку пальцев — лишь бы вернулись и оставили чаевые. Чего только Гораций не рассказывал, да и он сам пару раз сталкивался с тем, что его даже за человека не принимали, потому что он не в кабинете сидел, составляя финансово-экономические расчёты, а бегал с подносом. Зазнавшиеся чмо. Том же был иного мнения. Внутри этих стен он писал законы и правила. Если кого-то это не устраивало — знали, где выход. Для самых тупых ещё и табличка висела. Он же не позволял относиться к себе или к кому-то из своих работников с неуважением. Знал, конечно, что собственный характер был не сахар, поэтому предпочитал с клиентами особо не контактировать: для этого была Винда, для этого был Долохов — полная противоположность ему, — для этого он собрал весёлую улыбчивую семью вокруг себя, чтобы самому не было нужды кривляться и изображать вежливый интерес к окружающим. Бывало, что он вставал с той ноги и даже мог обменяться с кем-то из посетителей парой фраз, если загрузка позволяла, но всё же предпочитал отделять себя и их. В отличие от того же Горация. Старик всегда встречал каждого клиента как старого доброго друга; знал, как поживают их семьи, что нового в их жизни, проявлял интерес и участие. Том же не видел в этом смысла. Поэтому его не удивляло, что обособленность принимали за высокомерие и даже за враждебность: люди всегда легко судили остальных, и Том не был исключением. Просто так работал этот ебаный несправедливый мир. — Я сдал смену, — проинформировал его Нотт, вытянувшись как по струнке. — До завтра, Тео, — натянул на губы улыбку Том, и тот кивнул. — Приятного вечера, сэр. Вот она вежливость. Смартфон вновь разразился ликующей мелодией — шутники поставили ему на звонок гимн страны. — Да? — Могу я поговорить с владельцем линии? — С какой целью? — Уникальное предложение: четыре гигабайта, сто минут в месяц… — Спасибо, не надо. И он отключился. С недавних пор ему названивали с подобными предложениями и днём и ночью. Тому очень хотелось слать их на хер, но он сдерживал себя, понимая, что у людей такая вот работа — доставать девяносто девять процентов населения звонками с предложением поменять телефонную компанию. Он заглянул в окошко кухни, где всё ещё возился Рабастан, и вернулся к кофемашине. Стоило отвлечься на что-то куда более занимательное, чем Просто_Гарри и его выебоны в сети.***
Малышня был точен, как швейцарские часы. Мог бы прийти к вечеру или… в обед, но нет — зашёл в самое удобное для Тома время, словно не оставляя ему иного выхода. Питон был готов и ожидал своего звёздного часа. — Кокофе сделай, — сказал он Долохову и прислонился бедром к стойке, сложив руки на груди. Просто_Гарри оглядел каждый из столиков, будто выбирая наилучшее местоположение — или, небось, свет для очередной фотки, — после чего прошёл к боковому у левого прохода и плюхнулся в кресло, положив телефон и глянув на Тома в упор. — Навынос? — уточнил Антонин. — Внутри. — Нарисовать что-нибудь? — тот выглядел озадаченным. Том повторяться не любил. — Что угодно, — пожал он плечами. Сейчас разницы не было никакой. К плечу притронулись. Рабастан стоял с партией розовых пирожных и напряжённо смотрел на него. — Что случилось? Витрина была уже укомплектована. — Это «Леди Вайлет». Том приподнял брови. — Бонус, — пояснил Лестрейндж. — Ты что, забыл? Бонус… Бонус. Ах, бонус! — Забыл, какое сегодня число. — Винда не захотела пробовать — у неё диета. Антонин сказал, что странно — знал бы я, что это ещё значит. А ты вчера куда-то делся. Вечер действительно закончился неприятностью. Кое-что из техники полетело, и он поехал чинить. А после привычно завалился в зал, выпуская весь негатив, накопившийся за день. — И что, ты предлагаешь мне съесть весь поднос, раз никому не зашло? — непонятливо уточнил Том. Рабастан едва не закатил глаза. — Место освободи мне, — попросил он. — И вот — на пробу, — кивнул следом на тарелку с десертом. Одним пирожным. Вряд ли это будет хорошо сочетаться с огромной яичницей с беконом, что он навернул на завтрак. — Мусс