Секрет двери напротив

По шкале глупых и отчаянных поступков Дилюк оценил бы этот на семь из десяти ударов головой о стену. Минус один за возможность в любой момент отступить, минус два за финальную награду и минус три за то, что он делает это не из собственной прихоти. Ради Кэйи — вот почему. Пробивает полночь, когда капитан Слабоумие и Отвага взбирается на дерево напротив нужного ему окна. Гнездо с птичками, на которых жаловался Кэйа, виднеется на пару веток выше, и Дилюк даже успевает задуматься… о том, что получать утренние сообщения — это даже к лучшему. И перескакивает на подоконник. Никаких торчащих со рта перьев, даже в исключительно благородных целях, нет. Закрытое наглухо окно и задвинутые тканевые жалюзи за ним становятся преградами номер один и номер два соответственно. — Мяу. Тишина. Он проходится вдоль подоконника в поисках щелей в жалюзи, чтобы хотя бы проверить, спит ли Кэйа. Где-то в половину одиннадцатого, когда превращение настигло Дилюка прямо во время переписки, он все еще был в сети. Так что остается надежда на то, что он до сих пор ждет ответа. Слегка отодвинутая полоска жалюзи открывает ему вид на часть уже знакомого одеяла. Еще немного в сторону… и еще чуть-чуть. Лапа соскальзывает с подоконника — он подпрыгивает, чуть не свалившись окончательно, но справляется. И, самое важное, — находит ракурс, в котором видно свет от телефона. Не спит! Что же, пришло время суперсил, подвластных лишь котам. Дилюк поднимается на задние лапы, упирается передними в стекло, напрягает гортань и голосит так, как и не подозревал даже, что умеет. Получается очень даже приличное продолжительное «мау-у-ув», на которое (о, чудо!) Кэйа тут же реагирует. Он резко вскакивает с постели и пропадает из поля зрения. Дилюк вышагивает по подоконнику туда-сюда, ожидая открытия жалюзи. Кэйа выглядывает, осторожно их отодвинув. Момент. Встреча взглядами. Немой испуг. Прыжок. Нет, не Дилюк с подоконника — отпрыгивает как раз таки Кэйа. — Мяу? Жалюзи качаются туда-сюда, а он сам пропадает из поля зрения. Дилюк обеспокоенно бегает по окну в попытке выхватить движение в комнате, но исчезает даже свет от телефона. Вот гадство — перестарался. Надо было предупредить, что отправит к нему кота. Так нет же — решился в последний момент, когда Кэйа в переписке попросил передать Сове прощальный цем на ночь. А решился, потому что нет, Кэйа, никаких передавать. Сова пойдет и заберет свой цем сам. Вот и пришел. Кэйа на миг появляется в щели между жалюзи и быстро пропадает. А в следующие секунды они уже сдвигаются в сторону. Звучит приглушенный щелчок ручки окна, шорох, когда оно открывается, и радостное «Сова-а-а!» А в следующий миг его начинают душить. Нет, правда, этот парень — кожа да кости, а жмякает с медвежьей силой, не меньше. — Ты ж моя радость, — Кэйа кружится с ним по комнате до тошноты долго. — Мой милый, славный, чудесный, замечательный котеночек! А потом останавливается, вытягивает перед собой руки с удивленно мяукнувшим Дилюком, и смотрит так, будто впервые увидел. — А как это ты знал, что я тут? — Мяу. Никак не переводится. Дилюк просто пародирует картину «Кот в ступоре». Ну а что? Думал ли он про прикрытие, когда бежал по свой цем? Боялся ли, что Кэйа так быстро додумается, что Сова не должен его найти? Да он и сам об этом не думал, если честно. Кэйа неожиданно закидывает его на плечо, надежно обняв руками, и мчит к окну. — Мяу! — Дилюк чувствует, как все внутри сжимается от таких резких трюков. — Дилюк? — зовет Кэйа, выглядывая с окна. — Дилюк! Быть не может, чтобы не он тебя принес… Дилюк! Ты тут? Дилюк ворочается на его руках, но только зарывается мордой в волосы и ерошит их