я ищу укрытие этим способом — скрываюсь под простынями. ты слышишь, что я говорю? я чувствую себя необыкновенно. может, я сказал что-то не то? можно я всё исправлю при включённом свете? может, я сказал что-то не то? можно я всё исправлю при включённом свете? возможно ли, что я был там? воздух казался таким чистым… мне как прежде хочется утонуть, когда ты уходишь. прошу, мягко научи меня дышать. я пересеку океаны, как никогда прежде, чтобы ты почувствовал то же, что и я. я отзеркалю тебе свои представления, чтобы ты увидел всё моими глазами.
***
«Дорогой дневник, сегодня всё начнётся. Начнётся история любви. Антон признается мне. Потому что поймёт, я такой один. Кто готов принять его таким, какой он есть.»
Арсений в этот день собирался слишком долго, но всё же не просто так. Ему хотелось быть неотразимым в глазах вампира, который совсем скоро в него влюбится, обратит его, заставив мучаться в агонии и истошно орать, если всё будет, как в сумерках, или Арсений просто погибнет от его руки после того, как выпьет вампирской крови, а затем восстанет из мёртвых. Романтика. Арсений мечтательно вздыхает, делает последние штрихи во внешности, ставит штампик-сердечко ближе к виску с одной стороны, любуется и идёт на выход. Дима уже ждёт его около общежития, потому что не захотел присутствовать при сборах. На самом деле, он просто не хотел, чтобы Арсений включил ему Дневники Вампира на фон. — Арс, ты на свиданку собрался или на костёр? Что это за сердечко, блин? Я понимаю, конечно, что ты гей и всё такое, но не слишком ли? — Это красиво, Дим. Мне нравится. И это главное. — Здесь соглашусь, базара ноль. Урыл. Главная черта Димы — ненавязчивость. И нет, он не отец Арсения. И бельё постельное ему не выбирал. Но всё же. На костёр они приезжают в самый разгар. Арсений тут же ищет взглядом того самого, но находит только толпы пьяных и снующих туда сюда студентов академии. Дима фырчит, прекрасно зная, что происходит. Арсений сегодня в шортах чуть выше колена и в свободной рубашке. Специально расстегнул, чтобы шею хорошо было видно. Авось небось. Дима уже уходит за напитками, оставляя Арсения в полном одиночестве среди толпы. Арсению иногда кажется, что он всегда будет одиноким в толпе. И звучит это безумно печально, учитывая, что Арсения настоящего не знает никто. Только Дима. Иногда. Когда Арсений напивается и его истинная натура вырывается наружу. Он проживает тысячу ролей, но свою истинную роль ненавидит. Из мыслей его вытягивает знакомый… рост. Арсений приглядывается и узнаёт Антона. А затем кривится. Ведь рядом мило улыбается Ирка. План в голове рождается внезапно. И быстро. И вот Арсений уже направляется к этой парочке, которая и не парочка вовсе. И никогда ею не будет. Арсений уверен. Даже если Кэролайн в итоге осталась со Стефаном. Но Ира не Кэролайн, Антон не Стефан и Арсений — не Елена Гилберт, которая превратится в вампира. Ладно, Арсений жаждет роль Елены. Пока получается весьма неплохо. — Привет, Антон. — Арсений улыбается. — О, Ира, ты тоже тут. План Арсения проваливается также быстро, как придумывается, потому что Антон решает повернуть правила игры в свою сторону. — О, Арсюх. Здарова. А я тебя ждал. — Арсений хлопает глазами, пока на ухо не слышит тихое: — Спаси меня от неё. Арсений хихикает, будто Антон просто шутканул. А затем поворачивается в Ире и проговаривает какую-то чушь. У него коленки почему-то трясутся. Пару секунд, но от такой близости — грех не потрястись, правда же? Они с Антоном разворачиваются и спокойно идут в сторону леса, пока не останавливаются около дерева. Подальше от источника нервозности и прилипчивости. Арсению становится неловко, когда Антон закуривает и проходится по нему взглядом. С ног до головы. Ему вообще не очень понятно, что происходит. И почему Антон просто внушением не воспользовался? Нет, Арсений не будет думать о том, что Антон никакой не вампир, потому что он самый настоящий вампир и другого ответа нет. Это факт. Арсений мысленно успокаивает себя, пока его не вырывают из пучины ебейше неприятных мыслей в реальность. — Буду должен. Заебала так, что кукуха скоро отъедет. Она всегда такая? Арсений отмирает. — А? Да. Ира с самого детства любила красивых мальчиков кадрить. «и отбирать их у меня» Антон хмыкает. — По красоте я явно кое-кому уступаю, да? Арсений сначала не понимает. А когда видит приподнятый уголок губ напротив и хитринку, начинает