Рёв Восьмого Дракона

Через несколько дней тело Чжу было в наилучшем состоянии, будто она и не получала никакого удара током. Чань не только полностью проверил механические показатели и здоровье, но и устранил дыру в системе безопасности апартаментов. И как только они подошли к разговору о случившемся в номере, Цюню сработал на опережение и уверил, что никто ни о чем и никогда не узнает. На чипе стояла его система: прочесть или скопировать данные не представится возможным без основного гнезда, доступ к которому был только у высших членов триады. Таких копий Чань мог наделать бы с десяток и разбросать по всему городу. Это немного успокоило Чжу, припомнившей, как упорно Бань старался ее выжить с поста Хунгун. Она не должна подавать ни малейшего повода для жалоб, ее работа должна стать безупречной. Один лишь вопрос оставался открытым: что же за пташка залетела к Чжу домой. Все, начиная от секса в туалете с охраной до устроенного стриптиза в гостинице, было цельным планом. Но чьим? Первая камера на входе отлично зафиксировала лицо и тело этой «Юн», сделала расчет роста, веса, возраста. И при этом Церея не нашла ни одного совпадения в доступных базах. Так, существовало два варианта: либо данных девчонки никогда в них и не было, либо их подтерли. С учетом похищенного, первое предположение автоматически отсеивалось и оставалось только одно. К удивлению, Чань, несмотря на собственную мнительность и беспокойство, только отпускал шутки о любви Чжу к собственному члену и не задавался лишними вопросами. А чтобы и той не думалось о дурном, он предложил ей прекрасную альтернативу в виде нового гиноида. Меньше всего Яцзы хотелось провести время в компании железяки, а поэтому она, сославшись на дела, отдала приказ Жуну организовать ей небольшое сопровождение в любимый клуб «Зеро», где был маленький, но шанс найти спутницу на вечер. Не прошло и пары минут, как тот доложил, что машина ждет ее на парковке. Чжу не стала долго собираться. На ней был брючный костюм и свободная рубашка с расстегнутыми до груди пуговицами. Оружие она брать отказалась, пальцы соскучились по ощущениям мягкой груди, крепких бедер и округлых ягодиц, но никак не по холодному металлу. Спустившись на лифте до парковки, непринужденным шагом, шаркая одной ногой, будто пиная невидимый камень, Чжу подошла к машине. — Хорошо подлатали, — сказала она, заметив пальцы Жуна, удерживающего дверь, — успел привыкнуть? — Да, Хунгун! — А ну, подвигай пальцами. Давай, — понаблюдав за скоростью сгибания-разгибания фаланг, Яцзы только хмыкнула: — Крепко затянули, попробуй позже поиграть монеткой, поможет. А ноги как? — Все хорошо, Хунгун. Вынули пули, зашили. — Посмотрим завтра на их состояние на тренировке, — она по-дружески слегка ударила кулаком телохранителя в грудь, намекая, что поблажек ни ему, ни себе не даст. — Так точно. Чжу наконец-то поудобнее уселась в салон и заметила две машины сопровождения. Хвост всегда ей казался чрезмерным: во-первых, лишние зрители, а во-вторых, ребятки могли бы делом заняться или своей жизнью. За себя она сможет постоять. Да и какой полоумный самоубийца полезет на саму Хунгун? Шанхай уже принадлежит Сыновьям Драконов, кормящим преданных последователей. — Я не могу нарушить протокол триады, — под вопросительным взглядом напомнил телохранитель. — В ложе будет всего два охранника, обещаю. И она не стала спорить. Протокол так протокол. Жун не станет его нарушать даже под страхом смерти. Лишь бы в клубе охрана дала ей развеяться и не ходила по пятам. А еще, припоминая последний случай, Чжу не хотелось потом бегать и собирать потеряшек. Прибыв на место, Жун почему-то попытался задержать ее у машины, но Яцзы услышала знакомый бит и просто обошла охранника стороной. В мыслях она уже делала заказ, перебирая любимые коктейли, а поэтому совершенно не обратила внимания на отсутствие менеджера, всегда вежливого и уступчивого, встречавшего поклоном. Тот каждый раз едва ли не за ручку провожал Хунгун к дивану и оставлял только тогда, когда видел раздражение на лице. Поднимаясь по ступеням, Чжу краем глаза заметила официанта, вышедшего из бара с подносом. Он явно хотел направиться наверх, но, заметив ее, испуганно юркнул обратно за дверь. Наверняка побежал звать главных встретить гостью. Ну ничего. Яцзы взрослая девочка, дойдет сама. Жун нагнал госпожу слишком поздно, когда до ложи оставалось всего пару ступеней. И этого было мало, очень мало, чтобы Чжу не увидела происходящего. Когда вид на ложу полностью открылся, Яцзы захлестнула слепая злость. Проснувшийся дракон яростно завопил и забил хвостом от жажды убийства. Кулаки сжались с такой силой, что послышался скрежет внутренних стержней каркаса. — Я сама. Не вмешивайся. Она не стала задавать вопросы, даже не стала кричать. Походка, к удивлению, оказалась ровной и медленной в сравнении с внутренней дрожью от негодования. Какая наглость, по-другому не скажешь. Мало того, что заняла эту ложу, так еще и изгадила место, приведя блядей, заливавшихся дружным лживым смехом. Первую девушку, которая оказалась ближе всех, Чжу схватила за волосы и отбросила к стене. Другую, не успевшую среагировать, схватила за руку, выкрутила, заставив упасть на колени, и с силой ударила в живот коленом. Та, сжавшись в комок, опустилась на пол и принялась кричать, и Чжу, чтобы пресечь вопли, придавила голову ботинком. Наклонившись к сидевшей знакомой и шипя от несдерживаемой злобы, Яцзы спросила: — А ты не охуела ли часом, дырка ебанная? — Меня зовут Юн, — к удивлению, поведение девчонки было сдержанное, без тени страха, словно происходящее — очередная сцена из ее спектакля. — Да мне похуй, как тебя зовут, честно. Ты хоть осознаешь, во что сейчас влипла? — В продолжение нашего печального знакомства? — явно передразнивая, хмыкнула та. Чжу, не