***
Вчера вечером Юра вёл себя странно. Был задумчив и напряжен, нервничал, хотя объективной причины не было. Всучил Алтыну список покупок, явно высосанный из пальца. Ещё одну бутылку шампанского — ты серьёзно, Юра? Пива на утро первого января, чипсы и разные снеки, с мотивацией — будем пить пиво с чипсами и залипать на новогодние комедии. Ну, допустим. И ещё несколько вымученных пунктов. — И, да, Гошан заедет за тобой потому, что Милка ему тоже список написала. — краснел и явно смущался парень. — Юр, ты уверен, что нам это действительно нужно? — Да, уверен. — но прозвучало как-то неуверенно. Юра всегда открытый, честный в словах, поступках, чувствах, вчера явно пытался что-то скрыть, не договаривал и отводил взгляд. А ещё залипал периодически в телефон и украдкой переписывался с кем-то. Не то, чтобы Отабек ревновал. Он всецело доверял своему парню. Но это было странно. Из всего происходящего Отабек понял одно — Юре зачем-то надо, чтобы он свалил из дома. Самое первое, что приходило в голову — Плисецкий заказал ему подарок и хочет чтобы курьер приехал в его отсутствие. Ну что же, если Юрочка чего-то хочет — он это получит.***
Потратив несколько часов на блуждание по переполненному людьми торговому центру, и теперь сидя в кафешке с чашкой кофе в руках, Отабек даже не испытывал усталости и не злился на Гошу, нелепо пытающегося потянуть время, ищущего повод задержать его. Он догадывался, что бедный Попович тут не по своей инициативе. А ещё парень испытывал странное чувство иррациональной гордости, что его Юра так заморочился и даже вовлек в эту авантюру друзей, чтобы сделать ему новогодний подарок. И от этого теплело в груди и сердце замирало в предвкушении чего-то радостного. Наконец телефон пиликнул входящим сообщение и Георгий мельком взглянув на экран, с облегчением выдохнул. — Ну что, ты закончил? Поехали, Мила уже заждалась. — Да, поехали. — кивнул Алтын и допил одним глотком уже остывший кофе.***
Отабек, шурша пакетами, поднялся по лестнице, толкнул плечом приоткрытую дверь и удивлëнно вскинул бровь, когда навстречу ему вышла Мила. — Привет. А ты здесь… — растерянно тянет парень, пытаясь подобрать слова. — Привет. Проходи, раздевайся скорее. — Мила забирает у него из рук пакеты, уносит на кухню и быстро возвращается обратно. — Послушай меня внимательно. Сейчас ты идёшь в душ. Там все тебе уже приготовлено. А потом прямиком в спальню. Тебя ждёт кое-что интересненькое. И поверь мне — ты не пожалеешь. Отабек кивает все ещё растерянно глядя на девушку. — Я даже немного завидую вам, ребятки. — загадочно улыбается Мила. Затем надевает пальто и легко похлопав Отабека по плечу, подмигивает опешившему парню и покидает квартиру. Алтын ещё несколько секунд озадачено стоит в прихожей, выдыхает длинно, глядя на себя в зеркало и идëт в душ. Уже в ду́ше парня накрывает осознание, что в спальне его ждёт Юра, который, видимо, приготовил ему сюрприз. И они там точно не в шахматы будут играть, иначе зачем душ? Он усмехается над возникшей ассоциацией. Ну какие шахматы? Ладно бы ещё Mortal Kombat.***
Отабек открывает дверь спальни и замирает в дверном проеме. На долю секунды его посещает шальная мысль, что он ошибся квартирой или кукухой поехал, а может он просто уснул и это ему снится? Свет в комнате приглушен, шторы плотно задернуты, из освещения только гирлянды, на гардине и над кроватью. А еще на тумбочке светильник-проектор звездного неба, который Отабек подарил Юре, давно, когда они ещё даже не начали встречаться. У окна, спиной к двери стоит стройная девушка — блондинка в изумрудно-зелëной атласной блузке и чёрной кожаной мини-юбке. Взгляд скользит ниже по стройным ногам в черных чулках в сетку и останавливается на туфлях с головокружительными шпильками. У Отабека перехватывает дыхание, он шумно сглатывает и делает шаг в комнату. Такого он точно не ожидал. И тут девушка оборачивается к нему лицом. Отабек смотрит и не может узнать. Это