***
- Но, Милорд, вы уверены, что этот человек не лжет? – Антонин почтенно склонил голову, с немым укором наблюдая за метаниями своего господина. Мужчина был напряжен и нервно смотрел на часы, поминутно останавливаясь, вслушиваясь в каждый скрип особняка. - Да, - Том придирчиво обвел взглядом гостиную, остервенело пережевывая давно переставшую тлеть сигару. – Мой приказ выполнен? - Конечно, - Долохов протянул плотно перевязанный шкурой акромантула сверток. – Это один из наиболее опасных – обнаружили в поместье Лестрейнджей; остальное покрыли защитой и запрятали в доме Мраксов, как было велено. Желтоцветы не тронули. - Хорошо, спасибо, - кивнул, передернув от омерзения плечами при звучании знакомой ненавистной фамилии. Какое – то время провели в звенящей тишине, пока из – за полыхающего камина не вылезла с хлюпаньем склизкая мгла, протягивая за собой темно – бордовую, металлом пахнущую полосу. Том приподнял бровь, когда смоляная змея изрыгнула покрытую сажей стопу. - Смотрю наш маленький мерзкий друг смог удрать, - сизая дымка зашипела, оползая замершего Антонина, сворачиваясь кольцами вдоль медвежьей шкуры у старого кресла. – Когда – то палец, теперь почти нога. А ставки – то растут! Прыгать придется еще усерднее, но от меня не убежишь, - бледные губы изогнулись усмешкой, рокот бархатистого голоса отразился от стен. – Созывай ближний круг. И, Антонин? - Мой Лорд? – бледная ладонь припала к сердцу, мужчина почтительно приклонился. - Присматривайте за мальчишкой. Ненавязчиво.***
Даже переродившись, и, казалось бы, став другим: испытавшим боль потерь, заточения и испив предательство, Гарри, однако, не изменял себе и своим привычкам – ненависть к определенным вещам не смогли искоренить даже пытки и свалившаяся к прочим бедам обязанность по восстановлению рода. Он терпеть не мог интриги и слащавые встречи, его воротило от бумажной волокиты, но как бы то ни было, теперь это стало обыденностью и, помилуй Великая, данностью. Завещанные родителями учебные сбережения было решено оставить в целостности, чтобы не привлекать лишнего внимание старого паука; проблемой стали наследственные – Крюкохват сдержал слово и помог с их оформлением, точно как и помог со стоявшими без дела мануфактурами Реддл. К собственному удивлению, с ним удалось найти общий язык довольно быстро, и быстро получилось хотя бы на время осадить клокочущую неприязнь. «Этот человек другой; не святой – все еще убийца. Однако, не мне судить и не мне лезть. Чужая семья – потемки». Гарри не волновали внутренние распри Реддлов и Мраксов, не беспокоили и родственные связи магического побратима пока это не мешало общему делу и не грозило обернуться кровавыми бесчинствами. Отчасти Тома можно было понять, отчасти оправдать, но тот не нуждался в одолжениях, считая, что поступил правильно вырезав всю ветвь по отцовской и материнской линии, наконец – то, также, отпустив и тоску по Меропе. Как бы не поступила мать – для своего ребенка она будет неприкасаемой. Даже если результатом - законченная агонией жизнь безвинных. Между тем бумаги копились с невиданной скоростью, впрочем, тут же разгребаемые нанятыми Реддлом людьми. Мужчина клятвенно уверял в их профессионализме и компетентности, беря на себя ответственность за каждое действие, не упустив и собственной выгоды. Гарри, с совета Персиваля и Геллерта согласился заключить соглашение, скрепив то не только юридически, но и магически – так был проведен первый, но далеко не последний ритуал крови. До того считающий подобные вещи непотребственными, он был растерян и ошеломлен, однако, быстро взял себя в руки. «Вся моя жизнь ложь, пора учиться воспринимать этот мир иначе». И иначе получалось. Сохраненные на подкорках знания подпитывались новыми, дополнялись устаревшие и Гарри с ужасом понял насколько необразован и недалек – немудрено, что был не раз обсмеян тем