DJANGO

Фургон был захламлен уже какое-то время. Не то, чтобы Уёну или Сану некогда было убираться — просто незачем. Переоделись, тут же скинули к остальной куче грязного белья. Кровать так вообще не заправлялась — смысла не было, все равно же потом снова расправлять. Из изменений было только мусорной ведро: оно сменялось одним пакетом на другой и регулярно выносилось. Может, они могли пережить хлам и беспорядок, но запах, стоявший на весь маленький салон дом-машины — нет. Скручивая очередной пакет, Уён что-то мычал себе под нос, пока не оглянулся на потрепанного Сана. Тот сидел на кровати, слегка постанывал, а на его губе виднелся свеженький белый пластырь. — Я криво наклеил или что? — спросил Чон, наблюдая, как Чхве усердно тер нижнюю губу. Подняв взгляд, побитый парень в грязной майке лишь недовольно двинул головой и медленно убрал свои настойчивые пальцы от лица. — Нет, — буркнул он. — Просто такое ощущение, что все деньги от выигрышей уходят на аптечку мне. Отбросив потревоженный много раз пакет, Чон сложил руки на талии в полусогнутом положении, потому что низкий потолок автомобиля позволял только сидеть, а не выпячивать гордо грудь. Не то, чтобы это останавливало его от легкого закатывания глаз и важности позы. — Малыш, не зуди. Столько бабла срубили, что твои пластыри и мази — плевок в море. На последнем слове Чхве быстро засиял и слегка дрогнул губой — она все еще болела. Море. О таком можно было сладко грезить, что они и делали вечерами, ночами и утрами. Берег был только в третьем секторе, а наблюдать его можно было разве что с экранов смартфонов или телевизоров. Ни тем, ни другим они оба не располагали. Уён поднял взгляд на открытку с песчаным берегом над входом в водительское сидение и расслабленно улыбнулся. Для этой мечты нужно было слишком много ресурсов и сил — губы всегда поджимались только от вида лазурного нарисованного моря. Заметив этот жест, Сан потянул к нему руку с отбитыми, обработанными много раз, костяшками. Не сказать, что Уёну нравилось наблюдать своего «суженного» постоянно избитым. Сан был мастером в боях, имел отличное телосложение, хорошую выносливость — только дома превращался в побитого несчастного кота, требующего много внимания. Честно, готовясь одарить бойца всеми благами тактильности, Уён глянул в сторону. Шум из выхода выдавал в себе подъехавший автомобиль. Фургон стоял на отшибе и уже долгое время не привлекал никакого внимания. Они не меняли его расположения из-за всех удобств, что оно предоставляло. В их случае это было не совсем положительным застоем, но жить в постоянной тревоге и совсем не расслабляться — идея не сладкая. Уён такое не любил и постоянно отговаривал Сана от мешающих передвижений с места на места. Теперь же, кажется, поплатился за свою настойчивость. Оглядев Чхве, подпольный продюсер понял одно — тот ничего не услышал. Сидел, как ни в чем не бывало, тянул руку и старался улыбаться до ямочек. Уён тоже растянул губы в улыбке, потрепал сухие пальцы, но после взялся за пакет. — Я мусор вынесу и вернусь, — оглашает он и поднимает крупный еле завязанный пакет. Проверить территорию — главный план действий. На самом деле, Уён не блистал аккуратностью, да и часто влипал в проблемы — сам это понимал. Однако беспокоить побитого парня лишний раз не хотел, к тому же, Сан точно бы тревожно завёл бы свою шарманку с «я же говорил», и они бы вышли на очередную ссору. Его мысли были просты и страха ни в одном глазу. Обычная настороженность — ему могло и вовсе показаться. В момент, когда он с особой аккуратностью старался выйти из фургона, гудение никакого автомобиля слышно уже не было. Оставив пакет около двери, Уён поправил шелковую рубашку и вышел к задней части фургона. Машина и правда стояла, уже не