Серпентарий

— Ах, хён, — Чимин показательно морщится, балансируя на одной ноге, и смотрит на него влажными от старательно выдавливаемых весь вечер слез, глазами. — Не стоит, я могу взять такси. Я и так столько твоего времени отнял, — он специально задевает забинтованной ногой стену и громко вскрикивает. — Боже, — Юнги тихо ругается себе под нос, а потом снова подхватывает его на руки и выносит на улицу, быстрым шагом двигаясь в сторону припаркованной машины. Чимин притворно возмущается, но руками крепче вцепляется в мощные плечи, совсем чуть-чуть прижимаясь к сильному телу. Ему чертовски нравится находиться на руках у Юнги и еще больше нравится возможность закончить этот вечер в своей теплой постели. Одна мысль о том, как он будет прижиматься к альфе уже без одежды, там, где никто их не видит, согревает душу, мягкой патокой распространяясь по всему телу и концентрируясь в самом центре омежьего удовольствия. Там, где совсем скоро уже не будет так пусто. — Спасибо, — нежно говорит он, когда Юнги бережно усаживает его на пассажирское и, как и днем, быстро занимает соседнее кресло. — Правда, спасибо, — Чимин перебирает пальчиками краешек рукавов и смущенно смотрит на заводящего двигатель альфу. — Мне даже позвонить некому. У меня нет друзей-альф, — про Чонгука он, конечно же, умалчивает, чуть не расплываясь в улыбке от мысли, что совсем скоро тот будет трахать шлюшку Феликса. — Все нормально, Чимин, — Юнги плавно выруливает, вливаясь в плотный поток вечерней пробки. — Продиктуешь адрес. Чимин быстро тараторит и голосовой помощник тут же выводит маршрут на навигаторе. Юнги тянется пальцами к приборной панели, быстро тыкая по сенсору и в салоне раздается тихая мелодия. Что-то классическое. Чимин удивленно смотрит на него, но тот только добродушно ухмыляется. — В наше время еще кто-то такое слушает? — он тянется туда, где только что была крупная ладонь и чуть прибавляет в громкости. — Красиво. — Мир слишком шумный и быстрый, иногда нужно заземляться, — с улыбкой отвечал Юнги, плавно лавируя между другими машинами. — Как нога? — Болит, — Чимин вздыхает, отбивая тихий ритм под льющуюся из динамиков мелодию. — Хорошо, что больничный дали. — Отдохнешь, — Юнги продолжает улыбаться, тихо мурлыкая себе под нос, а Чимин не может не растекаться от бархатного тембра чужого голоса. Слишком красивого. Слишком успокаивающего и возбуждающего одновременно. Он чувствует, как вибрация проносится вдоль всего его тела, оседая внизу живота, постепенно распаляя внутренний пожар, вызванный близким присутствием желанного альфы и предвкушением от вечера. — Да нет, работу никто не отменял, — Чимин зачесывает прядь волос за ухо, чуть теребя себя за мочку. Думает о том, как бы не оплошать и затащить Юнги к себе. В голове не вовремя проносятся слова Феликса о возрасте, но в то же самое время если он так легко взял его, почему должен отказываться от Чимина? Тем более, между ними точно что-то происходит. Ему нужно просто соблазнить альфу, а дальше все пойдет по накатанной. Юнги не сможет отказаться от него, когда узнает получше. Узнает, как много Чимин может и хочет ему дать. — Ну… — Юнги жует губу, в очередной раз перестраиваясь в соседний ряд. — Дома в любом случае работать поприятнее. И время экономит. — Да, только… — Чимин громко вздыхает, невольно начиная ерзать по кожаной обивке. — Только? — Юнги притормаживает на очередном светофоре, поворачивая к нему голову. — Я не люблю находиться дома, — выпаливает он, позволяя румянцу снова растечься по щекам. Кажется, с момента появления альфы в его жизни Чимин накраснелся на сорок лет вперед. — Почему? — Юнги выгибает бровь, внимательно очерчивая его лицо напряженным взглядом. — Скучно, — Чимин жмет плечами, грустно улыбаясь. — Одиноко. Ненавижу одиночество, — он бьет себя кулаком по бедру, еще громче вздыхая, и строит кислую мину, смотря альфе прямо в глаза. — М-м-м, — Юнги отворачивается, трогаясь с места, как только загорается зеленый. — Одиночество — это нормальное состояние взрослого человека, Чимин. Мы