же Малфоем или снесен досадой Гермионы, безуспешно пытающейся как – то на него повлиять. Потому, скрепя зубами, засыпая над книгами и коря собственную безалаберность, коротал ночи изучая тонкую науку магии, отчаянно пытаясь наверстать упущенное. «Я не смогу победить и сделать хоть что – то, если в арсенале будет один лишь экспелярмус и парселтанг». И со временем действительно стало легче; старания окупились, но то не шло в сравнение с практикой, которая, увы, была недоступна – свежи воспоминая о судебном слушании Визенгамота: несправедливом и незаконном. Геллерт на его порывы тихо хмыкал и снабжал литературой, подливая невкусные зелья в еду и напитки – чтобы совсем не выдохся. Мужчина временами лично относил обессиленного юношу в кровать, оставляя полыхать небольшой настольный ночник – посаженная в ажурный бутыль декоративная синяя саламандра. Гарри был в полном восторге, когда увидел ее в первый раз. Давний друг четы Грэйвс Ньют Саламандер разделял восхищение, с упоением рассказывая как выводил ящерку и каких трудов стоило найти ей огнеупорный вольер. Теперь же, опасный милый малыш танцующим над шкуркой пламенем отгонял не только холод остывающей за ночь комнаты, но и стерег шаткий сон, сияя полярной звездой. Стоит сказать, спать Гарри стал действительно спокойнее, хотя периодически и подрывался в захвате теплых рук, обливаясь холодным потом и душа рыдания, цепью оковавшие горло. В такие дни он был рассеян и несобран, проводя почти все время в чудном закрытом саду, ухаживая за диковинными цветами, слушая пение прижившихся под узорным куполом оранжереи птиц; его баюкал сладкий аромат, успокаивала царившая в зелени нега и даже скрытая в тени фигура лишь веселила – скромный жилец никак не хотел попадаться на глаза, а он и не настаивал. Лишь временами замечал мелькнувший за спиной или на периферии тонкий силуэт, тут же сливающийся со своей обителью. Персиваль на его вопросы только загадочно молчал, качая головой и призывая к терпению: «Подожди еще немного». Ждать Гарри умел. А дни текли густой патокой, складывались в недели и перешагнули порог нескольких месяцев размеренной жизни, где главной проблей были сложные отчеты с восстанавливающихся производств и накрывающие волной учебные книги. И он откровенно наслаждался этим неторопливым ходом, понимая, что так будет не всегда, и что в скором времени события закрутятся снежным вихрем, накроют грозой и начнут душить едким дымом. В целом, интуиция была одной из немногих его сильных сторон и шла второй после удачи. «Гарри! Приглашаю тебя на ужин в эту пятницу. Есть информация, которую бы я хотел обсудить и которая, уверен, заинтересует тебя самого. Кроме прочего, есть вопросы, ответы на которые сможешь дать только ты. Приготовься к присутствию моего старого друга. Том Марволо Мракс – Реддл» Не сказать, чтобы подобные письма напрягали или вызывали трепет, ведь за последние месяцы ведения постоянной переписки Гарри к ним привык и уже не удивлялся, видя на принесенном домовиком подносе кроме стопки утренних газет бледно – молочный конверт с зеленым сургучом. Но было нечто, что заставило тонкие в разлет брови нахмуриться, а сердце застучать с удвоенной силой: «старый друг». Не было у Тома Реддла друзей. На все его доводы вечером той же среды Геллерт ответил спокойное: - Не удивлюсь, если речь о Люциусе. Они были знакомы еще со времен Хогвартса, к тому же, Малфой – старший действительно является не только верным союзником и последователем, но и редким человеком, достойным и носящим статус друга Темного Лорда. Что, впрочем, неудивительно, если учитывать, что тот был первоначальной кандидатурой на роль крестного отца его первенца. Уже позже роль перешла Снейпу – Реддл просто отказался, опасаясь гонений в связи с нарастающим напряжением в магобществе. Разумный шаг, должен признать. - Это не отменяет моей нервозности