Человек-Паук: Геройская Академия

      Темно...холодно...мокро...вонь...над головой что-то шумит и барабанит... Глаза всячески старались хоть что-то уловить из окружения, и в попытке за попыткой они терпели неудачу, возвращая учёного во мрак на пару мгновений.              Веки вновь открылись. Мужчина старательно проморгался. Тщетно. Ещё раз. И ещё. Всё без толку, ничего не удаётся разглядеть.              Под спиной лежит что-то мягкое и шелестящее, а под этим нечто тут же что-то похрустело. Ноги и руки отказываются выполнять команды мозга, который содержал в себе затуманенный разум.              В ушах раздался громкий хлопок, в глазах мелькнула вспышка. Чьи-то крики, удары... потом вновь темно. Расколотое сознание, казалось, таило в себе лишь осколки произошедшего невесть сколько времени назад. Учёный не понимал, что это за воспоминания и его ли они вообще, но его интуиция, даже через такую надломленность, подсказывала ему, что, возможно, только они сейчас знают, что привело его к этому исходу.              Вдруг его левая рука поддалась. Собрав все силы, то в нём ещё остались, мужчина вытолкнул, как оказалось, лёгонькую крышку из чёрного пластика. Контрастный с этим настоявшимся ужасным запахом, ему в лицо ударил свежий ветерок ночного дождливого переулка.              Он был в мусорном баке. В глазах ещё двоилось, и сил еле как хватило, чтобы вывалиться из этого домика на сырой асфальт.              - Уф!              Лицо оказалось прямо возле лужицы, где мужчина, несколько секунд полежав без движения, увидел своё плавающее отражение. Возможно, некогда яркие, длинноватые волосы, теперь были в зелёной слякоти, и по каждой волосинке на лужу падали капли слабого дождя. Лицо было морщинистым, покрытым лёгкой щетиной. На теле надета белая больничная одежда, как бы она на нём ни оказалась. В глазах всё мутнело, но некоторое время спустя зрение сфокусировалось, словно объектив камеры.              В отражении учёный увидел, что радужки его глаз были изумрудного, токсичного зелёного цвета, а зрачки напоминали рептилию.              Рептилия... какое-то воспоминание вновь старалось пробиться наружу, мозг пытался ухватиться за него и удержать, но то быстро скрылось обратно.              В этот же миг мужчина увидел, что у него нет правой руки. Он испуганно отшатнулся и врезался спиной в бак, из которого только что выбрался. Мысли роились в его голове, как пчёлы в улье. Эта деталь его внешности вновь активировала попытки что-то вспомнить. И в этот раз что-то прояснилось.       - Мне жаль, доктор Коннорс. – раздался у него в голове голос. Перед ним предстала размытая картинка какого-то высокопоставленного человека в деловом костюме.              «Коннорс, значит...» - подумал он, выхватив, похоже, свою фамилию. Затем проигралось другое воспоминание, с этим же неизвестным.              - Мы с вами знакомы довольно давно. И вы знаете мой недуг. Поэтому, я хочу попросить вас...о помощи.              Вновь ничего не понятно. Какие-то обрубки информации, которые задавали только ещё больше вопросов. В голове отчётливо раздался ещё один голос другого мужчины. Коннорс не понимал, кто это, но почему-то, услышав его даже в кусочке воспоминаний, на душе становилось спокойнее.       - Да, мы поможем! Да, Кёртис? Хы-хы!              Похоже, ему удалось выудить его имя. Хотя бы с самоидентификацией будет меньше проблем. Другой незнакомец казался ему... по-родному знакомым.              - Дядя Курт, смотри! Мы с Гарри изобрели свою собственную...ай-я-я-яй! – какой-то мальчишка, одетый в изрисованные коробки, забавно махал руками и шмякнулся на пол, на чём обрубилось последнее воспоминание. Обрубилось на зелёных волосах и веснушчатых щеках.              Коннорс открыл глаза и посмотрел наверх. Дождь почти закончился, и редкие капельки падали ему на лицо, медленно стекая по нему. Было непонятно, куда ему идти и что делать дальше, если он даже своего имени и лица изначально не помнил. Всё это было похоже на какой-то очень странный сон, что, впрочем, вмиг оказалось неправдой после хорошего щипка за руку.              Внезапно, в голове словно включилась лампочка. Курт резко поднялся на ноги и стал рыться в мусоре, и это оказалось не напрасным занятием. В первом же пакете он обнаружил бэйдж со своим фото и именем. Верхняя часть привлекла внимание Коннорса своей белой надписью на синей полоске: «OSCORP Industries». Заметной деталью было то, что почти половина этого бэйджа была запятнана уже засохшей кровью.              