Наполовину богиня

      У Ифе день не задался в принципе с самого начала. Утром она не застала рядом любимого мужчину, дочь снова сбежала из-под надзора — хорошо хоть к Асмету -, так ещё и новая питомица Кебхут то и дело пыталась ужалить Ифе.       «А я-то грешила на Сета, что он когда-то отправил меня в Дуат…»       Может действительно с ней что-то не так, раз питомец собственной дочери пытается отправить её туда?       Аккуратно закрыв дверь в покои Кебхут, Ифе направилась дальше по коридору. Компанию бывшей аментет составлял лишь треск огня факелов. Пожалуй… Ей стоило подумать обо всём. И о своих отношениях с карателем в первую очередь.       Дело в том, что некоторые из богов уже начали судачить, что он «наигрался» с Ифе и теперь даже не смотрит в её сторону. Особенно этим разговорам способствовала Нефтида.       Но она прекрасно знала, что это было не так. Да, днём, особенно в чьём-то обществе они оба держались стойко. Ифе тоже. Всё-таки у неё был… Хороший учитель.       Ифе закусила нижнюю губу, поглаживая ладонью шею. Возможно, ещё причина подобных… Суждений была в том, что, кроме Кебхут, у них не было детей. Но правду не знал никто. Кроме самих Анубиса и Ифе.       Дело в том, что после рождения дочери, Ифе была беременна от Анубиса ещё 4 раза. И каждый раз оба были счастливы. Но не успевала данная новость дойти до Царя и Царицы, а также остальных Богов, как у Ифе случался выкидыш… Ни с того ни с сего.       В последний раз она потеряла ребёнка около трёх месяцев назад. И, честно, это очень сильно отразилось на ней.       Сев на ложе в их покоях, Ифе устремила взгляд в расписанную колонну, даже не замечая, как большие двери вновь открылись и закрылись, а само ложе прогнулось под чужим весом. В себя она пришла только когда её волос коснулась прохладная рука.       — Мы оба пережили слишком много.       — Верно… — Ифе кивнула. — Но будет ли этому когда-нибудь конец? Даже несмотря на рождение Кебхут, мы так и не стали в глазах других Богов настоящей семьёй…       — Почему тебе это стало так важно? Одобрение других.       — Из-за нашей дочери… Они презирают её… Но виновата ли она в том, что я всего лишь человек?       Анубис вздохнул, притягивая бывшую аментет к себе в объятия. Годы прошли, но она всё так же юна, как и тогда. Лишь её глаза стали мудрее. Наклонившись к губам своей возлюбленной, Бог впился в них жарким поцелуем, на который она ответила без промедления.