и нежелания иметь что-то общее с папенькой хорька, - Гарри брезгливо сморщил нос, будто вспомнил о чем - то по-настоящему мерзком. – Я отмазал, если так можно сказать, их семейку только из – за долга перед Нарциссой. Люциус на моей памяти всегда был излишне горд, но при этом неприятен, как слизень. Он чопорен и самолюбив. - Никто не без греха, - мужчина отпил кофе, закатывая в удовольствии единственный видимый глаз. – Но, разве даже не поговорив и нормально не познакомившись, ты не ведешь себя как он? – голова накренилась вбок, белесая челка закрыла лоб. – Дай шанс этим людям. Вдруг, и с Драко заладится? Мальчик не виноват, что в той, да и чего греха таить, этой жизни его так воспитывают. Тем более, ты сам рассуждал о брошенной палочке и нежелании убивать Дамблдора, хотя многие бы сказали спасибо, - Грин-де-вальд заразительно рассмеялся. – Подумай, ты ведь сообразительный малый. Гарри подумал. Долго думал, размышляя над словами опекуна. В какой – то степени тот был действительно прав: недальновидно судить о книге по обложке. Свою лепту внесла и явившая перебивая кошмар Смерть, оценивающе глядя на волшебника. Изящная дымка проплыла мимо, очерчивая линию скул и дернула за кончик носа острыми когтями. Она элегантно перебросила смог пепельных волос за плечи, упирая руки в бока: - Не разочаровывай меня, - закружилась в танце серебряная вьюга. – Ты всегда казался мне умнее остальных идиотов. Прислушайся хотя бы раз к своему сердцу и словам других, более опытных людей. Да гордыню усмири. Второй шанс тебе был дан не просто так: не единственно для мести, но и для того, чтобы смог перекроить собственную судьбу, в том числе, поменяв взгляд на кажущиеся раньше правильным и верным вещи, - тонкая кисть взметнулась вверх, призывая к молчанию на мимолетный разъяренный порыв. – Дамблдор, - тьма подле ее ног ощетинилась. – Считался «великим светлым магом», добродетелью и примером, а по итогу плел интриги, обманывая и идя по костям. Так чем тот же Малфой хуже? Выходило, ничем. Поэтому, скрипя зубами и сжимая до побеления кулаки, Гарри стоически кивнул, мирясь с неправотой своих убеждений. Нет, менять их кардинально он не собирался, но несколько поступиться? Что же, почему бы и нет, хотя то требовало определённых жертв.***
Сбор на ужин проходил в суматохе. Подхвативший порыв Геллерта, Персиваль нависал над Гарри немного назойливо и чересчур раздражающе, поправляя то галстук, то съехавший пиджак. Не понимая всего этого, он лишь терпеливо вздыхал, попеременно отвлекаясь на ластящегося Мора и смешных встревоженных домовиков. Все доводы об отсутствии необходимости официоза и просьбы успокоиться отражались сурово сияющей карамелью и отливающей бирюзой наледью: - Первое впечатление очень важно. Особенно, если речь идет об аристократах, - сухие пальцы затянули удавкой ленту галстука. – Они оценивают глазами. - Особенно, если о Малфоях, - бледная рука зачесала непослушный вихор волос. – Надо бы тебя подстричь. Гарри лишь сморщился, но вынужденно гукнул. Привыкший ухаживать за собой по необходимому минимуму и использовать одно лишь мыло, он не видел смысла в многочисленных банках и склянках, упорно складируемых, например, тем же Перси; хотя и признавал, что выглядел мужчина великолепно. Но теперь, практически приняв на себя титул лорда, а фактически им и являясь, смиряя неприязнь, недовольно соглашался. Излишний лоск всегда ассоциировался с блестяще-ядовитым Драко и Верноном, укоризненно смотрящим из затворок прошлой жизни – от того всегда слишком ярко пахло одеколоном, да и руки помнили склизкость уходовых средств для обуви дяди, которую приходилось начищать каждый божий день. - Я уже согласился на уроки этикета и принял ту отвратительную корзину с шампунями, кремами и остальной гадостью. Просто дайте мне привыкнуть, - вырвался из захвата, растрепал прилизанную челку. Упаси