***
Антон уже час смотрел Тикток, как тут пришло уведомление из Телеграма. Пишет тренер. Антон открыл чат. Павел Олегович: Привет, Антон! Как здоровье? (Ан-225)Тоша: Здравствуйте. Не знаю сам. Иногда нормально, иногда нет. Папа сказал, что еще около 4 дней минимум лечиться. Павел Олегович: Да уж... Не повезло тебе. Команда по тебе скучает. Парни у меня вчера спрашивали про тебя. У нас ещё игра грядёт, незнаем что и делать. Запасные есть, но тебя не заменят. (Ан-225)Тоша: Какая игра? Когда? Павел Олегович: Играем против «Футболики». Через 3 дня. (Ан-225)Тоша: Почему так мало времени? Павел Олегович: Нам сообщили в день твоего обморока в школе. Времени нормально дали. (Ан-225)Тоша: Павел Олегович, я постараюсь выздороветь! Мы их размажем! Павел Олегович: Антош, ты не торопись. Если что, выкрутимся. Твое здоровье важнее. Тебе нужно выздороветь полностью. (Ан-225)Тоша: Ладно. Я надеюсь, что у пацанов получится. Павел Олегович: Я тоже надеюсь. Они хорошо подготовлены, и в теории смогут, но без тебя будет сложнее. Ладно, мне пора по делам. Как выздоровеешь — пиши. (Ан-225)Тоша: Хорошо. До свидания. Павел Олегович: Пока. Выздоравливай. Антон закрыл чат. В зал входит Арс. — Ну что, как себя чувствуешь? — Нормально и ужасно одновременно! — громко отвечает расстроенный Антон — Что случилось, Тош? — У наших игра через 3 дня, а я не могу участвовать! Почему все так не вовремя?! — Тише-тише, Тош, не заводись так. Тебе может хуже стать. — Но я не могу участвовать! Я не могу ничем им помочь! Не хочу я этого! — встает Антон с дивана, и выбегает из комнаты. «Бедный ребёнок...» — проносится в голове у Арсения, как тут из прихожей слышится хлопок двери. — АНТОН! — кричит Арс, и подбегает к двери. Антона нет. Его обуви нет. Слышны быстрые отдаляющиеся шаги. — ТВОЮ МАТЬ! — выругивается Попов, после чего быстро надевает кроссовки и выбегает в подъезд. — АНТОН! ГДЕ ТЫ? На на лестнице слышны быстрые шаги. Арс устремляется вниз. В этот момент Антон, который совсем расстроился от всего, уже подбежал к двери подъезда, совершенно не думая о том, что он делает. Он открывает дверь, и выходит на улицу. Тут у него резко начинает кружиться голова. — Ай... — успевает проронить мальчик схватившись за голову, после чего падает на газон под домом. Арсений выбегает из подъезда и смотрит по сторонам. Когда он замечает лежащего Антона, то чуть сам не теряет сознание. — Господи, сынок! Куда ты побежал?! — поднимая ребёнка с травы спрашивает Арс. — Па-а-ап... Прости... Я не знаю зачем... Я не знал, что делаю. — Дыши спокойно. Вдох... Выдох... — Пап, в глазах темнеет немного! Мне страшно! — Дыши, дыши. Сейчас. — приговаривает Арсений забегая в подъезд, и чуть не сбивая как-то мужчину с ног. Попов забегает в лифт, и нажимает на кнопку. — Сынок! Не закрывай глазки. — Плохо, пап... — начал хныкать Тоша. — Сейчас, потерпи немножко. Лифт остановился на этаже, и Арсений быстро зашел в открытую квартиру, которую он даже не думал закрывать, пока бежал за Антоном. Зайдя в свою комнату, он уложил бледного Тошу на кровать, и быстро намочил вату нашатырем. — Вдыхай, мой хороший, давай. — Фу... Кхкхкх... Как мне надоел этот запах... Хватит. — очнулся Антон. — Малыш, ты чего меня так пугаешь? Куда ты побежал, тебе же нельзя никаких нагрузок сейчас. Так, ну катеттор забинтован, целый, не испачкался. Просто потом бинт снимем. — Я не знаю, я очень расстроился, что не могу участвовать, еще и постоянно голова кружится. Я устал... — Бедный мой... Но зачем