глядя, протянула руку к столу и схватила первый попавшийся предмет. Юн это заметила и, не дожидаясь замаха, первой ударила каблуком по голени. Яцзы скривилась лицом и инстинктивно потянулась к ноге. Но девчонка в этот миг решила сбежать, резво вскочив с дивана. Бутылка пролетела мимо фигуры и разлетелась о стену осколками и брызгами алкоголя. Две другие девки перестали интересовать Чжу, только эта, вставшая напротив в боевую стойку. — Слушай, может, присядем?.. Чжу с кулаками бросилась на нее, но девчонка, по-видимому, не хотела отвечать ударами и вступать в бой. Вместо ответных атак она принялась уклоняться. Это стоило ей большого труда: физически не поспевала за скоростью механизмов и поэтому, быстро выдохлась, пропустила первый удар, пришедшийся в плечо. Чжу не контролировала силу, уверенная в собственном физическом превосходстве. К удивлению, скорее даже разочарованию, девчонка осталась на ногах, только отшатнулась и уперлась в диван. — Давай все обсудим спокойно, — неожиданно взмолилась она и посмотрела незнакомым Чжу взглядом. — А давай! Яцзы, пользуясь преимуществом, схватила Юн за локоть и толкнула в сторону. Та, не удержав равновесие, упала на рядом стоявший стеклянный столик, разбившийся под ее весом. Вместо помощи Яцзы прошлась по хрустящему стеклу и носом ботинка слегка пнула в бедро. — Убери отсюда шлюх и оставь нас, — приказала она остолбеневшему Жуну. — Быстро, сука, убрал их! Телохранитель подчинился. Не церемонясь, он за ногу схватил скорчившуюся от боли девицу и потащил по полу. Первая, видя это, бросилась к выходу сама. Чжу уселась на диван и посмотрела на Юн сверху вниз. Та пыталась встать, но пока безуспешно, видно, последний удар был сильным. На этот раз ее волосы были заплетены в косу, а одета она была в вечернее изумрудное платье с асимметричным вырезом и разрезом до бедра. С такими отличными внешними данными, природной красотой, одеваться, словно дешевая блядь, было ужасным преступлением. Злость Чжу тут же потеряла градус, стоило ей увидеть, как девчонка, присев, принялась стирать кровь из носа кулаком. Такая алая. Такая живая и хрупкая. Открытые руки в мелких кровоточащих порезах, платье порвалось на спине, а на плече — большое кровавое пятно, но визуально не заметны застрявшие в теле осколки. Спустя минуту-другую Юн поднялась на ноги, отряхнулась, села на диван поодаль и с силой, словно выдавливая лимон, криво улыбнулась. — Выпустила пар? — Я догадываюсь, из какой пизды ты выползла, — Чжу сдерживала ярость, чтобы говорить разумно и не сорваться. — Мой косяк, что ты до сих пор дышишь. — О чем ты? — Ты — одна из Организации Освобождения. Вот уж не думала, что такая бойкая тварь, которая только трахаться и умеет, дружит с такими ребятами. Хотя все они ебнутые типы. — А ты — Яцзы, Хунгун, из верхушки Триады. Пятая в очереди на пост главы. — Ой, только не говори, что ты не знала об этом, когда ебалась с моими ребятами. Это ведь специально было подстроено. — И да, и нет. Я же сказала ранее: я просто люблю трахаться. Правда по женщинам больше… — Вот сучка, — Чжу про себя вынуждена признать, что в сложившейся не в пользу Юн ситуации та продолжила держать лицо и шутить. — Знаешь, в иной ситуации мы бы хорошо провели время, — с совершенной искренностью сказала ей Юн. — Ага, не будь ты человеком, боящимся киборгов. — Не будь ты помешанной на модификациях, — в янтарных глазах горело чистое бесстрашие без примеси слабоумия, девчонка прекрасно понимала, кому и что говорит. — Ты понимаешь, что вы толкаете людям? — Наркоту, проституток, рабов, гиноидов. А еще оружие. Вроде все. — Из-за вас страну захлестнул поток операций, которые уродуют тело. Знаешь, сколько людей, придерживаясь этой тенденции, не способные оплатить импланты в клинике, идут к подпольщикам? — с каждым словом голос набирал силу и начинал дрожать от возмущения. — Ты знаешь, сколько процентов из них умирают? Каков оборот поддельных деталей по сравнению с легальной продажей? — Это не мои проблемы. — Это как раз ваши проблемы, — уже зашипела Юн, надавливая на каждое слово. — Так, траханая ты подстилка, я все еще задаюсь вопросом, почему я с тобой говорю вместо того, чтобы свернуть тебе шею. Ты меня смогла наебать, поманив своей дырой между ног, и украла мою вещь. Это роняет мой статус. — Чип? Я все равно не смогла его вскрыть, не переживай. — Важен сам факт. Есть в чем исповедаться перед смертью? — Ты думаешь получится? — Юн откинулась на спинку кресла, поморщилась, повела плечом и села ровно. — Да, — Чжу в свою очередь взглядом искала на полу целую бутылку или хоть что-то из спиртного, — тут туча моих людей. — А моих, по-твоему, нет? Чжу вновь перевела взгляд на Юн. Странная она. Организация не стала бы так работать. И БаСиЭр не стал бы так работать. Но Юн своими детскими претензиями однозначно дала понять, что состоит в Освобождении. Что же ей было нужно? Почему она пересекла ее путь? Но эти все вопросы терялись, стоило взглянуть в янтарь глаз. Он обладал необычной притягательной силой, сопротивляться которой с каждой секундой становилось сложнее и сложнее. Яцзы не выдержала первой, моргнула и окинула клуб взглядом. Разноцветные прожекторы били по стенам и потолку, призывая спуститься вниз, с головой нырнуть в море света, музыки и разврата. Она приехала развлечься, а в конце концов нашла новые проблемы. Если обо всем станет известно Баню, то ей не сносить головы. — Как ты там сказала? Поговорить? Мы поговорили. Дальше по сценарию что? Устроим бойню? — Если честно, то этот клуб мне понравился. Будет жалко его разнести, а мы это сможем. Слушай, Яцзы, я ошиблась, — Юн доверительно склонилась к ней, будто они были лучшими подружками и собрались посплетничать. — Влезла туда, куда не стоило, и не вытянула. Мне нужна была крупная сумма, поэтому я хотела продать