все одиноки. — И ты? — Чимин задает вопрос быстрее, чем успевает себя остановить. Даже быстрее, чем он формулируется в его голове. — И я, — Юнги хмыкает, въезжая на развязку, за которой начинается район Чимина. — У тебя нет омеги? — на этот раз Чимин спрашивает целенаправленно, внимательно смотря на точеный профиль. — Нет, — альфа плавно выкручивает руль, двигаясь по кольцу и выворачивает на нужный съезд. — А что? — Просто, — Чимин мило улыбается, взлохмачивая волосы. — Удивлен, что такой мужчина одинок. Юнги ничего не отвечает, прибавляя громкость и остаток пути они проводят в тишине. Чимин видит, как тот крепче сжимает руль, заставляя крупные костяшки побелеть. Волнуется, что разозлил альфу, но стыда или страха совершенно не чувствует. Похоже, с Юнги надо дейстовать прямее. И быстрее. Кто знает, сколько у него таких Феликсов может быть? В юротделе есть пара одиноких омег, плюс Ким на пятки наступает. Чимин не собирается терять шанс из-за собственной нерешительности. Не будет ждать у моря погоды. Он заберет Юнги себе, даже если придется наплевать на гордость и силой затаскивать того в постель. Плевать. — Сюда? — Юнги подьезжает к высокой многоэтажке, парковочные места у которой практически все заняты. Он ищет свободное некоторое время и все-таки втискивается между внедорожником и чьим-то мопедом. — Да, хён, спасибо, — Чимин медленно отстегивается и открывает дверь со своей стороны. — Ты… — он запинается, смущенно смотря на Юнги и тот понимает все без слов, быстро выходя и вновь подхватывая его на руки. — Мне уже неловко, — тихо шелестит Чимин и впервые за этот день позволяет себе полностью прислониться к сильному телу. Обвить чужую шею так, будто Юнги уже принадлежит ему. — Не бери в голову, — Юнги напрягается под его руками, но Чимин не ослабляет хватку, кладя голову на мощное плечо. — Куда? — Второй подъезд, — Чимин улыбается в ткань пальто, громко вдыхая чужой запах. Эволюция давно лишила их природных феромонов, но парфюм никто не отменял. И Юнги пахнет до одури приятно. — Понял, — кажется, альфа говорит это сквозь зубы, но Чимину уже по барабану. Он радостно прижимается к его телу, дурея от тесного контакта и предвкушения, когда они окажутся в квартире. Юнги аккуратно доносит его до двери и быстро набирает код под диктовку. Свет загорается, стоит им вступить в небольшой коридор, ведущий к лифту. Все это время альфа молчит. А Чимин не хочет нарушать приятный момент, наслаждаясь волнительными минутами, пока его не ссаживают на розовый пуфик уже в прихожей. — Уф, — тихо фыркает он, пытаясь стянуть обувь, пока Юнги топчется на пороге, рассматривая квартиру. — Разувайся, хён, — Чимин слышит, как властно звучит его голос, но ничего не может с этим поделать. Уж слишком ему хочется продолжения. — Зачем? — Юнги громко хмыкает, выгибая бровь и смотрит на него со смешинками в темных глазах. — Как зачем? — Чимин пыхтит, наконец высвобождая себя из верхней одежды и тянется к пушистым тапочкам. Видит смешок альфы на них, но невозмутимо напяливает на ноги любимую домашнюю обувь. — Буду тебя чаем поить. — Я предпочитаю кофе, — Юнги смеется, но все же разувается следом за ним. — Но на ночь его лучше не пить. — Поэтому я и предложил тебе чай, глупый альфа, — Чимин цокает, не обращая внимание на вытянувшееся лицо собеседника и, прихрамывая, семенит в сторону кухни. Пора уже показать Юнги, от чего он так настырно отказывается. — Садись! — Помочь? — альфа плюхается на стул, с любопытством смотря за действиями суетящегося Чимина. — Еще чего! — Чимин прыскает, быстро доставая свои чайные запасы и сгружает всего понемногу в прозрачный заварничек. — Кухня — омежья вотчина, так что сиди и не рыпайся. — Так точно! — Юнги салютует, явно вовлекаясь в игру. — Кормить тоже будешь? — Буду, — Чимин хмыкает. Он же не идиот тащить мужчину на кухню, если там нет еды. В ход идут все запасы, хранящиеся именно на такой случай. Чимин достает заморозки, быстро напихивает все в духовку и подогревает, параллельно заваривая фруктовый чай. Иногда