Ямочки

      Профессор, нет, он просил обращаться к себе Бенджамин или Бен, поправила себя Рей, смотрел на неё со смешинкой во влажном взгляде. Он шутил, но за этим она чувствовала незаданный вопрос. Глубина его глаз вопрошала, о том, – с ним ли она, или, как в случае с виртуальным романом, – "занята и у нее нет времени"? Она чувствовала, проваливаясь в их чайную влагу, что она с ним с той минуты в лесу, после которой ей стало важно что-то объяснить, чтобы он понял. Понял, что? Она, искала этому неясному чувству определение, но, не находила, разыскивая ответ в его глазах, в глубине которых загорались янтарные огоньки, вызывающие в её сердце тревожный трепет, спускающийся ниже крылышками мотыльков.       Бенджамин обошёл неуклюжий квадратный стол, накрытый бархатной скатертью, качнув низко висящий абажур, подошёл к Рей, протягивая открытую ладонь, приглашая потанцевать. Мотыльки, трепещущие в районе пупка взметнулись вверх, поднимая её навстречу янтарными брызгами, оказавшимся на уровне её глаз, потому что Бенджамин склонился над ней, иначе она бы взлетела, даже рискуя сгореть, но, огоньки согревали теплом, придавая силы и смелости тянуться к этому невероятному человеку.       Он увлекал её в танец, под музыку, которую нашептал на вай-файную колонку. Рей, дотянувшись до ноута стоящего на столе, свернула запись, таращившуюся на них в последнем замершем кадре пятой точкой, оставшегося неизвестным человека, хотя лицо его, чем-то похожее на лицо профессора, они разглядели.       Бенджамин Соло, настойчиво притянул её к себе, отчего махровый халат съехал с одного плеча. Рей начала было его натягивать обратно, но, профессор, скользнув губами по её губам, прильнул к обнажённой ключице, и, заметив её лукаво-смущённый взгляд, расслабил узел своего немыслимо стильного галстука, а, затем, отдал его концы ей, как поводок, за который она потянула, возвращая его лицо на уровень своих глаз. Бенджамин, приподняв за бедра, поставил её на скамеечку, уравнивая их в росте, и развязал пояс халата, потом прикоснулся к краю лацкана, стремясь спустить его с плеча ниже, но, Рей, перехватив руку, и распустив на нём галстук, положила ее на ряд перламутровых пуговиц на рубашке, взглядом приказывая расстегнуться. Бенджамин, понимающе заискрился смешинкой, и, перебирая своими невероятно длинными пальцами, медленно, делая шоу из каждой петельки, начал постепенно обнажать мускулистый торс, предоставляя ей ласкать его взглядом издалека, прихватив мохнатый халат за края словно боа.       Стараясь сохранять бесстрастие индийского божества, Рей, слегка изогнув кончики губ, взирала как сползла на пол его рубашка, скрывавшая руки, которые лежали на пряжке ремня, когда была отстёгнута последняя пуговица на манжете. Он вопросительно смотрел на нее, пальцы зависли над пряжкой, как над бантом перевязывающим подарок. Неожиданно в ней взыграли детские собственнические чувства, твердящие, что это её подарок, который развязывать она должна сама. Отпустив халат, давая ему упасть пушистым гнездом вокруг скамеечки на которой она стояла, и, услышав восторженное, – вау! – Рей подошла к нему, переступив через мохнатый вал, и, положила руки на ремень, чтобы освободить свой подарок от скрывающей его обёртки.       Она, судорожно вздохнула, выпрямившись, когда брюки его костюма упали, прошелестев, увлечённые вниз тяжестью ремня, звякнув и ударившись металлом пряжки об пол. Бенджамин перешагнул их, всё ещё оставаясь более одетым чем она. Рей отчего то пожалела, что это был не сине-зеленый килт. Кончиками пальцев подцепив эластичную ткань плавок Бена, Рей опустила её до уровня колен скрутив, образовывая вокруг чашечек с ямочками по бокам чёрный жгут.       Выпрямившись, она гордо посмотрела на него, предоставив ему покачивая, не менее гордым естеством освобождаться из пут. Разыграв пантомиму, в результате которой жгут из профессорских трусов перекочевал, обвив её и его руку, а один из носков оказался натянут на её стопу, а после, произнесена формула, провозглашающая то что, отныне, навеки и нерушимо их соединила одна пара трусов и носков, Бенджамин уложил хохочущую Рей на бархатную скатерть стола, и, став предельно серьезным, оправдал её ожидания, заставив себя чувствовать тем самым совершенным существом, каким не смогли сделать её древние индийские храмы.       На вершине божественного ощущения, сидя на Бенджамине, теперь лежащем на столе, как на алтаре её удовлетворения, Рей внезапно заметила, какое-то движение за окном, и испуганно поджавшись, и ощутив импульс семяизвержения, сообщила:       – По-моему, за нами подсматривали.       В другое время ей было бы всё равно, тем более, что окно выходило на глухой двор и было закрыто кустарником, и её совесть была чиста в том, что она кого-то невольно могла смутить, но сейчас, в связи с тем, что профессора подставили, важна была любая деталь.       – Ох, милая, они испортили тебе удовольствие, – услышала она, соскочив со стола, и несясь к южному окну в ванной комнате, чтобы посмотреть, кто выйдет на дорогу.       В неверном свете слабеньких фонарей, она заметила знакомую долговязую фигуру, в которой распознала студента-старшекурсника Армитажа Хакса.       – Кто там? – спросил Бенджамин, положив руки на её талию.       – По-моему, это студент Хакс, – ответила она, ощущающая вытекающую по ноге струйку, и ехидно поинтересовалась, – думаешь он ревнует?       – Как бы наши упражнения завтра не оказались выложены в сеть. Нужно с ним поговорить.       – Оставь, его должны вызывать в полицию.       – Тогда, может продолжим? – спросил он, привлекая её к себе.       Но, раздавшийся в ночи телефонный звонок прервал их пылкие начинания. Подняв мобильник, Бенджамин показал Рей высветившееся на экране имя – Армитаж Хакс. На секунду задумавшись стоит ли отвечать, профессор поднял трубку, настороженно слушая.       – Алло, это Армитаж Хакс, я должен с вами поговорить, приходите сейчас к дереву самайна [тис], растущему в нашей роще, иначе я стану плодом на одной из его ветвей.       – Армитаж, не делай глупостей, всё можно преодолеть и обо всем поговорить, – воскликнул встревоженный профессор.       – Приходите, только никому больше не сообщайте, – коротко повторил студент и дал отбой.