еще хуже. — Ой, Сова, щекотно, — дергается Кэйа. — Где этот хитрец? Дилю-ю-юк! Выходи-и-и! — уже во все горло кричит он, вглядываясь в темный больничный двор. — Да быть не может, чтобы не он тебя принес. Не успевает Дилюк смяукать в ответ что-то достойное оправдания, как Кэйю ураганом несет к кровати. Телефон бьет по глазам ярким светом. Заставка — какая-то абстрактная бурда, к которой Кэйа прикладывает палец. На экране показывается знакомый чат, что за вечер переписки успел превратиться в разговор такой длины, что и на рулоне туалетки не вместился бы, если переписать. Дилюк всматривается — сообщения открыты на 7:34 вечера. Кэйа там чего, перечитывал это добро, пока ждал? Он спрыгивает на кровать рядом, наблюдая за тем, как Кэйа, не оправдываясь (а чего перед котом оправдываться?), начинает набирать новые сообщения.       Кэйа ✓︎ подожди не уходи ты принес мне Совушку? давай поговорим через окно пожалуйста 🥺🥺🥺 Дилюк смотрит на его надутые губы и брови домиком, сравнивает — одно лицо с эмодзи на экране. — И чего он не читает? — Кэйа подтягивает колени к груди и обнимает себя за ноги, устроившись в ожидании ответа. Нет, если он так и сидел все это время, то Дилюк не зря пришел. Совсем не зря. — Сова. — Мяу? — Куда он подевался? — Мяу. Какой содержательный получается разговор. Кэйа с завидной скоростью превращается в гусеницу в ливень под грибком — на вид такой же грустный и сгорбленный. — Мяу-у-у, — повторяет Дилюк с нажимом. Ну же, посмотри на меня, человек. Я явился тебя утешать. Кэйа все так же тупится в свою коробочку с буквами. Бесит. Ему тут еще поцелуйный долг отдавать, а он скрючился и не шевельнется. Гусень упертая. Дилюк пригибается, готовясь к прыжку, вытягивает хвост. Отталкивается передними лапами, делает рывок. Оп! Кэйа чуть не отшатывается, когда он запрыгивает к нему на колени, ошарашенно моргает, но телефон не выпускает. Дилюк злится еще больше. — Мяу, — еще разок, уточнить свои намерения. — Как с ним связаться, Совунь? — хмурится Кэйа. Не надо со мной связываться, когда я сижу прямо на тебе. — Он же не мог лечь спать, не пожелав мне сладких снов? Конечно, не мог — вот, пришел вживую желать. — Надеюсь, он просто очень долго моется. Подождем вместе, что уж делать. Что делать?! К тебе старый друг пожаловал, а ты его уже на человеческую версию меняешь? Ну все, сам напросился. Дилюк склоняется к нему, мысленно извиняется на будущее… И делает руке Кэйи «кусь». — Ай! — он вскрикивает скорее от удивления, чем от боли, дергается и выпускает телефон. — За что?! Он падает, скользит между его ляжкой и грудью и останавливается на животе. И только Кэйа слегка разгибает ноги, чтобы взять, как туда проскальзывает Дилюк. Свет от телефона исчезает под лапами, хотя он уже слышит вибрацию клавиатуры. Но не так уж и важно — сам же себе пишет. — Сова, ты чего? — Кэйа пытается его отстранить. — Ты что, не хочешь ждать Дилюка? Конечно, не хочу. Вчера уже дождался так, что уснул при тебе. — Ну отдай, Сова! Дилюк удобнее вцепляется в его пижаму, мысленно извиняется во второй раз… и шипит. Он шипит на Кэйю. Сам в шоке. — Гр-р-р, — шипение переходит в более низкий звук, и вот уже Кэйа не пугается, а слегка улыбается. — Прости-прости, — он тут же стирает улыбку с лица, когда Дилюк рычит настойчивее. Он чувствует, как вибрирует гортань, выдавая неземного происхождения «гар-р-рув» и (какой ужас!) «мям-мям-мям» на конце, с которого Кэйа уже неприкрыто хохочет. — Все-все, понял, Дилюку не писать, — он вскидывает руки вверх. Дилюк наконец замолкает, пристыженный тем, что выдало его горло, но довольный результатом. — Можно, я тогда хотя бы свет в комнате сделаю? — просит Кэйа. — У тебя