Закрой уши и слушай

— Давай! Да! Вай! Да! Вай! Октавия, сидящая с ногами на пуфике-груше в импровизированной лаунж-зоне, копалась в телефоне, пытаясь не обращать внимания на какофонию и мельтешение света от диско-шара. Группа, собравшаяся вокруг громадного обеденного стола, одобрительно взвыла. Вия, скривившись, оторвалась от Грехограмма и подняла голову. На столе, расставив ноги и уперев одну руку в бок, стояла Рея в обтягивающем мини-платье, усеянном алмазами и блестящими серебряными пайетками. Серебристая фата, уже довольно потрепанная, лихо закинута на плечо. Между двумя пальцами она зажала очередной шот из линии на узкой деревянной доске, которую перед ней держала чертовка на высоченных каблуках, в тугом топе, не оставляющем простора воображению, и обтягивающей мини-юбке. Точно такую же держал перед ее соперником, уже основательно поддатым и качающимся из стороны в сторону инкубом в рваных джинсах и чем-то залитой ядовито-зеленой художественно порванной майке, бес в строгой фрачной паре. Инкуб отставал от виновницы торжества на четыре стопки. Рея, лихо подмигнув, опрокинула себе в клюв очередной шот и отрыгнула синим пламенем. Группа снова одобрительно заулюлюкала. Инкуб попытался взять еще один шот, но промахнулся мимо доски, свезя пару рюмок и опрокинув их на беса. Прищурился, наклонился, но на этот раз потерял равновесие и сверзся прямо вниз. Толпа предусмотрительно расступилась. — И победитель! Несравненная! Очаровательная! Невеста! — продекламировала чертовка, подняв доску с шотами прямо над головой. Рея плавным движением обоими руками подхватила еще по шоту и вылила их себе в клюв одновременно, издав торжествующий клекот. — Качать победительницу! Ка! Чать! Ка! Чать! — задекламировала толпа. Рея, не глядя, сделала шаг прямо со стола на подставленные руки. — Что сидим? Чего скучаем? — приземлился на пуфик рядом слащавый инкуб в ярко-синем блестящем пиджаке и обтягивающих белых штанах. — Девушка… не желает поразвлечься? — с придыханием прошептал он, наклоняясь прямо к уху Вии. Ее обдало перегаром и приторно сладким, греховным запахом. Проворная рука зашарила у нее по спине, крепко охватив плечо и притягивая к себе. — Спасибо. Не интересует, — процедила Вия, отталкивая инкуба в грудь. Тот, не ожидавший того, что его так резко отпихнут, полетел на пол с возмущенным взвизгом. Вия быстро поднялась на ноги и пошла к столику с закусками, миновав компанию, играющую в твистер. Судя по позам и радостным визгам, компания уже начинала терять интерес к правилам и рассчитывала на забавное продолжение развлечения. Ее с силой пихнули в ногу. Вия резко обернулась. Парочка, расположившаяся на диване, извивалась, не обращая на нее внимание. Девушка, откинувшаяся на спинку, томно стонала, глядя тусклыми глазами в потолок; между ног у нее пристроилась голова очередного инкуба. Прогнувшись в экстазе, она дернула ногой, и каблук туфли еще раз впечатался в лодыжку Вие. Та, отпихнув мешающую ногу, взяла резко вправо, лавируя между несколькими танцорами, извивающимися в такт резкой электронной музыке. Кто-то потянул ее к себе за рукав свитера. — Зеленое! Ты видишь, какое здесь все зеленое? — с энтузиастом спросила у нее демон-ворона, держащая в руках дымящий косяк. — Здесь все такое потрясающе зеленое! — с энтузиазмом продолжила она. — Хочешь дунуть? Озабоченно нахмурившись, она начала рыться в карманах, что-то ища. Вия выдернула свитер и обошла ее. — Ты же не увидишь, какое