***
Неделей ранее. — Можно войти? — сказала я, когда приоткрыла дверь, предварительно постучав. — Входи. Что-то случилось, доченька? — мужчина обеспокоенно поднял глаза, отрываясь от бумаг. В его руках пылала сигарета. — Хотела увидеть тебя перед тем, как уеду домой, — девушка подошла ближе к столу, исполнив «ритуал», она села в кресло. — Тебя подвезти? — мужчина задал вопрос, не отрываясь от бумаг. — Сегодня четверг. Вечерние посиделки с рыжиком. Правда, он с каждым днём все настойчивее показывает, что я ему небезразлична, — сказала девушка, слегка замявшись, наблюдая за реакцией отца. — С первого дня он оказывает тебе внимание разными способами, но ты старательно закрываешь глаза на это. Может, стоит попробовать довериться ему? — он отвлёкся от бумаг, затягиваясь сигаретой, и задумчиво взглянул в окно, погружëнный в свои мысли. — Отец, — сказала девушка, вскакивая с кресла с лёгким раздражением в голосе, — ты же знаешь, почему я не вступаю в отношения. Зачем снова начинаешь эту тему? Мужчина вздохнул и бросил окурок в пепельницу, глядя на уходящую дочь с печалью в глазах. Симпатичный? Да, и я осознавала, что, как мужчина, он меня привлекает. Он и не мог не привлекать. Рыжеволосый, серо-голубые глаза, его образ выделялся для меня среди остальных мужчин. Заботливый? В целом — да, хотя иногда бывает занят своими делами, пропадая и забывая выходить на связь. Легкомысленный? Может быть и не настолько, как о нëм говорят, но время от времени его шутки бывают неуместны. Тем не менее, мне нравится, как он старается быть поддержкой в трудные моменты, его способность превращать грусть в улыбку не перестает меня восхищать. Эти размышления не покидали меня. Я знала, что такого хорошего друга не хочу потерять, но что если он может стать таким же хорошим парнем, а затем и мужем? Стерпется, слюбится, так говорят все, а у некоторых так и получается. Мои мысли кружились вокруг возможности, что наша дружба могла бы перерасти в нечто большее. У нас с Рыжиком была традиция встречаться каждый четверг в кафе. И в тот четверг, двадцать восьмого июля, всё было как всегда. Небольшое кафе, что находилось на улице «Романовская». Здание, которое давно пережило свои лучшие годы, выглядело таким же брошенным, как и наша автомастерская. Кафе радовало низкими ценами, но отвратительным меню. Именно поэтому мы заказывали лишь горячие напитки, которые были изумительны. Изношенная мебель — мы всегда садились за третьим столиком от входа. Диван кожаного цвета, на котором сидеть уже было невыносимо, и стол, где мы с Рыжиком выцарапали наши инициалы. — Как прошёл твой день? — спросил парень, отпивая горячий кофе. — Хорошо, — моя рука коснулась его костяшек и единственного кольца — позолоченного перстня. Его руки взяли мои ладони: — Я думаю, ты заметила, что я себя веду не так, как обычно. Стараюсь привлечь твоё внимание. Эм… активнее, чем обычно, — парень сделал очередной глоток горячего напитка, осушая кружку полностью. — Скажи, я нравлюсь тебе как парень? — Рыжик, — начала я, затрудняясь подобрать слова, — Я не хочу потерять нашу дружбу. — Подумай: как я могу сохранять дружбу с кем-то, кто не выходит из моих мыслей? — парень встал, отпустив мои руки. — Я устал. И тебе пора домой, — сказал он, не дожидаясь моего ответа. — Подожди. Я же ещё ничего не сказала, — оставив купюру и взяв свои вещи, я последовала за ним. Он всегда так делал, когда хотел чего-то достичь. Просто уходил, зная, что совесть съест меня, и я сделаю то, что хочет он. У нас была ещё одна традиция: он подвозил меня и у самого подъезда обнимал, а я целовала его в щëку и быстро убегала. Сегодня всё было по-другому. В момент, когда мы отдалялись друг от друга, он внезапно поцеловал меня. Этот поцелуй был настойчивым и вызывал отвращение. Я замерла, не ответив на поцелуй и не выговорив ни слова. Елисей, не почувствовав ответа, отстранился. В тусклом свете можно было увидеть изумление на его лице. — Я видимо поспешил. Прости, — с этими словами Елисей направился к машине, а я стояла в оцепенении. Как только парень уехал, я спешно направилась к себе в квартиру. Сердце бешено колотилось, казалось, что оно скоро выпрыгнет из груди, а мысли были в полном беспорядке, настолько сильном, что кружилась голова.Часть 1
22 октября 2023 г. в 00:05
Маленькая девочка в дымчатом платьице сидит на белом снегу, поджав ноги под себя и молча наблюдая за ситуацией. Её не тревожит ни холод, ни крики, ни вой сирен, который разносится повсюду. Одна машина влетела в кювет, две другие соприкоснулись лбами. Посреди всего этого безумия мужчина держит в руках бездыханное тело женщины, покрывая лицо поцелуями. Девочка очень похожа на неё. Одно лицо, если быть откровенно честным. Обе шатенки с фарфорой кожей. Даже одеяния схожи — белые платья с кружевными рукавами.