просто глаза в темноте как фонарики — смотреть жутко. А об этом он как-то и не подумал. Дилюк соскакивает с его живота на постель и тут же натыкается на свой подарок. Яйцо лежит на подушке вместо самого Кэйи, сидящего теперь у изножья кровати и опять что-то печатающего в телефоне. Не хочешь по-хорошему, значит? Дилюк вкладывает в свой следующий «гр-р-р» такую ругань, что Кэйа чуть не подпрыгивает. — Все-все, я понял! Дилюк шагает к нему с намерением для симметрии укусить и за вторую руку. — Одно слово! — обещает Кэйа, лихорадочно тыкая по кнопкам. — Все! Он откидывает телефон, и Дилюк не может отказать себе в удовольствии взглянуть на сообщения, адресованные ему же.       Кэйа ✓︎ если не отпишусь до утра знай что твой Сова взял меня в плен и спасай как только проснешься пожалуйта и спасбо! он очен нвстойчиив — Ах ты ж хитрюга! Вокруг туловища неожиданно смыкаются очень ухватливые руки, утягивающие его от источника света. Дилюк вымяукивает что-то обозначающее «а не поохреневал ли ты часом?» и поспешно прячет выпущенные от испуга когти. — Ты что, отогнал меня чтобы самому в моем телефоне позависать? — тон Кэйи справедливо схож с недовольным голосом в его мыслях. — Мя-я-я… — Ну-ка, пошли со мной, мой хороший. Кэйа переносит его к изголовью кровати, быстрым движением (секунду, Совунь) перекладывает горящий телефон на тумбу в стороне и укладывается в постель. — Лучшее место для лучшего гостя, — приговаривает он, укладывая Дилюка прямо себе на грудь. И когда Кэйа, наконец, уделяет все свое внимание его пушистой версии, Дилюк лишь злорадствует над тем парнем, в которого превратится утром, потому что сейчас он — Сова, которую обнимают так приятно и ласково, что никаким человекам не получить той теплоты, что достается ему сейчас. Ладно. Кажется, он ревнует сам к себе. Тем временем рядом с помощью Кэйи придвигается его игрушка. — Знакомься, — говорит он. — Это Яйцо Дилюка. Миленький, скажи? Будь у Дилюка человеческая ладонь, он бы уронил в нее лицо. Но так как такая имеется только у соседа по кровати, он роняет мордочку в руку Кэйи. Боже, человек, какой же ты невыносимый чудак. — Эй, булочка, ну ты чего? — Кэйа мнет его щеки пальцами. Дилюк пытается освободиться от непрошенного массажа, но Кэйа только крепче прижимает к себе. — Ну-ну, куда ты? — ворчит он, обнимая его свободной рукой. Дилюк чувствует под лапками биение чужого сердца и лишь начинает возиться еще больше. — Расскажешь, как ты ко мне попал? — Мяу. — Ну Сова-а-а, — умоляющее смотрит Кэйа. — Поиграем в «Да-Нет»? Прошу! Прошу! Прошу! Дилюк мысленно вздыхает и усаживается на задних лапах, насилу выбравшись из объятий. — Что, правда? — Кэйа удивляется переменам. Дилюк по старой схеме касается его лапой в знак согласия. — Вау-у-у! Спасибо, булочка! — Кэйа прижимает его к себе, качая туда-сюда как ребенка. — Так и знал, что ты не всегда такой бука! Дилюк неохотно освобождается и ждет вопроса. — Лады, — Кэйа понимает, чего от него ждут. — Сейчас-сейчас. Он выглядит так, будто материалы к экзамену повторяет — закрывает глаза, говорит что-то одними губами, еще и кивает сам себе. Ну же, человек, поспеши, пока я проявляю снисходительность. — Ладно, — решается он в конце концов. — Для начала, проверка связи — вопрос первый. Дилюк тебя принес? Дилюк не реагирует. Не приносил. — Хм. Дилюк тебя не принес? Он тыкает лапой. Да. В голове строится легенда о выслеживающим по запаху коте. И в самом деле, почему бы и нет, если никто того опровергнуть не может? — Ты пришел сам, — неверующе повторяет Кэйа. Тык лапой. Полные удивления глаза в ответ. — Охренеть. Дилюк гордо задирает голову, как будто на деле все так, как в фантазиях Кэйи. — Я