Медовый месяц

Спринт до рубки показался Гэвину самым настоящим бегом наперегонки с судьбой: коридоры мелькали так быстро, что не было и секунды притормозить, и даже если бы кто-то из оставшихся пиратов в этот момент выскочил на них из бокового прохода, то просто не успел бы выстрелить. В уме Гэвин старался держать и дорогу до пиратского корабля, и тающие снизу экрана цифры. От запланированных двадцати минут осталось едва ли семь. После этого все двери разблокируются… — Погоди, Коннор, — он резко затормозил, хватая Коннора за руку, — погоди, нужен хоть какой-то план! Что, если они поджидают нас там? — Не поджидают! — Коннор сжал кулаки, будто выведенный из себя задержкой, но все же застыл на месте. — Они собирались вести меня на свой корабль, а теперь ведут туда Мартина! И ты сам сказал, что остальные корабли отцепил! Ему, видимо, все казалось очень логичным — а вот Гэвину так не казалось. Он бы на месте пиратов, наоборот, заперся в рубке, чтобы разобраться в ситуации. А с другой стороны, не оказались ли они в еще более сложном положении, чем Коннор с Гэвином — те, по крайней мере, знали, с чем имеют дело, а пиратам все происходящее должно было казаться очень стремным. Как ни крути, их налет полностью провалился — и они даже не знали почему. В иное время Гэвин погордился бы отличной партизанской работой, но на бегу гордиться было сложно, да и было о чем подумать кроме гордости. Зал перед рубкой был пуст, широкие двери в саму рубку распахнуты, никаких вооруженных людей, то есть Коннор не ошибался — а это значило, что и Гэвин не проебался, его план загнать пиратов на единственный корабль сработал. Если бы при этом они еще не прихватили с собой заложника… И тут Гэвин вдруг со всей очевидностью понял, почему пираты не пытались баррикадироваться в рубке. В ней нельзя было забаррикадироваться! Механизм управления шлюзом оплавился, полностью уничтоженный, двери скрывались в пазах, и достать их оттуда вручную было совершенно невозможно. Черт, они были в заднице — если за ними придут сюда… Не раздумывая ни секунды, Коннор бросился к месту капитана и содрал пломбу с небольшой пластиковой крышки. Под крышкой пряталась кнопка, но коробочка не поддалась настойчивым пальцам Коннора — и тогда тот принялся торопливо копаться в карманах (на нем все еще одежда Джеки, вдруг очень некстати сообразил Гэвин) и наконец вытащил карту. Гэвин видел, как дрожали его руки, когда он прижимал карту к индикатору перед крышкой. Тот зажегся зеленым и издал удовлетворенный писк. — Откуда у тебя ключ капитана? — спросил Гэвин с большим опозданием. — Снял с трупа капитана, — ровно ответил Коннор. Он откинул крышку и вдавил кнопку в панель, и до Гэвина — снова с опозданием — дошло, что он делает. Но остановить Коннора он не успел. Корабль вздрогнул, будто в предсмертной агонии (Гэвин взмолился, чтобы нет), снова вздрогнул — их обоих едва не швырнуло на пол, — и звезды в иллюминаторе смазались в полосы и круги. — Ты выведешь его из строя! — выпалил Гэвин, с трудом находя равновесие. Коннор бросил на него оскорбленный взгляд: — Ну извини, времени придумать план получше не было! Что ж, одно точно, теперь пираты никуда не летели — так же, как и они сами. Аварийный режим предназначался для экстренного сброса грузов, но теперь, без основных двигателей, тормозящих при разгерметизации трюмов, яхта просто неконтролируемо вращалась с огромной скоростью, и центробежная сила ни за что не дала бы пиратам отцепить магнитные держалки. Впрочем, и отстыковываться в таком режиме было бы чистым самоубийством. Оставалось только надеяться, что самоубийцами пираты не были. Правда, Гэвин об этих пиратах ничего не знал — а вот Коннор… — И что теперь? — мельтешение звезд в иллюминаторе вызывало тошноту, поэтому Гэвин отвернулся и сел в кресло второго пилота. Тут они не чувствовали вращения, но его мозг никак не мог отделаться от ощущения болтанки. — Какой план дальше, Коннор? Они ведь сейчас соберутся с мыслями, поймут, что случилось, и придут сюда. И сомневаюсь, что мы тут сможем обороняться, — у него и пистолета больше не было — пришлось бросить, когда влезал в скафандр, и