Verdiløs og Ødelagt

      Глядя на стопку листов, я постепенно начал теряться. Я снова замер и несколько часов просидел так, не двигаясь, очень редко моргая, почти не дыша. Я не чувствовал, как бьётся моё сердце. Билось ли оно? Было ли оно?       Ближе к ночи, заставив себя сфокусировать взгляд, я перечитал письмо. Но нет, что-то не то. Чего-то не хватало, чего-то было слишком много, что-то было явно лишним, а о чём-то я сказал лишь мельком. Нет.       «Все, кто увидит эти строки…»       Едва различая буквы в темноте, я переписал письмо, сократив его, но в некоторых моментах немного дополнив. Так я совсем не умру, а буду сидеть до ста лет и сочинять идеальную записку.       К утру всё было, вроде бы, готово. Я выразил всё: ненависть, разочарование, отчаяние, равнодушие, презрение. И обрамил это в начале и конце криком о помощи. Я обвинил всех. Во всём. На самом деле это было достаточно приятно. Я всегда корил и гнобил себя, я ненавидел, но не винил.       А теперь я делал всё это и оргазмировал от того, как легки стали мои плечи.       «Уроды. Все вы уроды… Я вас ненавижу. Я такой из-за вас…»       Да, да, да…       Я несчастен.       Да…       Я полон боли и ненависти…       Да, да…       Какой же я сломанный…       Не я сломался, не я слабый, не я виноват. Я не виноват ни в чëм. Как жаль, что я осознаю это в полусонном-полубредовом состоянии, а не в жизни.       Вечер застал меня врасплох. Я снова переписывал письмо. В этом определённо что-то было. Я начинал понимать себя. Хоть чуть-чуть. По крайней мере меня не била тревога из-за новой проблемы. Я понял одну вещь: депрессивное: «Насрать, что со мной будет», чересчур сильно отличается от принятия проблемы, размышлений, решения и, в конечном итоге, спокойствия. Я знаю, что решаю проблемы не так, как надо. Но иначе не могу. Я долго бегал за чем-то непонятным, долго искал кусок себя. Но только теперь я понимаю, что никогда не смогу стать целым. Потому что я сумасшедший. Сумасшедший, мать вашу!!!       «Больной ты…»       — Ублюдок! Кусок галимого дерьма! Дрочепиздище хуеголовое, пропиздоблядская мандопроушина, гнидопаскудная хуемандовина! Ебаный ты идиот, как ты меня затрахал, пидрила конченый!       Я рвал волосы и кричал, что было сил. Но ничего не помогло. И я начал просто плакать. Бессильно опустив руки, я сел на пол и горько заплакал… Мне было обидно за самого себя. Столько ненависти, столько ненависти… Это сжигало меня, уничтожало, выматывало до предела. Как я устал.       Письма открыли мне нового Пелле. Того, кто хочет понимания, принятия, умиротворения. Или хотя бы покоя, а не гнетущего одиночества. Не нужно ничего, только избавление от ненависти и злобы. Пустота образовалась внутри меня физически, но душевая боль не делась никуда.       Желая убедиться в том, что внутри меня действительно ничего нет, я решил вспороть собственный живот. Мне нечего терять, я всё равно собирался сдохнуть.