этого Дилюка… — звучит задумчивое, — присню, когда он прибьется. — Мяу? Кэйа с запозданием осознает, что ляпнул. — Ой! Прибью, когда проснется, имею в виду! Дилюк чуть на пол не слетает, когда Кэйа резко садится в постели. — Он тебя что, совсем не бережет?! Разрешает тебе ходить невесть куда — окно, небось, открытым держит! И о тебе не думает, и сам мерзнет, — приговаривает он, машинально поглаживая его по спине. — Осень же! Ну он у меня получит… Дилюк только успокаивающее мурлычет, прикидывая, как завтра будет оправдывать открытое окно закалкой и жарой на улице. Вообще уже начинает холодать, так что скоро придется придумывать новый способ пробираться в гости по ночам. Да, это проблема… Но не успевает он полностью обдумать стратегию проникновения в чужую комнату, как Кэйа уже переключается, словно по щелчку пальца. — Но ты пришел ко мне! — он обнимается, не забывая притянуть еще и Яйцо свободной рукой. — Прямо как тогда в переулке… Откуда ты такой умник, и на мою голову? Дилюк послал за мной присмотреть, да? — и вглядывается с хитрым прищуром. — Хотя, если подумать, в прошлый раз ты и без него пришел, когда мы еще даже не были знакомы… Он размышляет вслух, пока Дилюк решает, что пора бы Кэйе отключать думалку и спать ложиться. У котов вариантов заставить человека замолчать не так и много. В его случае — только самый мягкий. — …и на улице возле магазина ты меня нашел, помнишь? Когда мы… Дилюк накрывает его рот своими лапками. И внимательно смотрит на мгновенно умолкнувшего Кэйю. Пытается передать ему сигналы в мозг: прекращай, мол, свои рассуждения, выходи из режима детектива и ложись спать. — Может, у тебя радар на меня? — Кэйа выдыхает ему в лапы, и Дилюк еще сильнее прижимает лапами его губы. Молчи, человек, перестань! — Я понял, о твоих суперсилах не говорить, — соглашается он. Но только Дилюк верит, что он закончил, и убирает лапы с его рта, как Кэйю переключает опять. — Обсудим тогда суперсилы Дилюка? М-да. Дилюк бы не отказался от способности усыплять людей взглядом. Но раз уж ничего полезнее превращения в пушистый комок высшие силы ему не дали, придется выкручиваться подручными средствами: собой. — …а может, как-то к нему постучать? Или он каждую ночь куда-то уходит? Хотя нет, спать же надо… Наверное, не каждую. А если проследить за ним? Дилюк мысленно улыбается. Интересно, как ты меня выслеживать собрался, если я тебя каждую ночь лично спать кладу? — Да, устроим ему засаду. Напротив его комнаты, нормально же? У миссис Фарузан кусты широкие — могу в них засесть… Хотя вдруг соседи заметят… Не, туфта идея… Этому болтуну даже отвечать не надо — сам выдал мысль, сам ее развил, сам себе возразил. — Но если одеться в зеленое… Кэйа затыкается, как только Дилюк касается к его губам уже носом. Давай, дурачье, применяй рот по назначению. Что ты там мне обещал? — Ой… Это согласие? — растерянно спрашивает Кэйа прямо ему в мордочку. Это призыв дать «цем» и лечь спать, баранья ты голова. Дилюк в качестве ответа еще пару раз тыкается в его губы так, чтобы до него наконец дошло. И отчаянно — ну не можешь же ты не понять этого — мажет языком ему по устам. «Да неужели?» — думает он, когда на Кэйю сходит озарение. «Поверить не могу», когда Кэйа тянется к нему сам. И «ой, не так сильно!», когда на его макушку опускается первый громкий «чмок». — Ах вот, чего ты мне в лицо тыкаешься, — коварненько шепчет Кэйа ему в шерсть. В этот момент гаснет телефон, оставленный на тумбе. И его целуют еще раз. И Дилюк — не Дилюк более, а всего лишь маленький, рыженький, безумно счастливый кот — довольно прикрывает глаза и позволяет себе порадоваться моменту, который повторяется еще, еще и еще.