убегать? — Я не хотел, прости. Я просто — Ладно, давай успокаивайся, отдыхай. — говорит Арс, и гладит мальчика по головке. — Извини... — Я не обижаюсь, Тош, просто ты мог и на лестнице упасть, или под машину. — Я понимаю... Правда. — Это хорошо, что ты понимаешь. Не убегай больше так, лучше просто выговорись, если что-то беспокоит. Я тебя всегда выслушаю, хорошо? — Ага. Спасибо, пап. Я люблю тебя. — Я тебя тоже очень люблю. Какое-то время Антон просто лежит и отходит от очередного приступа, но теперь его ждет новый стресс. Арсений очень не хочет произносить это слово, ведь у мальчишки снова будет повод волноваться, но без этого никак. — Тош, послушай... Я очень не хочу это делать, но нам пора ставить укол. — Ну неееет! Опять что-ли? Я не хочу! — Малыш, я понимаю, что не хочешь, но надо лечиться. — Ну давай не будем, пожалуйста! Только не укол! Арсений заметив, что на глазах ре енка снова появляются слезы, притягивает его в объятия. — Я не хочу-у-у... Было больно... — уткнувшись личиком в грудь Арса сквозь плач упрашивает Антон. — Тошенька, пожалуйста, послушай. Это необходимо. Попробуй на этот раз максимально расслабиться. Всего лишь минутку нужно потерпеть, больше сегодня ничего делать не будем. — Точно ничего больше? — Обещаю. — Ла-а-д-дно... — соглашается мальчик, ведь деваться некуда. Арсений укладывает его на живот, после чего быстро подготавливает все нужное. На этот раз, когда спиртовая салфетка прошлась по нежной коже, младший только вздрогнул. — Малыш, расслабься. Антон пытается максимально расслабиться, но выходит плохо. Тогда Арс применяет ту же схему, что и в прошлый раз, шлепнув по одной ягодице, а в другую введя иглу. Как только лекарство начало поступать, мальчик начал тихо скулить и сжимать простыню пальчиками, и под самый конец заплакал сильнее чем в начале. — Всё. Молодец. Больше сегодня ничего не делаем, обещаю. Иди ко мне. — вернув бельё и шорты младшего на место, Арсений взял его на руки. — Пап, когда оно уже закончится? Больно-о-о... — Еще 3 дня и все, мой хороший. Чуть-чуть осталось. Всё, успокаивайся. Тшшш... Сейчас перестанет болеть.***
Через полчаса, когда Антон спал, а Арсений делал свои дела по работе, младший случайно во сне опирается на руку в которой был катеттор, от чего просыпается. — Фф.. Ай!... — Что случилось, сынок? Что-то болит? — Да, рука. — Снять бы надо уже катеттор. Не думаю, что он нам пригодится в ближайшее время. Ты вроде меньше стал находиться в том состоянии. Ложись, расслабься, можешь отвернуться, а я сейчас сниму катеттор. — А это не больно? — Нет, кончено. Даже ставить его больнее, чем снимать. Давай ручку. Арсений быстро размотал бинт, и отклеил пластыри, предварительно подготовил чистый бинт и спиртовые салфетки. — Все, катеттор снял. Сейчас перебинтуем, что-бы ранка зажила, и все. — Уже? Я даже не почувствовал почти ничего. — удивлённо переспросил Антон. — Да. Сейчас вот так перебинтуем, и всё. — А больше не надо будет его ставить? — Я думаю, обойдемся, ты главное резких движений не делай, и если плохо, то сразу говори мне. — Хорошо. — Все, можешь поворачиваться. — Пап, извини если я тебя сегодня обидел... — Ну ты что? Все еще об этом думаешь? — Да... Я просто правда не знаю зачем побежал на улицу... Я просто... Очень расстроился, когда узнал, что я не попаду на игру. — Ничего, сынок. Я не обижаюсь, я просто очень за тебя волнуюсь, поэтому если такое происходит, то просто говори мне. Я тебя выслушаю, ты же знаешь. — Угу. Я больше не буду вот так делать... — Я тебе верю, Тош, перестань.***