«Очередное доброе утро», — пронеслось в мыслях девушки, когда она пришла в себя после пробуждения.
Мастерская на окраине города выглядела совсем непривлекательно. Ржавая табличка гласила: «Мьюлис» — в честь первого владельца, то ли англичанина, то ли француза. Ветхое здание, краска давно облупилась со стен, крыша местами протекала. Никто не желал ехать по старой серпантинной дороге, которая вела сюда. От банкротства спасали лишь дальнобойщики или заблудшие путники. Трудились втроём: Екатерина, её отец — Ричард, и Елисей, студент, который чудом смог найти работу.
Впервые за долгое время дело кипело. Привезли машину, которая сломалась на полпути. Девушка сосредоточенно проводила диагностику, пытаясь выявить причину поломки.
— Екатерина Степановна! — звонкий голос парня оглушил меня. Инструмент с грохотом упал на пол, а я болезненно ударилась головой о капот.
— Рыжик, чего ты так пугаешь? — сказала я, потирая место удара и нагибаясь, чтобы поднять инструмент. При этом стараясь воздержаться от бранных слов, которые крутились на языке.
Оба невзрачны. Она чуть выше. Одеты в потёртые комбинезоны, которые давно впитали в себя запах то ли бензина, то ли моторного масла. Её волосы завязаны в небрежный хвост, а его — совершенно короткие.
— Соскучился, — ехидная улыбка. — А если серьёзно, тебя там отец ищет, — он театрально откашлялся. — Ричард Владимирович.
Руки парня давно обнимали меня за талию, прижимая к себе. Я, смущённо улыбаясь, опиралась на открытый капот машины.
— Меня папа заждался, — сказала я, улыбнувшись и мягко освободившись из его объятий. — Не забудь, что сегодня четверг.
— Помню, — сказал парень, заканчивая поцелуем в шею.
Моё лицо скривилось в отвращении:
— Ты же знаешь, что мне неприятно, когда ты так делаешь, — прошептала я, уклоняясь от его ласк. Окинув меня безразличным взглядом, парень развернулся и безмолвно направился к кладовой, которая находилась напротив.
Кабинет Ричарда Владимировича не был просторным или уютным. В нëм пахло сыростью и чем-то ещё. Трудно было сказать, но этот запах исходил из главного зала автомастерской. Большой мощëный деревянный стол, простой стул и небольшой железный шкаф. Двери шкафа противно скрипели при открытии.
На столе не было почти ничего, за что мог бы зацепиться глаз. Много бумаг, книг и фотография. Единственная их общая фотография, что привлекала своей искренностью.
Молодой отец с дядей. Мужчина в клетчатой рубашке полного крепкого телосложения, но на голову ниже, улыбался, сияя. Я не была на него похожа. Точная копия мамы — так говорили все вокруг и были совершенно правы. Рядом дядя при обнимает его за плечи. Рыжеволосый, слегка хмурый, намного худее отца.
Заметив племянницу, Ричард встал из-за стола с распростёртыми руками. Его крепкие ладони мгновенно опустились на мою талию. Поцелуй в лоб, висок. Он делал так всегда, когда я, уставшая, приходила со школы, чтобы скоротать время до автобуса. И даже сейчас, несмотря на то, что я его подчинённая.
