INKTOBER: Spider-Verse

Мигель О’Хара чудовище, которых стоит ещё поискать. Смотреть на него в приливе ярости — себе дороже, но Майлз смотрит. И смотрит так, будто подобное — нормально, что не страшен ему звериный оскал Мигеля, его налитые кровью глаза, агрессивные выпады и жгучие слёзы.       — Почему ты делаешь это? — Майлз не надеется на ответ, он вообще ни на что не надеется, закуривая сигарету, чтобы не волноваться, парень опускает глаза вниз.       — Потому что так надо, — огрызается Мигель, бросая на Моралеза пронзительный взгляд.       — Не думал, что именно поэтому ты одинок? — Усмехнулся Майлз, щурясь и прикладывая сигарету к губам.       — Мне плевать, — прошипел Мигель, вновь бросая взгляд на Майлза.       — Не похоже, — улыбается тот, прикусывая сигарету зубами и доставая пачку сигарет, — не хочешь закурить? — Спрашивает он чуть погодя.       — Нет, — отрезал О’Хара. В этот раз он всем корпусом повернулся к долговязому юноше, прожигая его взглядом.       — Что, наше чудовище хочет поговорить? — Улыбнулся Майлз, отстранённо почесав затылок.       — Завались, — выплюнул Мигель. Его слова не на шутку раззадорили Майлза. Забавно наблюдать за тем, как О’Хара бесится.       — Воу-воу, полегче, я же просто говорю, — усмехнулся Майлз, убирая пачку с сигаретами в спортивные штаны, одетые поверх костюма.       — Не похоже, что ты хочешь говорить о чём-то серьёзном, — отозвался Мигель, складывая руки на груди.       — Возможно, — Майлз отстранённо улыбнулся, затягиваясь. — Знаешь, ведь иногда нужно просто жить в моменте, и мы — Люди-Пауки, забываем об этом, живём мечтами о будущем, надеемся на какие-то привилегии, мир во всех вселенных, всё это так глупо, не находишь? — Майлз коснулся лба пальцами, прикусывая нижнюю губу.       — К чему ты клонишь? — Более спокойно отозвался Мигель, подходя ближе к Моралезу.       — Разве тебе не плевать к чему я клоню? Ты вроде как занят, — ехидно усмехнулся Майлз, корча гримасу.       — Возможно и плевать, — пожал плечами Мигель, подсознательно надеясь, что Майлз продолжит. И он продолжил:       — Я клоню к тому, — вздохнув продолжил Майлз, — к тому, что мы постоянно пытаемся что-то доказать миру, почему это вечно заканчивается одинаково? Это скучно, знаешь, это как фильмы, если посмотришь достаточно много кинолент, станет совершенно очевиден исход каждого последующего фильма. И это ужасно, больше не можешь смотреть фильмы; все шутки становятся очевидными и неинтересными, персонажи — сухими, Мигель я просто в отчаянии! — Воскликнул Майлз, хватаясь за голову. Несколько секунд О’Хара обдумывал слова мальчишки — он не понимал, к чему ведёт Майлз и что он хочет ему рассказать, определённо, эта история очень захватывающая и всё такое, но нужно же знать меру!       — К чему ты клонишь, — наконец спросил Мигель, потирая переносицу большим и указательным пальцами.       — Думаю, как лучше сказать, что ты мудак, — хихикнул Майлз. Сигарета в его рту тлела стремительными темпами, юноша почти не моргал, его глаза будто остекленели, смотря в пустоту. Мигель выгнул бровь. Будь это любой другой человек, он бы в эту же секунду избил бы его, но перед ним был Майлз Моралез — юноша, лишившийся отца всего два года назад, но уже смирившийся со всеми неудачами. Теперь он больше походил на взрослого, он был достаточно расчётлив и умён, сейчас он на втором курсе колледжа, но интерес к физике у него пропал уже очень давно. Но он продолжает зубрить, заучивать, отвечать на вопросы преподавателей, готовить презентации, разговаривать с однокурсниками, он даже улыбается. Но делает это он нехотя. Без какого-либо желания, с очевидным притворством, но даже так — делает он это хорошо. Поэтому бить Майлза нет смысла; он не боится злости Мигеля, его криков, устрашающих возгласов, его мускулов, его роста, он в принципе не боится. Ему просто плевать. И это, в случае с Мигелем, лучший подход.       — Пожалуй, ты уже сказал это, — коротко ответил Мигель, щурясь.       — Пожалуй, — нехотя согласился Майлз, цокая языком. — Вообще, Мигель, я думаю что никогда бы не захотел быть тобой, никогда, — Мигель смутился.       — Что ты имеешь в виду? — Уточнил он, стараясь не выдать хрипоту в своём голосе.       — Я имею в виду, что мне просто отвратительно находиться рядом с тобой, — пояснил Майлз, закатывая глаза к потолку.       — Тогда почему ты здесь? — Парировал Мигель, искоса глядя на собеседника.       — Потому что только ты не врёшь, — огрызнулся Майлз, потягиваясь.       — Что, прости? — Мигель не уверен, что ему не послышались последние слова Майлза, он хотел быть уверен.       — Говорю, ты один не врёшь, что всё будет хорошо, — нехотя ответил Моралез, разводя руки в стороны. Если быть честным, Мигель никогда не умел поддерживать и принимать поддержку. Ему никогда не нужно было думать о подобных мелочах, ведь он всегда решал проблемы один. Иначе он чувствовал себя ущербным и слабым. Слишком зависящим от людей и их возможностей.       — Почему бы тебе не поговорить с Питером об этом? — Спокойно уточнил Мигель, прикусывая губу.       — Возможно, потому что у него и своих проблем хватает, — улыбнулся Майлз, переводя взгляд на мужчину напротив.       — Значит, у меня не хватает проблем, раз ты лезешь ко мне? — Несколько раздражённо уточнил Мигель.       — Ну да, — тихо засмеялся Майлз, — ты здесь постоянно один, вот и прихожу — повеселить тебя, — глаза Майлза опустошённо смотрели сквозь Мигеля.       — У тебя плохо получается, — хмыкнул Мигель.       — Возможно, — промурлыкал Майлз, — но, ты должен признать, что именно я привношу в твои будни хоть толику смысла, — ехидно заметил подросток.       — Возможно, ты и прав, — нехотя согласился Мигель.       — Вот именно, я — прав, — хохотнул Майлз, упирая руки в бока.       — Тогда расскажи ещё что-нибудь про фильмы, — добродушно улыбнулся Мигель.       — Не уверен, что моя философия будет тебе по душе, — хмыкнул Майлз.       — Возможно, иногда мне нужно узнавать что-то новое, — ответил Мигель, качнув головой. Майлз медленно подошёл к Мигелю, сейчас он был почти одного с ним роста, их глаза напротив друг друга. Мигель О’Хара — чудовище, каких ещё поискать, но, нужно признать, Майлз Моралез никогда не боялся его.