Дуальность

      Пробуждение после такого было достаточно сумбурным. Голова болела, а мысли всё ещё путались, хоть картина нынешней ситуации примерно сложилась. С неудовольствием отметила, что и в этой жизни не видать мне счастливой семьи и нормальных родителей. Никаких цензурных слов на этого «отца» не хватит. На прошлого, конечно, тоже, но там хотя бы всё не так плачевно. И мать всякими задачами не убивали. Пусть воспоминания прошлой жизни, как и нынешней, всплывают нелинейно и моментами, но внутренние ощущения о каких-то вещах говорят точно. Здесь же он сам с пренебрежением отнёсся к жене, просто разочаровавшись в её якобы невыполнении задания из-за смерти. И следом после этого же настолько забил на собственную дочь, что в итоге продал её в обмен на какие-то сведения. Слабые гены, ага, вот только это же твой ребёнок, а значит ты и себя слабым считаешь.       В груди поднялись гнев, отвращение и брезгливость по отношению к отцу, дяде и тем нападавшим, из-за чего на пальцах вновь заиграли всполохи зелёно-синего цвета. Непроизвольно вырвался смешок, ведь ирония в том, что даже моё пламя по цветам напоминает смесь глаз нынешних родителей. К счастью, едва ощутимую подсознательную брезгливость к зелёному удалось преодолеть, с новым упрямством пустив по пальцам молнии, белые в центре, но зелёные по краям. Контролировать пламя почти никак не получалось. Оно готово было активироваться в любой момент из-за потоков чувств, что захватывали с головой детское тело. Руки подрагивали, всполохи мелькали вокруг. Лишь ослиное упрямство и привычка из старой жизни контролировать свои эмоции, пока те не достигнут лимита, позволяли хоть как-то совладать. Разум в этом едва ли принимал участие. На выдохе откинув голову назад, опёршись ладонями об пол чуть сзади, я попыталась понять показанное. Проблема состояла в том, что образы были довольно избирательны, даже имя своего нынешнего тела в голову не приходило.       Ну, фамилия Бовино, да. Хотелось бы сменить её при первой возможности, демаскирует сильно, да и отвращение вызывает сейчас перманентно. Беда же с именем заключалась в том, что в воспоминаниях матушка ласково звала «Искорка», а вот прислуга обращалась не иначе, как «Юная Госпожа». Из-за этого диссонанса, где отец и вовсе почти никак не обращался, в отличии от слуг, у девочки… Нет, уже у меня в прошлом, наверное, выработалась болезненная гордость и непонимание, какое имя дано при рождении, на что откликаться. К счастью, вышло проанализировать своё состояние и отношение к прошлому сейчас, и потому с уверенностью могу сказать, что гордость, всегда позволяющая выстоять при любых обстоятельствах, осталась со мной. Правда, это тоже вытекало из не самых лучших причин…       Чуть тряхнув головой, стараюсь убрать сумбур в разуме, где каждая мысль словно лезла в разные дебри прошлого. С неудовольствием отмечаю этот факт, вновь задумываясь об имени. С одной стороны, прошлое никогда не нравилось, с другой же, откликаться на «Эй ты» не позволит всё та же гордость. Где-то на задворках теплилась надежда, что это может быть очередной реалистичный сон, какие часто бывали ранее. Обречённо вздыхаю, после чего замираю истуканом, так как в дом кто-то начал пробираться. Послышалось копошение. Пламя мгновенно откликнулось на тревогу и страх, вновь окутывая синим коконом с посылом скрыться. Не уверена, что это должно так работать. Воспоминания, как назло, ничего дельного не выдают.       