Я села в кресло с красной обивкой возле шкафа. В кабинете, как всегда, было холодно и тёплым летом, и холодной зимой, когда радиаторы включены на всю мощность. Отец достал кружку. Белая, с отколотым кусочком, пожелтевшая как внутри, так и снаружи, с потёртой надписью «London». Вокруг слова — флаг и прочая атрибутика, связанная с этим городом. Кружка была привезена старым знакомым, как сувенир для папы. Но уже долгие годы использовалась мной. Он сделает дешёвый кофе, как всегда, вкус которого мне был отвратителен, но так приятен из-за ностальгии. Руки отца все в мозолях, с пятнами мазуты и масла.
«Когда твоё лицо так охватили морщины?» — этот вопрос возник в моей голове, когда свет позволил мне лучше разглядеть тебя. На бледном и истощëнном лице выделяются подглазные мешки.
Лишь глаза и бархатный голос выдают, что ты тот же.
— Я увольняюсь, — сказал мужчина, склонившись над столом и переворачивая стопку бумаг. — Степаныч решил уйти на пенсию и продать автомастерскую, — он посмотрел на девушку через стол. — Сказал, что нашёлся какой-то перспективный молодой человек, который вдохнëт в это место новую жизнь.
— Но он же планировал отдать
мастерскую тебе и… — мне не дали договорить, перебив.
— У этого места нет будущего, — с сожалением проговорил мужчина, склонившись над столом, его рука беспокойно скользила по стопке бумаг. — Каждый прекрасно это знает, но признать боится. А я наконец-то поживу для себя, — он вздохнул, поднимая взгляд на девушку. — Займусь изготовлением и продажей фарфоровых кукол или глиняных кувшинов. Давно пора. Но сейчас не об этом, — добавил он, устремив взгляд к окну. — Когда закончишь с диагностикой машины, заедь в дом бабушки. Привези кошку и мои вещи к себе в квартиру. Возьми лишь самое важное, — сказал он тихо, словно погружаясь в свои мысли.
— Как скажешь, — сказала девушка, поднимаясь с кресла и направляясь к выходу из кабинета. Мужчина лишь молча кивнул, снова уткнувшись в бумаги.
Просторный дом, который когда-то построил её дедушка. Он мечтал о большой семье, поэтому в постройке было пять комнат, хотя использовались лишь три. Первый этаж полностью кирпичный, второй — деревянный. Большая часть окружающего дом леса принадлежала им. За строением, если пройти несколько километров, располагалось небольшое Хрустальное озеро, получившее своё название из-за чистой, почти прозрачной воды. Место, где можно было замечательно порыбачить и искупаться. Сколько раз мы с друзьями, Алëсей и Петром, которого все кличут Никитой, устраивали пикники там — не сосчитать. Где-то в лесу остался наш домик на дереве, который мы строили с дядей Ричардом и папой. Девушка полностью погрузилась в ностальгию настолько, что начала видеть силуэты из прошлого. Её маленькую качает на качелях папа — мужчина не так давно их починил. Отец с Ричардом играют в футбол, а они с мамой копошатся в саду. И вот сам дом, совсем не изменился. Я зову кошку, постепенно заходя в каждую комнату. Кухня, где мы собирались всей семьёй. Скатерть и шторы не поменялись со времени смерти бабушки, именно тогда я была тут в последний раз. Обои с рисунком в цветочек пожелтели, даже мебель та же, ручная, сделанная дедушкой и частично папой. Комната дяди, вы бы знали, как я её обожала. Шкафы ломятся от его поделок, которые были сделаны в подростковом и юном возрасте. Вещи, которые он тащил с барахолок, валялись повсюду, но смотрелись гармонично. Деревянная гитара, покрытая толстым слоем пыли, на которой был автограф малоизвестного музыканта. На кровати я обнаружила Арсюшу, худого чёрного кота, который был найден отчимом пять лет назад возле одного из множества круглосуточных магазинов. Он лежал на кровати и беззаботно поднял голову на звук моего прихода, сопровождая это ленивым мурлыканьем.