INKTOBER: Spider-Verse

Спешка. В спешке проходит половина нашей жизни и, пожалуй на этом можно было бы закончить. Но нет. На этом ничего не заканчивается. Даже не началось. Это не начиналось и вот именно на этом можно закончить. Майлз сидит за компьютером, печатая сообщение той, с кем не говорил больше года. Гвен. Гвен Стейси. Они встретились тринадцать месяцев назад в специализированной школе для особо одарённых, он тогда сильно «подправил» её причёску и весело провёл с ней время. Её отец оказался новым подопечным Джефферсона Дэвиса, поэтому дети быстро поладили. Они смеялись на уроках, благодаря этой девушке Майлз почувствовал себя действительно интересным человеком, который может кому-то нравится. Но постепенно их общение сходило на нет и, в конце концов, их пути разошлись. Они перестали здороваться друг с другом. Стали неинтересны друг другу. Так зачем же уже пятнадцать минут Майлз усердно пишет девушке длинное сообщение с просьбой поговорить? Юноша просто знает, что должен сделать это — что-то подсказывает ему, что так будет правильно, и пусть после этого он будет выглядеть как последний дурак, он готов рискнуть. Сообщение было длинным, с кучей затейливых речевых оборотов, красивых слов и просьб. Просьб было действительно много. Он просил простить его, просил встречи, просил разговора, и ещё кучу несуразных вещей, которые Гвен не могла бы ему предоставить. Гвен отвечает быстро, коротко, но каждый строчный знак для Майлза до невероятности ценен. Он стоит дороже любой толстой книги по астрофизике. И тут происходит нечто за гранью дозволенного. Она звонит ему. Майлз быстро берёт трубку, несколько секунд оба подростка молчат. Гвен начинает первой:       — Привет, Майлз, — её голос кажется отстранённым, но даже спустя время Майлз может видеть, как Гвен прикрывает глаза. Она всегда так делает, когда предстоит важный разговор.       — Привет Гвен, — шепчет Майлз в трубку телефона. Руки начинают трястись, голова — кружится, но он не может прервать звонок. Только не сейчас. Не здесь.       — Ты сказал, что хочешь созвониться, я сейчас свободна, — сдержанно проговорила Гвен. Майлз сжал пальцы в кулак, чувствуя, как сердце бьётся в бешеном ритме.       — Да, я просто хотел услышать тебя, — запинаясь проговорил Майлз, потирая переносицу.       — Что-то конкретное? — Уточнила Гвен, как будто она куда-то спешит. Она всегда куда-то спешит, так быстро, что Майлзу никогда не удавалось её обогнать. Она спешила на урок, спешила домой, спешила отступить. Спешила оттолкнуть. Покинуть.       — А должен быть повод, чтобы друзья поговорили по телефону? — Грустно усмехнулся Майлз. Гвен заёрзала, Моралез мог слышать, как пальцы девушки нервно стучать по деревянному столу.       — Думаю, что нет, — помолчав, проговорила Гвен.       — Знаешь, вообще я хотел поговорить о нас, — собравшись с илами выпалил Майлз.       — Слушаю, — голос Гвен дрогнул. Далеко не от страха, нет, это была явная заинтересованность и любопытство. Ей было интересно, что скажет Майлз и это воодушевляло.       — Почему мы перестали общаться? — вопрос обличающий. Гвен понимает, что половина вины в этой ситуации на ней и половина — на Майлзе. Только вот роли разные; Гвен виновата, что начала отстранение, Майлз же был виноват в том, что не остановил этот процесс. Стейси чувствовала, как страх кутает её тело в ледяной кокон.       — Потому что… — Гвен запинается, её руки дрожат. — Прости, Майлз, я думаю, нам не стоит об этом говорить, — тише проговорила она.       — Почему? — Настойчиво вопрошал Моралез.       — Я не хочу, чтобы мы ссорились, — совсем тихо ответила Гвен.       — Лучше я буду знать, за что ты избегаешь меня, нежели оставаться в неведении, — спокойно проговорил Майлз.       — Но Майлз…       — Гвен, скажи, почему мы отдалились? Во мне что-то не так? Скажи, я приму всё, что ты скажешь и, если пожелаешь, больше никогда не позвоню и не напишу, но прошу, ответь. Почему ты избегаешь меня, — Майлз слышал глухое дыхание девушки на той стороне звонка. Прерывистое дыхание, Гвен наверняка сдерживается, чтобы не заплакать.       — Потому что я не хочу, чтобы ты разочаровывался во мне, — хриплым от слёз голосом ответила она.       — Почему я должен разочаровываться в тебе, — не выдержал Майлз, повышая голос.       — Потому что я ничего не могу дать тебе, я ужасный друг, я ничего толком не умею, у меня странные увлечения, почему ты вообще пытаешь восстановить наше общение, я ведь просто ужасно поступаю с тобой прямо сейчас! — Уже рыдая лепетала Гвен.       — Я хочу восстановить наше общение, потому что ты однажды вдохновила меня и теперь я хочу отплатить тебе за это, — успокаивающе проговорил Майлз, улыбаясь.       — Я вдохновила тебя? Когда? — Ошарашено переспросила Гвен. Она больше не плакала, Майлз почти что видел перед собой лицо Гвен. Раскрасневшееся, мокрое, потерянное Но даже так он был привязан к ней.       — Неважно когда, ты вдохновляла меня, просто находясь рядом, Гвен, я долго не мог начать рисовать после смерти дяди, но когда ты появилась я смог творить. Не представляешь, как ты осчастливила меня тогда, я сейчас счастлив, что разговариваю с тобой, и ты не разочаруешь меня, я хочу узнать тебя заново и в этот раз уже не отпускать тебя так надолго. — Выпалил Майлз. Слова сами складывались в предложения, юноша чувствовал, как раскраснелся от волнения и как сильно трясутся его руки, но всё это было не важно. Он должен был это сказать. Уже давно должен был.       — Майлз… — Гвен вытирала слёзы, — Майлз, давай завтра встретимся, я хочу увидеть, как ты вырос, — голос Гвен был спокоен, слегка хриплым, но определённо счастливым.       — Конечно, Гвен, конечно встретимся, где ты хочешь? Я могу заказать еды на дом, посмотришь мои рисунки, поиграем в приставку, ещё можем…       — Я буду рада чему угодно, лишь бы с тобой, — улыбнулась Гвен, коротко перебивая Майлза.       — А… окей, договорились, тогда у меня… да, у меня, супер, отлично, — взволнованно затараторил Майлз.       — Эй, Майлз, — окликнула девушка покрасневшего от смущения парня. Она могла почувствовать его смущение через телефон, определённо.       — Да?       — Спасибо, что написал мне, — прошептала Гвен.