С стороны места, где я пролезла, показывается голова ребёнка чуть старше моего тела. На вид лет восемь, но из-за густой шевелюры шатена не получается нормально разглядеть лицо. Секунду мечусь, стоит ли отползти, так как нахожусь довольно близко к тому месту, где он в теории может приземлиться. Однако, тело всё ещё ломит, а пыль вокруг, несколько поднятая мною при движении ранее, может выдать даже несмотря на скрывающий кокон. Тихая фраза ребёнка о том, что тут никого нет, лишь подтвердила прошлые догадки о способности. Перелезая через окно и свесив босые грязные ноги буквально в полуметре от моей головы, ребёнок не совсем понятной мне половой принадлежности спрыгнул на добротный деревянный пол. Он поднял ещё больше пыли собой, что заставило меня звонко чихнуть. Мимолётно отметив, что и здесь чихаю настолько тонко, что похоже на писк или котёнка, испуганно прикрываю рот, смотря на насторожившееся дитя. Судорожно пройдясь глазами по всей комнате, он в итоге шикнул куда-то назад, говоря быть тише. Весьма позабавленная и успокоенная этой реакцией, ведь это означало, что взрослых рядом с ним может и не быть, решаю чуть расслабиться. Поднявшись на ноги и выглядывая за спину ребёнку, замечаю кареглазого мальчика лет семи. Прислушавшись к себе и поняв, что никого более рядом не слышу, мгновение концентрируюсь в попытке совладать с эмоциями и убрать пламя. Едва уклоняюсь от пролетевшего чуть выше над головой камня. Кажется, они не ожидали, что возможная угроза будет настолько маленькой. Нежно и с вопросом улыбнувшись, слегка наклоняю голову в бок.       Стоит произвести как можно более милое и невинное впечатление. По идее, в трущобах надо наоборот стараться сделать наиболее грозный вид, но отработанная долгими годами практики привычка создавать впечатление примерной девочки, которой надо помогать, одержала верх. Привычно раскрыв глаза чуть шире, делая их большими и честными, приоткрываю рот в видимом другим недоумении и испуге, после чего смотрю с деланной обидой на детей. — Т-ты откуда взялась? – с лёгким заиканием доносится ещё не до конца привычный итальянский. С секунду задумчиво смотрю, размышляя, притвориться ли иностранкой. С тремя языками на почти свободном уровне владения и ещё двух изучаемых было бы достаточно просто воплотить это в жизнь. Впрочем, решаю ответить на том же языке. Вряд ли они связаны с напавшими на меня и лабораторией, скорее, уж они бы из неё сбежали. Да и, по-детски наивно хочется хоть кому-то слегка довериться. Здесь у меня никогда не было друзей даже примерно моего возраста. После потрясения из-за недавних событий и вовсе хочется иметь кого-то рядом, ведь последний близкий человек для меня в прошлом мертв. — Я тут была с самого начала, вообще-то! – возмущенный тон появляется словно сам собой, из-за чего тонкий детский голосок становится ещё звонче.- Это вы откуда взялись? Хотите тут остаться? — М-мы здесь уже несколько дней, – послышался голос мальчика позади. Кажется, он тоже решил принять участие в беседе, посчитав, что от меня не исходит опасности. — Вот именно! А ты какого хуя здесь забыла? –Загородил шатен младшего ребёнка. Непроизвольно чуть морщусь. Ругательства на итальянском доводилось слышать лишь от прислуги или репетиторов, когда те были очень недовольны, и обычно за этим следовало болезненное наказание. Сдерживать этот порыв даже не собираюсь, может сыграть мне на пользу в уже выстроенном впечатлении домашней девочки. Планирую ответить, как меня перебивает всё тот же ребёнок.– А не тебя ли, случаем, искали? Уж слишком богатенько выглядишь для нашего района. Из-за этого такой шум подняли, что просто пиздец.       