Великая выглядеть точной копией хорька. - Конечно, - ладонь успокаивающе сжала плечо, провела по шее, слегка массируя. – Для тебя все ново и необычно, но порой приходится наступать на собственное горло. - Где – то я подобное уже слышал, или, - взгляд зацепился за мелькнувшую ехидным смешком улыбку в тени шкафа. – От Кого – то. Геллерт непонимающе обернулся, долго вглядываясь в молчаливую темноту угла, пока, наконец, не хмыкнул, подталкивая к камину. - Ты, конечно, все еще мал для одиночного перемещения, но ведь и мы никому не скажем, - кристальная голубизна глаза задорно засияла. – Удачи, - в руки легла горсть рыхлого порошка. И удача определенно не помешала, когда Гарри практически выкатился под ноги елейно кривящему губы Люциусу, который, впрочем, сразу же помог подняться; невербальное тергео очистило парадную мантию. Маг приветственно кивнул и, опираясь на излюбленную трость, прошел до резной двери, приглашая. Даже посещая особняк Реддлов ранее, Гарри не переставал восхищаться утонченностью и богатым убранством: высокие потолки, изящная лепнина и золото полыхающих отсветами стен – предыдущие хозяева имели воистину утонченный вкус, хотя, справедливости ради, изменения внесенные самим Томом смотрелись не менее гармонично. Предпочитающий некий аскетизм, маг убрал вычурные вазы и непрактичные светлые ковры; заменил ненужные в своем множестве кованные бра на меньшее количество массивных люстр, медной лозой стекающих с потолка. Было мрачно и несколько жутко, но, на удивление, Гарри нравилось, и являлась тому виной довольственно урчащая тьма под сердцем или тяготы прошлого, притупившие страх, он не знал, предпочитая не задумываться. - Вы так внимательно изучаете интерьер, мистер Поттер, - Люциус подал голос первым, перекатывая на манер сына «р» на языке. - Мне нравится. Тут красиво и тихо, - ответил просто, не ведясь на провокацию. – Уютно. - Уютно. Интересное замечание. Не многие, кому довелось попасть в эти стены бы с вами согласились, - волшебник откинул за спину струящиеся шелком волосы, отбил дробь каблуком остроносых ботинок. «Не многие выбрались из них живыми». Гарри совершенно точно не питал иллюзий касательно своего побратима и способов достижения им целей, как и не осуждал. В конце концов, на собственных руках крови хоть в пример меньше, но и те отсвечивали красным. Хотя Малфою знать об этом вовсе необязательно. Он благоразумно промолчал, надеясь, что если не попадаться на глаза удаву, тот перестанет замечать. Коридор сменялся коридором, блики свечей другими, а они все шли, пока, наконец, не остановились у высокой арки, переливающейся бледно - зелёным. Похожая когда - то забрала жизнь его отца. - Заглушающее заклятие, чтобы разговор остался конфиденциальным, - Люциус подобрался, приосанился. – Прошу, - тонкая кисть очертила прямую, указывая на проход. И Гарри повиновался, ступая в полумрак пахнущей пряностью столовой. Сидящий за богато накрытом столом Реддл приветливо улыбнулся, вставая и быстро подходя к гостям. Он крепко обнял Гарри, обдавая ароматом томленого на солнце кедра, накрывая знакомой тьмой, так похожей на его собственную; чужие эмоции отдались восторгом от встречи, мягко прокатились предвкушением по нёбу. Том посадил его по правую сторону от себя, вызывая удивленный вздох другого мага, что неприлично долго смотрел как лохматый парень, когда – то чуть не погубивший Милорда, скромно скосив глаза, отодвигает тот самый стул с того самого места; тянущий бледную шею Реддла медальон издевательски блеснул. Малфой заинтересованно наблюдал как волшебник неуклюже пододвигается, как старательно убирает с края столешницы локти, все равно кладя их на малиновую скатерть. Смех, да и только. Но одновременно с этим иррационально – чудаковато выглядели впервые за последние годы мелькнувшие знакомым теплом рубины, казалось, потухшие и упавшие