доходить. Красные щёки в темноте не видно. Спасибо большое. Арсений и мечтать не мог о таком. Учитывая, как они вообще оказались вдвоём в отдалении от костра, когда никто не видит и не слышит. Арсению почему-то не страшно. А должно быть. Но он прошаренный. Он готов к новой жизни. — Ты флиртуешь? Прости, если внезапно, просто я люблю уточнять, потому что ненавижу недосказанность. И недопонимания всякие. Антон даже не удивляется. Арсению становится так интересно, что восторженность выражается уже даже в подрагивании ресниц. Внутри ебейшее чувство. — Может быть. Поверь, я видел много людей в своей жизни. — Ты вампир? Арсений спрашивает, улыбаясь. Строит из себя дурачка. Но он не дурак. Он просто хочет побыстрее перейти к сути. — Да. Страшный, кровожадный вампир. Выглядит знакомо! — Кровушкой угостить? Антон смеётся, выкидывая бычок. И почему-то собирается уходить. Арсений не понимает вдруг, что сделал не так. Это максимально странно, учитывая, что флиртовать первым начал именно Антон. Как-то странно получается. Арсений хмыкает, разворачиваясь. — Почему ты уходишь? Я сделал что-то не так? Или сказал то, чего не нужно было говорить? Или узнал то, чего не должен был? Или ты хочешь скрыть от меня что-то? Арсений никак не может себя угомонить, но взгляд Антона становится таким нахмуренным, что приходится остановиться. Потому что он уже мог показаться странным. Точнее — его уже назвали завуалированно ебанутым на кладбище, но не в этом суть! Арсений поджимает губы. — Сколько тебе лет? Хмурости меньше не становится. Антон только делает шаг ближе, чтобы скрыться за деревьями. Ближе к Арсению. Ближе. Капслоком хоть. — 18. — И давно тебе 18? Брови взлетают. Антон охуевает от слова «пиздец». Пока Арсений играет роль Беллы со Стефаном. Вселенные схлопнулись, но так похуй, кто бы знал. — У тебя с математикой проблемы? Если мне 18, то сколько мне лет? Арсений, ты головой в детстве не ударялся? Арсений лишь томно вздыхает. И разворачивается к Антону спиной. Вот он. Пик карьеры. Он всегда мечтал так сделать. — Ты невероятно быстр и силён, у тебя бледная ледяная кожа, твои глаза меняют цвет и иногда ты говоришь так, будто ты из другого времени. Ты никогда не пьёшь и не ешь, ты избегаешь солнца. Я знаю, кто ты. Антон понимает, что не избегает солнца, пьёт пивас, да и говорит иногда, как гопарь с района, но послушать эти дикие речи Арсения — акт удовольствия. Шастун вытаскивает сигареты, сверля спину Попова взглядом а-ля «ну охуеть, чё», и молча снова закуривает, сплёвывая слюну в траву. Интересно слушать, учитывая, что они знакомы лишь пару дней. — И кто я? — Вампир. — Громче говори, чё ты там пиздишь себе под нос? Нихуя ж не слышно. Арсений поворачивается резко. А в глазах — решимость. Антон еле сдерживает смешок. — Ты вампир. Но я уточню всё же, учитывая, что в нашем времени слишком много обмана, даже если я уже произнёс речь… Чем ты питаешься? Антон уже готов сойти с ума. — Пищей. Едой. — А кровь? — Арсений, можно спрошу? Кивок. Антон выбрасывает сигарету и размазывает её по земле носком ботинка, а затем подходит ближе, слоняясь над драматичным Арсением, который в свою роль вжился просто потрясающе. И всё меньше хочется шутить, но Шастун просто не может себе позволить прекратить. Пока Арсений медленно умирает от восторга внутри, который, кажется, готов вспороть своими лучами его грудную клетку. — Боишься меня? — Нет. Подбородок вздёргивает, зараза. Антон сдерживает смех. — Бедная овечка влюбилась в… И на этом моменте камеры выключаются, потому что Антон ржёт в голосину. Так, что на костре все явно слышат его ржач. Арсений смотрит подозрительно, пока до него медленно доходит происходящее. — И чего ты смеёшься? Это совсем не смешно. Арсения это даже оскорбляет. — Арсений, мне вот интересно. — Антон успокаивается. — Ты с чего это решил? Мы с тобой знакомы пару дней. Просто прохожие в жизнях друг друга. Но почему-то ты говоришь стандартными фразами из фильмов и сериалов, думая… что у тебя в голове, блять, вообще? Арсений цокает. И почему-то злится. — Я просто решил ускорить процесс признания. — Какого признания? — Ну как же? — Арсений смотрит на Антона, как на дурачка. — Признания в том, что ты вампир. Чтобы мы смогли закрутить роман и быть вечность вместе, когда я обращусь. Это будет вечная любовь. Не вижу в этом ничего плохого. Будь благодарен, что я сдвигаю наши отношения на новый уровень так сразу, потому