Юра? И да, и нет. Волосы уложены назад, словно откинуты порывом ветра, открывая лицо. Смоки айс и коралловый блеск на губах. Это что-то невероятное. Девушка смотрит серьезным взглядом, облизывает губы и ударяет по открытой ладони черным стеком. «Училка из порнухи» — мелькает в мозгу у Алтына. Он очарованного взгляда оторвать не может. И словно глазам своим не верит. Память услужливо подкидывает флэшбеки из показательной Юры, в рваной майке и почти с таким же мейком, на которую Алтын обдрочился в своë время, чуть руки по локоть не стёр. Но Юра же об этом не знал? Ведь Отабек тогда из последних сил играл роль образцово-показательного друга. Или всë же догадывался? — Неожиданно, детка. — с придыхание выдает Алтын. А Юра смотрит в ответ слегка напряженно, вглядывается пристально в глаза напротив, потемневшие, с расширенными зрачками. В них точно нет брезгливости или неприязни. Там только плохо скрываемый чистый восторг, восхищение, вожделение. Юра выдыхает с облегчением. Стряхивает секундное замешательство и вдруг смотрит прищурив глаза, буквально прожигая взглядом. У Отабека единственное желание — опуститься на колени, обхватить эти ноги руками, прижаться, покрыть поцелуями всë, куда только сможет дотянуться. А Юра тонет в этих глазах — темных омутах, пожирающих его взглядом. Хочется кинуться навстречу, обнять, впиться поцелуем в родные губы и снова почувствовать все, что Отабек может ему дать. Всегда даёт. Но он только больно бьет себя стеком по ладони, отрезвляя, приводя в чувство. Потому что так надо. Ещё не время. Игра только началась. — Вы опоздали, молодой человек. — произносит Юра подчёркнуто строго, с нотками стали в голосе. — Простите, я очень спешил, но такие пробки — это не в моей власти. Готов искупить. — Сидеть! — стеком, как указкой, махнув в сторону кровати. Что ещё больше усиливает ассоциацию с училкой. Или с дрессировщиком? Парень покорно садится, не сводя глаз с Плисецкого. — Хороший мальчик! Ты же будешь послушным сегодня для меня? — Да. — тихо отвечает и снизу вверх смотрит на подошедшего ближе Юру. — Не слышу. Громче. — Да. — повторяет, повышая тон голоса и неуверенно добавляет — Госпожа. — Умница. — удовлетворенно кивает Юра — Давай сразу проясним один момент… Юра кожаным наконечником стека ведëт по щеке под подбородок и побуждает приподнять лицо выше, слегка откинуть голову. — Если ты думаешь, что тебя здесь будут ублажать, малыш, то смею огорчить. Сегодня ты здесь, чтобы доставить мне удовольствие. — Юра интонацией выделяет слово «мне» — Быть моей игрушкой. Планирую повеселиться. Трахнуть себя тобой. Ты готов? — Готов. — глаз не отводит и кивает в подтверждение своих слов. И чувствует, как потеют ладони, как от участившегося дыхания пересыхает во рту и в штанах дергается член. Эта игра заводит не по-детски, возбуждает. Юра легко ударяет стеком по внутренней стороне бедра сидящего парня, сначала одного и следом второго, побуждая шире раздвинуть ноги и подходит ближе, громко цокая шпильками по ламинату. Блузка впереди завязана узлом, чуть выше талии, открывая полоску обнаженной кожи. Такой нежной и манящей. И парня срывает. Он подается вперёд, жадно целуя бледную кожу, проводит языком вдоль пояса юбки и скользит ладонями по стройным икрам. Погладив нежно подколенные ямочки, ведёт от коленей вверх до кружевной кромки чулок и выше под юбку. Привычным жестом сминает ладонями упругие ягодицы. Такие любимые и словно для его ладоней созданные. Дыхание сбивается, а руки начинают слегка подрагивать от хлынувшего в кровь адреналина. — Мф… — полустоном выдыхает Юра и закрывает глаза, словно даёт себе несколько секунд насладиться незатейливой лаской. И тут же предплечье Отабека обжигает хлестким ударом. — Руки! — голос жесткий и глаза смотрят с укором, подавляют — Кто тебе разрешил? Отабек смотрит, не понимая, что Юра от него хочет. Желание туманит разум. — Руки убрал! Ты оглох что ли? Отабек выдыхает рвано с каким-то