Едва не хлопаю себя по лбу. Привычная маска тут сыграла отнюдь не в мою пользу. Проявив подобную невнимательность, лишь возможные проблемы себе нажила. С другой стороны, случилось это уже из-за одного моего малодушного порыва показаться и завести дружбу. Даже если бы я была более грубой и грозной, эти дети могли сложить все пазлы воедино. Одного взгляда на мою, пусть грязную, но дорогую одежду, хватит. Мимолетно пролетела мысль, что это последний комплект и рюкзак был брошен ещё в том углу около мужчин, как и остатки ножа. С другой стороны, не факт же, что кто-то свяжет подгоревший девчачий ранец и гору трупов? Очень хотелось верить в это. Впрочем, сбегать и проверить всё же стоит. Пусть есть вероятность, что его уже украли, но надо знать наверняка. Вряд ли кража редкость для данных мест.        Мимолётно анализируя своё положение, прихожу к неутешительным выводам. Маска милой девочки и хорошая, пусть и заляпанная в грязи и крови, одежда не идут мне на пользу. Могу показаться даже местным детям лёгкой добычей. С трудом сдерживаюсь от того, чтобы выругаться. Они явно не просто так насторожены, но и предложить что-то вроде еды или оружия я не могу. Последние деньги остались в рюкзаке, и уверенности, что он всё ещё там, не имеется. Досада, страх и обида поднимаются из груди несмотря на любые попытки их заглушить. Вновь ощущаю пляшущие искры на пальцах и где-то в районе волос. Вижу их страх и то, как старший ребёнок достал какую-то заточку, загородив собой другого. Судорожно размышляю о том, как это можно исправить. Решаюсь попытаться повернуть это в свою сторону. Оставшись стоять на месте, но чуть меньше сдерживая бушующие внутри эмоции, из-за которых взбрыкнуло пламя, немного приподнимаю руку с зелёным светом, синий пытаюсь хоть как-то спрятать. На удивление, получается. Мне и самой очень страшно, но надо выправить положение. Поднимаю горящие глаза и решаю пойти ва-банк. —Даже если и меня, то что? Это уже случилось и прошло. В ближайшее время они вряд ли сунутся, шума действительно было много. Есть перерыв. Чем вы обычно занимаетесь, чтобы выжить? Воровством, верно? Я могу помочь. Много в ответ не спрошу, лишь свою долю. Вам это выгодно, я могу прикрыть. Убивать сейчас и устраивать шумиху не имеет смысла, если захочу, меня и в этот раз не найдут, а вот вам не поздоровится. Объединиться на какое-то время самый оптимальный вариант для всех.–конечно, пришлось блефовать. Скрыться, когда о контроле собственной новопробуждённой силы нет и слова? Невозможно. К тому же, эмоции эмоциями, но уже сейчас есть ощущение, что запас сил истощается. Прикусываю нижнюю губу и наклоняю голову, из-за чего часть локонов упала с плеча на спину. Тело немного тянет вниз, но показывать это нельзя. Уважения и симпатии мне не добиться, придётся использовать страх.       Ответом стало напряжённое молчание с лёгким страхом взирающих детей. Не решаюсь пока потушить пламя в страхе, что нападут в тот же миг. Эмоции уже чуть схлынули. Смотрю на них обоих, пытаясь понять, что им может быть нужно. Взгляд зелёных глаз метнулся к тому, кто так и не забрался внутрь. Некогда белая футболка, ныне серо-коричневая от пыли и грязи. Спутанные блондинистые волосы, ставшие частично серыми, и большие карие глаза. Он всего лишь на пару лет старше, и выглядит достаточно худо и болезненно, уж слишком бледный. Привычно подмечаю симптомы анемии, которые не может скрыть даже загар от жаркого июньского солнца Сицилии. Ничего ниже пояса не видно, он всё ещё стоит за окном, на улице. Однако по щекам, плечам и запястьям видна болезненная худоба.       Задержавшийся взор на мальчишке подмечает ребёнок постарше, окончательно загораживая того собой. Перевожу более пристальное внимание на него. Коричневые волосы едва достают до плеч, полностью спутаны, но всё же не могут скрыть глубоких чёрных радужек. Стараюсь проигнорировать появившееся от взгляда глаза в глаза напряжение, продолжая анализ. Такая же худоба, пусть ребёнок и явно более спортивен, да и держит в руках какой-то аналог оружия. Полностью босые грязные ноги и большие штаны коричневого цвета, подвернутые в районе лодыжек. Рост выше моего едва ли не на полторы головы. Это не даёт нормально рассмотреть фигуру и состояние тела. Недовольно морщусь. Одежду, скорее всего, откуда-то украли, но не мне их за это винить. А вот серая туника до середины бедра уже больше по размеру, пусть и впритык. Задавшись вопросом, где же они переносят краденное в таком случае, замечаю топорщащиеся карманы и чуть выпирающую штанину в районе бёдер. То есть, что-то внутрь, а что-то быстро схватить и в карман? Неплохой способ.       