***
Открывая дверь больничного крыла, мысленно надеялась, что, если Помфри не разбудила и не пришла за мной ночью, значит с Гермионой все в порядке. Ну или хотя бы по-прежнему стабильно, уточнила себе, увидев, все так же, лежащую без сознания, девушку. Решив не беспокоить целительницу, подошла к ученице и сотворила диагностическую схему. Нахмурив брови, внимательно изучала представленные картины. Никаких изменений. Все же, хоть ей и не стало хуже, что неимоверно радовало, эта неизвестность очень пугала. Не может же такого быть, чтобы никаких последствий после заклятия пожирателя, только глубокий сон. В то же мгновение в голове пронеслось воспоминание, где Малфой старший бежал за ней, посылая заклятие, а потом госпиталь Мунго, парочка относительно незначительных повреждений и никакого следа от неизвестного проклятия. А что, если это было одно и то же проклятие. Странно. Все же я не лежала два дня без сознания.***
Северус зашел в больничное крыло. Нужно было снова проверить Грейнджер. Ему совершенно было непонятно, что произошло с девушкой и от этого становилось только интересней разгадать эту загадку. Но в больничном крыле Грейнджер была не одна. Над ней, застыла, с выражением полного замешательства на лице, Персефона. Почему-то эта картина заставила его едва заметно улыбнуться. Неугомонная женщина, хотя чего еще я ожидал. Конечно, я знал, что она по какой-то немыслимой причине привязалась к девчонке, но даже и подумать не мог, чтобы настолько. Максимально тихо и незаметно, подошел к ней со спины. Она была так увлечена разглядыванием схем диагностики и, судя по всему, своими мыслями, что даже и не заметила моего появления. Склонившись над ее ухом, произнес: -Ну как успехи? Слегка дернувшись и приложив руку к груди от испуга, развернулась в мою сторону. -Северус! Ты смерти моей хочешь? -Ни в коем случае – нагло ухмыляясь смотрел прямо в эти испуганные, карие глаза. -Я не понимаю…Северус… Я ни черта не понимаю - убрав руку с груди и успокоившись, она вернулась к насущным проблемам. -В этом я тебя понимаю – продолжая посмеиваться, произнес он. -Да ну тебя… Я же серьезно. Я правда не понимаю, что с ней произошло. Все показатели в норме. Никаких отклонений. Она просто спит. Не понимаю, как это могло произойти. -Я тоже не понимаю, Персефона. -Ты проверял ее? – удивленно взглянула на него. -Конечно проверял. За кого ты меня держишь? Судя по всему, это был риторический вопрос, не требующий ответа. -Знаешь… я тут подумала... -Уже страшно – ухмылялся этот наглец. -Не ерничай – пытаясь серьезно ответить ему, но не смогла сдержать улыбки. Но произнося следующее предположение улыбка ушла с моего лица в тот же миг. А что, если проклятие, попавшее в Гермиону, и проклятие Люциуса, попавшее в меня, это одно и тоже проклятие. Сам подумай, никаких характерных повреждений, никаких последствий… затараторила как обычно. -Стоп Персефона, остановись – прервал он поток моих рассуждений. Ты серьезно хочешь сказать, что Люциус проклял тебя неизвестным тебе заклинанием и ты не подошла ко мне и не сказала об этом? Ты сейчас серьезно? -Ну знаешь, мне было как-то не до этого. Да и ты явно не горел желанием со мной общаться? -Ты ведь несерьезно сейчас да? – начинал закипать зельевар. -А потом оно никак себя не проявляло, и я … я просто забыла о нем – потупив взгляд от стыда за свое безрассудство произнесла я, также как совсем недавно отвечала на этот вопрос Питу. -Мерлин, женщина. Ты погубишь меня. – закатил глаза он. Серьезно? Забыла? -Да, забыла. Оно никак себя не проявляло. Да и я же не специально! – пыталась отстоять свою правоту, хотя это было таким абсурдом. Вся ситуация показалась мне такой неимоверно абсурдной. Наши обиды и молчание, забытое проклятие и моя попытка оправдаться. В какой-то момент мне показалось это все до абсурда смешным и нелепым. Не сдержавшись, я рассмеялась. Все сильнее и сильнее с каждым мгновением смеялась. До боли в животе и слез из глаз. Северус, видимо все понял, раз начал смеяться вместе со мной, но гораздо сдержаннее, качая головой. -Ты сумасшедшая Персефона. Честное слово сумасшедшая – едва заметно улыбаясь одним уголком губ, он подошел ближе, подождал пока я утру слезы смеха, положил руку мне на талию и повел из больничного крыла. -Пошли. Нам нужно разобраться, что же такое наслал Люциус на тебя, и Долохов на Грейнджер. – продолжая придерживать меня за талию, подталкивая на выход из больничного крыла и, изо всех сил сдерживая улыбку, произнес зельевар.***