почти рычащим звуком и нехотя убирает руки. Упирается ладонями в матрас и растерянно смотрит на Юру. — Тебе позволено смотреть на меня. А касаться можешь только губами и языком. Никаких рук. Ты понял? Отабек кивает, принимая правила игры. Но, чëрт, как же хочется коснуться. Этот Юра с ума его сведёт. Отабек уже давно привык к тому, что дерзкий, вредный и острый на язык Юрочка в его руках превращался в стонуще-скулящее желе. Стоило только подойти, обнять, провести по шее открытыми губами, поцеловать чувствительное местечко за ухом и всë. Его парень терял контроль, расслаблялся в его жадных, требовательных, но всë же нежных объятиях. Но этот Юра был другой. Жёсткий, доминирующий и совершенно незнакомый. И это заводило, было так горячо, что Алтына откровенно вело. Так хотелось прикоснуться к нему, провести ладонями по стройным бедрам в шелковистых чулках, подмять под себя, пометить, присвоить. И в то же самое время хотелось подчиниться. Что происходит? Как такое вообще возможно? От запрета на прикосновения горели ладони. Это только подливало масла в и так полыхающий огонь. Запретный плод, как известно сладок. Того, что запрещено всегда хочется сильнее. Отабек только крепче впивается пальцами в покрывало и подается вперёд. Прижимается пылающей щекой к мягкой коже юбки в районе паха и слегка потирается. Без рук же можно, да? Сквозная металлическая молния слегка царапает, но так приятно холодит щеку. И Алтын явственно чувствует, что Юрочка тоже возбужден. — Не торопись, малыш. — Юра отходит на пару шагов назад. Берëт телефон с тумбочки, мажет пальцем по экрану и колонка оживает, проливая мелодию. Красивую и медленную. — Смотри на меня. — встряхивает волосами Юра и начинает двигаться. Сначала медленно покачивая бедрами из стороны в сторону и скользя ладонями по бокам, оглаживая живот, грудь, шею. Потом добавляя шаги и прогибы. Продолжает расслабленно танцевать, завораживая легкими движениями, несмотря на высоченные каблуки. Тонкие пальцы скользят по шелковой ткани и медленно расстегивают пуговицы. Блузка падает с плеч и стекает по рукам на пол, открывая черное кружево. Туда же вскоре отправляется юбка, когда молния расстегивается одним легким движением руки. Юра поворачивается спиной к кровати, покачивает бедрами, слегка расставив ноги и прогибается в спине, чуть наклоняясь перед. Отабек забывает, как дышать. От одного вида этих соблазнительных ягодиц, подчеркнутых черным кружевом, можно поехать крышей. Но это ещё не всë. Отабек явственно видит, как между ними поблескивает чёрный кристаллик пробки. Да, блять! Юрочка безжалостно попадает во все его кинки, а может именно он их и создаëт… Стройный, гибкий и пластичный. Эти ноги бесконечные и нежная, бледная кожа, мягкие волосы, которые одуряюще пахнут солнцем и чем-то ещё неуловимым. Так пахнет только Плисецкий. А ещё горячий и чувственный. Его стоны это отдельный вид наслаждения для Алтына. Как тут не рехнуться окончательно — не понятно. Он словно кот. Вредный и своенравный, но стоит приласкать, почесать за ушком и он уже мурчит и ластится. Но это только с Отабеком. С остальными его киса шипит и фыркает, хмурит брови и скалит зубки. Но только не с ним. Он сам не знает, как смог заслужить доверие, приручить этого мальчишку. Но сегодня его котик решил показать характер. Дразнит, заводит, соблазняет. И самообладание трещит по швам. Но Алтын держится. Потому что Юрочка этого хочет. Он решил поиграть и Отабек готов подчиниться. Музыкальная композиция подходит к концу. И Юра кружится, без стеснения показывая себя со всех сторон и грациозно вскидывает вверх руки на последних нотах, замирая в красивой позе. Стек болтается на петле, на запястье. Феечка для взрослых, восемнадцать плюс и волшебная палочка под стать. — Всë рассмотрел? — севший голос даёт понять, что не одного Алтына тут повело неслабо — Сними футболку, малыш, я тоже хочу на тебя посмотреть. И Отабек подчиняется, медленно тянет