◄►

Когда Кэйа засыпает, то прижимает к себе так, что пять минут Дилюк тратит на одно только осторожное вылезание из-под его рук. Быть таким худым и таким медведем — это еще надо уметь, правда. Благо когда он выбирается, Кэйа опять кажется даже меньше Яйца, которому он теперь делает захват вместо Дилюка. Он еще немного наблюдает и, убедившись, что Кэйа крепко спит, позволяет себе совсем по-кошачьи завалиться на бок прямо на Яйцо и потянуться, отгоняя остатки сонливости. Как только дремота отступает, он чуть опять не попадает в объятия шарящих по постели рук, и за секунду до того, как они смыкаются на его тельце, успевает отскочить вверх на подушку. Кэйа спит с легкой улыбкой на устах. Спутанные волосы, которые еще в обед были сплетены в косу, теперь разметаны по подушке так, что и следа от прически нет. Зато на кончиках пальцев четко виднеются отметки его зубов. Ой. Дилюк виновато их рассматривает, извиняющееся трется мордашкой Кэйе о руку — прости меня, человечек, не рассчитал сил. А после спрыгивает на пол. Бал окончен, Золушка возвращается домой спать. Он запрыгивает на подоконник, чуть не запутавшись в жалюзи, благополучно их минует и пробегается вдоль окна… до самого его конца. — Мяу? А где… открытая створка? Обе закрыты, как будто Кэйа и не открывал ему никогда. А куда девалось открытое окно?! Быть не может, чтобы он закрыл! Когда только успел?! Состояние в секунды превращается из «какая хорошая сегодня ночь» в паническое наматывание кругов по комнате. Закрыл. Кэйа его закрыл. Закрыл Дилюка с собой в комнате. Он подбегает к противоположной стороне палаты. Дверь выглядит еще более сомнительно. Дилюк возвращается к окну, еще раз всматривается в оконные ручки — обе опущенные. Опять прытью мчится к двери. А может, там все же открыто, нет? Стоит попробовать. Он забирается на изножье кровати Кэйи и берет разгон прямо с его ног. Раз, два, три. Короткая пробежка, рывок, прыжок… Лапы мажут по дверной ручке, сгибают ее до упора… И все. Он падает, а дверь не поддается. И тут закрыто. Паника внутри лишь усиливается. Дилюк мечется туда-сюда, забирается на тумбочку, пробегает по подушке, от нечего делать нюхает руку Кэйи (последнее почему-то не помогает), перебирается на тумбочку с другой стороны и прыгает на соседскую кровать. Что делать, что делать, что делать… На пустой кровати ничего, кроме аккуратно заправленного одеяла. Дилюк прыгает оттуда на подоконник в надежде на то, что что-то изменилось. Там все по-старому. В голове тоже. Вместо решения проблемы только тысяча и одна мысль о том, какой Кэйа хитрец-подлец, Дилюк — наивный простак, а ситуация — такая задница, в какую он не попадал еще никогда. Через полчаса блужданий он успевает чуть не застрять между жалюзи, покопаться в чужой одежде, нанюхавшись знакомого запаха, попытаться подвинуть стул к двери, но отбрасывает затею, как только металлические ножки начинают громко скрежетать о плитку и становится страшно разбудить не только Кэйю, но и всю больницу. А что ему будет, увидь кто кота в палате — отдельный вопрос. Еще почти час Дилюк так же безуспешно пытается открыть окно. Вот только неподатливая ручка совсем не по силам его лапкам, да еще и слишком высока для роста. В конце концов, все попытки допрыгнуть до нее и поднять одним резким рывком, заканчиваются лишь парой царапин на пластике. Приходится продолжать искать обходные пути. И Дилюк ищет, пока не застревает окончательно. И не в жалюзи, а в тумбочке, которая закрылась, пока он искал внутри что-то похожее на ключ от двери. Существуют ли такие слова, которыми можно передать ту боль, которую можно ощутить, сидя в ящике среди одежды? Нет, зато существуют движения, которыми можно сдвинуть заклинившую дверку. В его случае — хаотически-истерическое дерганье в горе футболок и кофт, пока проклятая тумба его не отрыгивает. И вот, Дилюк лежит на полу расплюснутым комком шерсти, готовым