с тех пор так и не нашел замены. — Что им надо, если они готовы сдохнуть тут, а не свалили с богатой добычей, когда дела пошли неважно? Что ты говорил про наемников? Коннор сжал зубы, отвлекаясь от панели — с досадой на лице, будто любая секундная задержка выводила его из себя. Будто умнее было броситься отбивать Мартина голыми руками, вообще без плана. — Они так настойчиво нас разыскивали! Как я говорил, это не простые грабители — по крайней мере, их босс. И они хорошо подготовились, просто недооценили нас… Хотелось бы знать, где сейчас мои люди, — его голос дрогнул, но тут же выровнялся, — сейчас важно другое. У нас много врагов, Гэвин, и наша с тобой свадьба не прошла незамеченной. Есть те, у кого мог возникнуть соблазн внести коррективы в медовый месяц. — Окей, — выдохнул Гэвин, — кто-то — и ты пока не знаешь кто — послал этих ублюдков. И что с того? Как это нам поможет? Да это только делает все хуже, они точно не захотят отпустить твоего брата! — У нас законы очень суровы к наемникам, — объяснил Коннор. Он вроде как успокаивался, и Гэвина это тоже успокаивало — создавало иллюзию, что все идет нормально. Не хорошо, но терпимо вроде и в рамках допустимого. — Они могут убить Мартина, да, но им некуда бежать. Корабль не улетит сейчас — и уж точно не улетит завтра, когда прибудет подкрепление. У них больше нет ничего — они сами скинули спасательные шлюпки. Если их схватят, то подвергнут пыткам, а потом повесят. Звучало архаично. Типа как «вассалы», «пристойная одежда» и прочие словечки Коннора. Интересно, а Гэвину не грозили пытки и повешенье за все его выкрутасы? — Пока они контролировали яхту, то могли хотя бы шантажировать жизнями заложников, но они купились на твою уловку, — продолжил Коннор. Будто Гэвин правда там что-то круто запланировал, а не действовал по обстоятельствам и зачастую не думая. — У них все еще есть заложник, — напомнил Гэвин, потому что трудно было этот факт игнорировать. Коннор помрачнел. — Да, но Мартин сейчас их единственный козырь. А наемники — это все же не идейные террористы, — он говорил уверенно, но голос подрагивал, — захотят ли они умереть, лишь бы довести дело до конца? У них очень мало времени, чтобы улететь. — И что ты предлагаешь? — спросил Гэвин. — Что ж, — Коннор развел руками, — попробуем с ними поговорить? И он посмотрел на Гэвина с такой надеждой, что тот едва не развернулся и не выбежал из рубки: он не мог эту надежду обмануть. Не мог! Но если он завалит переговоры… — Ладно, — сказал он твердо, — давай это сделаем. Починить связь оказалось не так уж и просто: Коннор раздолбал ее от души. Однако через пятнадцать минут копаний в реле Гэвину удалось кое-как наладить одностороннюю передачу на волне для сигнала бедствия: она управлялась отдельной подстанцией. Все это время Коннор сидел в кресле пилота, совершенно спокойный, кажется, даже не моргая, и только его сложенные на коленях руки сжимались все сильнее. Гэвин не позволял себе и задуматься о том, что с ним будет, если их план провалится. Не провалится! Кто захочет на виселицу — если награда уже ускользнула и остался только риск? Конечно, пираты всегда могли прикончить Мартина просто от злости, но их главный вроде казался практичным чуваком, хоть и отпетым мудилой. Надежда на спасение должна будет показаться ему настоящим чудом. И больше тянуть было нельзя — чем дольше пауза, тем больше шанс, что кто-то из сторон психанет: Гэвин не был уверен в пиратах и еще меньше был уверен в Конноре. Так что он сделал Коннору знак — готово, мол, — и пересел в кресло капитана, когда тот поднялся. Развалился будто бы вальяжно, сделал самую невозмутимую и скучающую физиономию из всех, пока Коннор уходил вбок, подальше из поля зрения. Глубоко вдохнув, Гэвин вжал кнопку связи и улыбнулся в экран. Они обсудили с Коннором переговоры в общих чертах, но Гэвин знал, что придется импровизировать. — Как насчет переговоров, уроды, — предложил он в пустоту. Несколько секунд экран оставался безжизненным, потом зарябил помехами (сердце Гэвина зарябило вместе с ним), а следом сквозь помехи показалось лицо. Этого мужика Гэвин ни разу в жизни не видел, но