информацию. В этом нет ничего личного. Я, рискуя головой, вернулась сюда, чтобы вернуть тебе похищенное. Поэтому прошу, забери чип и дай мне уйти, и я больше не появлюсь в твоей жизни. Чжу поверила в искренность слов, но отпустить не могла. — Я же Хунгун, член Нингуаньского Союза. Ты украла имущество триады и жива лишь потому, что я тебя не сдала. Так просто не уйдешь, мне нужна компенсация. Юн понимающе кивнула в ответ. Кажется, она была готова на все, лишь бы остаться в живых. — Киборгов мне не жалко, но тут и людей полно… Хорошо. Один раз как захочешь, — она встала на ноги и посмотрела потускневшим взглядом. — Я буду послушной. Только дай клятву, что оставишь меня в живых. — Даю. — Прямо здесь, при нем? Юн кивнула в сторону Жуна, стоявшего у входа в ложу. Вместо ответа Чжу жестом пригласила ее последовать за ней. Жун также двинулся за ними внутрь закрытых комнат, но Хунгун ясно дала ему понять ждать. Как только они оказались наедине в одной из комнат, Юн через голову рывком стянула платье, по-хозяйски сняла пиджак с Чжу и принялась расстегивать пуговицы рубашки. Когда ее пальцы опустились на ремень, Яцзы мягко отвела руки и дотронулась до израненных плеч. Чжу начала гладить тело. Долго, не пропуская ни миллиметра кожи, которая тут же покраснела от щипков и прикосновений. Она не была идеальной по ощущениям: неровная, кое-где сухая, а где-то нежнее цветочных лепестков. Родинки, шрамы, царапины, прыщи, волосы. Это удовольствие невозможно было остановить. Чжу задумалась, когда в последний раз касалась тела человека. Когда касалась женщины, в которой нет ничего искусственного. Ни одного органа, ни одной клетки. Касалась ли вообще? От этого живот Чжу свело сладкой судорогой, а кончики пальцев задрожали перед тем, как опять прилипнуть к коже. Юн теплая. И к этому теплу хотелось прижаться, впитать его в себя. Возникло редкое необъяснимое желание раствориться в этой убаюкивающей нежности и хрупкости и продолжить целовать до бесконечности все: пальцы, губы, шею, грудь, живот, бедра. Она изучала тело Юн, как та в первую встречу изучала ее собственное. Девчонка совершенно раскрепощенно отвечала на ласки. Начинала дышать глубже, прерывистей. Томные вздохи все равно проходили через расставленные пальцы, которыми она закрывала рот. Она мотала головой из стороны в сторону, будто специально подставляя под поцелуи то левую часть шеи, то правую. Чжу возвращала ей сладкий должок. Кончик языка скользил по уху и облизывал мочку, сережка с которой теперь валялась где-то на полу посреди разбросанной одежды. Она прикусывала кожу и оттягивала вверх, пока Юн не начала впиваться ногтями в ее спину, а затем долго целовала покрасневшие отметины от зубов. Почему-то девчонка все время держала закрытыми красивые янтарные глаза. Когда бы Чжу ни поднимала взгляд на лицо, видела лишь вздрагивающие полузакрытые веки. Грудь в ладонях оказалась весомой, податливо мягкой. Холодные пальцы Чжу с силой мяли ее, отчего лицо Юн искривилось болью. Чжу щипала за соски, втягивала в рот и прикусывала, слушая, как сердце девчонки начинало биться быстрее. Под левой грудью спряталась совершенно очаровательная родинка, которую Чжу поцеловала отдельно, с искренним восторгом и обожанием. Юн наконец откинулась назад и опустилась на поверхность стола. Все так же держа глаза закрытыми и закусив маленькими зубками указательный палец. Чжу расстегнула на лодыжке ремешок туфли, полетевшей в сторону и упавшей с тяжелым стуком. Обвела выступающую косточку указательным пальцем и поцеловала под коленом. Девчонка чуть-чуть дернулась, и Чжу не без удовольствия спросила: — Слабая точка? — Нет, — прерывистым шепотом донеслось до нее, — просто щекотно… Яцзы улыбнулась, скользнула руками вверх по бедрам, переходя на внутреннюю сторону, и почувствовала влажность. Два кажущихся ледяными пальца проникли в Юн, и та с вымученным стоном подалась назад, но Чжу удерживала ее одной рукой. Она, напротив, почувствовала обжигающее тепло и восхитительную мягкость внутренностей. Большим пальцем подразнила нежные складки и надавила на клитор. Юн совершенно внаглую застонала, ничуть не стесняясь своего желания, и постаралась податься бедрами навстречу каждому неспешному толчку пальцев. Внутри становилось все горячее и горячее, и вскоре вся ладонь Чжу заблестела от влаги. Яцзы вынула пальцы и забросила одну ногу Юн к себе на плечо, крепче, вплотную подтянув к себе. Та перевернулась на бок, дав себе опору на предплечье. Член Чжу уже был на взводе, с головки сочилась смазка. Труда не составило ввести его в Юн, но какой выдержки стоило не загнать его до самого основания резким и мощным толчком! Так хотелось сразу, в бешеном темпе, задыхаясь, до потери сознания от отсутствия сил и воздуха. Но ведь так каждый раз с другими, с гиноидами и киборгами, которые не могли дать особой связи, ответных на действия эмоций. Юн болезненно закусывала губу и скребла ногтями по столешнице. С каждым новым толчком она мотала головой, словно пыталась прогнать раздражающую мысль. Выбившиеся из косы пряди липли к телу, покрытому испариной. — Пожалуйста, быстрее… — страстно шептали искусанные и иссохшие губы. Но Чжу не верила словам. Они только-только слились в потоке страсти, и так быстро Юн не была готова кончить. Даже если так, ее тело не отдало весь свой жар. Бедра задвигались медленнее, плавнее, член выходил до уздечки и проникал вновь. Опять и опять. Пальцы крепче сжались под коленом, желая обхватить его в кольцо, чтобы управлять каждым движением, каждым заданным импульсом. Свободная ладонь скользнула по влажному животу, снизу обхватила грудь, расплющила, средний палец вдавил сосок внутрь. — Пожалуйста… Под слипшимися ресницами заблестели слезы, но почему-то Юн продолжала держать глаза закрытыми. — Посмотри на меня, — твердо скомандовала