заведенная, блеклого серого оттенка. За рулем никого не было, на пассажирском сидении — тоже. Сделав несколько шагов, Чон с интересом прищурился и не успел оглядеть территорию тщательнее — его схватили. Сзади, шея оказалась в грубом захвате локтя, хотя и не удушающего, но достаточно крепкого. Втянув воздух, Чон постарался не закричать от неожиданности, как следует сжимая зубы — Сан мог вылететь из дома на колесах в любой момент, вот только этого Чон как раз и не хотел. — Угадай кто, — с усмешкой над ухом раздался голос, и Уён уже не сдержал писк. Схватившись за держащую его руку, Чон старался напрячь голову, перебирая в памяти все голоса, что слышал когда-либо. Был один, такой подходящий под этой низкий баритон, что в груди все сжималось с особым удивлением. — Ёсан! Руку убрали, а за спиной послышался веселый смех. Уён недовольно простонал и обернулся. Как только заметил улыбающееся знакомое лицо, то и сам не сдержался — улыбнулся во все тридцать два, хотя брови все еще хмурил. — Напугал, сучара, — толкнул Уён в плечо хихикающего парня и сложил на груди руки. — Что ты здесь делаешь? Перестав розоветь со смеху и прикрывать улыбку рукой, Ёсан осмотрел внимательнее старого друга. Уён же явно был обеспокоен. Последняя его фраза сквозила в себе не просто озадаченность — страх. Он не сильно изменился. Волосы отрасли, а в остальном все такой же. Напыщенная дорогая одежда, даже, если куплена на последние деньги; хитрые, почти лисьи глаза и знакомая родинка на щеке. Несмотря на то, что они не виделись несколько лет — Уён все также сиял, как самая завидная красавица на районе. Это успокаивало — жизнь всех бросала из стороны в сторону, особенно в этом месте, но не каждый был способен остаться собой. — Пришел спросить должок, — после осмотра Кан быстро похолодел. Недовольно испустив вздох почти сразу, после произнесенных слов, Уён стукнул себя по лбу и немного отвернулся в бок. — Мы не виделись фиг пойми сколько, а ты серьезно начинаешь с этого? — закатил глаза Чон. — Ты не исправим. Начав ходить по кругу, хоть и через маленькую площадь — просто крутился по своей оси, Уён сильнее хмурился и тер виски. О чем-то пытливо думал и, в отличии от того же Сонхва — у этого всегда все на лице было написано. Напуган, озадачен. Ёсан не сдерживает смешок. — Что ты смеешься? Я даже не помню, сколько тебе должен, — тянет несчастно Уён. — Пару миллионов? Или пара сотен? Ты, наверное, меня еще и на процент поставил, — досадливо тянет парень. — Где Сан? Внезапно Ёсан оглядел фургон и сунул руки в карманы. Быстро уловив изменения старого знакомого, Чон немного щурится, однако, ничего не говорит. Успокаивается, выдыхает и двигает головой в сторону машины. — Внутри. Он после боя. Знаешь, Ёсан, нам многое нужно обсудить, — Уён кратко вздыхает. — Например, что за херня тут творится? Где мамаша-Сонхва? Я думал, за наше отсутствие тут что-то изменилось. В лучшую сторону. — Ты все еще хочешь сбежать? — наступает Кан, направляясь к фургону вместе с отправившимся туда владельцем. — А как же? Думал, меня остановит эта стычка? Не смеши, — открывает дверь Уён, пнув подальше от автомобиля пакет с мусором. — Сколько лет прошло, а мозгов так и не прибавилось. В этом весь Уён. — Закройся. Фургон был в совершенном, присущем только этим двоим, беспорядке. Ёсан огляделся внимательнее, осмотрев удивленного от его прихода Сана. И понял, что изменения, все же, присутствовали. Когда Уён позвонил ему в панике, а после выхватил на работе, Ёсан понял — они, наконец-то, крупно влипли. Инфантилизм, присущий Чону, вечная верность его идеям Сана — не всегда приводила к хорошим последствиям. Подполье — байкерская банда завязала с этим давно, но, из подобной бизнес-машины может выйти далеко не каждый. Кто-то