Глаза цвета осеннего неба

Берта собиралась на прогулку. Совсем скоро Бетти уезжала на каникулы к родителям, и эта встреча была спланирована в качестве своеобразного прощания перед праздниками. В планах было зайти в «CoffeRoom», прогуляться в парке и купить «ту самую шлейку с красным бантиком» для Антоанетты. Художница сняла с крючка серую ветровку — неприметную спутницу на пленерах. — Бетти, наверное, снова наденет что-нибудь нарядное… — усмехнулась Берта, завязыывя шнурки. — К чему так заморачиваться из-за простой прогулки? Бетти любила прихорашиваться, и эта черта, не присущая Берте, очень нравилась художнице. Это и сподвигло её взглянуть в зеркало в прихожей. Девушка выглядела как всегда, разве что волосы слегка растрепались. Тонкие пальцы аккуратно сняли резинку с волос. В какой момент они так отрасли? Уже до лопаток достают… Берта несколько лет ходила с короткой стрижкой, только в этом году сходить к парикмахеру как-то не сложилось: сначала экзамены в академии, потом деревня… Одним словом, не до мелочей. Берта убрала за ухо прядь как вдруг вспомнила о бежевом пиджаке. Эта мысль посетила её настолько неожиданно, что она тихо охнула: — Точно, он же тут… В шкафу на деревянной вешалке, спрятанный за более теплым братом серой ветровки, висел пиджак. Он был куплен по случаю последнего звонка, на который Берта пошла по настоятельной просьбе классного руководителя. Впрочем, помимо ничем не примечательной фотографии в выпускном альбоме, что теперь пылился у мамы, выпускной не отличился. Зато теперь в гардеробе Берты имелся пиджак, который, как оказалось, довольно-таки неплохо сидит. Девушка слегка закатила рукава, критически себя осмотрев. Серый бадлон подчеркивал стройную фигуру, а приталиный пиджак придал ей некую изящность, которую Берта ранее в себе не замечала. Она поправила очки, было странно видеть себя в выходной одежде в, казалось бы обычный день… Хотя, с другой стороны, в этот день встреча с Бетти… От одной этой мысли вспыхнули уши, девушка тут же сняла пиджак. — Нет нет и ещё раз нет, — пробормотала она, бросив вещь на спинку стула. Берта пойдёт в ветровке, привычной ветровке. Она была хорошо знакомой, в ней не было чего-то непонятного, нового, из ряда вон выходящего. Художница как обычно сунула в карман черную ручку, чтобы у Бетти в коллекции появился новый рисунок на салфетке, и вышла на улицу. Подруги встретились возле кофейни. Предположения Берты оказались верными: белая блузка, клетчатая юбка в пол, балетки с лакированными носками, плащ и новенький шарф. — Отлично выглядите, миледи. Этот красный шарфик так элегантно повязан на Вашей шее, что Мы снова превратимся в вампира, чтобы Вас укусить… — Значит, вампир все-таки решил дождаться Рождества? — усмехнулась Бетти. — Да. Хочет посмотреть на недовольного погодой Санту. Действительно, несмотря на то, что сезон уже перевернул страницу календаря, погода почти не переменилась, оставляя ласковый ноябрьский ветерок кружить среди опавшей листвы. Если бы не разноцветные гирлянды на крышах домов и не маленькие белые ёлочки, нарисованные на картонных чашечках кофе, можно было бы подумать, что все еще осень. Впрочем, она и так правила, если не городом, то хотя бы парком, что, впрочем, немало радовало подруг. — Как твоё вдохновение, Берта? Картины пишутся? — Постучим-ка по дереву…— усмехнулась художница, трижды постучав костяшками пальцев по голове. — Пока нормально, закончила иву, начала бук. — Тот красивый красный? — Возле твоей консерватории. Да. — Здорово! — заулыбалась Бетти. — Не терпится увидеть! Девушки вышли на небольшую поляну, где несколько ёлок были обильно увешены всевозможными. — Приедешь — увидишь. Полагаю, к твоему возвращению картина уже будет написана, если моя муза не повесится на какой-нибудь гирлянде. Бедные малышки, выглядят так… Искусственно. Город в этом году сильно проник в парк… — Не замечала в тебе пристрастия к экоактивизму. — Что? Нет, — Берта покачала головой и приспла на корточки к маленькой елкочке, — Просто люблю, когда всё на своем месте, — тонкие пальцы осторожно сняли большой шарик с чересчур маленькой для нее ветки. Зелёная веточка воспрянула, благодарно протягивая Берте зелёную лапу. На девичьих губах мелькнула улыбка. Бети внимательно наблюдала за Бертой. Художница повернулась в руках ёлочную игрушку, рассматривая его полосатые стороны, в затем осторожно повесила на веточку ей сорозмерную. Поправив очки, девушка повернулась и встретилась глазами с Бетти. — Мм… Думаю, ты права, — согласилась она с подругой. — Природа очень красива в своём необвязанном излишней мешурой естестве. Ты ведь поэтому пишешь её? Синие волны бездонного моря в миг захлестнули с головой, омывая приятной прохладой. Захотелось полностью отдаться этой необъятной силе и утонуть… — Я пишу то, что мне нравится. Вдруг сверху упала крупная капля. Бетти подняла голову, освобождая Берту из синего плена. — Кажется, дождь собирается… — Слезы декабря, — вспомнила строчку из какой-то песни Берта и поправила воротник ветровки. — Идем, найдём, где укрыться.