ей Чжу. Но вместо ответа девчонка только издала всхлип. Чжу наклонилась к ней ближе так, что колено Юн уперлось в ее грудь, и на этот раз ласково прошептала в ухо: — Посмотри. Юн медленно открыла глаза, и слезы тут же скатились из уголков глаз по щекам. Мертвые, холодные, похожие на две стекляшки, а не на глубокий и красивый, отражающий все эмоции, янтарь. Чжу, поддавшись мимолетной прихоти, накрыла ее своим телом и коснулась сухих губ. Она ждала всего. Сопротивления о сжатые зубы, укуса, брошенных проклятий. Но Юн с тревожной взаимностью ответила на поцелуй, первой впустив горячий язык в рот Чжу. Соленые дорожки слез досуха стерлись о щеку Яцзы. *** Она проснулась от того, что ощутила сотни иголок, впившихся в ее вытянутую вверх руку, но сразу открыть отяжелевшие веки не решилась. Все тело ныло блаженной истомой, и совершенно не хотелось вставать с постели. Хотелось продолжать вот так и валяться в полудреме. В тепле, укрытой липнувшим к вспотевшему телу одеялом. Одеялом? Девчонка резко открыла глаза и тут же зашипела. Белый ослепительный свет ударил по глазам и заставил вновь залиться слезами. И хуже всего, что она не могла встать и не могла дернуться в сторону. Что-то мешало ей, удерживая на месте. Она подняла глаза.. — Вот тварь… Кисти оказались скованы наручниками, переброшенными через балку изголовья так, что и перевернуться на живот было невозможно. А руки уже хорошенько затекли и онемели. Вчера в клубе она отдалась этой треклятой Яцзы. Отдалась, как сучка в течке, забыв обо всем. Она прижималась к искусственному телу, заведенная до невозможности, и просила еще и еще. По-видимому, клубом их секс не ограничился. Хотя продолжения она упорно не могла вспомнить. Последнее, что проскальзывало в памяти, — диван, неоновый отсвет в граненом стакане и… все. Скорее, ей подсыпали какой-то наркоты. Она подняла голову насколько могла и оглянулась. Комната, в которой она проснулась, оказалась просторной спальней с панорамным окном по одну стену и спрятанными в стену секциями ящиков по другую. Рядом с кроватью ни тумбочки, ни светильника, за которые как-то можно было зацепиться, изловчившись. Ситуация была глупее некуда. Она в спальне своего врага, своей цели-объекта. Голая, со скованными руками и нулевым шансом выкрутиться из переплета, выбраться живой и невредимой. Она остервенело задрыгала ногами, пытаясь стащить с себя одеяло, от которого ей уже становилось душно. И, заметив тонкие неглубокие порезы от стекла на руках и многочисленные засосы на груди, выругалась. — Та ма дэ! Откуда-то донесся цокот каблуков и женский говор. И насколько Юн видела вперед, звуки шли из-за закрытой двери. — Эй, отпусти меня! Слышишь! — закричала она и снова забила ногами о кровать, отчего под ней о каркас с грохотом запружинил матрас. — Я тебе что, игрушка какая-то? Двери как по приказу разъехались в стороны, и между ними встала высокая удивительной красоты брюнетка. Ее идеально симметричное точеное лицо выразило изумление, которое затем сменилось насмешливым любопытством. Пухлые губы, накрашенные алой помадой, раскрылись, обнажая два ряда ровных отбеленных зубов, и медленно растянулись в широкой улыбке. — Ты еще кто такая? — Тоже самое могу спросить у тебя. Женщина залилась неприятным гортанным смехом и сделала своеобразный жест, покрутив правой кистью. Невозможно было не заметить золотой браслет в виде кобры, обвивший руку от ладони до плеча. Это украшение идеально сочеталось с зелено-коричневыми змеями, вышитыми на красном шелке аозая, надетого поверх голого тела. Такой дерзкий открытый наряд подходил роковой внешности незнакомки: салатовые глаза имели иной разрез, выдавая в ней полукровку; их вертикально вытянутые зрачки и яркая черная подводка только усиливали эффект змеиных глаз; волосы с темно-изумрудным отблеском были собраны в идеальный высокий хвост такой длины, что прикрывали ягодицы. — Так-так. Мышка попалась в расставленную сеть? — говорила женщина четко, но плавно, выдерживая паузу, скрывая вьетнамский акцент. — Не хочешь поиграть и со мной? — Да пошла ты! — А вот и пойду, оставив тебя здесь мерзнуть в такой нелепой позе. Чтобы у тебя не только руки затекли. И будешь ты так лежать до тех пор, пока Чжу не явится и не освободит тебя. Или мы можем сделать по-другому, — женщина опустилась на край кровати и протянула руку с длинными ногтями и со множеством сверкающих колец с изумрудами, — ты меня немного развлечешь, а я тебя опущу. — А давай ты пойдешь, откуда пришла? — упиралась Юн, не теряя самообладания. — Кто ты такая вообще? Ее любовница? — Что? Я? — женщина в момент сменила выражение лица на оскорбленное. — Ха! Деточка, с Чжу быть — себе дороже. Мне-то выгоды от перепиха с ней, кроме оргазма, никакого, зато огрести могу так, что и она меня не выручит. Такой вот уж порядок у нас заведен. А еще у нашей милашки просто отвратительный характер собственницы. «Милашки». — Нет, не подумай, она не так плоха, — женщина легла рядом с ней, подпирая голову руками, и сменила тон на благосклонный.