пользуется этим, оборачивает вокруг пальца мудил с набитыми карманами, получая большие проблемы. Уён как раз был их тех, кто умел прятать тузы в рукаве, выворачивая на столе пропитого казино очередной флеш-рояль. Стоило один раз ошибиться, и он вместе со своей шайкой оказались под прицелом мафии. Кан помнил это так, будто это было вчера — он лично руководил спасением наивных задниц, отправляя их далеко и надолго в самое провинциальное место пятого сектора — деревню с забытым всеми сельским хозяйством. Конечно, Кан не мог предложить такую же прекрасную защиту, коей сейчас байкеров обеспечивал Капитан, но мог отсрочить скорейшую кончину. «Дуракам везет» — смеялся Сонхва, когда услышал о смерти крупного мафиозного лидера, который оказался жертвой обычного мошеннического обмана Чон Уёна и его верного телохранителя Чхве Сана. Было вопросом времени, когда отчаянная парочка голубков снова оповестит всех своим присутствием в виде какой-нибудь новой крупной аферы. — Так что вы наконец-то ввязались в «честные» бои без правил? — сложил ногу на ногу Ёсан, все еще осматривая обработанного вдоль и поперек Сана. — Если бы, — недовольно дует губы Чхве. — Я ставлю все деньги на его противника, а он послушно продувает, — объясняет Уён с самой искренней и чистой улыбкой, которую только мог выдавить. Было в этой парочке кое-что еще: Уён был неглупым малым, хоть и порой слишком жадным, а у Сана не всегда выдерживало терпение. Знали друг друга они достаточно давно, чтобы учитывать ошибки друг друга и предотвращать коллапс. Хоть и не всегда, но тактика работала успешно — Ёсан пробыл с ними долго, чтобы осознавать все нюансы. Достаточно доверял, чтобы спокойно сидеть на потертом диване в крошечном, когда-то грузовом, авто. Настолько, что был готов погрузить их в последние новости, в проблемы невиданных им масштабов. Рассказать от и до о происходящем: удаления PARK SEON, опасные махинации власти, ковбои. С одной определенной целью. — Революция? — ошарашенно осматривается Уён и смотрит на хмурый взгляд Чхве. — Мало того, что вы связались с ковбоями, но революция? Ты что, не помнишь, как мы все чуть не сгнили в тюрячке от пары слов на стене? — Понимаю твое удивление, Уён. Но ваша помощь нам бы пригодилась, — мягко улыбается Ёсан, вертя в руках поднятую с пола ручку. — Какая? — спрашивал Сан, сложив на груди руки. — Что ты хочешь? Занимать руки чем-то было привычным для Кана. Он остановил методичное движение пальцев и подхватил смятую салфетку, запиханную между подушкой и стенкой дивана. Расправил ее и, отодвинув крошки, вписал туда несколько говорящих цифр — телефонный номер. — Знаешь, есть плюсы в том, что у Уёна язык без костей, а ты можешь без разбора раскрашиваешь лица, — заинтересованно улыбается Ёсан. — Из вас вышли бы отличные рекламные деятели. Сможете поднять подполье на уши? Уён, держа руки на груди, все больше хмурился. Дернулся лишь тогда, когда в него прилетел злополучный комок салфетки. — Оставьте деньги, что скопили на золотое побережье, — усмехается Ёсан, глядя на потрепанную открытку на стене. — Отдайте долг таким образом. Позвоните позже, я дам вам план действий. — Ёсан, ты ввязался в полную задницу. Связываться с ковбоями, да еще и с такой целью… — начал Уён и сжал зубы, начав теребить рукав своей шелковой рубашки с чёрно-белым рисунком и светящимся отливом. Переживаний в его лице было много, но Кан лишь спокойнее улыбался. Подошел ближе, потрепал старого друга по плечу, оглядел хмурого и такого же обеспокоенного Сана. — Нам не оставили выбора, — более твёрдо отвечает Ёсан. — Ты же понимаешь? — Понимаю, — выдыхает Уён и все равно медленно улыбается. — Тебе, кстати, идет хвостик. Только… Потянувшись к столу, Чон берет в руки резинку с тканевой окантовкой. Маленькую, неброского черного цвета и кидает ее уходящему Ёсану. — Лучше не носи этих офисных убийц. Испортишь волосы, — тепло замечает Чон, видя, как привычно ловко Ёсан подхватывает все, что ему подают. — Спасибо, — отвечает Кан также тепло и слегка покланяется в прощании, покидая погрузившийся в тишину фургон.