Проходят еще 2 дня лечения, приступов все меньше и меньше. На финальный день курса витаминов, Антон уже даже сходил с папой в магазин, и только под конец прогулки у него немного закружилась голова. — Стоишь? Не падаешь? — Нет... Просто немного кружится... — Но видишь, уже не сильно, ты даже уверенно стоишь, не как в первые дни. — Ага... Вроде отпускает... — Отлично, тогда давай по-тихоньку идём.***
После похода в магазин настало время последнего укола. Антон хоть и немного привык, но боль перебивала все аргументы, и страх накатывал с такой же силой. — Тош, это последний, больше не будем. — уговаривает Арсений, но Антон, который уже устал от этой боли не даётся. — Я не хочу! Будет опять больно! Нет!! — Малыш, я тебе обещаю, это последний, больше делать не будем. Минутко всего потерпеть и всё, больше никаких делать не надо будет. — Ну пааап... Пожалуйста.... — протянул мальчик. — Тош, послушай, он последний, больше не будет. Просто последний раз. — Лад-дно... — все-таки соглашается младший, и Арс укладывает его на живот. Спустив шорты и белье, он быстро обрабатывает кожу, и пока мальчик расслабился вводит иглу, от чего ребёнок сразу напрягается. Как только лекарство начинает поступать, Антон пытается терпеть, но все же плачет... — Всё. — говорит Арсений приложив к месту прокола спиртовую салфетку, и вернув белье и шорты на место. — Больно-о, пап... Это точно был последний? — недоверчиво спрашивает младший подавляя плач. — Точно, малыш, точно. Это был последний. Ты молодец. — обнимая Тошу приговаривает Арс.***
На следующий день, из лечения остаются только безвкусные таблетки. — Пап, а когда я уже вернусь в школу и на футбол? — Скоро уже. Ты идешь на поправку. Уже почти нет приступов, и они очень слабые. Единственное, сначала придется не ходить на физкультуру, а на футболе по состоянию. Я тренеру уже написал. — Понятно. Ты мне кстати обещал, что мы сегодня поедем кататься. Мы поедем? — Конечно. Я же обещал вчера. Обязательно поедем. Сейчас я заполню два документа, отправлю Сергею Борисовичу, и мы с тобой едем. — А можно я с тобой посижу пока ты работаешь? Мне скучно одному. — Конечно можно. — Спасибо. Пока Арсений заполнял документы, Антон играл в телефоне рядом. Как только Попов закончил, они сразу начали собираться. — Пап, я готов! — Молодец! Сейчас, ключи возьму, и едем.***
Через два часа поездки, они были на берегу Финского залива, отойдя подальше от остальных людей. — Папа, ты самый лучший! — вдруг говорит Антон, и прижимается к Арсению. — Тош, ты чего вдруг? — удивленно спрашивает Попов. — Ну я тебя просто люблю. — Я тебя тоже люблю. Ты самый лучший ребёнок. — Я так не думаю... — Почему это? — Я тебя расстраиваю, убежал даже тогда... — Малыш, ты самый лучший, не нужно наговаривать. — А то что из-за меня ты не работал в больнице? — Почему из-за тебя? Ты не виноват, что тебе было плохо. И я работал, но удаленно. Меня заменяли на приемах. — Я не испортил тебе ничего? — Нет конечно, глупенький. Ты ничего не портил. Ты самый лучший. — Да?... — Конечно! Не наговаривай на себя. — Ну ладно. Пап, я что-то замёрз. Может в машину пойдём? — Конечно, пошли.***
Вечером, когда Антон и Арсений ложились спать, Антон снова задал глупый вопрос. — Пап, а то что ты сегодня у залива говорил про меня... Ну... Это правда? — То что ты самый лучший? Конечно. — Спасибо. Люблю тебя, пап. — Я тебя тоже. Засыпай, устал ведь. — Ага... Устал... Спокойной ночи. — Спокойной ночи, сынок.