вверх футболку, снимает и откидывает в сторону. — Красивый… — томно выдыхает Юра. — Ты краси́вее, детка. — голос не слушается и Алтын откашливается, потому что вышло очень хрипло — Подойди ближе, что-то плохо видно. — и усмехается зараза. — Да к черту! — выдыхает Юра и стремительно шагает к кровати — Моя игра — мои правила! Отабек моргает от неожиданности и подается навстречу. Юра пальцами вплетается в отросшие на затылке волосы, сжимает их в кулаке и слегка оттягивает, заставляя откинуть голову. — До одури хочу поцеловать тебя… — шепчет в самые губы и тут же целует. Напористо и жадно, нагло вторгаясь языком в рот. Ведёт в поцелуе, продолжая сжимать и оттягивать волосы и Отабек даже не пытается перехватить инициативу. Его размазывает. Он стонет в поцелуй и уплывающим сознанием пытается сообразить. Как же так вышло? Они словно ролями поменялись. Нет, он никогда не подавлял Юру и всегда готов был уступить, когда Юрочке этого хотелось, но это было редко. Это Отабек обычно заставлял своего мальчика стонать и дрожать в его руках. Юрочку взрывало такими яркими оргазмами, что Алтын от одного его вида готов был обкончаться. Что уж там. Парень даже не отдаёт себе отчета, но руки сами тянутся, поглаживают бедра и притягивают ближе. — Непослушный… — усмехается Плисецкий, отрываясь от сладких губ. — Придётся наказать тебя. — но звучит скорее нежно, чем властно. — Накажи… — шепчет Алтын. И раз уж всё равно придется понести наказание, то можно же немного обнаглеть, да? Отабек поднимается на ноги, губами приникая к шее и вдыхая неповторимый запах Плисецкого, от которого, голова идет кру́гом. Одной рукой скользит по рёбрам вверх к тонкому кружеву, и подушечкой большого пальца обводит набухший сосок. А второй погладив нежно спину, спускается ниже и сжимая ягодицу, кончиками пальцев давит на основание пробки. Юра громко ахает и его тело пробивает ощутимой дрожью. Пытается вырваться из цепких рук. Но потом сдается и позволяет себе получить небольшую порцию удовольствия. Весь план идет по пизде. Но это как-то… Похуй? В кайф же. А ради этого ведь все и затевалось. Алтын понимает, что ему дали добро и уже смелее ведёт языком от ключиц на грудь. Влажно лижет сосок прямо через тонкую ткань и слегка прикусывает. Юрочка стонет глухо и впивается тонкими пальцами в плечи. Боится потерять равновесие, так сильно его ведёт. — Сними эти блядские туфли. Не могу больше. — почти шепотом говорит, но Отабек его слышит. Ноги с непривычки дрожат или это от близости Алтына? От этих рук и губ ненасытных. Отабек садится на кровать, ведёт подушечками пальцев по задней поверхности бедер, трогает невесомо нежную кожу под коленями, оглаживает икры и берется за задник туфли, помогая освободить ногу. Сначала одну и затем вторую. Юра выдыхает облегченно, но рук с плеч не убирает. Тонкие пальцы поглаживают смуглую кожу, выводя замысловатые узоры, пока Алтын ведёт носом по бедру, вдыхая терпкий запах Юрочкиного возбуждения. Влажно целует кожу выше кружева чулка и языком ведёт выше, к паху. Губы невесомыми поцелуями порхают по бедру, по паховой складочке рядом с тонкими кружевными трусиками, и шепчут бессвязно. — Юрочка… мой… с ума сводишь… люблю… какой же ты… — слышит Юра обрывки фраз и растворяется в этом мареве неги и любви. Только дышит шумно, сдерживая стоны. У Плисецкого сердце то частит бешено, то замирает от нежности и накатывающего волнами желания. В животе уже не бабочки порхают, там фейерверки взрываются, рассыпая внутри искры возбуждения до солнечного сплетения. Член пульсирует, наливаясь кровью и розовая, глянцевая головка предательски выглядывает из-под кромки трусов, блестя прозрачной каплей предэякулята. Отабек вскидывает взгляд вверх и сталкивается с таким же поплывшим и дезориентированным взглядом любимых зеленых глаз. И не разрывая зрительный контакт, слизывает блестящую, вязкую каплю, щекотит щелочку уретры кончиком языка и влажно лижет ствол прямо через