— Есть за что ее любить. — Замолчи! — Не хочешь послушать? — Не собираюсь иметь никаких с ней отношений. — Да, я вижу, — сощурив глаза, усмехнулась незнакомка. — Обычно Чжу не приводит одноразки в личные покои. И уж тем более — в свою постель. Как давно вы с ней спите? — Если ревнуешь, то вместо болтовни отпусти меня. — Не могу, и ты знаешь причину. Раз она тебя схватила, то… — Да пошло оно все! — не сдержалась Юн, закричав снова, и задергалась из стороны в сторону. Металл наручников впился в затекшие запястья и местами содрал кожу. — Эй! Что здесь происходит? — Чжу! Женщина прытко вскочила с кровати, кинулась на вошедшую Яцзы с теплыми объятиями и оставила на ее щеке след красной помады. Когда она выпрямилась, первым в глаза бросился рост — незнакомка была значительнее выше и стройнее Чжу. Такую бы на обложку и крутить визуальной моделью на всех модных сайтах. Идеальная внешность в отличии от голоса со скрипучими нотками. — Шуа. — М-м-м? — Что ты тут забыла? — не обращая никакого внимания на Юн или намеренно игнорируя ее присутствие, Чжу смотрела только на женщину. — И как ты сюда попала? — Пропуск триады. — Именно в мои апартаменты, а не на гостевой этаж, — явно не настроенная на любовные игры, Яцзы убрала руки со своих плеч. — Личный ключ. — Блядь, Шуа, еще одна подобная выходка, и я не буду с тобой считаться. — Да ладно, старушка. У меня к тебе столько дел накопилось! С Псами маленький вопросик… — Так, давай, двигай отсюда. Идем в зале обсудим. — Гуй!!! Меня отпустить не хочешь?! Но Чжу без улыбки, не слушая криков пленницы, закрыла за собой створки дверей. Псы. Юн сжала губы. Немецкое полувоенное формирование снайперов, выполняющее самые дорогостоящие и сложные заказы. Их жертвами обычно становились крупные бизнесмены и политики. Ярким примером служило событие три года назад, когда был застрелен кандидат на пост президента Японии, открыто выступавший против деловых отношений с Китаем. Всему миру было понятно, чей заказ выполнили Псы. Но никакой реакции верхов на данное действие не последовало, только правительство Германии пообещало произвести «чистку» и, в случае обнаружения исполнителей, совершить акт правосудия. Шуа — дракон Суаньни, смотрящий на запад, Шохай. Женщина, что обеспечивала Нингуаньскому союзу стабильные отношения, построенные на взаимовыручке с другими мафиозными и преступными сообществами Европы и Азии. — В какое дерьмо ты влипла… ***** Она успела уже задремать, как снова раздался характерный звук открываемых створок двери. Девчонка с угрюмым выражением уставилась на вошедшую Яцзы и решила ни в коем случае не унижаться и не повторять вчерашнего сценария. — Так ты меня отпустишь? Реально плечи и руки затекли. — Ты же вроде как должна быть не чувствительна к таким вещам? — Чжу заметила вопросительно изогнутую бровь и выдохнула: — Брось притворяться. Я ошиблась, когда подумала, что ты — залетная дурочка. Оказывается, ты у нас известная личность. Террористка. Си Юн. Или лучше Ян Мэй? Если и это имя не выдуманное. Я пробежала глазами твое досье. На твоей совести много сорванных сделок. — Я хотя бы честно призналась, что ненавижу киборгов. А ты дала обещание, которое не исполнила. — Давай кое-что проясним, — Чжу подвинула белоснежное кресло так, чтобы оно встало напротив изголовья кровати, и села в него, забросив ногу на ногу. — Я дала обещание Юн, а не подручной Тигра. Так что продолжай играть роль вчерашней послушной суки и отвечай на вопросы. Это он тебя подослал? — Если ты пробежалась по моему «досье», то знаешь, что я никогда не имела отношение к БаСиЭр. — А мне думается, что ты врешь. — Ну, да-да, расколола меня, — безэмоциональным голосом проворчала девчонка, уставившись в потолок. — Я подручная Тигра. Это объясняет, почему я попалась таким тупейшим образом. Сама же пришла в логово Дракона. Тебе не кажется, что в этом нет логики, а, Яцзы? Девчонка оторвала голову от подушки и попыталась заглянуть в глаза Чжу, которую все еще не трогала пронзительная речь. — Разойтись по-хорошему не получилось. Так что давай, решай быстрее, что ты со мной сделаешь. Не хочу вперед жизни лишиться рук. — Тогда подведем итог, — Чжу сцепила пальцы домиком и откинулась назад. — Ты состояла в Организации Освобождения. После кризиса Организации ты пропадаешь с радаров, но в БаСиЭр не вступаешь. Допустим, я этому поверю. Но Си Юн, если верить информаторам, — та самая сука, что нанесла несоизмеримый ущерб Нингуаньскому Союзу и подпортила нам репутацию на Пекинской Звезде. Ты думаешь, я тебя отпущу? — Я думала, слово члена триады хоть что-то да стоит. — Члена триады — да, но киборга — нет, не так ли, Мэй? — И что? Просто убьешь меня? Сдашь властям? Потребуешь выкуп? — Организация никогда не пойдет на сделку с такой, как я. Думаю, у вас весьма натянутые отношения, раз они до сих пор не бросились тебя спасать. Ты — не незаменимый человек в их структуре. А убивать тебя… Не хочу. — Будешь меня на привязи держать как собачку? — Почему бы и нет? Зато смогу трахать тебя, когда захочу и сколько захочу. Я давно не встречала женщину-человека. — Трахайся со своими охранниками, — обиженно ответила Мей. — Я тебе не вещь. — Конечно, не вещь! Ты — настоящее сокровище. Вряд ли ты помнишь, как громко стонала от моих пальцев, пока мы поднимались в номер. Мэй разозлилась, заливаясь краской. Она не помнила вчерашнее, а сейчас, будто стесняясь наготы, попыталась ногами подтянуть сброшенное одеяло и прикрыться им. Чжу переместилась с кресла на край кровати и, опередив девчонку, первой схватила одеяло за угол и скинула на пол. Их взгляды вновь столкнулись в молчаливом противостоянии, и Мэй первая странно сморщила очаровательный носик и отвернула голову в другую сторону. — Ты сделала операцию? Яцзы не сразу поняла сути заданного вопроса, а затем припомнила. Конечно, в клубе Мэй почти не смотрела ей в лицо и в темноте не могла разглядеть подобное изменение. А при освещении невозможно было не вспомнить, что в первую их встречу глаза Чжу были натурального цвета, темно-карие, а теперь стали ярко-синими, лазурного оттенка. — Твой фокус привел к расслоению радужки. Смысла не было оперировать глаза, хотя они и были органическими. Я их просто заменила. — Что в тебе еще искусственного? — Кроме глаз и члена? — Кроме глаз и члена, — с долей ехидства повторила Мэй, но в изначальном ее вопросе прозвучал искренний интерес. — Все сердце. За жизнь мне меняли его раз десять. Впервые прооперировали, когда мне от роду было полгода. Далее — весь скелет. И волосы. А остальное натуральное. Чжу потянулась к наручникам. Раздался