Пит Ходжез сидел за своим рабочим столом, весь обложенный пергаменами, но взгляд его устремлён был в никуда. Подперев руками подбородок, он смотрел сквозь стену своего кабинета. Что-то явно не сходилось в его расчетах. В ордене был шпион. И он это точно знал, но никак не мог понять кто именно. Были догадки, была интуиция, но не было никах доказательств. Пока, не было. Устало облокотившись руками о ручки кресла, поднялся из-за стола и начал расхаживать по небольшой комнате, в которую почти не проникал свет. Каким бы ни был очевидным для всех орденовцев ответ на этот вопрос, Пит не считал Северуса предателем. Несмотря на его очевидную двойную роль он знал, что ему можно доверять. Он не предаст орден. У него достаточно информации, чтобы знать это наверняка. Как бы это параноидально не выглядело, у него было досье почти на каждого члена ордена. Каждое из них он скрупулёзно собирал и проверял. Такой он был человек. Верил своей интуиции, но при этом не мог действовать только на ее основании. Но она помогала ему двигаться в верном направлении и находить недостающие частички головоломки, находить факты, доказательства. Так было и сейчас. У него было несколько подозреваемых. И озвучь он свои предположения в ордене без доказательств, его бы точно разорвали на части. Ухмыляясь своим мыслям, он вспоминал свою юность, когда ещё был импульсивным мальчишкой и целиком и полностью поддавался эмоциям. Как-то раз, на семейном "застолье", когда он ещё проживал на своей Родине, в России, его отец, изрядно перебрав с алкоголем, начал активно жаловаться родственникам на пропавшую крупную сумму денег, попутно выкладывая все свои предположения и подробно рассказывая подробности происшествия. Тогда, будучи мальчишкой восемнадцати лет, и видя искреннее огорчения своего отца, он со всей присущей подростку импульсивностью, вскочил со стула и выпалил все свои предположения на весь семейный круг. Ну как предположения. Он просто обвинил родного брата своего отца в краже. Он знал, что это так. Чутье не обманешь. Но разразившийся скандал, семейные разборки и судебное разбирательство двух родных братьев привели к тому, что теперь они не общаются, и семья опустела ровно на половину. Возможно, если бы он тогда спокойно поговорил с отцом на следующий день и все рассказал, последствия были бы совсем иными. Ведь у дяди, как оказалось были действительно серьезные проблемы. Но, как говорится, после драки кулаками не машут. Зато с тех пор, Пит больше не позволял себе пологаться только на одну интуицию, и уж тем более поддаваться эмоциям. Спустя два года, разругавшись со всеми родственниками, кроме отца, он, будучи совсем неопытным двадцатилетнем юнцом, бросил все и всех и уехал из родного города в Британию. В России у него остался только отец и сестра, с которыми он почти не поддерживал никакой связи. Мать умерла, когда ему было семнадцать. У нее обнаружили рак печени, к сожалению, слишком поздно. Она не смогла справится с этой болезнью и очень быстро рак убил ее. Через два года заболела сестра. Но она держалась, боролась и на сколько он знал, была жива. Он старался не думать о родне, оставшейся далеко от него. Эти мысли всегда заставляли тянущую боль в груди возвращаться, а он не мог ее переносить. Она мешала ему работать, рассуждать, достигать. Так и сейчас, он вынырнул из водоворота мыслей и воспоминаний, потёр рукой грудь, в надежде, что это чувство скорее отступит и сел назад за стол. Нужно было продумать дальнейший план действий для ордена и придумать, как все-таки вывести предателя на чистую воду. В том, что предатель был он не сомневался.***