все зеленое?! — с возмущением донеслось из-за спины. Вия сжала клюв и продолжила движение к столику. На нем, хаотично заваленным пакетами с чипсами, какими-то канапе и печеньями, стояла большая чаша с пуншем, несколько открытых бутылок непонятно с чем и подставка со льдом в форме фаллосов, вагин и сердечек, в которой охлаждались жестяные банки. Поковырявшись, Вия добыла апельсиновый лимонад. Машинально подняла банку, прижимая к виску. — Вия! — раздалось откуда-то слева. Она повернула голову. Возле колонки, в ярко-алом платье с искусственной меховой опушкой, подчеркивающие ее пышные прелести, стояла Вика. — Привет! — радостно помахала в ответ Вия. Вика показала пальцами: «Две штуки». Вия кивнула, подцепив изо льда еще одну банку, и начала пробираться к подруге. Та махнула большим пальцем за спину, в сторону двери. Вия кивнула и, аккуратно лавируя, стала пробираться к выходу из залы, держа курс на алое пятно. Один раз пришлось притормозить, когда двое инкубов прямо перед ее носом проносили на плечах визжащую Рею. Фата окончательно сбилась, одна туфля где-то потерялась, но зато в когтях она держала початую бутылку рома, которой и салютовала народу. Протиснувшись мимо еще одной компании, оживленно сосавшейся возле двери, Вия вывалилась в холл. Тишина в нем оглушала. Практически никого не было. Только пара демонов-ящеров что-то тщательно рассыпали и ровняли на подоконнике. Один из них поднял голову и повернулся к Вие, сверкнув зелеными глазами. Та скорчила рожу и показала ему средний палец. Демон хмыкнул и вернулся к прерванному занятию. Выйдя на улицу, Вия подошла к подруге, демону-грачу, сидящей на ступенях. Села рядом. Протянула ей банку. — Фу, какая ты сегодня скучная. Никакой водки в лимонаде, — делано поморщилась та, принимая банку. Щелкнула крышкой. — Я думала, ты возьмешь пунш. — Судя по всему, кто-то уже от души туда плеснул слюны инкуба, — поморщилась Вия. — И чего? Что, не подцепила себе еще никого? Или ты сегодня по девочкам? — Прищурилась грач. Совушка по-дружески пихнула ее в бок. Та засмеялась, потянулась к ней банкой и чокнулась. — Ну вот. Первая пошла… — Пробормотала Вика, отпивая ледяной лимонад и слегка морщась. — Я думала, это будешь ты со своим Диком. — Ну да. Я, как всегда, со своим самоваром. А могла бы так оттянуться… — с деланным сожалением протянула Вика. — Ты то что? Или брезгуешь? Вия закатила глаза. И на этот раз сама получила пинок под ребра. — Наша принцесса все ищет себе прекрасного принца, чтобы отдать ему свой цветок девственности на шелковых простынях. Нет, чтобы как все нормальные люди, подарить его вибратору… — Вик, кончай пошлить. Ты здесь одна? — Дик где-то здесь. Пошел бухать с пацанами. Ну, может еще какую-нибудь чертовку в углу прижмет, с него станется… — проворчала Вика. — Что, в очередной раз разосрались? — Вия уставилась перед собой, в темный сад, окружающий подъездную дорожку. Совиное зрение тут же адаптировалось к приятному полумраку. За спиной глухо басила резкая ритмичная мелодия, раздавались вскрики и восторженные вопли, а здесь было тихо и спокойно. — Да нет, так… Ты что сама такая кислая? — Вика обернулась к ней. — Не знаю… — призналась Вия. — Просто… Не знаю. Какое-то у меня нехорошее чувство. Будто случилось что-то плохое. — Оно у нас у всех. И называется — мандраж. — Вика подняла вверх накрашенный коготок. Еще отхлебнула из банки. — Не верится, правда? — Что? — Не верится, что это все — по-настоящему. Ну, то