сразу отчего-то понял, что это он и есть — главный у тех ублюдков. — Привет, — сказал Гэвин дружелюбно, и — Милосердный Пророк — это дружелюбие далось ему нелегко, — нам есть о чем поболтать, приятель. Пират оскалился в ответ. — Не о чем нам болтать, партизан, — как будто делал одолжение Гэвину и вот-вот отключится. Вот только он не отключался. Ну еще бы. — Ну, не о чем и не о чем, — покладисто ответил Гэвин, — будто я настаиваю. Это ж я сейчас болтаюсь в единственном корыте и отвечаю на ласковые вопросы подчиненных в ожидании виселицы, наслаждаясь каждой секундой пошедшего по пизде налета. Нет, серьезно, как ты умудрился так залажать? Будто тут целый отряд этих Эркеев затаился, да еще и в компании пары-тройки других частных армий. Прикинь, у моего братца есть частная армия, и его понты — это такая скука… Пират наклонился вперед, сжимая зубы, — не похоже, что милая болтовня Гэвина доставляла ему неудобство. — Ты кто такой? — спросил он, прерывая поток красноречия. Гэвин обиженно надулся. — Спроси у заложника — ну, того засранца, которого вы утащили с собой, чтобы не скучно было болтаться в единственном корыте и все такое. Пират отвернулся, и секунду Гэвину казалось, что он перегнул — на этом переговоры и закончатся, успел кинуть на Коннора быстрый взгляд — тот сидел напряженный, прямой и с совершенно пустым лицом, ничем не выражая свою тревогу или желание вмешаться, — но тут пират отклонился в сторону, и в поле зрения показался Мартин. Он был без экрана, непонятно, насколько целый — нос распух, — и кто-то невидимый приставлял к его виску пистолет, но он был жив, и взгляд у него был раздраженный, а не потерянный или испуганный. — Кто этот партизан? — спросил пират, и — судя по поджатым губам — в ответ он ждал как минимум посыла нахуй. — Знаешь его, Эркей? Гэвин открыл было рот, потому что нельзя было позволить Мартину все испортить, — но тот сам сориентировался: — Гэвин Рид, — сказал он охотно, — брат Элайджи Камски. — Его муж, — вставил Гэвин, игнорируя задранные брови Мартина, — ох уж эти сраные браки по расчету, кто ж знал, что Элайджа меня так подставит, осчастливив долбаным Эркеем. Но теперь я типа как обязан хотя бы попытаться его выкупить — потому что вас-то повесят, придурки, а из меня эти засранцы с экранами всю душу вытащат. Чего б вам хоть на недельку позже нас не захватить, тогда бы нас успели развести, и мне не пришлось бы лезть во все это дерьмо?.. — Развести? — ахнул Мартин, и Гэвин запоздало подумал, что разудалую болтовню стоило бы своевременно прикрутить. — Свадьба была неделю назад. — Твоя идея, не моя, — сказал Гэвин, и его снова что-то будто тянуло за язык, — я безответственный и все такое. Но раз уж у нас такая нестандартная ситуация, то я типа вступаю в переговоры с этими ушлепками, которые решили поиграть в дерзких наемников. И которых повесят нахуй, если они не попробуют найти со мной компромисс. Видишь, хоть что-то из ваших милых обычаев я выучил. Взгляд у Мартина сделался такой, что ясно было — большинство уроков еще впереди, но его тут же утащили с экрана, и пират снова занял все поле зрения. Вид у него был такой же самодовольный, как прежде, но Гэвин чувствовал, что дела у парня идут неважно. Что ж, он эти чувства разделял. Не такой уж плохой идеей было повешенье, если так подумать. — Короче, мое щедрое предложение такое, — сказал Гэвин, не давая пирату первому начать, — отдаете мне этого засранца, наверняка он и вас уже достал. А я останавливаю вращение и даю вам свалить, сколько бы вас там ни осталось. Как по мне, очень щедро. Пират поиграл желваками. — У меня встречное предложение, партизан. Как насчет того, что я с парнями сейчас приду к тебе и надеру задницу? У тебя там дверь не закрывается. А этого засранца, — он кивнул вбок, — мы заберем с собой вместе с твоей башкой. Гэвин откинулся в кресле, делая вид, что раздумывает над предложением. — Не пойдет, — он пожал плечами, — во-первых, у тебя уже нет столько людей, чтобы штурмовать, а у меня тут арсенал. Во-вторых, я контролирую все шлюзы, ты ведь наверняка уже пробовал свернуть с пути? А в-третьих, вы с ним и моей башкой не