Открыв глаза во второй раз, Гермиона поняла, что всё ещё в больничном крыле. Значит это был не сон, как жаль. До безумия хотелось пить. Во рту было так сухо, словно в пустыне. Она попыталась приподняться на локтях и позвать мадам Помфри, но видимо у ее кровати было наложено какое заклинание, оповещающее о пробуждении, иначе объяснить такое быстрое появление школьной мед сестры она не могла. -Милая моя, ты очнулась. Это замечательно. -Пить, пожалуйста - прохрипела девушка. -Да-да, конечно - запричитала Поппи и через мгновение вернулась со стаканом воды. Залпом осушив весь стакан, и почувствовав себя, вроде живым человеком, потерла руками глаза, усевшись поудобнее в больничной койке. -Сколько я была без сознания? - всё ещё хриплым голосом спросила Гермиона. -Два дня -Как мальчики? -Ох... - Поппи, улыбаясь, закатила глаза. Они меня затерроризировали. Постоянно ошиваются возле дверей и никак их не выгнать. Все объяснения бесполезны - с добродушной улыбкой говорила женщина. -Они целы? - то ли вопрос, то ли утверждение сорвалось с девичьих губ, вздохом облегчения. -Да, с ними все в порядке. Если хочешь я могу сообщить им, что ты очнулась. Думаю, их появление не заставит долго ждать. -Да, спасибо мадам Помфри. Это было бы замечательно - натянув улыбку на измученное лицо, произнесла она. Действительно мед сестра была права. Не прошло и десяти минут, как два ее лучших друга, запыхавшиеся, ворвались в больничное крыло. При виде этих родных, растрёпанных и радостных лиц, улыбка на лице растянулась сама собой и была уже ни капли не вымученной. -Гермиона... - раздался голос Гарри, и они вместе с Роном рванули ко мне, заключая в такие необходимые, исцеляющие объятия. -Гермиона, прости меня... Прости пожалуйста - затараторил Гарри, сильнее прижимая меня к себе. Прости... Я не хотел, чтобы так получилось... Я так за тебя переживал - продолжал он выплескивать свой поток эмоций. -Гарри, тебе не за что извиняться. Все хорошо. Я так рада, что вы оба целы - говоря эти слова, почувствовала какой-то укол в груди, понимая, что сама не до конца верю в их искренность. Ему было за что извиняться. Я предупреждала, что это скорей всего ловушка. Но это ведь Гарри, мой родной, вспыльчивый Гарри, что ещё я могла от него ожидать. И совершенно не могла на него обижаться. Отстранившись, я серьезно посмотрела на мальчиков. -Кто-то ещё пострадал? Чем все закончилось? Я сразу заметила, как Гарри потупил взгляд в пол, радость от моего пробуждения моментально сошла с его лица. Рон решил ответить на мой вопрос. -Никто не пострадал, серьезно имею ввиду. Только... -Что только? - напрягаясь, понимая, что ничего хорошего сейчас не услышу. -Сириус мертв - безжизненным голосом произнес Гарри. На мгновение в больничном крыле, воцарилась гнетущая тишина. -Мне так жаль... - положив руку, на плечо друга, пыталась выразить ему свои искреннее соболезнования. Как бы я не относилась к Сириусу, для Гарри он был подобно Богу. Он слепо любил его и доверял, и я уверена, что, не задумываясь, отдал бы свою жизнь за него. Поэтому мы все и помчались туда, прямиком в ловушку. Все из-за любви. Как иронично. Расспрашивать подробности не хотелось. Не хотелось заставлять его снова проживать один из худших моментов жизни. -Кстати, пожиратели тоже понесли потери - попытался сменить вектор нашей темы, Рон. Уставившись на него с немым вопросом в глазах, и вздёрнутой бровью, ждала продолжения, которое явно было. -Долохов убит. После этой фразы перед глазами снова пронеслись воспоминания. Мерзкое лицо Долохова, фиолетовый луч, лицо Драко и темнота. Почему Драко? Его же там не было. Не было ведь? Шестерёнки крутились в моей голове, пытаясь собрать пазл воедино, но он разваливался при каждой попытке, никак не складываясь в единую картинку. Рон же, воспринял мою задумчивость по-своему, или ему просто хотелось поделиться впечатлениями от прошедших событий. Для меня это было не важно, до его следующих слов. -Его убила профессор Лестрейндж. Резко вынырнув из водоворота своих мыслей, уставилась на него в полнейшем удивлении. Казалось, мои глаза вот-вот вылетят из орбит. -Что? -Именно то. Не помню, как и когда она появилась, но я заметил ее, когда она бежала к тебе. Кажется, он уже успел тебя проклясть. А потом зелёный луч. Она то тебя и забрала, и переместила сюда. Я сидела как громом поражённая. С одной стороны, мне было безумно страшно, от понимания, что она смогла убить человека, пусть и пожирателя. Но с другой стороны, вероятней