блядские трусы. Приспускает чуть вниз кружево и вбирает в рот головку, с наслаждением посасывая, прикрыв от удовольствия глаза. Дорвался наконец… Юра снова громко ахает и отстраняется слегка, уперевшись рукой в плечо. — Так, подожди. Надо притормозить. — пытается прийти в себя, стряхнуть стремительно накатившее возбуждение. Зря что ли он столько готовился? — Ах, да. Наказание. — усмехается Алтын, отстраняясь. Его губы блестят от слюны и смазки. И это так притягательно и горячо, что Плисецкий не может удержаться, наклоняется и скользит кончиком языка по любимым губам. — Что мне нужно сделать? Приказывай. — голос палевно подрагивает. — Раздевайся и ложись на спину. — Плисецкий слегка толкает парня пальцами в плечо. Отабек одним плавным движение снимает штаны вместе с бельем и падает спиной на кровать. — Головой к изголовью. — Юра машет рукой в сторону чёрной кованной спинки. Отабек кивает и двигается, ложась по центру кровати. Юрочка несколько секунд наслаждается восхитительным видом и порывисто шагает к кровати. Седлает бедра своего парня, наклоняется и целует влажно и глубоко. Отрывается от губ, смотрит несколько секунд прямо в глаза, пристально, изучающе. — Ты доверяешь мне, малыш? — спрашивает слегка прищурив глаза. — Полностью, детка. — смотрит в ответ уверенно — Даже не сомневайся. — И я могу делать, что захочу? — Всë, что угодно, детка. — Хорошо. — удовлетворенно кивает Плисецкий — Подними руки за голову. Отабек подчиняется, поднимает руки вверх и цепляется пальцами за изголовье. Юра откидывает одну подушку и подцепляет пальцем наручники, покачивает перед собой, надев одним кольцом на палец. — Ты же позволишь мне? — и смотрит с интересом и хитринкой в глазах. Отабек коротко кивает и протягивает руку. Слышит характерный щелчок и заводит руки обратно за голову, продевает второе кольцо между прутьев изголовья и сам защелкивает его на запястье. — Теперь ты полность в моей власти. — Плисецкий довольно смотрит на своего парня — Наконец-то я узнаю все твои слабые местечки. И Юра не шутит. Так давно и сильно он хочет заставить своего парня изнывать от наслаждения, снова услышать эти хриплые, несдержанные стоны. Насладиться и наиграться вдоволь этим желанным телом. Почувствовать на языке вкус горячей кожи. Просто обычно, Отабек так жаден и нетерпелив. Сгребает Юрочку в свои медвежьи объятия, напористыми поцелуями и нежными ласками легко превращает парня в безвольную лужу. И сопротивляться этому напору у Плисецкого не хватает ни сил, ни желания. Отабек умело доводит его до пика наслаждения, до дрожи во всем теле и ярких всполохов перед глазами. Но сегодня Юрочка хочет увидеть, как Алтын будет гореть и дрожать в его руках. Уж он постарается… Юра невесомо касаясь смуглой кожи, скользит тонкими пальцами от запястий, скованных блестящим металлом, по предплечьям и дальше от локтей до плеч, оглаживает шею и грудь, наслаждаясь проступающим рельефом мышц. Проводит по приоткрытым губам и толкается двумя пальцами в теплый, податливый рот. И Отабек начинает посасывать нежно пальцы, крошась на мелкие кусочки, потому, что эти руки, словно вылепленные талантливым скульптором давно стали его фетишем. Может Юрочка этого и не знает, но скорее всего догадывается. По тому, как часто и неустанно он выцеловывает эти тонкие запястья, эти длинные, музыкальные пальчики. А Юра уже ведёт по щеке, очерчивая точеные скулы, оставляя влажный от слюны след, дальше на шею и грудь и обводит темные соски, глядя, как покрывается мелкими мурашками кожа. Нависает и проводит языком по нижней губе, тут же посасывая и слегка прикусывая. Ловит губами несдержанный выдох и смотрит в потемневшие глаза. — У меня одна просьба. Не сдерживайся, пожалуйста. — шепчет в самые губы — Я хочу тебя слышать. Очень… Хочу видеть, как тебе хорошо со мной. — Да, детка. — звучит так сломлено и хрипло. Юра обводит кончиками пальцев идеальные изгибы тренированного тела, чередуя нежные, ласкающие