***

Сожженный патрон, крупный до одури. Таким можно было не то, что человека убить — никакое крупное животное не справилось бы с такой задачей. Когда-то Ёсан забрал этот обрубок себе с места происшествия, но теперь Сонхва крутил его в руке. Винтовочный патрон с остатками расплавленного металла. Эти куски гильзы спасли ему жизнь, а сейчас словно создавали больше проблем. Если Кан говорил верно, то это убийство, произошедшее перед их глазами — одна из причин последующих бед. Бед с Тэнки. Пак никогда не марал руки в крови. Страшился, не мог, не хотел. С его деятельностью, может, это и не было бы проблемой: несмотря на характер бизнеса, Сонхва отделывался только кулачными драками, а старый глок носил с собой скорее для уверенности. Потому что злополучного выстрела на поражение никогда из него не воспроизводилось. Несколько лет назад на Пак Сонхва, владельца набирающей обороты компании, бесстыдно напали. Воспоминания размывались в яркие пятна, и Пак не помнил причины нападения, но прекрасно осознавал, что это был один из представителей ковбойской группировки. Первая проблема, созданная, вероятно, под руководством Ким Хонджуна, когда присутствие Тэнки еще не будоражило город. О существовании ковбоев, как таковых, были только невнятные слухи, но Пак увидел одного впервые, и в тот же момент оказался на волосок от смерти. Подобное хотелось забыть, как страшный сон: Пак до сих стыдился. Несмотря на то, что выставлял оружие, дабы защититься — не смог выстрелить. В тот момент Сонхва успел принять свою смерть от незнакомца в шляпе, выслушивая тираду гневных высказываний и жалко ползая по полу от страха. Крепко закрывал глаза, молча пыхтел, но палец не зажимался на курке, застыв в одном положении. Однако ожидаемого выстрела не произошло ни с его стороны, ни со стороны противника: тот упал замертво под разбитые стекла тонкого окна. Позже, Ёсан, придя на место преступления, отыскал использованную гильзу, приписав ее к разделу винтовочных. Расследование было безуспешным. Патрон, скорее всего заграничный, принадлежал одной из военных винтовок — подобным калибром часто обладали именно они. На этом все знания байкеров, которые долгое время разнюхивали этот инцидент, заканчивались. Не то, чтобы Сонхва, спустя такое долгое время, волновало, кто выпустил пулю сквозь в будущем окровавленную шляпу. Его куда больше заботило то, что, несмотря на собственное умение стрелять — делать этого в свою защиту он так и не научился. А Хонджун, кажется, с минуты на минуту обещал забрать его на стрельбище. Кинув патрон в сумку, Пак потер лоб, наконец-то чистый — очередь до душа дошла и до него. Раннее Сонхва просто не мог представить свою тощую задницу в общем душе, среди других мужчин всех мастей — то ли стеснялся, как школьник, то ли брезговал. В какой-то момент же, грязь дошла до такой степени, что маленькая раковина в углу комнаты уже не спасала. А байкер все еще очень не любил чувство не свежести. Осмотрев себя в зеркало, Сонхва руками зачесал волосы, надел постиранную собственноручно свежую футболку, дутые джинсы и какую-то дорогую кофту. Еще немного посмотрев в зеркало, быстро разворошил только что уложенные волосы и сильно сморщился. Отругал себя за столь тщательные и аккуратные сборы — привычка давала о себе знать, но в обстановке оружия и выстрелов подобно выглядеть было просто глупо. — Закончил? Голос Хонджуна послышался на пороге комнаты и Сонхва широко