вместе с сердцем на дно в пещере у скалистого берега моря. Совсем рядом с прекрасным в своей горестной гибели черноволосым юношей. Домовики принесли запечённого ягненка, нежного и сочного, остервенело погружаемого в рот трясущимися пальцами мальчишки – вилка то и дело бряцала о кайму фарфорового блюдца; Люциус недовольно морщился, но продолжал испытывающее смотреть. И не понятно, что привлекало больше: смешные в своей нелепости попытки юнца копировать поведение старших или же стучавшее с промедлением в груди. Чертов ягненок был Его любимым блюдом. «Что ты делаешь, Том?». А Том и сам не знал ответа, лишь старательно улыбался и укоризненно осаживал то цокающего, то закатывающего глаза приятеля; ибо даже при всей своей неопытности Гарри старался соответствовать уровню недосягаемого пока аристократа, контролируя каждый свой жест и действие. - Тебе удалось что-то выяснить, Люциус, - не вопрос, но утверждение, прорезавшее воцарившуюся после унесенных блюд тишину. - Да, - с легким щелчком перед магом появился исписанный ровным узорным почерком пергамент. – Мы взяли соскоб с части вазы, хотя и пришлось задействовать моих маггловских коллег – работа была тонкая и не настолько распространенная в магическом Лондоне. Часть материалов взяли на анализ они же, еще часть отдали вашим людям. Специалисты – магглы нашли месколин; с нашей стороны обнаружили аконит, алихоцию, асфодель и любисток. Опасные отдельно друг от друга, вместе они представляют собой настоящую отраву. К тому же, изучив вашу и мистера Поттера кровь, и те и те пришли к выводу, что в ней содержались точно такие же вещества. Иными словами… - Агрессивное поведение и провалы в памяти не случайность. Кто – то, - произнесено с нажимом, резонирующим несдержанным порыкиванием. – Нас целенаправленно травил. Том задумчиво подпер рукой подбородок, тяжело хмурясь. О, он прекрасно знал личность этого «кого-то», но не понимал в должном объеме что делать дальше и как обезопасить не только себя, но и ребенка, закусившего в напряжении губу. - Мистер Малфой, - Гарри тихо прохрипел, прочищая пересохшее горло. – В мире магглов существует метод, способный вызвать привыкание к яду и со временем полную невосприимчивость к нему. Человек, например, самостоятельно впрыскивает себе в кровь яд змей и иных существ, вызывая отдачу организма, постепенно повышая дозировку. Если я предоставлю образцы этих растений, сможет ли ваш мастер сварить на их основе настойку, применимую по данному принципу? Ты, - авада опасно сверкнула, стоило открыт рот Реддлу. - Делать этого не будешь. Глупо привлекать ненужное внимание. - Интересная задумка, - мужчина прокашлялся, уже совсем по – другому смотря в малахитовые омуты напротив. – Должен признать, может и сработать. Это бы позволило нам оградить вас и Милорда от попадания под действие данных трав, а может, привить невосприимчивость и другим нашим людям. Конечно, будет необходимо наблюдение у колдомедика и подопытный для первых инъекций, так как рисковать вашими жизнями непозволительно. - О последнем можно не переживать, - Том злорадно засмеялся, разминая затекшую шею и перехрутсывая костяшками. – Поле для экспериментов предоставлю, и спрашивать это поле точно никто о согласии не собирается, может, даже и язык развяжется, пока не до конца отрезали. Что же касательно медика, - Реддл некоторое время молчал, сосредоточенно размышляя. – Тоже не проблема. В крайнем случае, Крауч – младший в свое время активно увлекался целительством, да и по сей день учится втайне от родителя. Найдем ему в помощь ближайшего соратника Сметвика, да и тот возражать не станет – весьма амбициозный и недурно мыслящий молодой человек. К тому же не любит и не доверяет Дамблдору, что нам только на руку. Уговорить его на сотрудничество дело исключительно времени, не более того. Сметвику Гарри откровенно симпатизировал. Мужчина