Сумасшествие

Клифф и Кирк тусовались в баре. На фоне играла живая музыка: сегодня на сцене выступала хэви-метал группа с забавным названием «Улыбка», что уже после пары шотов стало казаться очень смешным. Однако даже алкоголю было сложно отменить профессионализм Бёртона, который с первой песни подметил умелую игру барабанщика. Кирк даже слегка приревновал, когда тот в очередной раз продолжительно пялился на миловидного парня за ударными. — Эй, хватит на них смотреть, тут вообще-то есть я! — Хэмметт несильно надавил на плечо Бёртона, разворачивая его к себе. — Конечно, а ещё есть наш новый ударник, — лицо Клиффа сияло, и он даже коротко чмокнул гитариста в губы (чего на людях тот совсем не ожидал). — Ты ведь помнишь, о чем мы говорили с Джеймсом неделю назад? — О том, что Ларс слишком часто лажает и при этом качает права? — Именно! Трек-лист парней подошёл к концу, и все они вышли на улицу, чтобы покурить и проветриться. Клифф уверенно зашагал следом, пока Кирк задумчиво чесал голову за его спиной, ведь уже успел принять Ларса за брата и не хотел терять. — Хорошо сыграли, ребята, — Бёртон зашёл издалека, затем использовал свое тело как стену между группой и ударником, и тихо сказал тому: — Особенно мне понравились барабаны. Можно тебя на пару слов? Я Клифф, кстати. — Конечно. Я Роджер. Они отошли и встали поодаль. Кирк всё думал о том, насколько правильно они поступают, ведь именно Ларс собрал их вместе, Ларс добыл шикарное название, Ларс сочинил часть текстов, в конце-концов... Но, разумеется, для дальнейшего развития группе необходим более профессиональный барабанщик. Всем придется это принять, в том числе самому Ларсу, который, конечно, разозлится, но, возможно, найдет в себе силы не разорвать все связи. Клифф тем временем выпытывал у этого парня, захочет ли он присоединиться к такой перспективной Металлике, у которой за спиной целый записанный альбом и гора амбициозных участников. На это, к своему удивлению, он получил ничто иное, как ухмылку, за которой скрывалось то ли что-то нехорошее, то ли — гениальное. — Сама Металлика предлагает мне место в группе, значит? Хорошо... Я соглашусь, но при одном условии: ваш блондинчик будет мне прислуживать. Ну, знаете, вроде того, чтобы пиво подержать, или в магазин за презервативами сбегать. Оба смотрели на Роджера округлившимися глазами. — Ты же шутишь? — спросил Клифф, расслабившись. Наверняка это такой британский юмор, о странностях которого ходит столько баек. Да и акцент ярко выдаёт происхождение ударника. Это точно шутка. — Нет, — с самодовольной улыбкой отрезал Роджер. Реакция парней в виде лиц, сошедших с ума от таких запросов, последовала незамедлительно. — Что?.. Ты же знаешь, что рабство давно отменили? — Предлагаю вам подумать лучше. Кирк, к своему удивлению, ощутил необъяснимое давление от этого парня, что побудило его дёрнуть Клиффа за рукав и отвести в сторону. — Мы не можем просить об этом Джеймса! А даже если можем, он никогда не согласится, это же так унизительно и глупо!.. — Кирк в сердцах пытался отстоять ростки гордости в ещё не окрепшей душе Хэтфилда. — Я... Я понимаю, но... — Бёртон приложил пальцы к своему лбу, пытаясь сосредоточиться. — Ладно, давай просто спросим самого Джеймса... — Он откажет! — И тогда барабанщика не видать. Надо поставить его перед фактом, иначе никак. Перед тем, как ты начнёшь возмущаться, скажу: этот Роджер явно из богатой семьи и имеет такие же заскоки, и я понятия не имею, откуда он знает Джеймса, но... даже если они старые враги или вроде того, да что угодно! он наиграется рано или поздно и забудет об этом. И через пару месяцев мы будем просто нормальной обычной группой, у которой будет крутой барабанщик и странные, но смешные воспоминания, — Кирк, кажется, не мог ни добавить, ни убавить ничего из того, что было сказано, и просто смирился. — Убедил. — Мы согласны, — оба подошли обратно к Роджеру, и только сейчас Бёртон позволил себе достать сигарету. — Замечательно... — И откуда ты знаешь Джеймса? — заинтересовался Хэмметт. Он беспокоился за друга, вдруг они действительно кровные враги? Мало ли... — О, так его Джеймс зовут? Да так, был на вашем концерте однажды. Больше Родж ничего не сказал, и мастерски скрыл от чужих глаз свою небольшую тайну. «Однажды» было пару дней назад. Он шел по улице поздним вечером и услышал звуки необычной музыки из какого-то бара. Подошёл, зашёл внутрь, и первым делом подумал о том, насколько всё лучше звучало, если бы ударник не ускорил темп. Затем, прислонившись к самой дальней стенке, будто секретный агент, он стал изучать саму группу, музыка которой показалась ему весьма неплохой, да ещё и похожей на то, что ему нравится. Остальные были почти что невзрачны в глубине сцены, но фронтмен... Вот, кто привлёк внимание Роджера. Не урод, с прекрасными желтоватыми волосами, с необычной гитарой, по грифу которой ездила сильная, мускулистая рука, его изодранная майка, открывавшая, если присмотреться, ребра и грудь. И то, как он играл, пел, вёл себя на сцене — вся неловкость молодого фронтмена и одновременно разгоряченность его тела вызвали в Роджере неподдельную страсть. Спустя пару песен он уже точно был уверен в том, что рано или поздно снова встретит его — случайно или намеренно, — и тогда будет обязан заполучить его любым способом.