есть, умом-то понимаешь, что все, заканчивается твоя вольная жизнь, но все идет по старому. Уроки, балы, сплетни… а потом-бах. И тебе приходит приглашение на девичник. А потом — и на свадьбу. И все. Понимаешь, что ты на финишной прямой. И что делать — абсолютно не понятно… — Да ладно тебе. Кто бы говорил. Это я какая-то… не такая. А у тебя то как раз все нормально. У тебя с твоим пончиком уже давным-давно все слажено. — Все, да не все… — вздохнула Вика. — Ты ведь права. Это мы с Диком должны были быть… первыми. Да только… Эх… Она вздохнула и начала рыться в клатче. Достала маленькую аккуратную пачку с сигаретами, зажигалку. Вия слегка поморщилась. — Дать тебе? Вия покачала головой. Грач прикурила сигарету и затянулась. — Я ведь для отца Дика кто? Синичка в руках. — Она криво сморщилась. — Что такое наша помолвка? Договоренность, которой уже почти двадцать лет. Ну, да. У нас с ним все хорошо. Да я, блин, никого другого рядом и представить не могу. Веришь, нет? Даже когда фантазирую, представляю его. Я ему как-то это даже говорила. Он хохочет, говорит, что ему никого кроме меня и не надо… Да только толку… Вика слепо уставилась на ступеньку прямо перед собой. — Думаешь, я слепая и глухая? Ничего не вижу и не слышу? Его отец сейчас спешно ищет ему партию «более подходящую текущему статусу нашей семьи» — Вика сделала рукой с горящей сигаретой кавычки в воздухе. — «Надо думать о будущем». «Необходимы связи, чтобы продвинуть твою карьеру». — Подслушивала? — А то. — Вика шмыгнула носом. — А он молчал. Молчал и слушал. Не соглашался, но и… но и не возражал. Я думала… не знаю… — она еще раз хлюпнула. — Ударит по столу кулаком. Скажет, что мы же запечатлены друг на друге с детства, что это ведь… ведь… ведь то, что между нами, только в мыльных операх по телеку бывает… А он просто молчал и слушал. Понимаешь? Вия подползла по ступеньке поближе. Приобняла подругу. Та уткнулась виском ей в плечо. — Я не знаю… Я теперь боюсь, Вия. У меня сердце в груди ёкает каждый раз, когда от него сообщение приходит. Вот почему все так? Почему, если вы подходите друг другу, просто нельзя быть вместе и быть счастливыми? Почему всегда что-то обязательно должно пойти наперекосяк? — Да ладно тебе, Вик. Ты просто себя накручиваешь. Все обойдется… — Ты правда в это веришь? — Вика отстранилась. Переплела пальцы. — Кому какое до нас дело… Думаешь, что Рея так гудит? Как в последний раз? Потому что для нее это и в правду последний раз. Поедет сейчас в жадность, к жениху, которого от силы три раза видела, и все. Я — то верила, что у нас все не так. А у нас — точно так же, как и у всех. Куклы. Вот кто мы такие. Куклы, которыми играют те, кто старше. Мясо. Живые инкубаторы. Твоя цель — принести наследника. От того, кого тебе укажут. А то, что ты там какие-то планы строишь… просто дань моде. Что, Вия, думаешь, ты лучше остальных? Тебя в высший круг кто-то там пустит? Вика расходилась все сильнее. Глаза засверкали оранжевыми огоньками. Вия отстранилась, сжав когтями банку. Та заполошенно скрипнула, сминаясь. — Думаешь, папенька твой тебя защитит? Да он как всегда, помнется, да сделает все по указке твоего деда. Выдадут тебя… с кем тебя там сейчас сводят? С сынком Малфаса? Выдадут за него, и пикнуть не посмеешь. Закатишь такую же вечеринку, и как миленькая принесешь клятвы. И будешь ему нести яйца. Вот и все, что от нас ожидают. А вот это… — она махнула рукой, от которой посыпались оранжевые искры, — то, что