Продолжив копошиться в мусоре, учёный обнаружил какой-то угловатый и тяжёлый предмет. Аккуратно его вытащив и «распаковав», он увидел террариум, в котором ползал какой-то паук. При виде его вновь постарались пробиться какие-то воспоминания, но кроме столов, тёмных стен, микроскопов и прочей лабораторной утвари ничего в голове не прояснилось.              Однако какое-то чутьё настойчиво твердило ему, что этого паука нужно отвезти в Японию. Возможно, что-то также отпечаталось в его памяти, пусть и не было воспоминаний, которые бы это стремление подкрепляли. В баке кроме старой, но тёплой одежды ничего не нашлось, поэтому Кёртис укутался в найденную им куртку и, при помощи стоящей тележки, потащил террариум, куда глаза глядят, попутно изучая местность.              - Дождливая сегодня погодка, однако? – раздался снизу голос.              Курт посмотрел на говорящего и увидел обычного бородатого бездомного, спрятавшегося под самодельную крышу из двух полусгнивших балок и потрёпанного плаката, коими обычно обозначают свой товар на базарах.              - Д-да... – неуверенно отозвался Коннорс и продолжил свой путь.              Ему предстояло ещё многое узнать. Кто он есть на самом деле, как оказался в баке и что это за воспоминания, что ему постоянно суёт мозг. И, что немало важно – почему его бэйдж написан для компании Озкорп и при этом окровавлен?              ***              Задолго до этого... Мусутафу.              День был солнечный, спокойный. Каждый шёл по своим делам и жизнь шла своим чередом. Из невысоких домов то и дело выглядывали жители. Кто просто впускал в свой дом воздух, кто здоровался с проходящими мимо, а кто-то выходил на перекур, ну, куда ж без этого. Милый, тихий городок, который, впрочем, не мог постоянно жить без происшествий.              - Эй, смотри, смотри! – бодрый голос наконец выудил вечно задумчивого зеленоволосого веснушчатого мальчика из пучин его мыслей.              Он вздрогнул, заозирался по сторонам, а когда увидел, кто его так резко позвал, выдохнул с облегчением. Его друг с тёмными торчащими волосами указывал пальцем на стоявшее на игровой площадке большое дерево, и пока было непонятно, что он там такого увидел.              - Что там, Гарри? – негромко спросил зеленовласка и подошёл к нему поближе, стараясь смотреть с того же места, чтобы увидеть то же, что и он.              - Ну ты не видишь, что ли? – несколько раздражённо сказал брюнет и подтянул его к себе. – Там котик застрял!              Прищурившись и приглядевшись посильнее, брокколи наконец увидел, как на высокой ветке уселся рыжий кот, на вид которому было года 2. Он смотрел вниз, вилял хвостом, и, если честно, веснушке не особо казалось, что животному нужна помощь, но вот Гарри считал иначе.              - Мы спасём его! Мы станем героями дня, и нас все будут любить и уважать! – расплывшись в мечтах, он гордо потирал нос, представляя себя героем на уровне Всемогущего.       И едва ли второй поднял палец и приоткрыл рот и приоткрыл рот, чтобы возразить, как тут же его схватили за шкирку и побежали вместе с ним.              - Погнали, Изуку!              Два легендарных шестилетних воина отправились на спасение невинного зверька от лап ужасной гравитации. Из них двоих у Гарри лучше получалось в фантастическую фантазию и всё то, что не связано с цифрами и точными замерами по линейке. Изуку же напротив – любил считать и вполне неплохо орудовал линейкой и карандашом, показывая чертежи самых сумасшедших изобретений, которые только могли появиться у него в голове, своим родителям. Этот день не должен был стать исключением, однако во время возвращения домой произошло...ну, вот это.              - Страху нет, котёнок! – прогорланил Гарри, едва он подбежал к дереву. Изуку же шмякнулся рядом с ним, не в состоянии выстоять против такой супергеройской воли Озборна-младшего. Юный герой выставил руку вперёд. – Почему? Потому что-              - А ну в сторону, богатеи-зазнайки! – геройские речи были прерваны внезапным грозным возгласом ещё одного мальчишки.              К дереву нёсся пацан с будто бы взорвавшимися белыми волосами и блестящими яростью красными глазами. С ехидным оскалом он прыгнул вперёд и задействовал свою причуду. Раздались два хлопка, и тот взмыл вверх. Изуку, только что поднявший лицо и потиравший затылок, с отвисшей челюстью смотрел, как солнце перед ним закрыл летящий силуэт шестилетнего мальца.              - Опять ты, Бакуго! – крикнул Гарри и возвысил кулак к небу. – Спасти этого котика было нашей миссией!              - Замолкни, мажорик! – со стороны раздались ещё два противных голоса дружков блондина. За ним подоспели двое ребят, сверливших высокомерным взглядом то на младшего Озборна, то на Изуку.              Гарри оставалось только стиснуть зубы и недовольно прорычать, пока Бакуго уже в мгновение ока долетел до дерева, быстро вскарабкался по нему и с лёгкостью достал кота с ветки.              - Хе, делов-то! – надменно усмехнулся блондин, держа в руках проснувшийся и ничего не понимающий рыжий комочек.              - Да, вот так! – его дружки немедленно зааплодировали, продолжая с усмешкой коситься на двоицу неудавшихся «рыцарей».              Брюнет сжал кулаки и сипел, стараясь не сорваться и не побежать сразу на троих негодяев, желая раскидать их, как в комиксах и своих снах. И едва он сделал шаг, его остановил Изуку.              - Гарри, не надо. – полушёпотом робко сказал он, легонько оттянув назад.              Заметив момент слабости, Бакуго перевёл ухмылку в оскал, сверля двоих друзей хищным взглядом. Кот, лежавший на его руках, лишь недовольно прошипел и, спрыгнув с рук, побежал обратно на дерево, а блондин этого даже и не заметил. С самого начала его целью были эти двое «богатеньких».              - Вы двое мне сразу не понравились. – прошипел он, покачав головой. Медленно он стал приближаться к ним, пуская всё больше иск своими руками. Судя по взгляду Бакуго, он наполовину был погружён в воспоминания не самой большой давности. – Особенно ты, «красавчик».              Это слово он сказал с такой интонацией, будто это был плевок, нежели обращение. На данный момент блондин действительно зол, и чувствует только отвращение к ним обоим.              Изуку всегда боялся такого Кацуки. Уже два года прошло с того дня, когда причуды Гарри и Бакуго открылись, а веснушка так и остался беспричудным. Не то чтобы это было для него большим ударом, ведь ему не хотелось быть героем так сильно, как эти двое. Больше Всемогущего он любил только своих родителей, которые, как ни странно, оба были учёными, и стремились помогать миру с помощью своих знаний, что вдохновило Изуку встать на их путь.              Но... реальность такова, что в этом мире не любят три типа людей: богатых, умных и слабых. Нетрудно догадаться, что Изу совмещал в себе все три пункта, и это приводило к множественным нападкам, зачинщиком которых, как правило, всегда был Кацуки, который после получения мощной причуды словно с цепи сорвался.              Такой настрой Бакуго возвращал Изуку к тревожным воспоминаниям, что заставило его пискнуть, как мелкий, слабый зверёк и, дрожа от страха, спрятаться за спиной Гарри, который уже встал во вполне себе уверенную оборонную позу. Его руки начинали пульсировать желтоватым свечением. И даже при таком раскладе перед Гарри мальчик видел монстра, постепенно приближавшегося к ним.              - Только и можете, что считать себя круче всех да жаловаться родителям. – прорычал блондин, продолжая смотреть свысока на Гарри и Деку. – Ну щас я вам шеи-то НАМЫЛЮ!              В руках произошёл взрыв. Залп причудой направился прямо к ним и казалось, что сейчас полетят искры. Гарри хотел ударить своей причудой в ответ, но в последний момент он опустил руки и полностью принял удар взрывом.              - Аргх!              Яркая вспышка, хлопок и в его глазах начинает происходит центрифуга, пока его тушу откидывает назад, вместе с этим повалив на ноги дрожавшего Изуку. Озборн кубарем покатился по земле, покрывшись грязью и копотью под улюлюканье дружков Каччана. А тот, похоже, был как-то...разочарован? Ни гогота, ни яростного победного рёва, ничего! Он лишь тсыкнул и покачал головой.              - Ме, слабаки. – сплюнул Кацуки и развернулся, напоследок стрельнув взглядом на паникующего Мидорию. – Пошли отсюда.              Под аккомпанементы из насмешек и оскорблений, Изуку подбежал к валявшемуся Гарри, который уже откашливал дым и постепенно поднимался на ноги. Его тело ныло, однако силы воли хватало, чтобы обработать такой урон и встать с колен.              - Гарри!              Зеленовласка подбежал к нему и, приобняв за талию, в страхе помог подняться, вмиг принявшись осматривать его одежду и лицо.              - Ты в порядке? Ты не сильно ушибся? – тараторил Изуку, оттряхивая пыль с копотью, пока Гарри лишь посмеялся. – П-почему ты смеёшься?! Он же тебя чуть не убил!              - Пхех, скажешь тоже, «убил», - усмехнулся Озборн-младший, выглядевший так, будто и не почувствовал ничего. – Больше похоже на лёгкий толчок, а не удар взрывной мощи, как этот дурак их называет, нгх.              