щелчок, и тут же Мэй с неожиданной прыткостью присела, отползла на край и принялась растирать затекшие запястья. Янтарь глаз сверкнул, когда она учуяла свободу, взгляд забегал по комнате в поиске путей к окончательному спасению. Чжу в ответ только ядовито хмыкнула и осталась сидеть на кровати, делая вид, что ничуть не боится возможного нападения. Это ее территория. Здесь она в абсолютной безопасности. — Так как мне тебя звать: Юн или Мэй? Или твое имя совершенно иное? — Настоящее — Мэй. Пишется как тополь, — только из вежливости буркнула та себе под нос, все еще потирая запястья и разминая плечи. — Хорошо, Мэй. Я пошла тебе на большую уступку, — Чжу подхватила пальцем наручники, прокрутила несколько оборотов и, не глядя, запульнула в сторону. — Ты опять в долгу. Ты хотела слить наши данные за деньги, а не сдать их БаСиЭр? — Да. — Тебя не повесили мне на хвост, ты сама придумала этот безнадежный план? — Отдай мне должное. Ты-то на мой безнадежный план купилась. — А я тоже люблю трахаться. Но только бывая сверху, — парировала Чжу. Обе прекрасно понимали, что их словесная перепалка ни к чему не приведет, но ситуация была отнюдь не в пользу кого-либо из них. Мэй попалась в капкан, доверившись слову мафиози. Чжу установила контакт с террористкой и не сообщила о краже чипа верхушке. Мэй вынуждена была отдаться мерзкому киборгу, а Чжу в свою очередь привела в свою спальню ту, что ненавидит само их существование. — Никто ничего не хотел, — вновь Мэй прибегла к рабочему приему: придала своему голосу обреченность и покорно склонила голову. — Мое прошлое — мое дело. Я не шла за местью, разборками или чем-то таким. Яцзы — легкая добыча для женщины: все знают, где ты бываешь, как проводишь время. На рынке прошла информация о сделке с KJ-50. Я сложила один к одному, нашла считыватель, чтобы вручную не искать. Кто знал, что ты так быстро меня к себе домой потащишь. Когда оказалась в безопасном месте, поняла, что после случившегося я не жилец. Меня покупатели и сдадут же. Кто я, а кто Яцзы, у которой собственность украли? — Пока все складно получается. А ребята в клубе — это вовсе не твои ребята, а наемники, которым похуй, что с тобой случится, главное — деньги? Мей утвердительно кивнула, плотно сжав губы. — Ребятки твои видели, как ты мне отсасывала. Видимо, поэтому не заступились, когда ты со мной уехала. — Я не помню, что было вчера. — Знаю. У пинга такой эффект, на нем сидят все наши девки. Все это было до абсурдного странным. Мысли Чжу, как и настроение, превратились в чистый лист. Она перечисляла эмоции, которые должна переживать, но ни одной из них не ощущала. Словно память откатили до определенного момента, когда девчонка из врага превратилась в жертву обстоятельств, которую стоило отпустить. Отпустить? С чего бы? Поверить ей, да, может. Но не каждому слову. За столько лет работы с ворами, убийцами, насильниками и ублюдками, которые виртуозно владели искусством обмана, Яцзы научилась отличать ложь от правды. Была ли она в словах Мэй? Да. Но можно ли ей верить? Однозначно нет. — Получается, тебя и Организация выпнула, и БаСиЭр не приняла. Не пригодилась нигде. Что же ты натворила в прошлом, Ян Мэй? Не ненавидь ты так упорно всех киборгов без разбору, я бы взяла тебя к себе. Нужны мне такие прыткие девки. — Нет. — Вот видишь? Киборги же такие омерзительные, независимо от причины, по которым они заменяют части тела. — Киборги меняют части тела одну за другой потому, что они не могут иначе, — огрызнулась Мэй в ответ и обожгла взглядом. — Это их наркотик. Ведь весьма приятно выйти за рамки возможностей простого тела, да? Количество тех, кому действительно нужна операция, весьма мала, таких всего восемь процентов. Ты ведь пришила себе член не от того, что умирала от его отсутствия, а по собственному желанию и для своего удобства. Ты изуродовала свое тело, данное природой. — Раз я его изуродовала, так почему ты с таким удовольствием отсасывала мне, а потом исходила желанием до потери сознания? Нечего мне тут говорить: «Я просто люблю трахаться». Эти слова оказались ядовитым плевком, пришедшимся ровно в сердце Мэй. Она неожиданно стихла, опустила плечи и замерла в одной позе. Можно было бы подумать, что она анализирует все сказанное и произошедшее и делает вывод о своей двуличности. Слова Чжу, несмотря на грубость формы, были пропитаны режущей глаза правдой: переспать с Яцзы во второй и в третий раз не входило в планы Мэй. Она сделала так вовсе не потому, что это было нужно для дела. И если случившееся в клубе или после она не помнила и отвечать за свои действия не могла, то перед этим сама предложила свое тело. — Ладно, иди в душ, — Чжу подтолкнула ее локтем и, подхватив одеяло с пола, кинула в ноги. — Знаешь уже, где он. Там на полке мазь, используй, а то синяки уже зацветают. И не думай фокус выкинуть. Иначе я не сдержу обещание. Мэй обернулась в одеяло и послушно опустила ноги с кровати, но вставать не спешила. Может, оттого, что онемение все еще не прошло. Пользуясь случаем, Чжу растянулась на постели и незаметно ухватила ее за косу, тем самым стянув резинку и освободив длинные волосы. Та даже не оглянулась, лишь издала под нос тихое злобное бурчание. А через пару секунд уже бросилась за двери, плотнее укутывая себя в одеяло, будто Чжу там чего-то не видела. Пока Мэй была в душе, Чжу передала сообщение Жуну об усилении охраны и запретила входить в апартаменты под любым предлогом в течение получаса. А еще отправила его выбрать в верхнем ресторане лучший столик. У нее еще оставалось время, чтобы подумать и сделать однозначный выбор: слушать мысли в голове, в упор орущие, что за подобное поведение с нее кожу сдерут и не в переносном значении, или слушать мысли в головке, нашептывающие о красоте и уникальности Мэй. Как Хунгун она принесла триаде