раскрыл глаза. На лице ковбоя не было ничего, кроме широкой усмешки, от которой Пак тут же закатил глаза с недовольным стоном, оголив при этом нижний ряд серебряных зубов. — Не смейся, — рявкнул он. — А я и не смеюсь. Просто рад, что ты осмелился принять душ. Наверное, некомфортно после ежедневного джакузи? — издевательски продолжал Ким, держа в руки карманах удобных спортивных штанов и слегка хихикая. Выходя из комнаты, Сонхва рукой отодвинул чужое плечо, которое мешалось на пороге. Хонджун легко поддался, выставил руки и все еще с огоньком в глазах щурился на Пака. Но последний никак не реагировал, а лишь с тяжелым вздохом направился на выход. Ему не хотелось уточнять, что никакого джакузи у него в помине не было — для подобной работы наслаждаться ванной не хватало времени. Зато с отличием Сонхва понимал, что следующие несколько часов пройдут достаточно тяжело. Сопротивляться такому стечению обстоятельств байкер не мог, отказывать этому разностороннему мужчине тоже не умел. Оставалось только в очередной раз принять реальность и согласится с острой игрой в напарников, которую решил устроить Капитан. Как только они сели в тонированный и явно дорогой автомобиль — атмосфера изменилась. Хонджун был серьезным, приказал Паку пристегнуться — тот уже и забыл, какого это. Возможно, мера безопасности была навязана не зря: ковбой гнал так сильно, что Сонхва сжимал края сидения, дабы удержаться, не позволить рукам машинально отлететь назад от набирающейся скорости. Дорожный адреналин байкер, конечно, любил и был к нему вполне привыкшим, только в случае того, когда за рулем был он сам. Ким совершенно не жалел лошадиных сил машины, неизвестного Паку бренда — рев мотора заглушал любой звук внутри салона. К лучшему, ведь Сонхва не хотел разговаривать. Деревьев по пути видно не было, но из-за такой скорости рассмотреть что-либо снаружи не представлялось возможным. Только в момент, когда Хонджун переставал до талого зажимать газ, Сонхва заметил, как они подъезжают к очередному полю, но на этот раз с неасфальтированной дорожкой вглубь. Свернув руль в ее сторону, Ким почти полностью отвернулся от Сонхва, чем почти разрешил разглядывать его напряженные руки. Ошибка Пака снова состояла в том, что он не замечал, как засматривался то на улыбку, то на плечи, спину, сейчас — запястья с выпирающими костяшками. Его мысли уходили далеко за пределы какого-то поля, и он не выглядывал высокую сухую траву за пределами салона. Как и прямых симметричных дорожек с вытянутыми столами. Совершенно ничего. — Ты только из этого малыша стрелять умеешь? — спрашивает Хонджун, успокоив автомобиль. — Малыша? — часто моргает Сонхва, приходящий в себя. — Глок, — с серьёзностью уточняет Хонджун, расправляясь с ремнем безопасности. — Им проще попасть в цель, даже навскидку. Выброс небольшой, — отвечает Сонхва торопливо, собирая из памяти все, что знал об оружии и тоже высвобождая себя от ремня. — Скукотище, — отвечает Ким и открывает водительскую дверь. — Ты просто нормального оружия не видел. Не сказать, что Сонхва был каким-то фанатом дальнобойного оружие, чтобы загореться от слов ковбоя. Но все равно, почему-то, загорелся и поспешно вышел из машины. Перед ним развернулась большая территория. Уличные стрельбище Пак видел впервые — его тренировки всегда проходили в каком-нибудь звукоизоляционном подвале с желтыми наушниками на макушке. Подобные масштабы Сонхва видел только по телевизору в барах, во время очередных спортивных игр, и то не сильно обращал внимание — спортом не интересовался. Сделав несколько шагов навстречу к длинным дорожкам, столам и почти невидным издалека макетам, Пак потер ладони друг от друга и задумчиво схмурился. — А не сильно ли далеко мишени? — спрашивает Сонхва и