нас обучают — просто антураж. Доказательство, что у тебя хорошая генетика, и от тебя можно ждать перспективное потомство. Никто нас всерьез ни во что не ставит… — Прекрати. — Вия поставила банку, повернулась к грачихе, взяла в свои руки ее стиснутые ладони. — Ты просто… просто нагнетаешь. Все не так. Ты… ты отличный маг. Одна из лучших. — Серьезно? — Вика вытянула одну руку, провела по лицу, стирая слезы. — Хочешь один маленький фокус? — В смысле? — нахмурилась Вия. — В прямом. Ну, давай, — загорелась Вика. — Ты же мне доверяешь? Это было уже лучше. По крайней мере, лучше, чем нервная истерика на девичнике подруги. Вия наклонила голову к плечу. Всмотрелась в лицо Вике. Та хитровато смотрела на нее. Явно что-то задумав. — Опять твой гипноз? Что, будешь пытаться заставить меня открывать зонтик? Или представлять, что я лягушка? — с деланым возмущением хмыкнула она. — Лучше! — Вика уже смотрела на нее с явным оживлением. За спинами в доме что-то с оглушительным звоном бахнуло, падая и разбиваясь. — О, похоже кто-то добрался до люстры, — фыркнула Вия. — Ну, давай. Обещаю, ничего плохого не будет! Вот! Чтоб я сдохла! — Вика начертила на груди перевернутую пентаграмму и подняла вверх руку в клятве. — Вик, только чтобы серьезно… — Да не будет с тобой ничего. Давай. Ну, давай! — заныла грачиха. Вия закатила глаза и уселась прямо. — Ладно, давай. Но ты обещала! — Хорошо! — хихикнула подруга. Подняла руки к ее лицу. С кончиков пальцев повеяло теплым ветерком. Мигнули и погасли оранжевые искры. — Смотри мне в глаза. Руки сделали плавные пассы от головы вниз. Прямо перед глазами. По сторонам головы. — Смотри… — В зрачках Вики загорелись оранжевые огоньки. Спокойные, успокаивающие. Как огоньки свечи. — Смотри… Смотри… тебе хорошо. Тебе спокойно и хорошо. Приятная теплая волна окутала совушку. Поднялась по спине, прокатилась по плечам. — Ты расслабляешься. Тебе хорошо. Хорошо и комфортно. Ты можешь мне доверять. Смотри мне в глаза. Смотри… мне… в глаза… ты слышишь мой голос. Все не важно. Ты можешь слушать мой голос и расслабляться… Ты словно в коконе. В коконе тишины и спокойствия… Ничего не важно. Только то, что ты расслабляешься. Смотри… Смотри мне в глаза… Поле зрения сузилось. Было хорошо и комфортно. Будто плывешь. Нет, скорее, будто паришь… — Ты идешь. Идешь вперед, по коридору. Тебе ничего не угрожает. Ты знаешь, что все будет хорошо. Ты идешь вперед, вперед… ты выходишь из него. И видишь его. Убаюканное сознание всколыхнулось. Но, прежде чем совушка вынырнула из транса, раздалось: — Не надо задавать никаких вопросов. Просто принимай все так, как есть. Ты видишь его. Он стоит и ждет тебя. Ты его видишь, верно? Не надо отвечать. Просто смотри. Смотри на него. Смотри на его лицо. Смотри, как он тебе улыбается. Смотри в его глаза. Смотри… Вия смотрела. И было хорошо. Хорошо, тепло, спокойно. — Все так, как надо. Запомни. И сейчас ты вернешься. Как только я хлопну в ладоши. Ты вернешься, и будешь помнить все, что видела. Все хорошо. Запомни. Хлопок. Вия дернулась. Картинка перед глазами расплылась. Перед ней сидела улыбающаяся Вика. — Ну что, видела? Вия заторможено кивнула. — Вот и ладушки. Вот, видишь? Я же говорила, что у тебя кто-то есть! — Грачиха пихнула ее в бок. — Все, давай. Бери телефон и звони. Прямо сейчас. Не откладывая. Вот, держи. От меня подарок. Вика зарылась в свой клатч и, с хитрым выражением, заявила: — Давай, протяни ладонь. Вия нерешительно протянула