отстыкуетесь, я заминировал аварийное вращение, полезешь к нему — останешься без своих шаловливых ручонок. Так и будете ждать, когда по вашу душу явятся с виселицей и всем таким? — Тогда мы просто убьем его. — Дело твое, — сказал Гэвин спокойно, — но ведь он единственное, почему я вообще согласился с тобой разговаривать, а не засел тут с прохладительными напитками ждать армии. Наверное, на твою казнь и билеты будут продавать… А своим парням ты как, уже объяснил, почему их осталось так мало? Уверен, что они сами тебя не зажарят, если проебешь последний шанс? — И чего же тебе надо, партизан? — главарь вскинул брови, будто совершенно пофиг ему было на угрозы Гэвина, он тут поговорить расселся. — Давай, поделись. — Ну, мое предложение простое, как твои мозги, — Гэвин задрал руку и пошевелил средним пальцем, — всего из одного пункта. Встречаемся в главном зале минут через двадцать, ты приводишь Эркея, мы с ним беремся за ручки и возвращаемся в рубку. И отключаем аварийку — а вы тоже беретесь за руки в хороводик и сваливаете в свой корабль. Всем хорошо. — Круто, партизан, кроме того момента, где ты нас наебешь и не вырубишь аварийку. — Такие у вас риски, — не смутился Гэвин, — я, знаешь ли, тоже головой рискую, чтобы вернуть эту принцессу домой, хотя мог бы просто сидеть тут и ждать, пока наемники Эла не явятся меня спасать. Все честно. Пират улыбнулся углом рта, будто Гэвин сказал что-то забавное, но глаза у него были серьезные. — Где второй? Который был с тобой? — спросил он. Гэвин усмехнулся. — Второй? Ты так уверен, что их всего два? И я их не контролирую, делают что хотят и когда хотят. Так что я бы на твоем месте обдумывал мое предложение поскорее, кто знает, может, скоро нечем будет думать. Они какие-то слишком резкие. Пират нахмурился. — Ладно, давай встретимся и поболтаем, партизан, — будто неохотно согласился он. — Не хочу я болтать, — Гэвин что-то начал уставать от тупых переговоров. Дипломатия никогда не была его сильной стороной. — Либо ты соглашаешься, встречаемся в трюме, и ты отдаешь мне Эркея, а я останавливаю вращение, либо идешь на хуй Пророка и наслаждаешься своей короткой бурной жизнью после этого. Даже пришлю вам прохладительные напитки с дроном. В какой-то момент ему показалось, что на этом переговоры и закончатся — он перегнул с хамством, но после минутной паузы пират усмехнулся. — Пойдет. Приходи в трюм с напитками, а мы придем с этим твоим засранцем. Обменяемся как честные люди. — Забились, — сказал Гэвин и отрубился. Его руки дрожали, челюсть свело, и он больше не был уверен, что сможет держать каменную физиономию. Настороженно, он повернулся к Коннору. С одной стороны, переговоры вроде как — по крайней мере, пока — прошли успешно, а с другой от нервозности и усталости его язык нес совсем не то, что надо. И не так, как надо. И не… — Нам осталось только не проебаться на последнем этапе, — сказал он напряженно. Он не знал, как начать разговор — да и стоило ли сейчас его начинать, когда они оба и так на взводе? Если они облажаются, то все это не будет иметь значения (ложь, ложь, оно будет!) — а если не облажаются, то смогут поговорить в спокойной обстановке. Прояснить все. Может, у Гэвина будет возможность все исправить и уговорить Коннора отказаться от его ужасных планов? Гэвин не представлял себе жизнь без него. — Да, — Коннор опустил взгляд, будто с каждым разом брать себя в руки было все сложнее и сложнее. Он хорошо держался, Гэвин даже и не задумывался, насколько хорошо он на самом деле держится, — но сейчас лицо осунулось, и не замечать все более тяжелые признаки усталости и страха было все сложнее. — Гэвин… Не раздумывая, Гэвин встал, подошел к нему и протянул руки. Мгновением позже он прижал Коннора к себе, нежно целуя его губы — спускаясь поцелуями к подбородку, шее. — Все будет хорошо, Кон, — сказал он так уверенно, как только мог, — мы уже почти победили. Главное теперь не проиграть, и поедем домой. Только подбросим твоего братца-говнюка… — Мартин не говнюк, — Коннор отстранился, но на его лице была улыбка — слабая, но все же улыбка. Момент слабости прошел, и он снова держал себя в