поглаживания и поцелуи с укусами, засосами и ощутимыми, присваивающими, жадными прикосновениями, до впившихся в кожу коротких ногтей. Оставляя неяркие пока ещё следы на смуглой коже, которые завтра расцветут напоминанием о горячей ночи. Не всë же Юрочке ходить в засосах. Отабеку плохо, Отабеку хорошо. Так хорошо, что аж плохо. Лишенный возможности двигаться, он ощущает эти неторопливые, медленные прикосновения и поцелуи. И его тело отзывается так остро и словно ему не принадлежит. Он сам не знал, что может быть таким чувствительным и отзывчивым на ласки. Его расплющивает, размазывает и просто разбирает на атомы. И когда с губ срывается очередной громкий стон, Алтын даже не сразу понимает, что это он сам, так громко и несдержанно стонет. Юрочка доволен, он улыбается, сцеловывая мурашки и дрожь с горячей, смуглой кожи. Первый раз он видит своего парня таким разбитым, беззащитным, дезориентированным. И ему чертовски нравится этот новый Отабек. Он перемещается ниже, встав на колени, между разведенных бедер и прогибаясь в спине, заводит руку назад. — Все, я больше этого не вынесу. — выдыхает шумно и избавляется от пробки, отбрасывая еë на кровать, туда же летит и снятый с запястья стек. И снова возвращается к прерванному занятию. Целует поджавшийся от прикосновений живот, обводя языком кубики пресса. Как же давно хотелось! Нечаянно касается щекой возбужденного члена, слегка пачкая щеку смазкой. И наконец окольцовывает его пальцами, размазывая подушечкой большого смазку по тёмной головке. Отабеку кажется, что он сейчас с ума сойдет, от возбуждения, от невозможности коснуться Юры, от вида этих блядских пальцев на его члене. Он слегка дергает рукой, звеня браслетами, в порыве коснуться. Но только отчаянно стонет, когда горячий рот накрывает его возбужденный ствол. Юрочка сосет, стараясь взять, как можно глубже, нежно перекатывая пальцами поджавшиеся яички и наслаждается громкими стонами в перемешку с тихими шипящими фразами на смеси русского и казахского. И Юра уверен, что цензурных слов там едва ли можно найти хотя бы парочку. Ну разве что его имя. Юра прерывается и тянется за лубрикантом. — Хочу кое-что попробовать. Я думаю тебе понравиться. — смотрит в чёрные глаза с наглой уверенностью и льет смазку на пальцы. Ну а что, ему же разрешили… Дует легко на головку, лижет влажно и снова вбирает в рот. Влажными от смазки пальцами, погладив нежно мошонку, скользит дальше и ныряет между ягодиц. И чувствует, как ощутимо перетряхнуло Отабека. Он стонет так сломлено и шепчет что-то на казахском. Юра легко скользит пальцами, поглаживая сжатый вход, дразня, не проникая, лишь слегка надавливая. И видит, как поджимается живот, как подрагивают ноги, покрываясь колючими мурашками. — Юрочка… — Отабек выглядит таким разбитым и потерянным — если ты не остановишься, я… — Ну уж нет! — Юра выпускает член изо рта с пошлым, влажным звуком — Ты кончишь сегодня только вместе со мной! — и пережимает пальцами член у основания. — Блядь… — срывается с губ вместе с тихим стоном. Юра быстро стягивает с себя трусы и седлает крепкие бедра. Наклоняется и целует теплые губы, нежно, тягуче, не спеша, слегка двигает тазом, потираясь своим возбуждением о чужое и ловит губами рваный выдох. Наконец привстает на коленях, направляет член, заведя руку за спину и медленно насаживается, закрыв глаза и слегка запрокинув голову от переполняющих ощущений. Два стона сливаются в один, когда от опускается до упора и слегка покачивается, двигая тазом вперёд-назад, давая обоим привыкнуть. Они так долго ждали и теперь оба балансируют на грани, пытаясь продержаться хотя бы полминуты, не сорвавшись в оргазм. Начинает двигаться, сначала медленно, постепенно наращивая темп, упираясь ладонями в крепкую грудь. Отабек, как завороженный, глаз не может отвести от стройной фигуры. Так хочется погладить эти ноги в чёрных чулках, коснуться нежной кожи, взяться за талию, направляя, и довести Юрочку