страшную клятву на крови и ни разу не подумала ее нарушить. Но впервые за столько лет у Шао Чжу появилось настоящее страстное желание. Нельзя изменить того факта, что Мэй в составе Организации Освобождения участвовала в антипропаганде кибернетизации, уничтожала склады с запчастями, срывая сделки триады, а иногда и совершала налеты на притоны. Но ведь за последние три года Организация из околополитической силы окончательно превратилась в кучку бесхребетных фанатиков с плакатами. А Тигр собрал агрессивных выходцев и сколотил новую структуру, БаСиЭр, в основном доставляющую проблемы лишь Правительству. Если бы Мэй была замешана в его делишках, то ее милое личико было бы в базах с желтой лентой. Все, что есть у Чжу из достоверного, — старая оцифрованная фотография, на которой Святая, стоя за трибуной, возводит руки к небу. В толпе позади, на переднем плане можно рассмотреть девочку-подростка, чья бровь ассиметричнее выше другой. Вот почему «Юн». Яцзы успела погасить фото в тот момент, когда послышались шаги мокрых ног. Мэй встала в проеме спальни, прижимая к себе небольшое полотенце, едва прикрывающее наготу. — У тебя есть одежда? Слишком враждебно для вопроса, но ведь платье оказалось разодрано в клочья именно благодаря Чжу. Яцзы подошла к ней вплотную. Подавив не слишком ярое сопротивление, она схватила ее за ладони и заставила вытянуть руки вперед. На коже было множество мелких порезов. Чжу с интересом стала разглядывать красные отметины и, не удержавшись, ногтем содрала запекшую кровь с одной. — Болит? — Нет. — Как долго они будут заживать? — Не знаю, — в голосе Мей чувствовалась неловкость. — Это мелочь. — Вчера я не видела на тебе других шрамов. — На мне все заживает как на собаке. Только вот этот остался на всю жизнь. С излишним доверием Мэй подняла влажную растрепанную косу и повернулась к Яцзы спиной. На шее, чуть ниже линии роста волос белое круглое пятнышко с розовым ободком будто сморщенной кожи. Ожог от сигареты — догадалась Чжу, но расспрашивать не стала. — Пойдем, присмотрим тебе что-нибудь. Они прошли в соседнюю гардеробную. В ней на вешалках висели чонгсамы, деловые костюмы, кожаные куртки и странные виниловые комбинезоны, которые в целом могли бы пойти воинственному образу. Но ни одного платья или женского кимоно. — Подожди, — и Чжу покинула комнату. — Ты вообще женскую одежду не носишь? — Только в четвертое число. Мей продолжала перебирать имеющиеся наряды. Удивительно, как много стилей могло быть у одного человека. К примеру, классическая черно-серая тройка. Образ Яцзы, одетой в строгую классику, никак не хотел приходить на ум. Легче было представить ее в фиолетовом виниловом костюме с пушкой в руках, вышибающей мозги киборгу-громиле. — Ты костюмы на переговоры надеваешь? — Типа того. Или когда хочу подцепить какую-нибудь важную шишку. Почему-то эти гламурные суки ведутся только на подобный стиль, — Чжу позвала ее по имени, пригласив вернуться в спальню. — Шуа как-то забыла. На кровати лежало ципао с вышивкой, смотревшейся невообразимо дорого: на черном шелке среди золотых и розовых цветов павлин подраспустил свой хвост. — Надевай, она все равно такое не носит. — Я думала, Нингуаньский Союз принимает только коренных китайцев… — Ее появление на свет — результат сделки преступных синдикатов. Триада не бросает тех, кто сослужил ей службу. Особенно в сфере укрепления позиций на востоке. Пальцы Мей заскользили по ткани. Мягкий, идеально гладкий шелк, вышивка стежок к стежку, без ошибки. Наверняка такое платье стоит несколько тысяч юаней, да еще пошито на заказ. — Я не стану это надевать. — Станешь. — Нет. — Хорошо. Выйдешь в холл отеля голой. Или тебе что-то из моих шмоток приглянулось? Мей залилась краской и, отвернувшись, скомандовала: — Выйди. Чжу даже не шевельнулась. — …Пожалуйста, я переоденусь. И Яцзы презрительно хмыкнула, но послушалась. Створки двери за ее спиной закрылись, оставив Мэй одну. В спальне не было никаких предметов, что можно было использовать в качестве оружия, если только девчонка не оторвет от кровати металлическую балку. Через минуту-две послышалось чертыхание, а за ними жалобный голос: — Ты мое белье не видела? Чжу, не сдерживая усмешки, подхватила черный лифчик, который заметила ранее на полу, и кинула меж открывшихся дверей. — А?.. — А вот их ты, походу, оставила в клубе. Еще через пару минут Чжу, не дожидаясь разрешения, зашла в спальню и взглянула на результат. Мей, уже одетая, стояла перед высоким зеркалом, и Яцзы не сказала бы, что платье ей не шло. Уж лучше тех блядских дешевых нарядов. Мэй же было неловко, она вела себя сжато, ссутулив спину, втянув голову в плечи. И наверняка сейчас думала, что похожа на эрнай. Что ж. Чжу была не против платить ей подарками за секс. Между тем стоило сказать, что сидело ципао на Мэй плохо: шилось-то оно под мерки Шуа, которая была намного выше и стройнее. Да, вырез от бедра вытягивал Мей в росте, но ткань перетягивала грудь, а подол стелился по полу. — Ну вот. Смотри-ка, ты стала более утонченной. Не то что в тех блядских платьях. Чжу положила ей руки на плечи и слегка нагнулась так, чтобы подбородок лег на плечо Мэй. Та продолжала смотреть на отражение в зеркале с недовольной миной, надутыми губами и со злостью во взгляде. Отражение Яцзы, напротив, светилось от довольства самовлюбленной улыбкой. И между тем черты смягчились и стали более человечными. А в глубоких синих глазах можно было разглядеть что-то, обманчиво похожее на нежность. Мэй подчинилась и тогда, когда Чжу, позвав за собой, направилась к выходу из апартаментов. В коридоре не было охраны, и в лифт они вошли вдвоем. Хоть они и были наедине, за ними продолжали наблюдать камеры. Обе женщины знали об этом, и каждая делала для себя вывод. Мэй думала, что вынуждена пока засунуть свой язык