руках. — Нам надо как следует подготовиться. * Подготовка заняла у них десять минут из двадцати. Главный зал находился куда ближе к рубке, чем к кораблю наемников — не случайно, конечно, потому что пираты тоже могли использовать время для подготовки всяких неприятных сюрпризов. Коннор сказал, что их осталось человек шесть, их с Коннором, в свою очередь, было всего двое — и в этом состояло очевидное слабое звено их плана. У пиратов было гораздо больше оружия, и если что-то пойдет не так, отступить в рубку будет непросто. И это еще не считая заложника… Но сомнения сейчас мешали сосредоточиться, так что Гэвин приказал себе заниматься только сиюминутными задачами. От этого зависело все. Плюс в том, что над их путем до зала пролегала широкая вентиляционная шахта, в которой планировал засесть Коннор, чтобы в случае неприятностей поддержать Гэвина огнем. Минус состоял в том, что пираты про эту шахту тоже могли знать. Но не то чтобы у Гэвина были варианты. — Понадеемся на их благоразумие, — сказал он, целуя Коннора и заглядывая в глаза, — ну а вдруг? Коннор в ответ хмыкнул, сжал его руку — и одним движением исчез в шахте. Гэвин взглянул на часы. Время поджимало. Так что напустив на себя самый крутой вид, какой только смог изобразить, и поигрывая пистолетом на бедре, Гэвин отправился в зал. По сценарию он должен был эффектно появиться наверху лестницы, как капитан, чтобы сразу дать понять кто тут главный. Первое впечатление и все такое. Пиратов оказалось четверо. Во главе со своим боссом — тоже поигрывающим пушкой, — они ждали Гэвина у подножия лестницы. — Смотрю, ты не спешишь, — сказал этот главный легким тоном, и только тут Гэвину пришло в голову, что он так и не знает имени этого ублюдка. — Надо было припудрить носик, — Гэвин похлопал по рукоятке пистолета. Его взгляд был прикован к Мартину. На вид тот вроде был в порядке, хотя с этими Эркеями всегда было сложно сказать. Его вели аж двое из пиратов — ну да, к расслабленности их ситуация наверняка уже не располагала, — оба наставляли пушки, что здорово осложняло Гэвину задачу. Почему-то у него было неприятненькое чувство, что добром они не разойдутся. Ощущение такое чуть пониже спины — уж больно у главного был пакостный взгляд. — Ну что, расходимся по-хорошему? — все же предложил Гэвин, — мне Эркей, вам корабль? Как договаривались. Главный шагнул вперед, растягивая губы в улыбке, и настолько многозначительная это была улыбка, что Гэвин схватился за пистолет… И именно в этот момент все пошло по пизде. Выстрелы загрохотали сверху, многократно усиленные эхом в вентиляции, следом раздался дикий скрежет и крики, и Гэвин успел поседеть, выхватывая пистолет — потому что именно слабое звено их плана с треском надломилось… — Коннор! — заорал он, — Коннор!.. Потолок раскололся — на самом деле, это вентиляционная шахта раскололась, но Гэвину в тот момент показалось, что весь потолок взорвался на куски, — и вниз с высоты посыпались люди. Коннор свалился на пол, но тут же вскочил на ноги, — впрочем, Гэвин уже забил на любые планы, скатываясь с лестницы. Напротив него, в том проходе, из которого пришли пираты, появилось еще несколько человек, и все вооружены пушками. Наемников оказалось больше, чем они рассчитали. Что ж, оставалось только действовать по обстоятельствам! Подняв пушку, Гэвин принялся стрелять, больше попадая по стенам, чем по наемникам, но надеясь их хотя бы распугать. Краем глаза он заметил, что Мартин повалил кого-то на пол — и тут же бросил, взбегая по лестнице. — Отступаем, — крикнул он. Никуда Гэвин не собирался отступать без Коннора. — Кон!.. Что-то треснуло Гэвина по затылку, взрываясь в голове оглушительной болью и багровыми искрами. Он свалился на пол, из последних сил перекатываясь на спину — и застывая. Дуло смотрело ему в лицо, и прямо за этим дулом маячила рожа главаря пиратов. Гэвин услышал крик — кажется, это был голос Коннора, успел воззвать к Пророку всего один раз, уже чувствуя себя покойником… Голова пирата взорвалась сильнее, чем фейерверк в черепе Гэвина, кровь залила тому лицо, и он потрясенно заморгал, не понимая, что происходит, — и его схватили