до пика, подбрасывая на своих бёдрах. Но он только вздыхает и отчаянно звенит браслетами на запястьях, напрягая руки в неистовом желании коснуться своего мальчика. А ещё он видит, что Юрочка устал, эта игра вымотала его, ноги дрожат и он держится из последних сил. — Отстегни меня, любовь моя. — и тихо добавляет — Пожалуйста… Взгляд у Юрочки плывет и он даже не огрызается на это милое обращение. Он замирает на долю секунды затем тянется к изголовью и освобождает Отабека. Хорошо, что ключ так и остался болтаться на цепочке наручников. И даже не успевает ничего понять. Отабек встряхивает затекшие руки и буквально в следующее мгновение подхватывает его под ягодицы и опрокидывает спиной на кровать, головой к изножью, меняя их местами. Закидывает его ноги себе на плечи и начинает вколачивать Юрочку в матрас, сразу переходя на быстрый темп. Напористо и жестко. Так, как Юра любит. Буквально сложив его пополам, благо растяжка позволяет. Нависая сверху и вылизывая шею, стремительно подводя к пику. Юра стонет и его выламывает в спине, выгибая дугой в предоргазменной судороге. Только и Отабек не может сдержать гортанных, громких стонов, которые звенят в сгустившемся воздухе. Они срываются в оргазм почти одновременно. Сначала Юра выстреливает спермой, пачкает грудь и даже подбородок, так и не прикоснувшись к себе ни разу. И следом Отабек, продолжая трахать Юрочку сквозь оргазм, изливается в своего мальчика, не продержавшись и десяти секунд. Совершенно обессиленные они лежат на кровати. Отголоски удовольствия яркими всполохами и лёгкой дрожью гуляют по расслабленным телам. — Мне так хорошо с тобой, Бека. — шепчет Юра. — Юрочка мой… — с лёгкой улыбкой отвечает Алтын, перед тем как их обоих вырубает.***
Юра расслабленно потянулся на кровати. Его тело после оргазма казалось таким легким, почти невесомым. По телу всë ещё волнами разливалась эйфория. Почувствовал, как Отабек придвинулся и слизал с подбородка перламутровую каплю, нависая над ним. — Юр, ты как? Всë в порядке? — И что это сейчас было, Бека? — ответил вопросом на вопрос Юра. — Это моя реплика, Юрочка. Ты не находишь? — Отабек осторожно отвëл со лба прилипшие пряди и нежно чмокнул в кончик носа. Юра открыл глаза и смотрел на Отабека, пытаясь сфокусировать взгляд. Потом усмехнулся и выдал на выдохе: — Знаешь, Бека, есть такая русская пословица: «Долг платежом красен». — И что она значит, Юрочка? — спросил Отабек с улыбкой. То ли троллил, то ли действительно не знал — Юра даже не пытался вникнуть. — Ну, что-то типа — «Я мстю и мстя моя страшна». — Как аукнется так и откликнется? — усмехнулся Алтын. — Что посеешь, то и пожнëшь. — резюмировал Юра. И оба рассмеялись. — Похоже, я посеял монстра. Сексуального, пиздецки горячего и смертельно опасного для одного конкретного казаха. — Ага! — кивнул согласно Плисецкий — Теперь неси ответственность. — Разумеется, Юра. Разве я отказываюсь? — Отабек обнял парня, притягивая к себе и Юра обвил руками его шею. — Я очковал, пиздец просто. — вдруг прошептал Юра, уткнувшись носом ему в грудь. — Чего ты боялся? — удивился Отабек. — Что тебе не понравится. Будет противно это всë. — парень, не поднимая глаз, неопределённо махнул рукой вдоль тела, как бы намекая на свой прикид. — Глупый. Да будь ты хоть в костюме Пикачу… — Алтын не успел договорить. Юра вдруг хрюкнул от смеха. — Ну, фу, Бека! Ну ничего же святого. Вот как теперь это развидеть? — Плисецкий картинно закатил глаза — Мой парень извращуга. И почему ты не Кондрат? — В смысле? — Отабек озадачено приподнял бровь. — Ну, Кондрат-изврат. Это как Эдик-педик, только Кондрат. — Кто бы говорил! — усмехнулся Алтын и погладил кружево на бедре. — Да уж. Не поспоришь. Но Пикачу, Бека? Это же пиздец. Прочь свои потные, похотливые ручонки от Пикачу! Даже боюсь теперь представить с какими помыслами ты мне подарил кигуруми-Тигренка. — Ну вообще-то, Юрочка, ты тоже мне подарил такую пижамку, только Медведя. — усмехнулся