Судя по продолжающемуся молчанию, ответа я вряд ли дождусь сейчас. Не считая чего-то вроде принципа «бей и беги». На выдохе решаюсь сделать предложение чуть более выгодным для них, ибо и сама знаю, что нахожусь в невыгодном положении. Стоит им лишь указать направление моего движения кому-то из мафиози, и об этом уже доложат как семье Бовино, так и, вполне возможно, тем, кто гнался ранее. Как я догадываюсь, та группа мужчин не была пользователями пламени, и именно это единственное, что спасло мою бренную тушку. От этих же детей можно многое узнать об окружении. Кто здесь чаще всего находится, и куда отсюда двигаться для поиска более цивильных мест. В голове уже созрел план, как можно сбежать из страны, но нужно время. — У меня есть способности сделать так, чтобы меня никто не нашёл, а также не заметили и вас.–на счёт последнего пришлось вновь блефовать, так как это можно проверить лишь на деле, но чем чёрт не шутит.–И я могу, в качестве доказательства, выкрасть что-то уже сейчас. Вам нужны еда, лекарства? Украшения, будем честны, тут вряд ли найдёшь. — С чего бы нам верить тебе? –бойко, почти не дрогнув, задал вопрос старший. Этой непоколебимой решимостью и волей он внутренне уже заслужил моё уважение и понимание. В детстве так же приходилось защищать младшего брата, так что даже в случае нападения убить их у меня рука не поднимется. С сожалением отмечаю, что такой вариант развития событий действительно мелькал в голове, а ведь с первого убийства не прошло ещё и суток. Да и, если честно, особых эмоций сам факт лишения кого-то жизни пока не вызвал. Опыт прошлого подсказывает вариант, что это мощнейший шок и последствия меня ещё настигнут, но до той поры было принято решение пользоваться тем, что дают. В конце концов, и ранее сильные потрясения достигали меня лишь через время. Мысль, что это длинный глубокий сон, вроде осознанного, каким обычно называют шифтинг, вертится где-то на задворках сознания. Ибо сон внутри этой практики, по словам других, не ощущался так же, как и когда я без сил свалилась здесь, лишь войдя внутрь. —Можете и не верить, я просто докажу это делом.–Уважение и доверие надо заслужить. В этом мне помогут вовсе не слова. Говорить можно всё, что угодно, но действие покажет гораздо больше. – Что вам сейчас нужно? Покажите мне, где здесь можно украсть необходимое.        С лёгкой досадой понимаю, что не могу говорить на одном уровне с ними из-за недостаточного знания языка. Всё же, в том доме по воспоминаниям ругались редко. В качестве демонстрации мира поднимаю руки чуть вверх, постепенно стараясь заглушить пламя. Конечно, в любой момент готова уклониться от выпада, так как расслабиться в этой ситуации невозможно, но скрываю это. Лишь вновь легко и невинно улыбаюсь, не показывая никаких эмоций, кроме безмятежности. С секунду посмотрев на меня, шатен убрал оружие обратно в карман. Естественно, оставшаяся в том же кармане рука показала его напряжённость, но мы таким образом остались квиты. — Вон там аптека. Можешь спиздить что-то оттуда на пробу. Проверим как раз, как ты умеешь скрываться.