Как бы он не старался выглядит беспристрастно к произошедшему, боль в теле от удара оземь давала о себе знать, и тело ныло, умоляя о пластыре, покое и кроватке со сказкой на ночь. Даже слезинки от жжения пошли.              - Ой, а вдруг тебя в больницу заберут?! – не унимался Деку. – Что мне маме сказать?!              - Да успокойся, Изуку! – хлопнул его по плечу Гарри. – Бабахнул он, пусть, и неслабо, но ты же видишь, что я жив-здоров! Пошли лучше домой, а то ещё дома от мамы влетит за то, что поздно пришли.              - Х-хорошо. – ничего не оставалось, кроме как робко согласиться. В последний раз Мидория глянул на дерево, где котейка снова забрался на ветку, потянулся и улёгся поудобнее. «А я знал, что он был не в беде» - подумал Деку, и вместе с Озборном они наконец-то отправились домой.              ***              Первым делом они оба отправились в поместье Озборнов, находившееся в родном городе Изуку – Мусутафу. Поскольку компания отца Гарри под названием Озкорп находилась в Нью-Йорке, Японию старший Озборн выбрал как своего рода дачу, где вдобавок проживала семья одного его старого знакомого. Как раз его друзья и увидели, когда открыли дверь.              - Опа, кто вернулся! – ещё не обернувшись, мужчина понял, кто пришёл и радостно воскликнул приветствие. – Ну привет! Вас тут по всюду...ищ-щут...              И как только он обратил внимание на внешний вид мальчишек, как тут же его голос медленно утих, а на лице нарисовалось не на малость удивлённое лицо заботливого отца.              - Господи, Изуку, Гарри! – сказал он, встав на одно колено перед ними и осмотрев испачканные лица и одежду. – Как ж вы так?              - Хисаши, что там у вас за шум?! – раздался издали женский голос, и в прихожую пришла стройная женщина с тёмно-зелёными волосами, падавшими изумрудным водопадом ей до талии. И, как и полагается, увидев помятых ребятишек тут же бросилась к ним. – Божечки, что с вами? Ничего не болит? Всё в порядке? Сильно поранились?              - Тётя Инко прямо как ты, Изуку. – хихикнул Гарри. – Или... это ты, как она.              - Смешно тебе, юноша?! – строго воскликнула женщина, сложив руки на поясе и грозно возвысившись над двумя балбесами. – Твои родители в зале, с ними и поговоришь!              Обычно, в такие моменты Инко всех ставит на место, даже Хисаши, который поднял руки и прижался к стене от одного только взгляда собственной жены, когда та пошла обратно в зал. И этот раз не стал исключением – Гарри уже нервно сглотнул и жалел об этом, пока Деку рядом мог только потрястись. С ней лучше не шутить, когда она обеспокоена, урок жизни уже давно должен был быть усвоен.              - И кто только тебя за язык тянул, приятель? – нервно посмеялся Хисаши и легонько подтолкнул нерадивых героев вперёд. – Пойдём, Инко там сейчас всех на уши поставит!              И он был прав. Уже спустя пару мгновений мама Гарри, Эмили, на пару с Инко устроили такой шторм для них двоих, что мужчинам оставалось только сочувствующе посмотреть на своих сыновей и переглядываться, молясь при этом, чтобы и им за компанию не досталось. Гарри сразу повели в ванную, пока злая, но очень беспокоящаяся Мидория протирала ссадины на лице Изуку.              - Снова этот белобрысый отпрыск? – выгнув бровь спросил сидевший в кресле Норман. Пусть он и был сдержан, однако по его виду было понятно, что он очень зол.              - Норман... – вместо Изуку ответил Хисаши, со строгой интонацией приостановив своего старого друга. Как-никак, Инко и Мицуки, мать взрывунчика, тоже были хорошими подругами, и такое говорить было не очень красиво.              - А что? – повернулся к нему Озборн. – Сначала мой сын приходит с фингалом под глазом и говорит, что его огрели взрывающей причудой, потом узнаётся, что Изуку спалили тетрадь, теперь ещё и им обоим досталось!              Бизнесмен в точности всё то, что успел натворить Кацуки после того, как Гарри и Изуку отправились в детский сад. Сколько бы Инко не говорила с Мицуки, и сколько бы та не возмущалась своим сыном – всё без толку. Похоже, тот сразу догнал, что мажор и его дружок-доходяга-беспричудыш настучали родакам об этом, и начал прессовать их с удвоенной силой. И ведь никто ничего ему не скажет, ибо ребёнок с такой мощной причудой будет выгоден всем.              Эта неприятная ситуация и напряжённая обстановка после неё прервалась ещё одним звонком в дверь, разрезавшим пелену тяжёлого молчания во всём доме.              - Схожу открою! – махнул рукой Хисаши и пошёл к двери.              Спустя несколько секунд он уже был весь повеселевший.              - Вот и недостающий подоспел! – бодро сказал он, и в зал вошёл ещё один мужчина.              Немного морщинистое лицо, очки на носу, хорошо уложенные светлые волосы и заметная, печальная деталь – отсутствующая правая рука. Увидев вошедшего гостя, Изуку сразу посветлел и, едва Инко убрала ватный диск от его лица, метнулся к мужчине.              - Дядя Курт! – радостно воскликнул он и обнял его, насколько ему хватало его маленького роста.              Сохранявший нейтральное выражение лица Коннорс будто заразился внезапной вспышкой позитивной энергией мальчика и засмеялся.              - Здравствуй, Эйнштейн. – с ноткой шуточной, не злой иронии ответил он и погладил его по голове. Как ни странно, Инко даже не возражала тому, что Мидория прервал обработку ран – она сама была рада приходу гостя.              - Ох ты, всё-таки обдумал моё предложение! – подошёл к нему с распростёртыми объятиями Норман. – Рад, что ты с нами, дружище!              - Д-да-да, и вам привет, мистер Озборн. – засмущался Курт от такого внезапного радушного приёма.              И секунды не прошло, как из ванной, облачённый в один только халат, высунулся возбуждённый Гарри.              - Кто-то сказал «дядя Курт»?! – бодро воскликнул он, и его волосы, прилизанные к голове от воды, сами собой встали дыбом в его стандартную боевую причёску.              Коннорсу всегда были рады, особенно мальчишки. Он для них был как дядя, который в нужный момент мог и родителям с работой помочь, и с ребятишками посидеть. Именно он, сам того не зная, подтолкнул Изуку изучать точные науки и увлекаться различными изобретениями, в это же время стараясь как-то помочь Гарри с понимаем арифметики. Ему не хватало воли и характера повышать на кого-либо из них голос, поэтому брюнет постоянно отлынивал и считал ворон, на что Кёртису оставалось только прикрыть лицо рукой да головой качать.              Но как бы сложно или скучно Гарри ни бывало, он привязался к Коннорсу не меньше Изуку, из-за чего тот сблизился с семьями Озборнов и Мидориями ещё сильнее, чем до этого. Как-никак, задолго до рождения детей троица дружила между собой. Норман, Хисаши и Кёртис, которого, переняв от своих родителей, дети стали называть Куртом, а точнее дядей Куртом.              Такой визит вмиг сломал эту напряжённую атмосферу после досадного происшествия с Бакуго и котиком раздора, и дружной компанией они вместе уселись за стол, обсуждая вообще всё, что можно, будто стерев себе из памяти невзгоды.              В частности, Норман показывал своим коллегам то, во что превратилась башня Озкорп сейчас – огромный футуристичный небоскрёб в Нью-Йорке, который Озборн назвал шёпотом, так как знал, насколько мальчишки пристрастны к такому волшебству науки. И даже так от их навострённых и пригретых ушей это не скрылось              - Где, где? Покажи! – наперебой друг другу они проползли прямо под столом и высунули свои носы наружу, стараясь приглядеться к картинке. И да, их глаза тут же заблестели. – Вааа...              Немного прочистив горло, Норман повернулся к Хисаши, который ответил ему лишь ухмылкой и пожатыми плечами. Мол, дети, что с них взять. Да и тему эту любят. Да что уж там – живут они этим!              Стоит ли говорить, в каком восторге оба были, когда «изобрели» первую собственную броню Ultra Super Duper Mark 1 из коробок от электроники и гибких пластиковых труб? Так как через картон видно не было, Мидория додумался прорезать отверстия и приклеить цветастую бумагу, которую Гарри изрисовал в подобии интерфейса. Да они тогда себя гениями инженерии чувствовали, посему быстро отправились показывать сидевшему тогда с ними Коннорсу свои достижения. Пока тот мирно сидел в кресле и листал космический журнал, в зал вломились двое детей и, не успев закончить свою пафосную речь, Изуку в своей «броне» шмякнулся прямо лицом в пол, благо картон подавил этот урон.              - Хех, так и тянет их к великим технологиям. – посмеялся Курт, глядя на заворожённых детей и попивая чай. Однако в этот же момент он погрустнел и посмотрел на сидевших рядом друг с другом Инко и Хисаши.              Дело в том, что все они тут собрались, чтобы вместе поесть и попить чаю... напоследок. Это они собирались сказать, да всё никак не хватало храбрости, но тянуть больше было нельзя. В этот момент Норман резко закашлял и быстро поднялся из-за стола.              - П-пап? – робко шепнул Гарри.              - Дорогой, что с тобой? – обеспокоено приподнялась Эмили, но Озборн поспешил её успокоить.              - Всё нормально... просто... – пытаясь откашляться, он говорил и шёл в ванную одновременно. – Подавился немного, вот и всё! Я отойду ненадолго, не скучайте, кха!              Дверь хлопнула, и Норман скрылся в туалете, оставив остальных в полной тишине. Ещё сильнее забеспокоившаяся Эмили оглядела Мидорий и Коннорса, однако те поспешили её успокоить, несмотря на то, что секунду назад на них были мрачные лица. Детям оставалось лишь нахмуриться и переглянуться такому странному поведению, которое продолжалось уже невесть сколько...              ***              Когда трапеза закончилась, и вся посуда была вымыта, взрослые отправили Гарри и Изуку играться в комнату на втором этаже, пока им, как они сказали, нужно что-то обсудить.              Эмили, скрестив руки на груди, переводила взгляд от троицы учёных на своего мужа и обратно, и она чётко понимала, что «что-то обсудить» нужно им с ней.              - Говорите, почему вы такие мрачные ходите. – серьёзно сказала она, сверля всех своим взглядом от недовольства, что от неё что-то скрывают.              Недолго думая, первым заговорил сам Норман.              - Эми... – с печалью в голосе сказала мужчина, положив руки ей на плечи. – Я всё откладывал это, но... нужно признаться тебе кое в чём...              Лик недовольства вновь сменился на обеспокоенность. Глаза женщины забегали по комнате, она смотрела то куда-то в сторону, то на учёных, которые только понуро опускали головы, то на своего мужа, который пристально смотрел ей в лицо.              - Нам... нужно на неопределённый срок отъехать в Нью-Йорк, в Озкорп. – собравшись с мыслями, Озборн сказал наконец то, что лежало на душе.              Но такой расклад, по всей видимости, был неожиданным для оставшихся троих учёных, которые быстро подняли головы с ошеломлёнными лицами и переглянулись.              Увлечённые этим «разговором», никто и не заметил, что Гарри и Изуку не поднялись до конца, а уселись на ступеньках в тени, подслушивая их разговор. И сказанное Озборном поразило их обоих до глубины души.              - Я, Инко, Хисаши, Курт... – перечислял он. – Всем нам надо уехать, и я хотел сказать, что тебе и детям придётся остаться.              Не только Эмили, но и мальчики не могли поверить своим ушам. Только недавно всё было хорошо. Ещё вчера, когда Коннорс приезжал погостить, казалось, что эта жизнь не может стать хуже. И тут, как снег на голову, сваливается эта «новость». Эмили обескураженно посмотрела на родителей Изуку, всё ещё не в состоянии поверить, что они решились на такое. Что там такого может быть важного, что заставило бы их оставить своего любимого и единственного сына?              - Пап?.. – раздалось с стороны лестницы. Даже такое тихое слово заставило всех вздрогнуть и обернуться. К ним робко подошли мальчишки, услышавшие абсолютно всё, что тут происходило. – Э-это...п-правда?              Такой вопрос, заданной к тому же таким голосом, поставил не только Нормана, но и троих учёных в тупик.              - Да, Норман. – присоединилась Эмили. – И вы трое. Вы же шутите, да? Скажите мне, что это просто глупая шутка.              Но Мидории и Коннорс только сильнее нахмурились, то и дело недовольно посматривая на Озборна.              - А вы надолго уйдёте? – вполголоса спросил Изуку, глядя на родителей исподлобья глазами, на которых виднелись блики от слёз.              Они не были готовы надолго прощаться с родителями, а в частности Мидория, который цеплялся за них, как за брошенный в море спасательный круг. Им, чёрт возьми, по шесть лет, и тут так внезапно, ни с того, ни с сего мама и папа решили уехать за океан. Слёзы уже нельзя было контролировать, и они постепенно стали падать на пол.              Как бы она ни старалась, Инко не выдержала этого и подбежала к своему сыну.              - Изу, успокойся, всё будет хорошо. – прошептала она ему, крепко прижав в себе её шмыгающий комочек счастья, который уткнулся ей в плечо. – Мы очень не хотим уезжать, правда. Но это очень важно! Мы втроём с твоим папой и мистером Ко... точнее, дядей Куртом хотим помочь мистеру Озборну.              Она украдкой глянула на Нормана, кивнувшего ей в знак согласия с её словами. Или, может, даже благодарности. Сам же он встал на одного колено, чтобы сравняться с Гарри, и положил руку ему на плечо.              - Не бойся, сынок. – улыбнулся мужчина. – Вернёмся, как только сможем.              Сразу после Гарри он обнял Эмили, извинившись перед ними, что скрывал свои намерения. По его обеспокоенному и искренне виноватому виду было видно, что он тоже не хотел этого, поэтому злиться на него долго не получалось. Так или иначе, уезжать всё равно надо, а если ещё и на душу брать глубокую обиду, то это будет давить ещё сильнее. А так, пусть и с печалью, но ситуацию можно отпустить.              