Отабек и нарочито поиграл бровями. — О, не-не-не. Вот не вздумай даже! — Юра смотрел наигранно возмущенно, но потом не выдержал и рассмеялся. — Представляю эту картину. — Наверно довольно неудобно и жарко. И не доберешься до тебя. Если только отсос. — задумчиво протянул Алтын, поймал ошалевший взгляд Плисецкого и прыснул от смеха — Видел бы ты себя сейчас! Юра на это только привычно закатил глаза. — Юра, я люблю тебя любого. Ты даже в мешке из-под картошки будешь выглядеть горячо. Стыдно признаться, но на твой Меднес я дрочил, как не в себя. — Ну, чисто технически — это невозможно — дрочить в себя. — Плисецкий не смог сдержать смешка — И раз уж у нас сегодня вечер откровений, признаюсь. Я как бы тоже. Смотрел твои прокаты, ну и как бы тоже того-этого. — Юра два раза коротко присвистнул и показал рукой характерный жест. — Ну как тут удержаться? Этот взгляд убийственный и тестостерон из всех щелей прет. Ну чистый топ. Меня так крыло от тебя, думал с ума сойду. А ты типа «тру бро» и все дела. И ведь не признавался, зараза. Чуть до дурки меня не довел. — Ты всегда у нас был смелее, Юр. — Алтын пытался состроить виноватую моську, но глаза улыбались и уголки губ слегка подрагивали. Юра приподнял голову, скользнул быстрым взглядом по довольному лицу и развернулся спиной к Алтыну, пытаясь скрыть предательски заалевшие щеки.***
Отабек крепко прижимал Юрочку спиной с своей груди. Тёплое дыхание опаляло затылок. Отчего у Юры мурашки стекали по спине. — Я уже подумал, что ты трахнешь меня сегодня. — голос тихий с придыханием. Юра молчал. Мозг с трудом воспринимал услышанное. Мысль забилась, заметалась в голове. Юре казалось, что Отабеку слышно, как скрипят, прокручиваясь, шестеренки в черепной коробке. — А ты был бы не против, что ли? — спросил тихо, едва слышно. — А почему я должен быть против? Я давно об этом думаю. Смотрю, как тебя кроет и тоже хочу это почувствовать. Тебя в себе. Быть твоим полностью. — Ты и так мой. — Юра завозился, разворачиваясь лицом к Отабеку в кольце объятий. Посмотрел пристально в глаза и хохотнул звонко — С огнём играешь. Я ж могу поверить. — Ой, боюсь-боюсь. — Отабек улыбался одними глазами и в них Юрочка отчетливо видел пляшущих бесенят. — И что, прям вот так? В бабском? — Ну, откровенно говоря — мне понравилось. Ты выглядел горячо. И был какой-то другой. Вёл себя по другому. Я не против повторить. — Нет, ты сейчас серьёзно что ли? — Да, а в чем проблема? Ты мой, я твой. Мы любим друг друга. Не вижу препятствий. — А как же: я — герой Казахстана, актив, крутой мужик в кожанке, на байке и всë такое? — И что? Чему это мешает? То что происходит в нашей спальне только наше дело. Разве не так? Я вообще думал ты меня выпорешь сегодня и жестко отъимеешь. — Да как-то все пошло не по плану. Ты смотрел таким пожирающим взглядом. И ещё эта блядская пробка. Я думал обкончаюсь не дойдя до самого сладкого. — И что же у нас было на сладкое? — Отабек улыбаясь, изогнул бровь. — Вот это… — Юра пальцем тронул нижнюю губу, провёл нежно касаясь и немного оттянул, заставляя Отабека задержать дыхание. — Вот это… — Обвел пальцем сосок и слегка ущипнул. — Вот это… — накрыл ладонью полувозбужденный член. — Должен тебя предупредить, если ты сейчас продолжишь, боюсь завтра коë-кто не сможет ходить. — Так коë-кто завтра никуда и не собирается. — хохотнул Плисецкий. — Ну, ты сам нарвался! — улыбнулся Алтын и утянул Юрочку в поцелуй.***
Уже проваливаясь в сон, зацелованный и залюбленный Юрочка, улыбался, лежа головой на плече своего парня. — Значит, выпороть и жестко отъиметь, Бека? — мысль всколыхнулась в уплывающем сознании — Интересно, тот белый кружевной комлект ещё не продан? И что там Бабичева говорила про крылышки? — Платежом, говоришь? — Алтын посмотрел на своего тихо посапывающего ангела, поцеловал светлую макушку. Довольно усмехнулся и заказал черную кожаную портупею в заклёпках. А что? Вполне брутально. Как Юрочка любит…