Ямочки

      Она привыкла приходить в эту рощу, чтобы наблюдать за белочками, но в этот раз у корявых, зловеще переплетённых корней лучом фонарика на телефоне они высветили иную белочку. Студент Хакс сидел на земле обхватив рыжую голову руками...       Они мгновенно собрались, услышав, что Армитаж сказал по телефону, по пути Рей втолковывала, что неразумно идти на поводу у человека, способного создать криминальную цепочку, и вовлечь других людей. Но, в профессора вселился дух спасителя, он твердил ей, что возможно Хакс попал под влияние других лиц и нуждается в помощи. На её предложение сообщить в полицию, Бенджамин замахал на неё руками, объясняя, что дал слово. В этом человеке Рей теперь видела упёртые шотландские понятия о чести. Её довод, о том, что стоит ли быть столь щепетильным с человеком устроившим такую грязную подставу, поддавшись чувству ревности, профессор отмел, остановившись и заглянув в её глаза. Те слова, что он сказал, потрясли её, он, словно был апостолом, доносящим простые истины, о том что нужно поступать так же, как ты хочешь чтобы поступали по отношению к тебе.       Рей задумалась, почему она чаще гасит первоначальные порывы броситься кому-то на помощь, ведь эти стопоры накапливаясь начинали её стреноживать как скакуна, что держат в плену загона. Она шла за Бенджамином, подчиняясь его устремлениям и стараясь отмести сомнения, которые подсказывал её опыт.       Осенний ветер стих, ночь пропиталась влажным тлением опавшей листвы. Студент олицетворял хрупкость и неустроенность, услышав хруст веточек, Хакс поднял голову, прикрыв глаза рукой от слепившего фонарика. Встав на ноги, он отступил, плотно прижавшись к корявому стволу свитому из множества переплетённых, в порыве не то страсти – не то смертельной ненависти, ветвей.       – Только не бейте меня, – затравленно глядя, попросил он.       – Армитаж, мы пришли поговорить, как ты и просил, помнишь? – как можно спокойней и убедительней заговорил Бен.       – Мы вовсе не собирались тебя бить, – добавила Рей.       – Вы не будете меня бить? – словно не веря своим ушам переспросил он, шмыгая носом и проглатывая сопли.       Студент Хакс был явно не в себе, желая успокоить, Рей хотела было подойти к нему ближе, но, он, замахал руками, словно пытаясь залезть на дерево, и, взмолился:       – Стойте пожалуйста вот там, не наступая на корни.       – Хорошо, Армитаж, – успокоил его профессор, и, взяв за руку, отвёл Рей к тому месту, куда указал студент, видимо решив соглашаться с сумасшедшим во всём.       Выполнив его просьбу, видя, что Хас снова оцепенел, Бенджамин Соло напомнил о себе:       – Ты позвал нас, желая что-то объяснить или рассказать?       Армитаж, услышав его голос, встрепенулся, и, словно очнувшись, невпопад отозвался:       – Да, ах да рассказать...       И пристально уставившись на то место где они стояли, вдруг резко дёрнул что-то спрятанное в ветвях.       Под ногами ухнуло, Рей, потеряв опору под ногами, только и успела взмахнуть руками пытаясь уцепиться за что-то ударилась о дно глубокой ямы, и охнуть от боли от приземлившегося сверху на неё профессора, который успел ухватиться, но, видимо за что то не выдержавшее его веса. И, испугавшись, что зашиб её первым делом поинтересовался:       – Ты жива, Рей?       – Вроде, – сдавленно прошептала она, пытаясь понять насколько.       Бенджамин ощупал её лицо, руки и ноги, определяя степень ее целостности, и лишь после этого заорал наверх:       – Армитаж, что за фокусы, нас же будут искать, и показания на тебя, и твой фотоаппарат уже есть в полиции, зачем отягощать свою судьбу ещё большими преступлениями?       Рей села, судорожно возвращая выбитый из груди дух. Яма, в которую они попали, возвышалась над ними футов на тринадцать, и вылезти из неё встав на плечи Бенджамина не представлялось возможным. Рей подобрала, продолжающий светить, фонариком вниз телефон.       – Армитаж, неразделённые чувства не повод для того чтобы мстить, – добавила она свой аргумент, одновременно набирая номер полиции.       К удивлению Рей, номер оказался недоступен, а индикация сотового покрытия не дотягивала и до одной палочки.       Наверху некоторое время ничего не происходило, но, через несколько минут послышался приглушённый звук шагов и треск веток. Рей в панике прижалась к Бенджамину, при виде закрывающегося проёма.       – Армитаж, пожалуйста не поступай так с нами, я понимаю, что ты влюбился в профессора, такое иногда случается.       Крышка закрывающая яму замерла, оставляя треть просвета открытым, и после некоторой заминки сверху показалась растрёпанная голова, и искренне удивлённый голос поинтересовался:       – Вы так думаете?       – Армитаж, я же видела в твоей тетради стикер с где ты нарисовал профессора, посылающего воздушный поцелуй.       – Это нарисовала Мадлен, – со скукой в голосе объяснил Хакс, и принялся дальше закрывать крышку.       – Девушка, которая выдвинула ложное обвинение? Так ты к ней приревновал?       Парень раздражённо бросил крышку, и им на голову посыпались листья и мелкие веточки.       – Вы видите во мне такой примитив? – в голосе студента теперь звучал гнев.       – Так объясни хотя бы, за что мы заслужили такое наказание? – потребовал Бенжамин Соло.       – Почему? Вас слишком рано выпустили из участка, я надеялся, что вы просидите там семьдесят два часа, так что оставшееся время вы просидите здесь, – ответил твердо студент, вставая с корточек.       – Но в чём причина?       – Нет, вы мне даже нравитесь, я хотел бы стать таким как вы, – голос студента звучал спокойно и отстранённо, – но, чтобы стать таким, я должен уйти от моего отца, а для этого нужны деньги, – он замолчал, а потом подышал на руки, так как если бы они замёрзли, – и они у меня будут, если вы эти сутки просидите здесь. Не бойтесь, вы не замерзнете, у дна в выемке найдете спальные мешки и термос, пайки и свечи. Выдержите, меня отец с семи лет сюда не раз кидал, и ничего, жив как видите.       – Армитаж, а где гарантия, что люди, которым надо чтобы мы сидели здесь, дадут тебе эти деньги, а не избавятся от тебя? – спросила Рей, стараясь оттянуть момент, когда крышка закроется.       – Я обеспечил себе гарантии, – заверил их Армитаж.       – Я ещё разок спрошу, почему эти сутки мы должны просидеть в яме?       – Какое-то древнее пари, – я не вдавался в подробности, но очевидно на кону большой призовой фонд.       – А эта девушка, которая жертву изображала? – спросил профессор.       – Ах, она даже не стоит упоминания. Сначала она мне все уши прожужжала, как вы ей нравитесь, потом нашла в Лондоне похожего на вас стриптизёра, и задолбала меня своими фотосессиями, но в результате родился этот план.       – Но что же она собиралась делать дальше, ведь ложное обвинение это очень серьезно?       – Ах, я же говорю она дурочка, взяла пятьдесят кусков, и слиняла со своим стриптизёром гастролировать, сказала напоследок, что ей надоело учиться.       – А если нас, через сутки не найдут?       – Найдут, – безапелляционно сообщил Хакс, и окончательно закрыл крышку.