медленно оглядывается на Хонджуна. Тот отошел к багажнику, который явно вскрыл еще будучи на водительском сидении. Ким не ответил, и Пак медленно подошел ближе, осматривая содержимое задней части салона автомобиля. Два длинных черных ящика перед глазами, расставленные вертикально — влезли бы только так. Достав один из увесистых сундуков, Хонджун провел рукой по дну багажника. Вытащил оттуда до боли знакомый пистолет. — Забирай, — Ким протянул глок. — Твой же? Взяв протянутое оружие, Сонхва оглядел его и по привычке установив указательный палец на курок. — Не ожидал, что его вернут, — комментирует Пак свой осмотр. — Мило, что ты сохранил привычку удивляться, — без улыбки продолжает свои махинации с ящиками Хонджун. Выдохнув, Сонхва опустил руку с пистолетом, наблюдая за движениями ковбоя. Тот вытащил один из ящиков, надев на плечо крепкий кожаный ремень. Не решив ничего лучше, чем просто последовать за Капитаном, Пак смотрел на его не совсем широкую спину с длинным прямоугольным футляром. Внимание все равно быстро соскочило на методично покачивающиеся бедра. Разместив ящик на одном из столов, Хонджун начал поочередно вскрывать железные застежки. Сонхва стоял за его спиной и наблюдал через плечо то, как пальцы, в этот раз без каких-либо перстней, аккуратно поддевали серебряные окантовки. В голову байкера только в этот момент закрадывались мысли о причине громоздкости футляра, но, когда он своими глазами увидел винтовку, поспешно проморгался. Снайперское оружие не отличалась каким-то выделяющимся цветом — черная, как и все остальное. Но то, с какой осторожностью Ким начал ее доставать, словно главный приз, заставило Сонхва шумно втянуть воздух. Магазинная снайперская винтовка с ночным прицелом, длинным высокоточным стволом и тонким ремешком, закрепленным на антабке. Подобное описание Сонхва не то, чтобы где-то видел, но определенно слышал. Все увеселительные шутки от байкеров про «личного телохранителя» Пак Сонхва с боевым нарезным оружием и большим опытом, стали казаться явью. — Это… это был ты? — почти сразу выпалил он, глядя уже на профиль сосредоточенного лица. Убрав ящик, Хонджун установил винтовку на стол, отделяя подставку от корпуса. — О чем ты? — не отвлекаясь, спрашивает Ким, проверяя устойчивость сооружения. Пак снова оглядел винтовку. Не сказать, что он вообще в них разбирался с высокой точностью, но мог отметить, что калибр у нее был седьмой — точно такой же, как и у знакомой ему использованной гильзы. В подсознании отчетливо забилась тревога до вставших на руках волос. Неужели Ким Хонджун участвовал в его жизни гораздо больше, чем и так казалось? — Винтовка. Не часто встретишь, блять, — прошипел Сонхва сквозь зубы, сжав в руке потревоженный ни раз глок. — Ты убил того ковбоя, а, Ким? Кто-то еще пользуется таким оружием? Это военная техника, верно? Вопросы полетели один за другим, пока Сонхва собирал внутри чувство злости от неторопливости Хонджуна, который только-только соизволил на него повернуться. — Какого из? — интересуется исключительно первым вопросом из всех заданных Хонджун, важно сложив на груди руки. — Их, блять, что, было много? — Может быть. Чтобы держать такую компанию, иногда нужно показывать зубы, — жмет плечами абсолютно незаинтересованный Капитан, отвечая будто на автомате. — Ким, — тяжело вздыхает Сонхва и прикрывает глаза, стараясь уже без вопросов и других слов заставить Хонджуна ответить. Посмотрев себе под ноги, Хонджун слегка облизнул губы и, наконец, победно улыбнулся. — Точно, я забыл, что в тот момент, вероятно, ты хотел умереть, а я все испортил. Извини, — машет он рукой и снова издевательски смеется. — Ты ебнулся? — без раздумий крепче сжимает пистолет Пак, почти крича от злости. Делая шаг назад, Хонджун упирает