был одним из немногих, кто пытался и искренне хотел помочь ему - одинокому, униженному, запертому на пыльном темном чердаке великого дома, где единственным другом был такой же забытый боггарт в куче затхлого белья у осыпавшейся стены. Он помнил обеспокоенные блеклые глаза, изучающие осунувшиеся лицо со впавшими щеками, цветущими лихорадочными анемонами. Сметвик приносил еду, подпаивал зельями и вглядывался-вглядывался в потухшую еловую смолу. А однажды, в тянущийся патокой дождливый осенний вечер и вовсе вломился, влетел холодящим внутренности диким пламенем и зашептал горячо, сверкая каплями слез в уголках добрых, лучистых глаз: «Я все подготовил, давайте помогу!». Но они не успели. Все было слишком: слишком медленно слабые руки подняли обмякшее, скованное заклятием тело; слишком медленно спустили по скрипящей лестнице; и слишком, черт возьми, медленно вытащили палочку, отражая скворцом мелькнувшую молнию. В тот засиявший внезапным солнцем вечер ему было особенно больно. И как сквозь толщу доносились обеспокоенные вскрики, подкармливаемые дрожью обычно ровного голоса; отвратительный горько - саднящий запах ударил в нос. Гарри закашлялся, всплывая к свету. - Слава Мерлину! - Том несколько раз шлепнул ладонью по ледяным щекам. - Ты!..- Люциус схватил полный рома хрусталь и не поморщившись выпил; слова не хотели связываться в предложения. - Твоё животное чуть не перебило нас всех. Усмири его наконец! И правда, скалящая пасть гиена мерзко посмеивалась, попеременно кидаясь в сторону то одного, то другого мага. Копоть дымки оседала на коже, проникала по венам в бешено колотящееся сердце. Гарри слабой рукой оттащил беснующуюся тварь, прерывисто выдыхая через рот: - Мор, хватит. Место, - и чернильный туман ласково прильнул к жилке на шее, угольными лентами растекаясь по ключицам, сворачиваясь урчащей кошкой в тлеющем тавре на груди. Люциус, до того стоящий в стороне, смотрел так же удивлённо, как когда-то Том, облизывая хищно губы. Мужчина помнил этот смог, вуалью скрывший от него лохматую макушку; впрочем, недостаточно быстро. И недостаточно скрытно - сползая потоками бурного ручья вдоль мраморной стены Гринготтса к хозяину. - Геллерт рассказывал про твои приступы, говорил, что в последние недели их не было. Да и этот сильнее, чем тот, который застал в нашу первую встречу. - Я знаю, - Гарри устало сбросил руку Реддла со спины, однако, сразу приваливаясь к его теплому боку. Какая ирония: перейдя за край мира и встретившись со своим ночным кошмаром, он чувствовал себя в большей безопасности, чем с бывшими друзьями. Смех на грани истерики прорезал звенящую тишину, прерываясь редкими задушенными всхлипами. Не сразу удалось понять, что над головой нет волшебного потолка Хогвартса, а сырость на лице и одежде не дождь - то соленое море пробившейся боли. В губы ткнулось стекло, неприятная слизь скользнула в горло. - Пей, это успокоительное, - Том мягко вскинул мальчишеский подбородок, уже знакомым движением заливая вязкую субстанцию, массируя глотку, заставляя проглотить. - Предлагаю немного отдохнуть и продолжить в моем кабинете, там есть диван, тебе будет намного удобнее, - оставалось лишь благодарно кивнуть, прикрывая тяжелые веки.***
Стоит сказать, заставший врасплох припадок измотал достаточно, чтобы Гарри почувствовал дрожащую вялость и тремор в ногах. Если бы не помогающий идти Люциус, на лбу параллельно знаменитому, появился второй росчерк, но уже от ближайшего дверного косяка или колонны. Малфой в привычной ему пренебрежительной манере взял под локоть чуть ли не самыми кончиками пальцев, морща тонкий красивый нос и отфыркиваясь; но приказа ослушаться не смел. «Мне нужно отлучиться. Отвечаешь головой». Гарри не был доволен подобным раскладом, уж лучше бы он ужом полз по холоду бетонных и деревянных лестниц сам, чем был одарен взглядом, достойным гадкого