До вечера дети что-то рисовали и друг другу показывали, но они были настолько тихими, что казалось, будто это просто два запрограммированных робота, которым задан алгоритм одного и того же действия. Родители Изуку хотели подойти к нему, но всё никак не решались, понимая, что лучше его сейчас не трогать. То же самое и с Гарри.              Только Коннорс смог кое-как с ними перекинуться парой фраз, когда он принёс им печенья, однако и это особо не помогло их как-то расшевелить. Взрослые, конечно, были не лучше: все ушли в свои размышления, решая, что делать дальше. Как будет проходить жизнь Изуку без его родителей и Гарри без его отца. Как им обоим будет, когда Коннорс не сможет если что прийти и посидеть с ними, порадоваться за их «изобретения» и помочь с тяжёлыми предметами точных наук. Неизвестно, когда они вернутся. Гарри и Изуку уже могут в школу пойти и отучиться там несколько классов, пока они будут заниматься... делами по работе.              Мидория абсолютно не был увлечён процессом рисования, как и Гарри. В голове бушевал ураган из эмоций и мыслей, а мозг предательски рисовал самые страшные исходы, которые могут их ожидать. Гарри же наоборот – сконцентрировался на своей обиде за то, что папа, не предупредив изначально, хочет куда-то внезапно уехать, забрав при этом с собой и родителей Изуку, и дядю Курта заодно. И это в то время, когда на них постоянно наезжают сверстники!              Вечер наступил. Персональный самолёт уже ожидал Озборна с командой учёных, и наступило время прощаться. Гарри перед этим сказал Мидории, чтобы он был мужиком и держался хладнокровно, вот только исполнить эти слова ему удалось только на несколько секунд, ведь спустя пару мгновений он тут же прижался к Инко, без слов умоляя не уезжать.              С самого начала той это казалось плохой идей, однако выхода не оставалось – Норману нужна помощь, ведь он их хороший друг, к тому же отец Гарри – практически брата для Изуку. А ещё он собственноручно создал компанию, стремившуюся помочь изобретениями не только героям, но и всему человечеству, сделав их жизнь проще. Не зря же дочерняя компания Озкорпа – это Центр помощи Беспричудным и Бездомным, помимо работающий и как приют для людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации.              Было бы попросту бесчеловечно такого человека оставлять на произвол судьбе, однако кое-что не укладывалось ни в голове Инко, ни в головах Хисаши и Коннорса – почему Норман соврал собственному сыну и Эмили?..              Напоследок Хисаши вместе с Инко обняли Изуку и подарили ему необычный кулон в виде паука. Мидория-младший на них вопросительно посмотрел, в ответ получив лучезарную улыбку матери и заговорщеский подмиг от отца. Значит, что-то этот подарочек, да значит, помимо просто жеста родительского внимания.              Гарри же достался какой-то странный пульт, выглядевший как экран с приделанными к нему половинками геймпада, а на вопросы, что это, Норман дал только многозначительное «узнаешь, когда исполнится 16». Когда Гарри повернулся к Эмили, та кивнула ему, подтверждая слова отца и, распрощавшись наконец со всеми, Озборн, Хисаши, Инко и Коннорс отправились вперёд. Махнув ребятам рукой на прощание, как дядя, уходящий из гостей, Кёртис устремил свой взгляд вперёд. Ветерок перебирал его короткие, но вполне себе пышные светлые волосы, а в очках отражалась луна, в очередной раз сражая солнце с его престола на всю ночь. В его голове, как и у остальных, роилась куча мыслей, но главной была одна – как они собираются работать над проектом, который был подготовлен Норманом.              ***              Наши дни. Нью-Йорк.              Коннорс смотрел на своё отражение в стекле дорогого ресторана. Грязное и морщинистое лицо с продолжающей чернеть щетиной, токсично-зелёные и будто бы рептилойдные глаза, соломенные и потускневшие волосы, по цвету напоминавшие замшелый белый хлеб. На переносице была еле заметная царапина. Дрожавший от холода, едва прикрытый найденной им в мусорке курткой, Курт шёл своей дорогой, толкая тележку с одной единственной вещью внутри – террариумом с вполне себе живым и здоровым пауком, которого, по велению будто бы откуда-то из вне, ему нужно было отвезти в Японию, и учёный до сих пор не понимал, почему и откуда у него есть такое стремление.              