руки за спину, на стол, и с довольными видом рассматривает окончательно разгневанное лицо. — А что не так? — вскидывает брови в вопросе ковбой. — Я просто устроил проверку одному из своих подопечных, он ее провалил и поплатился. Думал, поплатиться от тебя, но ты, кажется, не умел стрелять в тот момент, верно? Таскал с собой пушку и даже не мог нацелиться. Приложив запястье с пистолетом ко лбу, Сонхва слегка постучал по небу большим пальцем и прикрыл глаза. Хонджун нарочно старался цепляться к нему, но Паку было важно услышать ответы на свои вопросы и не злиться на колкие слова. Когда на него смотрели с такой очевидной усмешкой в расслабленной позе из головы вылетали все здравые мысли. Иногда байкер жалел, что не мог быть таким же, как его правая рука — хитрить и уверенно уворачиваться от даже самых неприятных оскорблений. — Что за проверка? Ты послал его убить меня? — пытается уточнить Сонхва, все равно срываясь на злостный рык. — Наоборот, — мотает головой Хонджун. — Это был обычный военник, разозлившийся, что ему не везло по жизни. Таких было полно у меня раньше. Чонсок так тебя ненавидел, что я решился отправить его на задание, связанное с тобой. Кажется, ему нужно было обокрасть склад, но вот незадача — ты как раз задержался. Подробности от Капитана больше погружали Сонхва в воспоминания. Такие мелочи не то, чтобы запоминались в сравнении с тем, что произошло по итогу в стенах одного из складов. Крови было так много, не говоря уже о том, что шляпа нападавшего отлетела вместе с кусочками остатка головы. Подобное забывалось куда сложнее. — Я запретил тебя трогать. Не только ему — всем, — пожимал плечами Ким, продолжая свой рассказ. — Но мне было важно увидеть, ослушается он приказа или нет. Так что, когда происходящее стало выходить за рамки — я быстро закончил начатое. Жаль, только, что Минги не оценил этот выбор. Задумчиво глядя себе в ноги, Сонхва тяжело вздохнул и спрятал губы за зубами. Глубоко задумываясь о словах Хонджуна, он стоял без единой трезвой мысли в голове. В словах Капитана все было так просто: какие-то приказы, убийство, нападение. А взявшийся откуда-то Тэнки совершенно туманил сознание — об этом он поговорит потом, лучше, с Ёсаном. У того явно уже личная доска со всеми заслугами этого парня с психопатическими особенностями. Хонджун же… Пак бы не сказал, что недооценивал Кима, скорее, даже не думал, что их лидерские взгляды отличались настолько сильно. Байкер никогда не позволял себе кого-то убить; выгнать, заклеймить — да. Лишить всех подаренных благ — может быть. Но быть жестоким к человеческим жизням получалось не всегда. Пользуясь чужой задумчивостью, Хонджун подбирается ближе медленным шагом. Рука его скользит по рукаву темной кофты Сонхва, начиная с локтя. Ниже, до запястья с пистолетом. Сильнее напрягаясь, Пак, наконец, отрывает взгляд с травы и наблюдает за движениями по его руке. — Скажи, — тише начинает Ким, взявшись за запястье и слегка поднимая его вверх. — Ты меня ненавидишь? Хмурясь, Сонхва почти застывшим взглядом видит, как его рука с глоком поднимается выше. Дуло аккуратно прикладывается ко лбу между синей челкой, и Пак резко напугано выдыхает. Не может даже пошевелить рукой от того, как крепко и настойчиво она была сжата. — Насколько сильно? — продолжает Капитан, неотрывно глядя в напуганные глаза Сонхва. — Настолько, что хотел бы, может быть, убить меня? Широкая улыбка, внимательный взгляд, и все это под дулом пистолета, который держал сам Сонхва. Он хотел убрать его, но сам боялся своих резких движений. Оставил руку в одном положении, не шелохнувшись и испуганно открывая рот. Как рыба двигал губами и не мог выдавить и звука какое-то время. Хонджун рискованно игрался с его нервами, слегка наклонил голову