червя под подошвой дорогих туфель. Он с силой вырвался из захвата, больно ударяясь о ближайший декоративный столик, зло сверкая зеленью глаз. Люциус, может быть, когда – то давно и был лощеным аристократом и практически небожителем. Но сейчас: с дороговизной одежды, укладкой золота волос да надменностью в каждой клетке, мужчина предстоял не более чем побитым и разгромленным, погубленным собственной чванливостью человеком; совсем как после битвы за Хогвартс – в панике убегающим, даже не оборачиваясь на спешивших таких же растрёпанных жену и сына. Презирающий за скромность одеяний и пустоту кармана, Малфой после войны едва сам не стал беднее церковной мыши. Так как может он дергать его, Гарри, сейчас? Как может сам Гарри вновь ступить на знакомые грабли и позволить так с собой обращаться? - Благодарю за помощь, мистер Малфой, но дальше я сам. Где кабинет помню, не потеряюсь. Мор, - ручной смог взметнулся искрами чернильного фейерверка, перетекая варгом, преклоняя передние лапы. Он осторожно залез на мощную спину, вцепившись онемевшими пальцами в шерсть на шее. Зверь повинуясь пошел вперед. - Может когда – то вы и могли задавить меня авторитетом, но точно не теперь. Я не позволю обращаться со мной как с мусором, - глаза опасно сузились. Гарри выплюнул слова со всей накопившейся злостью и досадой, он слишком устал от подобного хамства. И раз стоит уйти Тому, как его шавки обретают свободу собственных действий вопреки интересам повелителя, что же, страшнее разгневанного Волан-де-морта, Сивого или Снейпа те точно не будут, а клыки он и сам успешно отращивает. – Вы, вроде, и пытаетесь усмирить эго, а вроде и стараетесь изо всех сил казаться важнее, чем есть на самом деле. В не самое лучшее время подобное отношение к жизни погубило и опозорило вас, вашу семью. А слишком поздно остепенившийся сын разгребал наваленное папенькой. - Не разговаривайте со мной так! Хотя ваши родители и не научили вас манерам, это не дает права грубить всем подряд. - Не смейте затрагивать их честное имя, - Гарри протяжно зарычал, чувствуя, как бурлит в венах кипящая нефть, а зверь под ногами вторит зову. – И не вам говорить о грубости. Начал весь этот фарс не я, так что не стройте из себя бедную овцу на заклане. Выглядя на девять, я прожил много больше и познал горя столько, сколько вам и не снилось. Вы мне родственник, это факт, но не отец, не мать. Займитесь своим отпрыском, иначе Драко имеет все шансы пустить под откос жизнь, подражая недалекому родителю в его идиотичных амбициях, - и как бы ставя точку в разговоре, Гарри отвернул голову, делая вид, что не замечает тяжелую поступь шага за спиной, не чувствует прожигающую спину ртуть. Нависшее грозовой тучей тягостное молчание разбавлялось пением садовых птиц, шелестом резвящихся листьев. Осень расплылась детской гуашью по уходящему за горизонт лесу, окрашивая деревья хной и паприкой, омывая пока еще редким дождем. Высокие в полный рост окна открывали вид на чудесный пышущий цветом и жизнью двор – ровные ряды декоративных кустов, большой, точно дворцовый фонтан и пара скамеек подле. Гарри уже доводилось там гулять, несколько раз встречая прибывших к своему Лорду пожирателей; те удивленно и опасливо косились, тут же стремясь скрыться – весть о неприкасаемом положении мальчишки Поттеров разнеслась среди всех, попробуй тронь. Откровенно забавляясь, сам виновник наслаждался свалившейся почестью и в гордом одиночестве изучал территорию вокруг особняка, выгуливая то ли играющего Мора, то ли себя. Его отношения с побратимом заметно улучшились, пропала робость и страх, возможно, совсем капельку, прогоняемые сидевшим внутри крестражем. Темная сущность молчала и лишь транслировала чужие чувства, иногда постоянно и так ярко, что к концу дня болела голова, а иногда мимолетной минутой в калейдоскопе гарцующей изящной кобылой недели. Найти