–с едкой усмешкой качнул он головой куда-то влево. Прибежала я с противоположной стороны, так что на данный момент подставы от него нет. Иначе бы он просто махнул рукой в сторону происшествия, где наверняка ещё кто-то остался, а значит и мог бы меня схватить, если я не смогу скрыться. Кивнув в благодарность, вопросительно смотрю, прося уточнений.–Чё смотришь? — Что именно надо украсть? Какие лекарства? Антибиотики, обезболивающее, восстанавливающее, бинты?–цыкнула в ответ, конкретизируя намерения. Да уж, над взаимопониманием стоит ещё поработать. Впрочем, уже лучше, чем ничего, хотя бы спросили вслух.–Пойдём все вместе или я одна? Вы будете поблизости, чтобы удостовериться в моих словах? Я могу сейчас подойти к вам, чтобы вылезти из окна и уже оттуда двигаться, куда надо? Или вы тут иной способ зайти знаете?        Кажется, они несколько растерялись от того потока вопросов, что обрушился на их головы. С лёгкой усмешкой наблюдаю за удивлением и недоумением на некогда враждебных лицах. О да, болтать я умею много и со вкусом, в том числе и уходя от нужной темы. А то с них бы сталось спросить что-то вроде того, почему на меня велась охота, что это за сила или и вовсе, как меня зовут. Ни на один из этих вопросов полного ответа у меня не имеется, так что действуем на опережение. Принцип «Лучшая защита–это нападение» в действии. — Не знаю! Надо просто что-то для проверки.–взорвался в итоге тот, что постарше, качнув головой.– И вообще, с чего ты взяла, что нужно что-то вроде антибиотиков? Ты откуда вообще про них знаешь, мелкая? — А вот и знаю, медицина очень полезный навык, между прочим! –возмущение само собой выплеснулось, покоробило как обращение, так и недоверие к моим знаниям. Нет, конечно, воспоминания этой жизни не дают особо информации о медицине, но кто ж им это мог сказать. — Ну раз такой полезный, то и сама покажешь, что умеешь. На себе.–уточнил через секунду ребёнок. Своей предусмотрительностью он поражает меня всё больше. Откуда бы она взялась в таком возрасте? Может, из-за плохих условий кажется младше, чем есть на самом деле? Или по собственному опыту уже уточняет. Если это так, то довольно грустно. Впрочем, жалости они не дождутся. Если оказались достаточно сильны, чтобы выжить здесь, и при этом довольно спокойно перебираться в разные дома, не потеряв друг друга, то такой порыв скорее оскорбит. Ну, это основываясь на уже полученных данных относительно языка тела и выстроенного диалога. Из-за таких мимолётных размышлений даже не могу достаточно возмутиться его наглости. Вижу, как шатен лезет обратно, после чего машет мне сторону рукой, предлагая вылезать следом. Что забавно, никто ещё не представился. Может, у них, конечно, тоже нет имени, но не уверена. Пока лучше буду считать, что недостаточно доверия для этого. Чуть поколебавшись, всё же подхожу к той же оконной раме, перелезая и спрыгивая на узкую каменную улочку между старыми каменными серыми домами. — Пошли. Предупредите, когда подойдём где-то на 50 метров, надо будет скрыться, чтобы сразу не спалили.–стараюсь не показать напряжение и неуверенность, ведь не знаю, как кокон подействует на других. Да и активация силы было чем-то не до конца опробованным мной. Что интересно, больше всего усталости пока появлялось именно от электричества, уже второй раз едва не валюсь после даже просто её яркого проявления. При этом, запасов, по ощущениям, достаточно много. Синяя же сила гораздо лучше контролируется, но запасы, по внутреннему анализу, чуть меньше. Если сравнивать, словно резервуары с водой внутри тела, и каждый из них имеет свой объём и свой разрез для проявления. Разрез синего был больше, но сама тара внутри словно меньше, чем для зелёного. Подобный анализ позволил отвлечься от гнетущей тишины, нарушаемой лишь сторонними звуками криков, изредка выстрелов, и, кажется, звуками, как кого-то рвёт. Наша процессия передвигалась так, словно бы меня окружили с двух сторон, слева блондин, а справа шатен. Впрочем, отслеживать их это не мешало, а потому на поднятую ладонь старшего, вышедшего чуть вперёд, мы все мгновенно остановились. — Это та аптека. Принеси бинты, спирт и какой-нибудь скальпель.