показательно морщится на боль в ноге, стараясь в этот момент оказываться лицом к внимательно следящему за ним альфой. Параллельно он старательно наклоняется к нижним шкафчикам, тянется к верхним. Выгибается и изворачивается во всех возможных позах, чтобы продемонстрировать себя во всей красе. Пусть Юнги видит, что Чимин не только хорош на кухне, но и соответствует всем альфьим критериям. У него уходит чуть больше получаса, чтобы выгрузить перед Юнги нехилый такой ужин и довольно плюхнуться напротив. — Впечатляет, — альфа присвистывает, беря в руки палочки и осторожно поддевает ими небольшой кусок мяса. — Блять, — довольно морщится он, отправляя его в рот и медленно пережевывая. — Это… — Я хорош, да, — Чимин улыбается, укладывая подбородок на сложенные домиком ладошки. — Жаль, что у меня нет альфы, которого можно кормить каждый день. Обожаю готовить, но на одного себя не хочется. — Мхм, — Юнги кивает, с удовольствием уплетая свою порцию, пока Чимин ковыряется в своей, то и дело кидая на него томные взгляды. Он терпеливо ждет, пока чужая тарелка опустеет, не отвлекая пустыми разговорами. Чимин уже все сказал и показал и очень хочет, чтобы следующий ход был за Юнги. Поэтому когда альфа доедает и сам начинает убирать со стола, шикнув на него за попытки помочь, а потом и вовсе беря за талию отводит в спальню, Чимин не может поверить, что это и правда происходит. Он позволяет ему усадить себя на кровать и дуреет, когда Юнги тянется своими огромными ладонями к поясу брюк, помогая Чимину избавиться от них. — Болит? — альфа присаживается на корточки, ласково беря его щиколотку в руки и нежно водит подушечкой большого пальца по плотной ткани бинта. — Да, — Чимин отвечает тихо, с хрипотцой, смотря, как шершавая ладонь начинает подниматься выше, проминая под собой упругую кожу икр. — Но я слышал, что боль можно компенсировать другими ощущениями… — он облизывает губы, начиная дрожать в сильных руках, по-хозяйски гладящих его ножки. Чимин переминает ягодицами, вдавливая таз в матрас в попытке усилить давление на проснувшуюся киску. Он нетерпеливо ждет, когда Юнги поднимется выше, дойдет до внутренней стороны бедра и дальше… Туда, где уже начинает призывно пульсировать. — Неужели, — Юнги будто специально его мучает, поднимаясь то выше, то снова спускаясь пальцами к самым щиколоткам. Нежно массирует гладкую кожу и не отрывает глаз от его лица, будто специально не опуская их туда, где Чимин понемногу раздвигает бедра. — Какими именно? — Ну… — он снова ерзает, тяжело дыша и еще чуть-чуть разводит ноги, с наслаждением видя, что альфа наконец переводит свой взгляд туда. Прямо на пухлую киску, скрытую тонким голубым кружевом. — Приятными… — Приятными, значит, — Юнги хмыкает, не мигая смотря ему прямо между ног, а потом возвращает зрительный контакт. — Чимин-щи, Вам приятно? — О-очень, — Чимин слегка запинается, сдерживаясь от порыва перекинуть ноги через крепкие плечи и просто вжать Юнги в свою промежность, чтобы уже меньше пиздел и больше делал. Потому что терпеть невыносимо. Потому что тело горит, а душа тянется к дразнящему его мужчине. — Да, — Юнги ухмыляется, проезжаясь кончиком языка по нижней губе и тут же пряча его обратно. — Массаж это и правда приятно. В лечебных целях, да? — Да… — Чимин соглашается на автомате, откидывая голову назад и громко вздыхая, когда крупная ладонь наконец покидает его колено и впервые переходит на бедро, неспешно его наминая. Он плохо соображает, потому что с каждой секундой сильные пальцы оказываются все выше, пока не подбираются к самому краю трусиков. Чимин задерживает дыхание, ожидая долгожданного прикосновения, но вместо него получает совсем другое. — Я слышал, — Юнги резко поднимается, наклоняясь к его лицу. — Что с болью лучше всего помогает справиться крепкий сон. Спокойной ночи, Чимин, — холодные губы касаются его лба, а спустя пару секунд широкая спина исчезает за дверью спальни, а сам Чимин в шоке хлопает глазами, слыша, как спустя минуту хлопает входная дверь и он остается в полном одиночестве.