за руку, поднимая. Прямо перед собой он увидел того самого Эркея, который прятал их с Коннором в начале всего этого ужаса, целую жизнь назад, и Гэвин уже давно считал его мертвым. Секунду ему казалось, что просто Пророк послал знак в облике телохранителя, чтобы спасти его в последний момент — но потом Коннор потащил его за собой, с лицом полным решимости и темной ярости, и никогда в жизни Гэвин не видел никого больше похожего на гурию, ангела мести, чем он. Отступление по лестнице превратилось в какофонию выстрелов и криков: слишком много жаждущих крови пиратов еще осталось в живых, и теперь они явно нацелились не оставлять в живых ни одного из наглых партизан. Слишком быстро впереди замаячили сходящиеся арки перед широким незащищенным входом в рубку. Вслед за остальными Гэвин влетел внутрь и резко развернулся, глядя в коридор — ловя взгляды преследователей. Придурки думали, что загнали их в ловушку, ха. Без возможности забаррикадироваться они теперь в руках пиратов. Телохранитель поднял оружие, явно уверенный — как и пираты — что теперь им осталось только обороняться. Как же. Протянув руку, Гэвин нажал небольшую кнопку. Он буквально всем телом почувствовал, как электричество бежит по уложенному вокруг шлюза проводу, активируя крошечные заряды. С эффектным шипением те начали взрываться. Двери дико заскрежетали, выползая из стены. Ошеломленные преследователи резко затормозили, едва не врезаясь друг в друга, пока до них доходило, что жертвы ускользают. Пушки вскинулись, но Гэвин быстро отскочил, укрываясь за стеной. Двери сомкнулись. Наступила тишина. Постепенно через нее проступало дыхание Гэвина — и дыхание всех остальных. — Коннор? — пробормотал Гэвин, с трудом отдирая себя от стены. Одежда на спине прилипла к коже, перед глазами все плыло, но он должен был убедиться, что Коннор цел. Только сейчас до него начало доходить, что у них все получилось. Получилось даже лучше, чем они планировали! — У нас все получилось, — эхом отозвался Коннор. Он смотрел Гэвину в глаза — не отрывая взгляд даже тогда, когда телохранитель повернул его лицо к свету и ощупал его, ища повреждения. То же самое тот проделал с нетерпеливо отмахивающимся Мартином. Судя по всему, никто из них не умирал — и Гэвин, хотя голова по-прежнему гудела, тоже не умирал, и все было прекрасно, просто прекрасно. Преодолев короткое расстояние между ними, он стиснул Коннора в объятии — наконец-то можно было позволить себе просто постоять, прижав к себе Коннора, насладиться секундой покоя. Руки Коннора обвились вокруг его шеи. — Ты вызвал помощь? — спросил он тихо, и Гэвин не сразу понял, что вопрос обращен не к нему. — Мы свалим отсюда наконец? Сервис оказался так себе. Телохранитель кивнул. — Да, после того, как кто-то расстроил связь и остались только аварийные волны, удалось подключиться. Я так надеялся, что вы не полезете в неприятности. В его голосе явно можно было услышать упрек. И, может быть, он был прав — а может, и нет, потому что ничего не вышло бы, если бы Коннор не сломал связь. И кто знает, удалось бы освободить Мартина? И… Но какое это теперь имело значение? Главное, что они все уцелели. Мартин упал в кресло второго пилота, откидываясь на спинку и уставившись в иллюминатор. — Неплохо, — пробормотал он, когда на экране начали появляться точки гиперпрыжков. — Кажется, кавалерия прибыла… С опозданием, но зато нам будет перед кем повыпендриваться? Действительно, подумал Гэвин, неплохо. Расширившимися глазами он смотрел в бескрайний космос за иллюминатором. На фоне черноты яркие вспышки мерцали, из каждой возникал тонкий серповидный корабль. Эти багрового цвета корабли заполняли космос вокруг яхты, среди них тут и там возникали корабли побольше, сразу же включающие боковые двигатели и выпускающие длинные магнитные крючья. Надо было помочь им, отключив аварийный режим — взять на абордаж вращающуюся яхту будет сложнее… Но сейчас Гэвин не мог заставить себя об этом беспокоиться. Все его силы ушли на то, чтобы держать Коннора за руку и улыбаться. Неужели они выбрались? Неужели у них все получилось? Элайджа и его жены будут в полном восторге от истории.