«Нарисуй мне снова сказки»

             — Что такое..? — Гесер с удивлением поднял голову от каких-то документов, уставился на влетевшего без стука и предупреждения запыхавшегося и слегка очумевшего Ласа.       Когда Пресветлый почувствовал Ласа за два этажа, то очень надеялся, что несет неуёмный зад Светлого не к нему. Зря надеялся.       — У нас проблема, Борис Игнатьевич… — начал, задыхаясь, Лас. На лице его была смесь недоумения и страха.       Пресветлый первым же делом заглянул в линии вероятностей, но там было относительно тихо… по крайней мере в тех, что касались благополучия Ночного Дозора. И очень интересные финты делали те, что были связаны с отдельными личностями. Вздохнул. Разобрать документацию ему не дадут сегодня… ///       — Ещё раз, — потребовал Гесер, рассматривая Городецкого. Вполне здорового, адекватного, даже такого же хмурого, как обычно. Ну, может слегка сильнее. В общем, это был все тот же Городецкий, если не считать одно «но»: наличие натуральных кошачьих ушей. Хвоста видно не было, но судя по непонятным складкам на штанах вдоль одной из ног, тот все-таки был.       — Ну кто же знал, что она такая… ну… — Лас замахал руками, пытаясь выглядеть сочувствующим и раскаивающимся.       — Что Московская Бабушка может быть жестокой? — строго спросил Гесер, оборачиваясь к недалекому Светлому. Хотелось провести лекцию, делать этого Борис не стал — сейчас его проблемой был Антон. Слава Богу, прилетело ему не так сильно, как могло бы.       У Ласа хватило совести выглядеть удрученно и виновато.       — А ей ничего предъявить нельзя… все-таки… на Высшего мага…       — А как ты предъявишь? Заклинание не боевое, а если мы ей за уровень спросим — так у неё все равно все лицензии есть. Да и держаться за неё будут. Часто Бабушек менять — примета плохая, — буркнул Гесер, снова переводя взгляд на Антона. Тот так и молчал, нервно качая ногой и дергая ушами на своей голове. Свихнуться можно.       Нечего было Ласу Герману на хвост наступать, а потом ещё и права качать… Кто его вообще к Юлии Тарасовне отправил?! А… Гесер же и отправил… да… тяжела ситуация.       — Антон, ты-то что-нибудь скажешь? Мяукни хотя бы… — попросил Лас.       — Я тебе сейчас морду расцарапаю, понял?! — наконец подал раздраженный голос Городецкий.       Лас погрустнел. Видимо, расстроился, что Антон не мяукает.       — Я вообще на дежурстве был! Вы представляете вообще, — чуть ли не натурально зашипел Городецкий. Складок на штанах стало больше — на хвосте шерсть встала дыбом. — Я спорю с Темным, и тут бац — уши вырастают! С хвостом. Ещё и очень болезненно, — Антон недобро зыркнул в сторону Ласа.       Светлый сглотнул. Пролепетал что-то про то, что принесет водички, и ретировался. Чуть не врезавшись в Завулона на пороге комнаты.       — Ба! Ты решил сегодня всех передавить, Светлый? — ехидно поинтересовался Темнейший, с интересом глядя на бледнеющего Ласа.       Слава Сумраку Ласу хватило мозгов ничего не отвечать Завулону. А с другой стороны — жаль, что виновник Антоновой беды сбежал, и теперь ехидство Темнейшества перенаправится на Городецкого.       — А ты чего тут забыл? — хмуро спросил Гесер.       — Как чего? Мне Юлия Тарасовна пожаловалась на твоих сотрудников. Потом намекнула, мол, так и так, за своего Германа она и вам проблем в виде кошачьих добавила. Я сначала не понял, — Завулон сделал паузу, с интересом глазея на Антона. — А теперь понял. А хвост где?       Видимо, Городецкий очень хотел ответить в рифму, потому что Гесер тут же осадил его окриком. Рот Антону пришлось закрыть.       — Насмотрелся? Иди, — буркнул Гесер. Вот только Завулона ему тут не хватало.       Тот же был другого мнения: с удобством расположился на диванчике рядом с Антоном, практически глаз с него не сводя. Городецкий стоически игнорировал.       — Подожду, пока ты поймешь, что заклинания, изменяющие облик человека и наложенные ведьмой, просто так не снять, — елейно заметил Завулон, нисколько не обижаясь на резкий тон.       — И помочь тут можешь только ты, конечно же.       — Если у тебя есть другой Темный, который сможет приказать Московской Бабушке, то, конечно, не только я.       Городецкий застонал. Завулон расплылся в подозрительной улыбке, потянулся рукой к макушке Светлого. Тот отшатнулся, будто Завулон захотел его съесть, не иначе.       — Даже не думай, — предупреждающе рыкнул Городецкий, смотря зверем.       — А то что? — умиленно поинтересовался Завулон.       Антон поджал губы. Пробурчал:       — В тапки тебе нассу.       — Так ты не против поехать ко мне домой? — посветлел его Темнейшество.       Антон рыкнул. От бойни Гесера спасло появление Ласа, который принёс воду и коньяк, хотя и то, и то было в кабинете Гесера.       Городецкому коньяк не дали, обосновывая это тем, что никто не знает, как поведёт его организм при алкоголе. Антон пофыркал и принялся цедить странно пахнущую воду.       Завулон потерял интерес к Антону, переключившись на Гесера. Но от Городецкого не отсел, продолжая медленно, но настойчиво тянуть руки к чужим ушам.       Городецкий сосредоточенно пил воду, пытаясь не обращать внимание на происходящее вокруг него безумие.       В какой-то момент Антон перестал понимать, на что именно торгуется Завулон с Гесером, начал как-то лениво уклоняться от чужих рук, а потом и вовсе, как в тумане, ощутил их у себя на голове. Но это дошло до него не сразу…       Городецкий сглотнул, ощущая, как во рту у него становится вязко, а голова и лёгкие наливается свинцом, заставляя его под силой тяжести тянуться к ядру Земли… проще говоря — он безвольно съехал по дивану слегка вниз, в полулежачее состояние. Ему было хорошо… или плохо… он не понял.       Кажется, его позвали, но он этого не ощутил.       — Не знал, что Городецкий так среагирует на поглаживание за ушком, — хохотнул Завулон. Потом посерьезнел, когда увидел, какими пустыми стали глаза Светлого.       — Антон! — позвал Гесер, трепля того за плечо.       Городецкий что-то жалобно проскулил и откинул голову на сидящего рядом Завулона, зарываясь в чужое пальто носом. Уши прижались к затылку и слегка подрагивали.       — Ты что ему дал?! — рыкнул Гесер, поворачиваясь на Ласа. Завулон тем временем старался дозваться Антона.       — Воду, — брякнул Лас. Добавил подозрительно: — С валерьянкой. Много, он же нервный…       — С чем?! — рявкнули в один голос Великие.       — Ты с ума сошёл?! Бабушка же изменила половину его сущности на кошачью, ему валерьянка — наркотик!       — Так он обдолбанный? — с интересом спросил Лас, пытаясь посмотреть на учителя из-за плеча Гесера.       Антон с трудом вздохнул, жалобно застонал, будто ему было очень больно. Глаза он так и не открывал.       — Пошёл вон! — приказал Завулон, успокаивающе поглаживая Антона по голове, отчего он и правда начал поскуливать потише, а Гесер не стал отдергивать Завулона.       Без Ласа целее будут.       Спустя долгие две минуты Завулон смог выторговать Городецкого себе, для лечения. Заявил, что лечение точно займёт несколько дней и вообще Гесер должен был быть ему очень благодарен, намекая на несколько действующих протестов.       Гесер резонно заявил, что его благодарность заключается в том, что он не спрашивает, почему заклинание снимает Завулон, а не Бабушка, его наложившая, и почему это займёт несколько дней, а не полчаса, как обычно.       Аргументы были приняты, протесты — не отозваны, а Антон в невменяемом состоянии отчалил таки домой к чересчур заинтересованному Завулону.       Гесер тяжело вздохнул, потирая ладонью намокший лоб. Взял в руки документы, чья проверка была прервана Ласом.       И тут вдруг почувствовал, как названный Светлый снова несется к нему в кабинет.       — Ну что опять такое! — возвёл к небу руки Гесер.