с ежевикой, кремё ежевика, хрустящее печенье… Покрытие велюр, — будто соблазнял тот. — Пойдём на кухню? — Ложку дай, — протянул Том и, пока Рабастан возился, опустил дополнительную полку на витрине. Если он ещё и пальцами будет есть, Просто_Гарри напишет, что в кафе царствуют первобытные порядки и антисанитария, а сам Том — вылезший из пещеры дикарь. Потом век не избавится от клички «Тарзан». Усмехнувшись, он выпрямился, и Рабастан чуть не ткнул ему ложкой с куском пирожного в глаз. — Ложку положи, — попросил Том, указав глазами на тарелку. Лестрейндж с непониманием уставился на его. — Ты что, собрался меня кормить при всех? — уточнил Том едва различимым шёпотом. …У поваров свои заморочки. На чужом лице появился едва заметный румянец, и прибор тут же оказался на блюдце, звякнув металлом. Лестрейндж всем совал ложки, заставляя пробовать свои изобретения, и чуть ли не в рот заглядывал в нетерпении, чтобы поскорее узнать реакцию на сотое чудо света его авторства. Вот только Том понимал, что в их нынешней ситуации это выглядит весьма двояко. Раньше он не заморачивался, но и не его на днях собиралась слать в пешее Изольда. Том поспешно попробовал десерт и махнул рукой. — Вкусно. — Тебе всё вкусно, — со скепсисом протянул Рабастан, пусть знал, что это далеко от правды. — И Теодору. — А тебе что-то не нравится, поэтому ты докапываешься, — кивнул Том. Так происходило всегда. — Оно получилось слишком сладким. — Нормальным. — Сладким. Том вздохнул. — Хорошо, сладким. И что ты предлагаешь? Рабастан лишь неловко пожал плечами и выставил поднос на витрине. Значит, ничего не предлагал. — Могу тебя уволить за превышение уровня сладости, а то ещё жопы у клиентов слипнутся, — вместо него предложил Том. Ответом ему стал косой взгляд. — Когда заберут питона? — поинтересовался Лестрейндж, сменив тему. — Прямо сейчас, — воодушевился Том. Рабастан веселья не поддержал. Наоборот, помрачнел ещё больше, будто поняв, что Том задумал сделать что-то нехорошее с его драгоценнейшим блюдом. — Кофе готов, — вмешался Антонин. — Сделаешь одолжение? — глянул он в сторону Рабастана. — Принеси косичку. Тот не стал задавать лишних вопросов и через минуту вернулся с тарелкой, но под конец всё-таки не выдержал: — Мы теперь спецзаказами занимаемся, что ли? — Нет, как я уже сказал, это единичный случай, — покачал головой Том, поставив тарелку на поднос, на который тут же положил взгляд Нотт. — Я сам, — одними губами произнёс он и перевёл взгляд на недовольно — другого он и не ожидал — смотрящего на него малышню. А смотрел тот с вызовом. Чуть насмешливо, но в то же самое время нетерпеливо и будто бы с затаившимся раздражением. Том аккуратно взял поднос и направился к его столику, ощутив на себе заинтересованные взгляды. Впрочем, такое происходило нередко: хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Даже Нотт, пусть и приноровился, но всё равно случалось, что подносом он жонглировал так, что чашка приземлялась на стол с пенкой набекрень. — Примите мои извинения… — За задержку? — тут же перебили его. — …за тот инцидент, — продолжил Том с нейтральным выражением лица. — Ваш кофе, ваш питон, Гендальф. Малышня уставился на пирожное и даже замолчал. Ровно на десять секунд — Том отсчитывал. — Сто лет ждал, Тирион. — Семь минут, — поправил его Том и достал стикер. Его он приготовил заранее. Его же он и наклеил на край блюдца с кофе, следом выпрямившись. — По ощущениям все семьдесят, — продолжил Гарри будто по инерции, — лет, — а затем его взгляд опустился на наклейку. Если Том хотел от него избавиться, у него всегда был действенный способ. Назывался тот прямолинейностью. Тем более что кое-кто сам нарвался своими инсинуациями насчёт его заведения. Придётся отвечать за стриптиз-бар, и пацан должен был возмутиться, возможно, вылететь отсюда пулей и забыть его кофейню как страшный сон. Возможно. Потому что был и другой вариант, если у мальчишки вообще не было тормозов. Именно поэтому на стикере Том написал: «Трахнуть тебя?»