сдаться. Это конец. Утром он превратится, Кэйа проснется, увидит его у себя и все поймет. Или не поймет, и тогда будет еще хуже, потому что начать утро с голого соседа у себя в закрытой палате… С такими успехами можно спрятаться у него под кроватью и утром выпрыгнуть с криками «сюрприз», ошарашив его до той степени, чтобы Кэйа хорошенько ему вмазал. Даже не важно со злости или от испуга. Главное, что можно будет с кровавым фонтаном из носа отрубиться и без нервов для себя пережить момент, когда Кэйа будет с ума сходить от того, как это он оказался внутри. Но если отбросить все нехорошие предположения, то придется признаться ему уже утром, как бы Дилюку того не хотелось. Объяснить, как все было, признать все недомолвки между ними и попытаться не попасть в палату с мягкими стенами до наступления ночи, когда он докажет Кэйе все на деле. Ближе к утру Дилюк обнаруживает себя на подушке, которую на нервах мнет лапами. Кэйа рядом тихо сопит, нахмурив брови, телефон на тумбочке пиликает уведомлением из какой-то игры, а в голове у Дилюка зреет план раскрытия своей пушистости. А потом что-то идет не так. Между заготовленных фраз про «у меня есть один секрет» и «прошу, не считай меня сумасшедшим» ни встать ни сесть вклинивается идея о том, как можно всего избежать. Действительно, Кэйа ведь не в кому упал. Его же можно разбудить. Его же нужно разбудить! Почему только сразу не додумался? Голова от столь тяжелых мыслей дает сбой. Дилюк переводит взгляд на спящего Кэйю. Он теперь спит с Яйцом прямо на себе. И Яйцо — Дилюк же не пожалел денег на самое большое — такое здоровенное, что закрывает его от головы и до ног. И только повернутая в сторону голова Кэйи открывает вид на его лицо. Очень умиротворенное и прямо-таки безмятежное, стоит признать. И как, скажите, такого будить? — Мяу, — зовет Дилюк. Ноль реакции. Но ему очень надо наружу. Рассвет уже близится, а еще надо успеть добежать до дома. Поэтому прости, Кэйа, но проснись и выпусти, а потом спи хоть до обеда. Лапка нерешительно опускается ему на щеку. Кэйа во сне слегка шевелится, и щека забавно поднимается. Что-то в груди щемит от вида этого смешнявого. Дилюк сам себя пугается. Это что сейчас, получается, кот умиляется человеком? Остановите планету — она не в ту сторону движется! — Мяу-у-у, — зовет он еще раз. Кэйа ожидаемо реагирует никак. Дилюк в волнении расхаживает туда-сюда по постели. Ну же, Кэйа, давай, ты мне нужен. — Мяу-у-у! — он возвращается и усиленно трясет его щеку уже двумя лапами, будто тесто мнет. Кэйа, наконец, морщится и пытается закрыться рукой, но Дилюк трусит уже его ладонь, примяукивая. Просыпайся, человек, вставай. И как-то так получается, что он вырабатывает схему: влево, вправо, «мяу». Влево, вправо, «мяу». Влево, вправо, очень громкое и настойчивое «мяу!» И когда его горло выдает уже что-то на грани рычания, это, наконец, приносит плоды. — Хоффман, блин-а… — бормочет Кэйа сквозь сон. — Чего ты пристал… — Мяу, — Дилюк напоминает о себе и предусмотрительно отступает назад, прикидывая, что наверняка его напугает. Кэйа тут же открывает глаза. — А-а! — коротко вскрикивает он, хватаясь за сердце. Дилюк терпеливо ждет, пока к нему вернется память. Лицо Кэйи на его глазах становится все умнее. Пара секунд, и он с облегчением выдыхает. — Сова, ты… ты напугал меня. Который час? — его рука тянется к экрану телефона. — На кой ты разбудил меня в четыре утра? О-о-ох, — он трет лицо и откидывается на подушку. Дилюк настойчиво хватает его за футболку зубами и тянет на себя, намекая, что так просто не отстанет. Кэйа с запозданием, но понимает, что его одежда куда-то ускользает, и откладывает попытку отрубиться еще раз. — Ну чего тебе? — сонно интересуется он, упираясь кулаком себе в щеку. Дилюк машет головой в сторону окна и для лучшего понимания спрыгивает на пол, надеясь, что Кэйа пойдет следом. — Сова? — Мяу, — иди же со мной, человек. И