всего, моей ужасной, эгоистичной, темной стороны, мне было приятно. Она пришла за мной. Она убила ради меня человека. Чтобы спасти меня. Она заботится именно обо мне. Не о Гарри, ни о ком другом, а именно обо мне. Для нее ценна именно я. Безумное тепло разлилось в груди, хоть и чувство вины от своих мыслей даже и не думало уходить, но я решила просто принять это. Ее поступок хоть и ужасен, но безумно ценен для меня. -Не думал, что она на такое способна - еле слышно проговорил Гарри. -Понимаю тебя, я тоже не думала… - повторила его же слова, которые мгновением ранее вертелись в моей голове. -Она способна на такую темную магию. С ней стоит быть осторожней - продолжил он. В этот момент волна обиды, захлестнула меня с головой, словно резкий шторм, среди полного штиля. Держаться подальше? Быть осторожней? Он сейчас серьезно? Она спасла меня! А он считает ее какой? Плохой? Злой? Темной? Она же сделала это ради меня, ради моей жизни, которой ты Гарри, рискнул не задумываясь. Шторм набирал обороты, ком обиды уже подступил к горлу, хотелось расплакаться как маленькой девчонке, но моим слезливым порывам, слава Мерлину, не суждено было сбыться. Дверь в больничное крыло отворилась и в помещение зашли две, до боли знакомые фигуры. -Профессор Снейп, Профессор Лестрейндж - вскочив с кровати, поздоровался Рон. Гарри же остался сидеть, только повернув голову в их сторону. -Думаю вам пора - обратилась к ребятам. -Помни про осторожность, Гермиона - прошептал ей Гарри, прежде чем встать с кровати. Ничего не ответив, молча смотрела на удаляющиеся спины своих друзей. -Мисс Грейнджер, как вы себя чувствуете? - обратился ко мне, участливый голос профессора Лестрейндж. Оторвав взгляд от двери, в которой мгновением раньше исчезли Рон и Гарри, перевела взгляд на преподавателя. -Я... Все хорошо... Только пить хочется и усталость. Наколдовал стакан воды, и отдав его мне, она продолжила. -Чувствовать себя уставшей после пережитого, более чем нормально - ласково улыбнулась она. Ты не против, нам нужно провести диагностику. -Да, конечно - допив воду, выпрямилась на кровати и принялась ждать приговора. Профессора махали палочками в полной тишине. Надо мной появлялись различные цветастые схемы, сменяясь одна другой. И ни одна из них мне не была знакома. В голове даже промелькнуло желание попросить профессора о дополнительных занятиях по целительству. Хотелось знать и уметь больше. Хотя сейчас, наверное, не самое удачное время. Схемы растворились, а оба профессора стояли с задумчивыми лицами, смотря друг другу в глаза и будто говоря без слов. -Что со мной? Все так плохо? - кажется, я начинала паниковать. -Нет, Гермиона. Не переживай - подала голос профессор. Все в порядке. Это как раз и странно. Понимаешь… В тебя попало неизвестное нам проклятие, которое кроме как глубокого двухдневного сна, больше ничего не повредило и никак не повлияло на тебя. Это то и странно. -Может Долохов хотел, чтобы я наконец выспалась? - с нервным смешком выпалила в ответ, на что услышала характерный смешок профессора Снейпа, и увидела его кривую ухмылку. Это что? Профессор Снейп смеётся над моей шуткой? Кажется, шок от этого открытия перекрыл все остальные новости. Даже если бы сюда явился сам Мерлин это было бы не так удивительно. Профессор Лестрейндж еле сдерживая улыбку, ответила: -Сомневаюсь, что он был настолько заботлив. Но мы работаем над тем, чтобы выяснить, что это было за проклятие. А пока, сегодняшнюю ночь ты проведешь ещё здесь, а завтра уже тебя выпишут. А пока отдыхай. Закончив говорить, профессора уже собрались уходить. -Профессор Лестрейндж, можно вас на секунду? Профессор Снейп продолжил свое движение в сторону дверей, давая нам возможность остаться наедине. Профессор села на мою кровать. -Тебя что-то беспокоит? Взяв ее за руку, и крепко сжав ладонь своей, прошептала только одно слово: -Спасибо... – и одинокая слеза скатилась по моей щеке. Она провела свободной рукой по моему лицу, стирая слезу. Крепко прижала меня к себе, обнимая, и прошептав только: -Поправляйся – отстранившись, она улыбнулась, встала и через пару мгновений скрылась за дверьми больничного крыла, оставляя меня один на один с этим водоворотом мыслей.