вместе с пистолетом и пожирал одними глазами. — Он… он заряжен! — быстро говорит Сонхва, почти расслабляя пальцы на пистолете, но не получая свободы в действиях. — Отпусти, блять! К счастью, одной не немой просьбы было достаточно, чтобы рука наконец-то освободилась от захвата, и пистолет повалился на землю. Сонхва почти от него отпрыгнул и громко выдохнул. Еще немного и задохнулся бы, хватаясь за грудь и отворачиваясь. Убить кого-то? Убить Ким Хонджуна? — Ты совсем конченый? — сквозь проглоченную слюну кряхтел Сонхва. — Просто ебнулся? С чего бы мне?.. Протерев ладонями лицо и громко выдыхая, Сонхва не решался посмотреть на Капитана. Ему не хотелось видеть довольное выражение лица от того, как сильно он напугал байкера своими действиями. Наставить на себя пушку чужой рукой, говоря о ненависти. Какой адекватный человек поступил бы так? — Не умеешь, да? — догадывается ковбой, опустившись на колени и подняв с земли пистолет. — Чего ты испугался? Выброс же «небольшой», возможно, даже не поранился бы. Разве что испачкался бы. Сделав несколько решительных шагов, Пак встал над сидящим на коленях и наклонился. Посмотрел в чужие, почему-то, вовсе не довольные глаза и сжал кулаки. — С чего бы мне хотеть твоей смерти? Кто вообще так делает? — быстро выговаривает Сонхва и, схватив Кима за плечо, резко отрывает его от земли, поставив на обе ноги. — Прекращай со мной играться. Если ты хочешь быть напарниками, хватит выводить меня. Хонджун явно не ожидал столь резких действий и слов, слегка расправив плечи от захвата. Уложил пистолет на стол, придвинув его к винтовке и потупил взгляд. — Мы с тобой сильно отличаемся, — делает вывод Ким и медленно поднимает взгляд на пытающего успокоится Сонхва. — Ты теперь преступник каких еще поискать. Ты обязан уметь убивать. Перестав понимать что-либо, Сонхва окончательно разозлился и перестал искать покой. От страха не осталось ничего, да и ярости вовсе не было. Обычная тупая злость и непонимание ни действий, ни слов Капитана. — Таким образом ты меня не научишь этого делать, — отвечает Сонхва серьезно. — Я «своих» не убиваю. — Ты хоть кого-нибудь убил в своей жизни? — Ким наконец снова яснеет в лице и рассматривает хмурость напротив себя. — Нет же. Двинув головой в сторону, будто от нервного тика, Пак своим молчанием обозначал согласие. Врать не было смысла — он этого не умел. Наставлять на кого-то пушку всегда получалось с трудом, даже на ненавистного Тэнки было сложно спустить курок. Хонджун же, кажется, был только рад тому, что Сонхва не начал очередной спор или истерику. Обошел его и, с характерным неслабым хлопком, ударил по задним карманам джинс байкера, от чего тот пошатнулся на месте и сделал шаг к столу. — Тогда давай, научу, — с улыбкой тянул Хонджун, только что, можно сказать, облапавший тощий байкерский зад. — Может, если ты сможешь работать с нормальным оружием, то и страху поубавится? А-то так глазки скрутил, когда я всего-то проверял тебя. Оно не было заряженным, Сонхва. В нем нет пуль. Ты таких вещей не знаешь? Пак округлил глаза и замер. Даже не зная, как воспринимать слова и действия Хонджуна, Сонхва просто поспешно облизал губы и уставился на поставленную перед ним винтовку. То, с каким наслаждением Ким переходил на превосходство и власть, как только Сонхва лишь немного вел себя менее уверенно — заставляло кровь стыть в жилах. И с болью признавать, что, где-то в отголосках, байкеру это нравилось. Порой и он мог… слушаться. Наклониться к винтовке, без ловкости осматривать все особенности оружия, слушая прямую инструкцию над ухом. Позволять себя трогать, ставить в правильную позу — без язвительных возмущений. Сонхва ощущал себя куклой в чужих руках и больше не противился. Соглашался и с такой реальностью.