руку. Ее накрыла теплая пухлая ладошка, положив что-то небольшое. Вия отдернула ладонь. И брезгливо взяла кончиками двух когтей с ладони небольшой целлофановый прямоугольник. — Что, так и будешь сидеть нюней и ждать? Вот тебе правда жизни, подруга. Бери от жизни все и сейчас. Потому что завтра у тебя уже может не быть. А так… у тебя по крайней мере будет, что вспомнить. Когда твой ворон тебя разложит на шелковых простынях в брачную ночь. Вия, скривившись, выпустила презерватив, позволив ему упасть себе под ноги. Вика расхохоталась. — Я, пожалуй, пойду. — Она встала, взяв недопитую банку. За спинами раздался всхрип колонок, музыка взревела, взвизгнула и перешла в неразборчивую какофонию. — О, кто-то добрался до усилителя. — Прокомментировала Вика. — Пойду, посмотрю, что там творится. — На здоровье, — процедила Вия, спускаясь по ступеням и направляясь к воротам. — Расскажешь потом. — Эй! — Окрикнула ее подруга. — Что? — резко повернулась Вия. Демон-грач стояла на ступеньках, махая над головой еще одной упаковкой. — Точно не дать тебе еще один? ======== «Дура!» — кроссовки с силой впечатывались в асфальт. Адский гончий из охраны что-то начал возникать по поводу того, что нужно вызвать машину, но Вия так на него зыркнула, что тот отшатнулся, поспешно открывая ворота и пропуская ее высочество. Пока его не превратили в камень. А Вие, честно говоря, этого и хотелось. На душе было погано. Погано и… гадко. Как будто ее изваляли в грязи, а потом еще и стояли, тыкая пальцем и смеясь. — Лучшая подруга, называется! — банка раздраженно полетела мимо урны. Обычно аккуратная Вия даже не повернулась ее поднять. — Из всего тебе надо сделать посмешище! — Когти сжатых кулаков впились в ладонь. Конечно, ведь лучший способ приободриться — потыкать в больное место кого-нибудь другого. Подняться — растоптав, показать, что он такой же, только еще хуже. Взять что-то, что другому дорого, и опошлить это. Казалось, сладковато-кислый душный запашок, стоявший в зале, пропитал свитер, прилип к перьям. Запах похоти, перегара и безнадежного отчаяния. Бессмысленности всего. Тупое топтание в тупике, из которого невозможно убежать. Только смириться и попытаться забыться. Пока можешь. Пока не начнешь сходить с ума. А ты начнешь. Рано или поздно. Так же, как мать. Или будешь пытаться жить в иллюзорных мирах, как отец. Потому что на самом деле выхода нет. Ни для кого. Даже для нее, принцессы Гоэтия, вся свобода которой — вот сейчас слоняться по улицам Пентаграммы, пока ее не начали искать и не приволокли обратно, в ее золотую клетку. Хотя… можно ведь поступить так же, как Гор. Уехать куда-то… далеко-далеко. Где тебя никто не знает. И попробовать начать новую жизнь. С кем-то, кто… Вия обхватила себя руками и ускорила шаг. Плохая мысль. Злоба снова плеснула в крови. — Почему? — вырвалось из клюва. Грешник, шедший впереди нее, шарахнулся в сторону, втянув голову в плечи. Вие захотелось ударить его. За это раболепное скукоживание. За то, что он так безропотно пропустил ее, пытаясь сжаться в точку и стать незаметным. За то, что он такой слабый. За то, что она такая слабая. Никуда она не уедет. И ничего она не сделает. И Вика это великолепно знала. Знала, и издевалась. Потому что Вия — трусиха. Потому что Вия только и может, что быть куклой, которой перекидываются взрослые. Не такая изящная и красивая, как ожидала мать. Не такая умная и амбициозная, как ожидал отец. А для дяди просто… просто неинтересная. Ярость