***

Тэхен меряет шагами квартиру, возмущенно посматривая на часы и из последних сил удерживает себя, чтобы не написать пухлозадой гадюке. Чешуйчатая тварь так легко его провел, оставив разгребать проблему, пока сам не пойми чем занимается с его альфой. Точнее, как раз таки очень хорошо понятно, что они там делают вдвоем поздним вечером в квартире Пака. Он сжимает кулаки, пытаясь выровнять дыхание, но ничего не выходит. Тэхен зол. Очень зол. Но как вызволить Юнги из хитрых лап не знает. Все силы и нервы сегодня ушли на Феликса, который после Намджуна начал расспрашивать про свое дальнейшее будущее, а Тэхен ничего не мог ему сказать. Вся информация у Пака, а он оказался беспомощной омегой, выброшенной за борт ушлым конкурентом. Еле успокоив Феликса и отправив его домой с обещанием, что завтра он все узнает, Тэхен быстро добрался до собственной квартиры, проигнорировав с десяток правил дорожного движения. И вот уже несколько часов он изводит себя невеселыми мыслями, то и дело поглядывая на телефон. Сам не знает, чего ждет. Наверное, доказательств. Почему-то ему кажется, что если пухлозадый завалит Юнги, то обязательно захочет этим похвастаться. И когда телефон наконец вибрирует и на экране высвечивается мучной ник, Тэхен знает, что там будет. Знает, поэтому разблокирует дисплей только после глубокого вдоха, мысленно готовя себя к проигрышу.

[@MochiBalls95] Тащи бухло вместо ужина! Следом идет адрес, а Тэхен не может поверить в свою удачу. — Блять, — тихо шепчет он себе под нос, понимая, что ничего не вышло. Гадюке не удалось заскочить на толстый член, а значит Тэхен не проиграл и Юнги будет его. [@TaeTae] Ты разве не должен заботиться об альфе? Он набирает сообщение с глумливой улыбочкой на лице, радуясь собственной удаче. И от Феликса избавился без проблем, и Юнги не потерял. [@MochiBalls95] Уже позаботился:) — Ну да, ну да, — Тэхен закатывает глаза. Стал бы он его звать после такого, ага. Пухлозадый пиздабол, о чем он тут же ему и сообщает. [@TaeTae] Пиздабол. [@MochiBalls95] А ты приедь и проверь. — Возьму и приеду, — Тэхен хмыкает, хватая ключи и быстро натягивает пальто. Почему нет? Раз Пак просит алкашку, значит Юнги его развернул. Он не потеряет шанс вживую поиздеваться над брошенной коброй. [@TaeTae] И что же меня там будет ждать? [@MochiBalls95] Увидишь. Жду. — Ну жди, — Тэхен быстро покидает квартиру, спускаясь на лифте и уже через сорок минут подъезжает к небольшому комплексу для среднего класса. Придирчиво оглядывая район, он убеждается, что тут лучше, чем у него. Злобно пиная камень, достает пакет с вином и коленом захлопывая дверь, жмет на кнопку брелока, блокируя машину. Крепче прижимая к себе недешевую ношу, быстро выискивает глазами нужный подъезд и уверенной походкой направляется к цели. Когда он протискивается через уже приоткрытую дверь, Пак, восседающий на противном розовом пуфике, встречает его с недовольной миной. — Че так долго? — морщится он, дуя губы и тут же впивается наглыми глазенками в пакет, который Тэхен невольно прижимает ближе к груди. — Че, невостребованная смазка в голову ударила? — он хмыкает, бесцеремонно откидывая ботинки и нагло проходит вглубь квартиры, с интересном рассматривая обстановку вокруг. Грустно это признавать, но у Чимина оказывается очень уютно. Все отделано мягкими пастельными тонами, вокруг много игрушек и подушечек. Эта квартира каждым своим квадратным метром орет о том, что тут живет омега и Тэхену на секунду становится неловко, что у него не так. — Придурок, — Чимин неслышно подходит сзади и резко шлепает его по заднице, от чего Тэхен неожиданно подпрыгивает, а