–с интересом смотрю на него. Следом подозрительно оглядываю младшего. Вроде никто из них на истекающего кровью не похож. А с другой стороны, вдруг это скрыто или у них где-то валяется раненный третий? Просто киваю, подумав о том, чтобы накрыть их таким же куполом невидимости от других, но тоньше, ведь они будут просто стоять на месте, по идее. С первой попытки не получается. Прикусив изнутри щёку, активирую решимость скрыть, чтобы пламя вновь стало активным. И вновь неудача. Через ещё семь попыток на меня начали странно поглядывать, а ещё через две уже недовольно. Разозлившись на саму себя, что даже это не могу сделать, в недовольстве махнула рукой, после чего как раз вышло накрыть коконом что их, что даже себя, частично. Завершив свой кокон, начинаю идти в сторону аптеки. Что интересно, начавшийся шепотом диалог мне было прекрасно слышно. Полагаю, это из-за пламени вокруг них. Тихо и аккуратно ступая к чёрному ходу по каменной улочке, слушаю реплики своих новых напарников. — Сестрёнка, а ты уверена? Это же самое охраняемое тут место…– чуть не сбиваюсь с шага от обращения блондина к старшему, одновременно понимая, что подстава всё же была. Впрочем, надеюсь, моей силы хватит для скрытия. — Цыц. Вот и проверим её слова о скрытности. Сама напросилась, ещё и угрожала. Мне вообще не по себе, вдруг нас эта хуйня и сейчас убить может. Кажется невинной, а на деле вон скольких положила. Слишком опасно.–ответ недовольным тоном многое прояснил. Уважение к этой девочке лишь выросло за такой подход. — Но ведь ты попросила самое часто проверяемое. Мы же уже пытались украсть вещи оттуда и ничего не вышло, помнишь? – продолжал мальчик. Очередной подводный камень неприятно удивил, но был принят со смирением. Перед глазами выросла нужная дверь, и я постаралась аккуратно пробраться внутрь, прекратив обращать на них внимание.       Дверь была металлической, тяжёлой, обычные дети с трудом бы её открыли. С натугой попытавшись чуть усилиться пламенем, хватаюсь за массивную ручку, тяну её на себя. Быстрый взгляд в сторону замка показывал, что она не на щеколде. Подозреваю, здесь к аптекарю относятся с определённым уважением, вот он и не боится того, что кто-то проберётся и обворует. Страх перейти дорогу какой-то мафиозной семье, под чьей защитой может здесь стоять лавка, заставил на секунду замереть, почти обволакивая собой. Он же и позволил наконец проявиться пламени достаточно для того, чтобы открыть дверь. Сцепив зубы, решаю, что если что, буду валить всю вину на Бовино.       Открываю дверь и пробираюсь внутрь, укрытая всё тем же коконом. К счастью, скрипа не было, петли тщательно смазаны. В нос ударил характерный запах лекарств, такой новый после зловония трущоб. Блаженно втянув воздух, оглядываюсь и иду с сторону светлого коридора с кафелем. Кажется, он как раз для входа в внутренние помещения и склады, так как сам прилавок чуть в стороне. Мы её уже обходили стороной по пути сюда. стараюсь двигаться скользяще, на носочках, не ступая пятками. Так достигается наиболее лёгкий и тихий шаг. Решаюсь заглянуть в дверь, откуда не доносится никаких звуков, просто чуть приоткрыв щёлку. Глаз охватывает внутреннее убранство, показывая типичную тёмную кладовую метр на метр с химией, шваброй и лампой. Стараясь так же прикрыть чуть скрипящую дверь, иду в следующую комнату. К счастью, вижу внутри белое пространство и множество ящиков. Людей внутри нет.       