схлынула. Вытекла, как вода сквозь дыру в цветочном горшке. И вместе с ней как-то разом кончились силы. Вия доплелась до автобусной остановки. Плюхнулась на пустую скамейку. Машинально посмотрела на расписание. Маршруты, идущие из непонятных мест в неизвестные. Садись на любой. Достала телефон. Подсоединила наушники, машинально ткнула в поставленный на паузу плейлист. Знакомая мелодия пыталась успокоить и убаюкать. «С тобой все нормально. Все хорошо. Ты в безопасности….» Вия резко сорвала наушники. Закрыла плеер. Тупо застыла, глядя на экран с иконками. Палец, дрожа, застыл над экраном. А потом ткнул в иконку месседжера. Сообщение от Вики. Эмоджи с бокалом мартини, поцелуйчиком и эмоджи с громадными влажными глазами. «Ты на меня не сердишься?» Пролистнуть. От папы. «Повеселись! И не забудь — домой к десяти часам, хорошо? Люблю тебя, совенок». Пролистнуть. От мамы… От мамы ничего. Пролистнуть. Еще один чат. «Привет. Как твое горло?» Отправить. Вия, сжав обеими руками телефон, сгорбилась, положив его на колени. Ноги болтались, задевая подошвами асфальт. Мимо проносились машины. Сообщение прочитано. Ничего. «Тебе лучше?» — Еще одна попытка. Сообщение прочитано. Ничего. Вия сжала клюв. Помедлила. «Я просто досчитаю до ста. И посмотрю ответ.» Она перевернула телефон экраном вниз. Послушно начала считать себе под нос. Машины проносились по дороге. Редкие пешеходы, торопясь, скользили, как призраки, по тротуару. Кто-то перебегал дорогу. Кто-то ругался. Кто-то смеялся. Кто-то просто брел, засунув руки в карманы. Когда она дошла до тридцати, заморосил редкий дождь. Один. Она перевернула телефон. Ничего. Палец ткнулся в зеленую телефонную трубку. Гудок. Еще один. Еще… На седьмом звонок был принят. — Вия? — голос звучал в отдалении, как будто говорящий был на громкой связи. — С тобой все нормально? Как-то странно. Смутно. И хрипло. — Дядя, ты как? Как твое горло? — Все… Все хорошо. — Голос был хриплым, будто сорванным. И измученным. — Нет, не все хорошо. — Мерзкое тревожное чувство, которое Вия так усердно загоняла на задворки сознания, вернулось. Что-то было не так. Что-то было плохо. И пошла ты к черту, Вика, никакой это был не мандраж. — Ты охрип. Тебе плохо? Ты заболел? — Со мной. Все. Хорошо. — Размеренно отчеканил голос в трубке. — Я просто устал. — Прости, я… Я не смогла приготовить хороший чай… Давай я приеду? — голос от волнения задрожал, она сама не заметила, как начала быстро тараторить. — Прости меня, я не справилась, но я все поправлю. Я возьму травы. Сделаю по-настоящему крепкий сбор. Он поможет, и… — Вия. — В голосе звучал лед. Арктический холод. — Я сказал. Все нормально. — Но я поправлю… — Вия. — Еще тоном ниже. Уже не холод. Ледяная злоба. — Не надо. Это не зачет, который тебе надо пересдать. Со мной все будет хорошо. Я устал. — Но… Звонок прервался. Вия чертыхнулась. Помедлила. Снова набрала. На этот раз звонок был принят сразу. — Ваше сиятельство принцесса Октавия, с вами говорит голосовой помощник Элиса. К сожалению, маркиз Андреальфус сейчас не может принять ваш звонок. В случае, если вы хотите вернуться в ваши апартаменты, назовите ваше текущее месторасположение, и вас доставят в резиденцию маркиза… Вия сбросила. Резким движением засунула телефон в карман. Встала со скамейки. Мать будет беситься. Ну и пусть. Она пойдет домой пешком. Ей как раз нужно время. Все хорошенько продумать. Хватит ей играть, как куклой. Она будет играть свою игру.