сам змееныш ловко перехватывает у него пакет, тут же заглядывая внутрь. — О, винишко! — он радостно улыбается, доставая бутылки и, прихрамывая, топает к ближайшему дверному проему, а Тэхен подозрительно смотрит ему вслед, потирая ягодицу, на которой фантомно продолжает ощущаться маленькая ладошка. Чертов Пак. — Ну, рассказывай, — Тэхен берет себя в руки и следом за ним заходит, как оказывается на кухню. — Не захотел Юнги твою сморщенную малышку, да? — Сам ты сморщенный, крысеныш! — Чимин пыхтит, пытаясь вытащить под основание ввинченный в пробку штопор, пока Тэхен не может оторвать глаз от его откляченной задницы, обтянутой голубым кружевом. Он только сейчас под ярким светом замечает, что на гадюке нет штанов. Какого хуя??? — Оденься, — коротко бросает он, складывая руки на груди и стараясь не смотреть туда, где все так аппетитно выпирает. — Чего ты там не видел, — Чимин, цокая, все-таки вытаскивает пробку и под возмущенным взглядом Тэхена присасывается прямо к горлышку. И ему бы вырвать бутылку из наглых рук и быстро продезинфицировать, но вместо этого Тэхен залипает на пухлые губы, красиво насаженные на горлышко. Чужие глаза блаженно прикрыты, и сам Чимин выглядит при этом неожиданно настолько развратно, что у Тэхена самого теплеет между крепко сведенных бедер. — Хватит, — хрипит он, отрывая бутылку с громким чпоком и тут же сам припадает к ней губами, позволяя распаляющей жидкости обжечь стенки пищевода. Потому что, что за хуйня? Что за чертовщина с ним творится? Почему он так реагирует на того, кого всей душой ненавидит уже кучу лет? Кто, вообще-то, такая же омега! С жирной задницей и короткими пальцами, противным высоким голосом и ужасным характером? — Эй, оставь мне! — на этот раз Чимин забирает бутылку и громко смеется, доставая два бокала и разливая оставшуюся жидкость по ним. Когда змееныш протягивает один Тэхену, у него уже рябит перед глазами, а тело наполняется приятным теплом. Он чувствует, как губы сами собой растягиваются в улыбку и послушно топает за Чимином, схватившим его за руку и утянувшим в другую комнату. Как оказалось, гостиную. Он падает на диван, блаженно растекаясь по мягким подушкам, а Чимин заваливается сбоку, вытягивая на него свои ноги. Тэхену надо бы возмутиться, скинуть с себя неожиданно красивые лапти, но вместо этого он кладет на них ладони, начиная невесомо поглаживать и делает еще один глоток из бокала, даже не вслушиваясь в быстрое Чиминово тарахтенье, доносящееся будто бы из-за пелены. Вот почему Тэхен старается не пить. Он слишком быстро пьянеет. Слишком быстро расслабляется и теряет контроль. А разом влитая в себя порция ускоряет процесс, превращая его в податливую омегу, готовую на что угодно. Поэтому он позволяет себе трогать голые ноги Чимина, пока тот накачивается прямо рядом с ним. В голове проносится ряд нестройных мыслей, которые так или иначе сводятся к одному. Юнги Чимина не трахнул. Точнее, не так. Чимина не трахнули. Никто. И он позвал Тэхена к себе. От этого становится как-то приятнее на душе. И кажется, что дело даже не в Юнги, а в самом Паке. Мысль о том, что кто-то будет его иметь почему-то отзывается чем-то горьким. Кроме того, он же мог позвать Розэ. Или этого… Он с трудом вспоминает имя альфы. Чонгук, точно. Он мог позвать Чонгука. Но позвал Тэхена. Почему? — Эй, планета вызывает крысеныша, — Чимин машет ему перед глазами, недовольно пыхтя в ухо. — Ау-у! — А? — Тэхен промаргивается, пытаясь отогнать приятное наваждение и поворачивает голову к источнику звука. — Чего тебе? — Что там с Феликсом? — Чимин хихикает, придвигаясь ближе и одним махом допивая свой бокал