Вечная дорога в дождливом Нью-Йорке шла долго. При себе у Коннорса не было не то что телефона – даже заводных часов не было. Пару раз он успевал глянуть время на настенных уличных часах, однако это мало чем могло помочь. Посему, Курт быстро потерял счёт времени, на автоматизме идя вперёд.              Где-то вдали слышались то сирены, то взрывы, то крики полицейских в громкоговорители. Затем прилетал какой-нибудь цветастый бугай и в два счёта разделывался с каким-нибудь крупнокалиберным дебоширом под бурные овации местных зевак. До всего этого Коннорсу было мало дела, так как в голове был туман, и единственное, что ему помогало не свалиться без сознания, - это концентрация на медленно идущей под ним полосой тротуара.              Но, по итогу, бесцельная ходьба-таки дала свои плоды – он увидел здание с яркой вывеской, у которого находились личности разных сортов и размеров, по одежде напоминавшие, как ни странно, его самого. Туман хоть на какое-то время отпустил разум Коннорса, и он метнулся вперёд, полностью забив на светофоры и машины, тем самым под возмущённые и одновременно напуганные возгласы пару раз чуть не попав под машины. Ему было всё равно: у его блужданий появилась хоть какая-то конечная точка, ну или хотя бы своего рода «чекпоинт». «Откуда у меня в голове всплыло такое странное слово?..» - на миг задался вопросом Курт, но быстро отправил его в помойку и продолжил свой путь до почему-то пусть и отдалённо, но знакомого места – ЦПББ, Центр помощи Беспричудным и Бездомным.              Нищие, бездомные и беспричудные, пришедшие за поддержкой, стояли небольшими группками на довольно просторном переднем дворе. В бочках горел огонь, а их самих накрывали зонты с квадратным дном. Кто-то делился впечатлениями от найденной для них работы, кто-то по классике жаловался на правительство, другие обсуждали героев и злодеев, четвёртые и вовсе наигрывали на самодельных музыкальных инструментах мелодии, и их вполне себе с удовольствием слушали.              Здесь царила своя уличная, но по-народному уютная атмосфера, в которой Коннорса особо и не заметили. Разве что юноша в зелёной куртке со знаком ЦПББ предложил свою помощь, от чего Курт тактично отказался, сам потащив тележку по специальным железным балкам. Когда оттуда кто-то вышел, он даже дверь придержал, чтобы помочь.              - Спасибо. – кивнул Кёртис и едва заметно улыбнулся, войдя в помещение.              Тут всё было ухожено. Обычное, не выделяющееся помещение, где туда-сюда ходили люди и занимались и своими делами. И как бы это место ни казалось дружелюбным, и как бы Коннорс не знал, где находится, всё равно в глубине души он чувствовал, что уже здесь был. Каждый сантиметр, каждый стул, каждая декорация словно кричала «С возвращением, давненько мы тебя тут не видели!». Вновь пытались вернуться воспоминания, заставив учёного панически осматривать комнату дрожащим взглядом и не понимать, что с ним происходит. Хлопок, крики, боль. Побег. Паук. Япония...              - Эй, чувак, чё эт’ с тобой? – из нарастающей паники его резко вывел какой-то молодой голос. – Замёрз, небось? А то ума не приложу, чё эт’ тебя так трясёт.              - Я... – Курт попытался уравновесить дыхание, широкими глазами медленно водя по полу. – Д-да... д-дождливая сегодня погодка, о-однако?              - Хе, и не говори! – хмыкнул молодой парнишка, развалившийся в кресле. – Ты подойти, помощи попроси! Как-никак, центр помощи, на! Может и шоколада горячего дадут.              Нервно покивав головой больше самому себе, нежели парнишке, Курт двинул тележку с террариумом вперёд. Поскольку на ресепшене, или как это тут называется, была небольшая очередь, Коннорс решил успокоиться и осмотреться.              Как он и заметил раньше, здание было хоть и засорённым кучей разных вещей от кучи разных людей, но выглядело оно всё равно опрятным и доброжелательным. На глаза попалась стенка, у которой стоял автомат с едой, автомат с кофе и доска объявлений, что он и захотел прочесть в первую очередь.              Купля-продажа, спектакль, пойманные негодяи... ничего интересного. Так бы и отошёл Курт от этой доски, если бы его скользящему взгляду не попалось случайное объявление о пропаже человека. Присмотревшись поближе, он увидел фото улыбающегося рыжеватого мужчины. Написаны повадки, кем является... Учёный очень удивился, когда увидел, что этот человек владеет этим приютом. И тут его взгляд напарывается на ещё один факт – «создатель и владелец Озкорп».              

ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ.

      

В результате саботажа работы Озкорп,

      

пропавшим без вести был объявлен

      

НОРМАН ОЗБОРН.