объяснение не мог даже любящий науку Том. Между тем проёмы и уходящие змеей коридоры свелись воедино перед неприметной светлой дверью, обрамленной вязью защитных рун. Гарри слегка толкнул легкое дерево, въезжая в пропахшее поленьями теплое помещение. Реддл уже был на месте, весело осматривая притихших гостей, раскачивая в руках ажурный винный бокал, где плескалась рубиновая сладкая жидкость. - Вы несколько долго, но не важно, - по щелчку длинных пальцев потухла часть свечей в комнате, погружая ту в приятный полумрак. – Прошу, - рука вальяжно очертила круг, призывая располагаться. Гарри занял уже свой диванчик, на столике у которого стоял полюбившийся чай с ароматной выпечкой и струившимися над ней барашками пара. - Вот, - на поверхность, укрытою одеялом белоснежной скатерти упала небольшая папка. – За время своего отсутствия я связался с, ммм, хорошими знакомыми и те к твоему, Люциус, отчету приложили еще некоторые заключения. Кроме магического зелья, не единожды был задействован маггловский наркотик, искажающий восприятие. Эти вещества смешали и регулярно распыляли, воздействуя на нервную систему и сознание. К тому же задействовали тонкую колдовскую работу – не просто невербальное, но и заклятие отложенного действия! Требует невообразимых затрат энергии, - глаза загорелись огоньком восхищения. – Но, что меня волнует, так это источник. Если с домом твоих родственников все понятно, Гарри, в конце концов они беззащитные магглы, как эта дрянь проникла сюда? - Поганый крыс, - зубы сжались, желваки заиграли гуцинью. Мерзкий урод никак не успокоится: что тогда, что сейчас. – Анимагу ничего не стоит пронести даже на такую защищенную территорию что – то. На них не действуют следящие и сигнальные чары. - Откуда вам известно, мистер Поттер? – Люциус вперился внимательно, изучающе. - Ритта Скиттер – назойливый и надоедливый журналист, хоть и профессионал своего дела. Ее анимагическая форма жук, так что в будущем будьте готовы травить всех летающих и ползающих вредителей, - он рассмеялся, вспоминая настырную светловолосую дамочку. - Значит усилим охрану, давно пора было это сделать. Старикашка добился своего и успокоился, но надолго ли? Как минимум три года у нас есть, но затем, - бледная ладонь задумчиво перебрала уложенные на затылке волосы. – Затем ты войдешь в зону риска, Гарри. До того времени надо максимально тебя обезопасить и подготовить, чтобы минимизировать возможную опасность. Оставалось лишь согласно кивнуть, осознавая нависшую угрозу и самостоятельно. Он не мог вечно прятаться у Персиваля и Геллерта, как бы этого не хотел. У него был долг и была нераскрытая тайна смерти родителей, был тёмный замысел светлого мага, творившего черти что. Сошлись на решении каждые выходные проводить в поместье Реддла, который принял на себя роль наставника, решаясь начать подготовку молодого мага. Им двигал страх и нервозность ожидания, а еще нехорошее предчувствие, упорно, как гвозди в голову вгоняемое. Гарри с усердием закивал на предоставленное предложение, понимая, что от того зависит его собственная жизнь и благополучие. Быть запертым в пыльной черноте маленького помещения третий раз отчаянно не хотелось. И когда начало тускнеть закатное солнце, а сумерки поглотили опушки лиственника за окном, Том любезно предложил переночевать и взяться за работу уже завтра, чтобы не терять драгоценного времени и так ускользающего сквозь пальцы. Не согласиться было бы верхом нерасторопности. Но не это стало кульминацией дня; пробивший тишину опустевшего после ухода хозяина кабинета, хриплый голос задумчиво молчавшего остаток вечера Люциуса несколько напугал: - Гарри, я должен извиниться, - и гордыня склонила голову почтением. – Вы были абсолютно правы, критикуя мое поведение и отношение к вам. На то я не имел ни малейшего права. Прошу простить, подобного более не повторится.