тянется ко второй бутылке, стоящей возле дивана. Как она там оказалась, Тэхен не знает, но послушно тянет свой полупустой бокал, чтобы Пак налил и ему тоже. — А что с ним? — чуть заторможенно спрашивает он, делая глоток и снова откидывается на мягкую спинку. Здесь, в чужой квартире, рядом с Чимином на этом чертовом мягком диване ему почему-то неожиданно комфортно и правильно. Тэхену так хорошо, как давно не было и ему бы об этом задуматься, но сил на это уже не остается. — Уволил? — Чимин повторяет за ним, пышным грузом растекаясь по пушистому пледу и будто совершенно не обращая внимание на смуглые ладони, гуляющие по его ногам. — А… да, — Тэхен улыбается в потолок, сильнее придавливая мягкую кожу, гладит, проминая между пальцами особенно мягкие места. Хорошо. Боже, как же хорошо. — Ты только устрой его в то издательство, а то он нервничает. — Чонгуки писал, когда я в больнице был, все на мази, через недельку пусть подойдет в отдел кадров, после нас его с руками готовы оторвать, — Чимин допивает остатки и убирает бокал на столик, укладывая ладошки на собственные бедра, иногда сталкиваясь ими с Тэхеновыми. — Как думаешь, может Юнги правда хочет молоденькую омежку? — Не неси чепухи, — Тэхен хмыкает, уже целенаправленно поднимая руки выше, иногда подцепляя пальцами чужие. — Просто альфы не любят пышек. — Я не пышка! — Чимин бьет его по ладони, резко подскакивая и тут же громко ойкает. — Блять! — Что? — Тэхен непонимающе смотрит на морщащееся лицо. — Нога, что! — Чимин скидывает тапочки, указывая на замотанную стопу, а Тэхену отчего-то хочется подержать ее в руке. Маленькая и изящая, она приковывает к себе плывущий взгляд, вызывая желание потрогать, поласкать, может, даже поцеловать. — Сильно больно? — Тэхен все-таки тянется к лодыжке, подушечками невесомо проходясь по бинту. — Какая же ты глупая пухлозадая змея! — Мой зад не пухлый! — орет Чимин, а потом резко переворачивается на живот, плюхаясь прямо на его колени. — Он нормальный, потрогай! И Тэхен трогает. Молча опускает ладони и проминает то, до чего, кажется, хотел прикоснуться уже давно, когда взглядом случайно падал на сочные, обтянутые плотной тканью, половинки. Он не сдвигает кружево, мнет прямо через него и думает о том, что хочет так всегда. Всегда иметь доступ к этому упругому пышному совершенству, успокаивающему лучше любого антистресса. — Ну что? — пыхтит Чимин, начиная ерзать под его ладонями. — Пухлый! — заключает вердикт Тэхен и, не удержавшись, легонько шлепает по нежной коже, слыша в ответ тихий писк. — Мозги у тебя пухлые! — хрипло ворчит Чимин, скатываясь с его колен и залпом допивает остатки вина. — Пошли спать. — Куда? — Тэхен снова позволяет взять себя за руку и послушно топает по темной квартире, в очередной раз опускаясь глазами ниже. Ему безумно хочется снова потрогать змеиный кардон, но он из последних сил себя сдерживает. Да что за пиздец с ним творится? Ебаное вино. — В кроватку, Тэхени, в кроватку, — Чимин хихикает, останавливаясь на миг, а потом толкает его в ворох одеял, тут же накидывая сверху одно из них. — Нормально же тебя развезло. — Ничего не развезло, — Тэхен ворочается, устраиваясь поудобнее, и, кажется, мгновенно проваливается в сон, разморенный алкоголем и окружающим его уютом. Да и понервничал он за последние дни знатно, усталость берет свое. — Тэхен? — слышит он через пелену сна спустя пару минут и с трудом разлепляет глаза. В спальне темно и ужасно душно. — Тэхени… — шумное дыхание опаляет жаром его ухо, а на неожиданно голую ногу ложится горячая ладонь, по внутренней стороне бедра поднимаясь туда, где уже безумно влажно. — Пошалим?