что ты ничего ещё не сделал. Только появился в стенах этого заведения. Антон застывает на месте. Но уже даже не смеётся. Ему кажется, что всё это какой-то абсурд. Ебейший. Арсений так уверен в своих словах, что теперь нужно быть очень осторожным. Нет, можно просто стереть ему память и вправить мозги, но Антон слишком давно не пил тёпленькую кровь для того, чтобы у него в полной мере получилось стереть все воспоминания. А об изменении хода мыслей Арсения вообще речи не идёт. Тихон бы смог. Он питается регулярно и беспорядочно. Но просить Антон не будет. И попытается решить эту проблемку в виде заёбистого Арсения по-человечески. Даже звучит паршиво. — Арсений, давай договоримся. По-хорошему. — Антон подходит ближе до тех пор, пока Арсений не вжимается лопатками в дерево. Это делает ситуацию хуже, но припугнуть Арсения стоит. Всё же. — Я понимаю, что ты насмотрелся всяких фильмов про вампиров, восторженно думая, что это всё реальность. Но давай я верну тебя с небес на землю? — Нет, подожди. — Это ты подожди и послушай меня очень внимательно. — Арсений даже не спорит, смотря в расширенные зрачки напротив. Ему даже двигаться не хочется. Вот оно! Внушение? — Я не собираюсь портить себе вечер из-за того, что какой-то малец решил втянуть меня в свои фантастические дебри. Арсений, я не вампир. Антону хочется рассмеяться. Но он остаётся серьёзным, даже когда Арсений слезливо поджимает губы. И не от страха, что было бы логичнее. А от разочарования, блять. — Отстань от меня. И иди донимай другана своими вампирами, ведьмами и кто там ещё был, уж простите, не смотрел. Арсений благодарен своему мозгу за то, что тот запоминает разную информацию, которая нужна только ему, со скоростью света. И останавливает Антона. — Ты сказал фразу Эдварда. — И что? Это клише. Все знают этот отрывок. Арсений изгибает бровь. — И откуда ты узнал? — От верблюда. — Верблюды не говорят. Ты смотрел. Вот и всё. — Я не смотрю вымысел. — Получается, ты ничего не смотрел тогда? — Получается, я откушу тебе язык сейчас, потому что ты меня заебал. Мне тебя нахуй послать или что? — Выбираю или. И ты можешь откусить мой язык, потому что тогда… — Умоляю, избавь от подробностей. Я могу вырвать, а не откусить. Даже не знаю, что будет больнее. Арсений тяжело вздыхает. — Почему нельзя просто признаться? Что в этом такого сложного? Антон отходит на шаг назад, вздыхает и понимает, что злость вперемешку с открытым воротом рубашки Арсения — злая, блять, шутка судьбы. Потому что Антон не любил злиться. Он тогда становится просто ужасно злым. И кровожадным. Но Арсению этого знать не обязательно. — Арсений, не зли меня. Просто отвали от меня со своими сказками. — Антон снова прижимает Арсения к дереву, уже не сдерживая агрессии. — Вернись в реальность. Всё, во что ты веришь — ложь. Нет никаких вампиров. Нет никаких существ магического характера. Вообще ничего этого нет. Если ты хотел мне понравиться, у тебя не получилось. И теперь никогда не получится, ясно? Арсений чувствует, как горят щёки от обиды. Ему не хочется ничего говорить, потому что внутри разрастается печаль таких масштабов, что он трусливо готов расплакаться прямо перед Антоном. Но он стойко держится. Почти. Потому что он держал эту веру в себе несколько лет. И он не позволит Антону разрушить всё это. Не сейчас. Да, Арсений задумывается над словами Антона, но не от всего сердца. Которое прямо сейчас разбивают. Жутко. И обидно. — Тебе настолько нехуй делать в жизни, что ты живёшь в параллельной вселенной? Вернись в реальность и займись реальными делами, а не захламляй мою голову своим бредом. Я понятно объяснил? Надеюсь, больше этого не повторится. Антон уходит быстрыми шагами, стараясь унять в себе потребность возвратиться. Взгляд Арсения, напуганный, со слезами в уголках глаз, пока что бьёт по мозгам, но Антон идёт только вперёд. И нет, ему паршиво не от того, что он не возвратился, чтобы успокоить. Ему паршиво, потому что возвратиться он хотел только для того, чтобы выпить Арсения до последней капли. Жертву удаётся найти быстро. И Антон уже совсем не думает о том, как отреагирует Арсений на шею его подруги, о том, что он готов выпить больше, чем прежде, о том, как он оказался немного уязвлённым рядом с тем, кто так искренне верит в вампиров. Антон совершенно не думает, пока вгрызается в шею, с упоением чувствуя, как по организму разливается тёплая и живительная кровь.