тишина в ответ. Дилюк запрыгивает обратно и даже не удивляется картине. Человек даже близко не идет — он, подпирая лицо ладонью, спит прямо в полусидящей позе. — Мяу! — раздраженно напоминает о себе Дилюк и пихает Кэйю лапами, чтобы растолкать. Вставай, человек, если не хочешь узреть мое перевоплощение раньше нужного! — Да-да, сейчас, — бормочет Кэйа, сонно моргая. — Что такое? — Мяу. Окно. Дилюк перескакивает на тумбочку, посматривая, чтобы Кэйа точно не уснул. Давай, вставай и иди открывай. — Куда? — не понимает он. Дилюк вновь возвращается к Кэйе, прикусывает его футболку и тащит на себя. — Ой, Сова, ну что ты творишь? — отпихивает его Кэйа. — Порвешь же! Дилюк жестами показывает — отпрыгивает в сторону окна, и обратно к Кэйе. Тащит и опять отпрыгивает. Кэйа моргает, зевает и отвечает: — Давай утром поиграем, ладно? Будто Хоффман укусил. Дилюк бьет его лапой. Не играть я хочу, вставай давай! — Ой, да за что, Сова?! — закрывается Кэйа. — Да за какие грехи мне твой утренний массаж… Все-все, встаю… И о чудо — он действительно садится. — Привет, — и недовольно бормочет. Дилюк благодарно трется о его бок. Спасибо, человечек, спасибо. — Ну и что ты хотел, — Кэйа гладит его по голове, зевая в свободную руку, — помимо заставить меня страдать? Дилюк тут же спрыгивает на пол и взглядом требует за собой идти. Кэйа лениво слезает следом, со второго раза попадает ногами в тапочки и шаркает при каждом шаге до самого окна. Дилюк уже привычным движением запрыгивает на подоконник и разворачивается к Кэйе. — Мяу, — открывай. — Ты какой-то разговорчивый сегодня, ты знаешь? — подмечает Кэйа, отодвигая жалюзи. — И зачем ты сюда меня привел? Дилюк встает на задние лапы, опираясь на стекло и мяукает о том, что ему пора. Кэйа непонимающее хмурится, но тянется к ручке. Но вместо того, чтобы открыть окно полностью, ставит его на проветривание. — Пустить свежий воздух? Меня впусти, блин! — Ты хочешь настежь? — уточняет Кэйа, пытаясь верно перевести его недовольство. — Ладно, так? — и открывает полностью. Дилюк благодарно мурлычет, мгновенно перепрыгивая на подоконник с наружной стороны окна. — Серьезно? — Кэйа моментально мрачнеет. — Мя. — Ты разбудил меня, чтобы бросить тут одного? Вот ведь обижака. Дилюк прытью возвращается к нему, поднимается на задних лапах, передними упираясь в Кэйю, и застывает на уровне его лица. Быстро лижет в щеку и замирает. Не дуйся на меня, — просит жестом. Кэйа слегка оттаивает, улыбается и ерошит ему шерсть. — Ладно, шкодник, иди. Не запирать же тебя здесь. Он спрыгивает на подоконник, и Кэйа машет ему на прощание, обнимая себя за плечи — холодно. И будь его воля, Дилюк бы остался рядом с ним в кошачьем теле впредь до его выписки из больницы, но когда рискуешь засветиться нагим где-то посреди города, выбирать не приходится. Так что он мысленно прощается и собирается спрыгнуть на соседнее дерево. А потом происходит кое-что. — Э-эм, Сова? Ты что делаешь? Кое-что слишком ужасное, чтобы пытаться убежать теперь. Кэйа следует за ним. Дилюк в панике — в ближайшее место, где можно спрятаться — под одеяло на свободной кровати. Сверху звучит хохот Кэйи. — Ну куда ты полез, чудик? А Дилюку совсем не до шуток. — Что, разыграть меня решил? — он падает на кровать рядом и, что хуже, начинает отодвигать одеяло. А этого делать вообще нельзя. — Сова-а-а… Кэйа ныряет к нему под одеяло и ловит его в объятия. — Ну и что это за череда нелогичных действий, м? От близости Дилюку становится еще хуже. — Ладно, я оставлю окно открытым, если ты больше не будешь меня будить. Договорились? Кэйа закрывает глаза, а Дилюк все так же лежит в его объятиях — пойманный и обездвиженный. И не то, чтобы ему было куда деваться. В окно на улицу — нельзя. Оставаться здесь — тоже. Только чувствовать, как тихо бьется сердце Кэйи, бешено колотит собственное, а все тело сигналит о том, что вот-вот начнет превращение прямо тут.