Захожу внутрь, осматривая помещение где-то на пять свободных квадратных метров, большую часть которых скрывают деревянные ящики и стекло. Забавно, на полу и стенах плитка, а тут дерево. Заглядываю в первый ящик справа снизу и вижу множество пузырьков. Кажется, в них вставляют шприц и набирают лекарство внутрь. Закрываю и смотрю тот, что повыше. Нахожу спирт, читая формулу на упаковке, отчего радостно улыбаюсь. Улыбка меркнет от понимания, что я не знаю, в чём тащить весь груз. Осматриваю свои милые штанишки цвета фуксия, простую футболку с принтом ярких бабочек фиолетового цвета и коротким рукавом, и с вздохом решаю найти ещё и сумку или пакет. К счастью, это находится быстро где-то на предпоследней снизу слева полке. Ради этого приходится быстро по-открывать большую часть нижних ящиков, именно там обычно хранят пакеты. Внезапно понимаю, что обычно так делают только в кафе или магазинах, с какой-то стороны здесь мне повезло. С лёгкой улыбкой, не забывая пытаться удержать полностью кокон, кладу в пакет спирт и найденные следом парочку бинтов.       Сложнее всего будет с скальпелем, полагаю. Если мне не изменяет память, часто бывают случаи, когда наркоманы нападают на аптекарей, поэтому любые острые предметы им стоит держать где-то в отдалении. Закрывая все оставшиеся после судорожного осмотра ящики, поднимаю взгляд. Вот чёрт, так и есть, нужный ящик стоит на самом верху. Чтобы до него дотянуться, понадобилась бы стремянка. Напряжённо думаю, что же делать. Внезапно мелькает мысль, почему бы не представить, что эта самая синяя сила мне его принесёт. Вряд ли зелёная, судя по её влиянию на тот нож, сможет это сделать, разве что просто всё расплавит. А вот синяя наоборот ощущается более эфемерной, ластящейся, ей можно словно погладить реальность. Или, например, поднять меня. Напрягаюсь изо всех сил, пытаясь активировать эмоции и подпрыгнуть.       На удивление, это получается, благодаря чему я быстро прыгаю чуть выше и оказываюсь прямо на столешнице перед стеклянной частью ящика. Удовлетворенно улыбаюсь, после чего открываю дверцу и пытаюсь повторить манёвр с прыжком. Чуть не рассчитав, едва не сношу собой всё содержимое полки. В панике пытаюсь пламенем приостановить себя, после чего зависаю около нужного ящика и быстро хватаю парочку скальпелей. Спрыгиваю обратно и закрываю дверцу, едва не хлопая ей в порыве эмоций. Быстро пихаю это в пакет и выбегаю за дверь всё тем же летящим шагом. Один скальпель на всякий случай прячу внутрь штанов. К счастью, все они в упаковке, показывая, что полностью стерильны. Открываю железную дверь, выйти из неё оказывается гораздо проще, и быстро бегу в сторону детей. Почти полное падение на скальпели и тот факт, что меня могли легко поймать, пробудили адреналин в крови окончательно, требуя его выплеснуть, что сделало скрывающий кокон лишь сильнее. Добегая до ребят, оказываюсь внутри их укрытия. Они вздрагивают, только сейчас замечая меня и с тревогой оглядывая красное от бега лицо. — Ну? Не получилось? Так и знала! Надо съëбывать! – Не выдержала напряжённая шатенка. — Нет. Вышло.– протяжно выдыхая на каждом слове, показываю звякнувший пакет на вытянутой руке. Замечаю их удивлённые лица. Довольно улыбаюсь. – Всё нормально, меня не поймали. Можем возвращаться.       На меня задумчиво посмотрели две худые и измученные детские мордашки. Кажется, лишь сейчас они поняли серьёзность моих слов, ранее воспринимая это не более, чем блажью. Выпрямив спину, я осмотрела их в ответ, пытаясь понять уже их намерения. Чуть нахмурившись, старшая решительно протянула руку вперёд. —Моё имя Ада, а он Бруно. Надеюсь, сработаемся.–Серьёзно сказала, после того, как махнула в сторону брата, Ада. Радостно пожимаю руку, а следом понимаю, что имени-то и нет.