INKTOBER: Spider-Verse

Хоби сверкает на сцене, объятый пламенем, светом и сумасшедшей любовью к миру, он наивный, любящий и эмоциональный, добрый отзывчивый, живой. Пальцы начинают болеть, когда струны гитары впиваются при каждом новом касании. Хоби ненавидит боль, но любит сейчас, любит этот момент, безбожно творит на сцене всё, что ему придёт в голову и никто не вправе остановить его. Сказать что-то против, это его момент, его пристанище и его крепость. Когда концерт Хобарта заканчивается, к нему подбегает куча фанаток. Все они похожи на него самого, в них как будто нет индивидуальности, все они нашли своё отражение в нём, они стараются подражать ему, становится им. Но не получится. Не выйдет стать Хоби Брауном, они не смогут понять, как больно бывает трогать гитару, как сердце рвётся из груди, когда ты практически орёшь в микрофон, чтобы тебя услышали. Они не поймут это. Не смогут понять. Хоби идёт сквозь толпу, его поднимают над сценой, прося спеть ещё. Петь до самого утра, чтобы он осип, и чтобы пальцы выглядели как кровавое месиво. Плевать. Он сегодня добрый, соглашается на ещё один куплет, он говорит себе, что это последний раз. Хоби, конечно же, понимает, что врёт, но кому какое дело? Хоби становится счастливым, когда видит первые лучи солнца, загоревшиеся на горизонте, он видит, что люди начинают разбегаться в стороны, подобно крысам, почуявшим опасность. Но он продолжает бить по струнам, пень теперь никому не нужные песни, он продолжает, пока перед ним не остаётся одна неприметная фигурка. Он приоткрывает глаза и усмехается.       — Как давно мы тут одни? — Крикнул он девушке, волосы которой в свете рассвета горели огнём. Та усмехнулась, сложила руки на груди и склонила голову в бок.       — Думаю достаточно, чтобы мои руки начали мёрзнуть, — отозвалась он, смеясь.       — Неужто, у Гвен Стейси могут замёрзнуть пальцы? — Усмехнулся Хоби, спрыгивая со сцены.       — Могут, — очень спокойно ответила Гвен. В то же мгновение сильные руки Хоби обхватили миниатюрные пальцы девушки. Оставив небольшую щель, юноша вдохнул тёплого воздуха в образовавшийся «коробок». Гвен улыбнулась.       — Думаешь, так сможешь искупить свой эгоизм, — ехидно проговорила она, когда Хоби перестал греть её ледяные руки.       — Не уверен, что с тобой подобное прокатит, — хохотнул Хоби, касаясь лбом лба Гвен.       — Пойдём, а то заболеем — а лекарства нынче дорогие, — Гвен выгнула бровь и потрепала Хоби по голове. Растрёпанные волосы парня пахли металлом и влагой, Стейси усмехнулась.       — Неужто жаль потратить на меня лишние пять долларов? — Наигранно удивился Хоби, хватаясь за сердце. Гвен толкнула его в бок:       — Если бы ты не болел так часто, я бы слова не сказала, но ты болеешь постоянно, Хоби, это ненормально, — засмеялась Гвен, тряхнув головой.       — Ненормально, что цены растут, что экономика в дерьме, что мы — всего лишь подростки, а то, что я часто болею — вообще не ненормально! — Воскликнул Хоби, широко расставляя руки. Когда он так делал, он был похож на большое животное, которое так и ждёт, что ты его обнимешь. Так Гвен и поступила.       — Хоби, лучше говорит о том, что мы можем изменить — от меня не зависит экономика и цены, — кожаная жилетка Хоби совершенно не грела, у неё была приятная текстура, но Хоби в ней часто мёрз и переохлаждался. Его большой организм получал недостаточное количество углеводов — сплошные мускулы и ничего лишнего. Возможно, это работает немного по другому, но Гвен считала, что именно поэтому Хоби такой долговязый и сильный. Две несвязанные вещи, и всё же Гвен нравится теория, что у Хоби просто предрасположенность к гигантизму. Маленький великан или Большой человек. Глупо, девушка знает, и всё же теория смешная и интересная.       — Знаешь… — Хоби подал голос лишь, когда они двинулись. Подростков никто не ждёт дома — мечта, но точно не для двух детей, которым дали недостаточно ласки. Поэтому они ищут это тепло друг в друге. Дарят любовь друг другу, сверкают как звёзды, чтобы ни один из них не чувствовал себя одиноким. Потому что давно, так давно, что подростки уже и не помнят когда — Гвен и Хоби поклялись друг другу никогда не расставаться. С тех пор они стали ближе, многое изменилось, они тоже менялись, у них появлялись новые увлечения, новые знакомые, друзья, но когда происходило что-то шокирующее, что-то выбивающее из колеи, Гвен и Хоби прибегали друг к другу, прося о помощи. Они прижимались телами, переплетали пальцы, вслушивались в сердцебиение друг друга, они были одним целым и каждый раз, прощаясь, знали, что это не первый и не последний раз такого «единения». Они знакомы с детства, знакомы с рождения, и оба уверены, что знакомы уже очень давно. Так давно, что звёзды не помнят, когда это было. Так далеко это было, что необъятная вселенная не знает, где зародилась такая искренняя привязанность. Поэтому им не было страшно. Они всегда знали, что Дом живёт внутри них. Дом, это не стены, не старые картины, не пыль на подоконнике; это длинные-длинные разговоры о странных, бессмысленных вещах, это объятия, успокаивающие от ночного кошмара, это голос, который узнаешь из тысячи, это человек, с которым ты готов умереть, держась за руки. Гвен точно знает, что Дом для неё — это Хоби. Его шершавые пальцы, пухлые губы, тонкая спина, сверкающие глаза, добрая улыбка, мягкие касания. Всё это точно так же отпечатано в сознании Хоби. Браун точно, с уверенностью может сказать, что чувствует себя счастливым рядом с Гвен. С этой несносной саркастичной девушкой, с этим лучом, который готов выжечь на тебе собственное имя.       — … я давно думал о том, что людям очень нужны люди, — Гвен перевела на него задумчивый взгляд.       — Вполне вероятно, — чуть погодя ответила она.       — Рядом с тобой хорошо, — продолжил Хоби, бессвязно формируя речь. Гвен добродушно улыбнулась. Тепло разливалось в груди, при таких словах. Хоби явно устал и хотел спать, но чтобы она не волновалась, он старается с ней говорить. Рука Гвен крепко сжимала пальцы Хоби, переплетая их между собой, Хоби делал то же самое. По наитию, он почти не думал, чтобы сделать то, что сделала Гвен. Хобарт Браун сверкает в лучах утренних лучей солнца, буквально светится улыбкой и надеждой на будущий день, на хороший исход, на счастливый финал. Он действительно надеется, бредит о счастье и спокойствии, а Гвен… Гвен просто поддерживает его в этом. Просто идёт рядом, поддерживая его, смеясь вместе с ним и говоря о будущем. Она ничего не теряет, но если она будет не рядом с Хоби, в жизни будет заметно меньше смысла.       — Мне тоже хорошо с тобой, — отозвалась Гвен, видя на лице Хоби мягкую улыбку.       — Я рад, — прошептал он, сжимая пальцы Гвен. Крепко, сверкая под солнечными лучами.