***

      «Сплошные свитки!» — с раздражением подумала Кебхут, беря уже десятый — или одиннадцатый — по счету свиток. — «Если у меня будут дети — никогда не отдам их сюда…»       На следующий день Кебхут явно прибывала не в духе. Даже её кобра спокойно свернулась кольцом, наблюдая за явным недовольством хозяйки, зрачки которой стали напоминать узкие щели.       В чëм же дело?       Всë просто (или нет?)! Тот велел ей перед брать целый шкаф свитков, при этом прочесть и записать хотя бы 4-5 штук. По его мнению, это должно было научить её терпению.       «Но пока это научило меня лишь раздражительности!»       Сев за стол, она начала старательно выводить иероглифы на чистый папирус. Периодически поднимая глаза, чтобы снова прочесть текст, а затем вновь занимаясь письмом.       «Я такими темпами, скорее писарем стану, а не помощницей отца…»       Как и большинство детей её возраста она хотела играть, проводить время с родными и близкими… Но вместо этого она застряла тут.       И… Да, юная полубогиня хотела быть помощницей Инпу. Она не была такой же храброй, как её мать, сильной или умной, как её отец, но хотела… Искренне хотела быть им нужной.       — И как успехи?       Услышав столь знакомый голос прям у самого уха, Кебхут вздрогнула. Кобра, до этого момента спокойно отдыхавшая и наблюдавшая за хозяйкой, вытянулась и, раскрыв капюшон, зашипела.       — Твоя реакция льстит мне, маленькая буря, но давай всë-таки спокойнее.       Он сел за стол, напротив неё. Кебхут вздохнула, пытаясь успокоить и себя, и кобру. Впрочем та была не столь напугана, сколь зла на названного гостя.       — Ты напугал меня, Сет…       Мужчина цыкнул языком, а на его лице появилось выражение досады.       — Не хотел. — он пожал плечами.       — Врëшь?       — Разумеется.       Кебхут вздохнула, покачав головой. Что поделать?.. Родственники. И Сет.       — Зачем ты тут? — Кебхут вновь посмотрела на него. — Не замечала у тебя особой любви к папирусам.       — Я слышу недоверие в твоём тоненьком голосочке, маленькая буря?       — Я бы сказала… Удивление.       Сет усмехнулся, приподняв уголок губ и Кебхут замерла, будто заворожëнная. Кажется, она даже забыла как дышать. Да что ж…       — Я пришёл к Тоту, нужно обговорить кое-что, — между тем продолжил Сет. — И не мог пройти мимо, заметив знакомую макушку. Много осталось?       Сама не зная от чего, но Кебхут покраснела. Её щëки будто жар опалил, а сердце застучало как сумасшедшее.       — Тут ещё пара иероглифов, и потом ещё один свиток… — тихо ответила она.       — Да, теряет Тот хватку… — Сет рассмеялся, взяв в руки один из отложенных папирусов, разворачивая и пробегая глазами, а после возвращая его на место. — Помню нас заставлял едва не всю библиотеке переписывать. Так что, тебе повезло ещё. Ладно, занимайся.       Поднявшись, Сет обошёл стол, снова оказавшись за её спиной и оставив на макушке какой-то очень долгий поцелуй.       — Не буду отвлекать тебя, неферут*. — и вновь его ласкающий уши шëпот.       Секунда… Всего секунда — и Сета нигде мне было. Но сердце до сих пор стучало так, будто он стоит за её спиной.       «Немедленно соберись и закончи переписывать этот сетов папирус…» — подумала Кебхут и тут же шлëпнула себя по лбу. — «Да сколько можно о нëм думать?!»       Кое-как, но девочка наконец-то закончила переписывать этот папирус, но… Не всё так гладко. Как только она взяла новый, тело тут же неосознанно напряглось. Будто что-то предвкушая, или ожидая.       «Как странно…»       Кажется её божественная часть что-то почувствовала. Что-то странное, необъяснимое и теперь пыталась предупредить свою владелицу через дрожь. Но человеческая часть всё же лидировала во многих вопросах.       «Глупости какие. Это просто папирус, ничего странного. Я просто… Просто устала и перенервничала, вот и дрожу.»       Конечно, Кебхут краем сознания понимала, что это полный бред. Но уж лучше так, чем никак.       «Чем быстрее закончу — тем быстрее отдохну…»       С такими мыслями, она раскрыла папирус и, перекинув чёрные волосы за спину, стала вглядываться синими глазами в аккуратно выведенные там иероглифы. Но чем больше она читала, тем сильнее краснело её лицо. Кебхут откинула от себя папирус так, будто он мог сжечь её, а сама вскочила так, что табурет, на котором она сидела с громким звуком упал на каменный пол.       Кобра встревожилась, начав активно проверять папирус раздвоенный языком. Она пыталась понять, что встревожило её хозяйку, но ничего подозрительного не почувствовала.       «Что за Амтова шутка?!» — ладонь полубогини прижалась к напряжённой шее. — «Я такого точно не брала! Я знаю тот шкаф вдоль и поперек, там подобного не было!»       Еë трясло. То ли от паники и страха, то ли от чего-то ещё. Кебхут погладила свою шею, пытаясь расслабиться, но становилось только хуже. Её лицо будто горело огнём, а тело посетило какое-то странное напряжение.       «Это… Это ведь…»       Кебхут растерялась. Прочитанное там уж слишком сильно напоминало отношение между мужчиной и женщиной.       Не так давно Ифе разговаривала с дочерью про это. Она решила подготовить Кебхут ко взрослой жизни, но толком… Она мало что поняла из разговора с матерью. Но теперь, прочитав лишь четверть папируса, она себе уж слишком хорошо это представила. Воображение вдруг стало рисовать… Совсем не детские картины.       «Как это попало ко мне?.. Кто-то подкинул его сюда?..»       Она напрягла память, пытаясь прогнать назойливые мысли. Так… Она сидела, переписывала папирусы, мысленно ругая каждый из них. И по-сути никого рядом с ней не было. Только когда она почти переписала последний папирус…       Глаза Кебхут загорелись ярким синим цветом от осознания… Или, скорее догадки. Она набрала в лёгкие побольше воздуха, готовясь закричать. Ведь единственный, кто был с ней рядом до того, как она взяла этот папирус был…       — Сет!