подальше, опустить руки и плыть по течению. Чжу ждала момента, когда же та нанесет удар и попытается сбежать. Лифт остановился на 84 этаже. У входа в огромный зал с потолками высотой метра в три, не меньше, их встретил администратор. Отвесив поклон, он провел их до заготовленного столика возле окна. И опять мрамор, бархат, четкая геометрия от положения столов до узоров, золотой декор — все на лучшем уровне. Такие дизайны Мэй видела только на картинке, а Чжу они порядком приелись. Стул Мэй, как и положено, отодвинул официант, предлагая той расположиться. Яцзы ногой отодвинула ножки и упала так, будто уселась в кресло в личных апартаментах. Несмотря на раскованное поведение Чжу, она отмечала, что девчонка не умеет себя вести за столом: нервно ерзает на стуле, оглядывается на других посетителей, мнет скатерть. Сгорбившаяся, с локтями за столом, периодически хватает расставленные приправы, читает их содержимое и возвращает обратно. Салфетка, которую она должна была положить на колени, так и осталась лежать перед ней. Из ресторана им открывалась панорама на весь город, и через время вид полностью переключил на себя внимание Мэй. Ее глаза щурились, раскрывались от удивления, бегая от одного здания к другому. Особенно ее внимание привлекла стройка на противоположном берегу. Скай Сити — громко заявленное самое высокое здание во всем мире в 260 этажей. Правда, стройка так и застряла на уровне одного километра в высоту. — Не часто приходится видеть такую красоту, да? Глядя отсюда на город, я всегда думаю, как все мелочно. И как все легко разрушить. — Да, особенно, если через твои руки проходит основной наркотрафик всего востока и партии незаконно продаваемого оружия вплоть до генетических вирусов, — попыталась съязвить Мэй, но прозвучало как сухой факт. — Достала. Можешь заткнуть свой ротик, а то я ведь тоже могу припомнить количество невинных людей, да-да, именно истинных людей, как вы выражаетесь, погибших во время ваших террористических актов. — Я в них не участвовала. — А я не занимаюсь тем, что ты сейчас озвучила. У меня другая функция в триаде. Но дурная слава бежит впереди нас, и весь мир считает меня чуть ли не торговкой младенцами, а тебя — опасной террористкой. Улавливаешь мысль? Так что давай не будем спорить, а просто поедим, беседуя о чем-то хорошем. Но беседы не вышло. Они молча принялись за принесенную еду. Мэй по ее заказу подали лапшу с креветками и гунбао — блюда традиционной китайской кухни. Еда иностранцев всегда казалась ей слишком пресной, приготовленной без вкуса. А вот перед Чжу сначала поставили стакан со странной зеленоватой жидкостью, которую та залпом выпила, а уже потом принесли основное блюдо — что-то вроде слоеного пирога, от которого пахло мясом и плавленым сыром. Мей не надо было объяснять: она знала, что многим киборгам просто необходимо получать определенные элементы и вещества, которые не встретишь в натуральных продуктах. По наблюдениям, Яцзы неплохо управлялась с вилкой и ножом, чего Мэй не могла сказать о себе, поэтому использовала только палочки. — Ты любишь западную кухню? — Просто захотелось чего-то необычного. Только сейчас Мэй почувствовала охвативший голод. Она не ела ничего со вчерашнего утра. Но все же старалась себя сдерживать и подносить кусочки еды ко рту как можно медленнее и непринужденней. — Слушай, а этот парень постоянно ходит за тобой? — спросила Мэй, косясь на Жуна. С того момента как они вышли из апартаментов, мужчина следовал за ними и напряженно следил за каждым их движением. — После первой встречи с тобой да. В которую ты меня ослепила. Его Жун, кстати, зовут. Вернее, кличка такая. Как у преданного пса. Мэй посмотрела на мужчину пытливым взглядом, а ответом стала ледяная сталь, от которой бы мурашки побежали. Правая сторона головы и висок мужчины были выбриты, и на них пробором с левой перекинуты светлые волосы, лежащие ровным каре. В ухе, насколько могла увидеть Мэй, располагался наушник, соединенный с полупрозрачным стеклом на глазу — новейшей моделью визора. — Вы с ним подружитесь. — С чего ты это взяла? — Он тоже киборгов не любит. Но только с внешними модификациями. А вот ты — абсолютно всех, — невзначай добавила Яцзы. Не дождавшись смены блюда, Чжу вытерла рот салфеткой и привстала со стула. — А теперь, золотце, я по делам, а ты пойдешь с Жуном в номер. — Ты обещала меня отпустить. Я не соглашалась быть твоим домашним зверьком. — А мне он и не нужен. Со вчерашнего дня ты стала играть по моим правилам, — отведя взгляд куда-то в сторону, ровным тоном подтвердила Чжу. — Слушай, Яцзы… — Для тебя — Чжу. — …Не боишься, что я тебя убью? В янтарных глазах горела нечеловеческая злость. Мэй потянула пальцы к оставленному ножу, но Чжу успела первой и отложила его в сторону. — Ты меня не убьешь. Во-первых, тут по всем этажам расставлены камеры и охрана по углам. Во-вторых, ты же знаешь, чтобы убить киборга, нужно приложить очень много сил. Так что, сравнивая наши параметры, я бы не стала ставить на тебя. — Одна пуля в лоб… — Титановая пластина защищает мозг. Ищи другой способ убийства. Яцзы была готова покинуть ресторан, а Жун — сменить ее за столом. — Да какого черта ты вообще ко мне пристала?! — на весь зал, не стесняясь других посетителей, закричала Мэй, но никакой реакции со стороны не последовало, все гости и персонал постарались сделать вид, что ничего не слышали. — Мне понравились твои глаза. И Чжу ускорила шаг. В тот момент когда Мэй вскочила со стула и протянула руку к ножу, ее обхватили поперек крепкие руки, сжавшие удавкой. — Вернись, слышишь! Верни… Мэй почувствовала прикосновение стальной иглы к пульсирующей вене шеи, а затем и острый укол. Вещество подействовало так быстро, что она всего через несколько секунд уже висела на руках у Жуна, продолжая бесшумно двигать губами.