Этот опыт со мной навсегда...

Микки сжал чуть крепче руки вокруг тела рыжего, когда тот, видимо проснувшись, начал елозить под одеялом. Микки был большой ложкой и впервые кого-то так обнимал, но, что уж тут, до Йена он не обнимался совсем. Может только с мамой. — Тише, тише, здоровяк, я тебя держу, — шептал брюнет в его волосы. Всё утро Милкович думал. Думал, например, об этих объятиях, которые, как он надеялся, дарят Солнечному какое-то утешение. Ещё он думал о том, как бы ему хотелось попробовать себя и в роли маленькой ложки. Почувствовать себя защищённым. Но это потом. Сейчас он должен быть сильным ради Йена. Ебануться, разве мог он подумать, что такое может случиться с ним? Сломленный и хрупкий, он защищает кого-то другого, но вот они здесь. — Микки, Микки... — заговорил хриплым ото сна голосом Йен, в то же время крепче цепляясь за руки брюнета, обернутые вокруг его груди. — Я здесь. — Микки, не смотри на меня, это отвратительное зрелище. Просто оставь меня одного, не смотри на меня, уйди. — Эй, эй, — заговорил Микки, разрывая объятия и переворачивая Йена на спину. Его лицо кажется немного потеряло свои краски, рыжие волосы торчат вверх, а глаза припухли от частых слёз, но, ебать, какой же он красивый. — Не смотри на меня, — говорит Йен, пытаясь отвернуться от Микки. — Эй, эй, посмотри на меня, — говорит Микки и кладёт руку на щеку рыжего, который закрывает глаза и делает глубокий вдох на этот контакт. — Послушай, всё немного пасмурно сейчас, но ты всё ещё такой же солнечный. Ты справишься, обещаю, — и Микки целует его в щеку. Йен уже дважды целовал его так и брюнет много думал, хватит ли ему смелости сделать это когда-то самому. Каково было бы сделать это самому. Но вот в его объятиях оказался этот смелый солнечный мальчик, который сейчас выглядел немного потерянным, немного слабым. И разве у Микки были здесь варианты? Не думаю. — Микки... — прошептал Йен и его глаза в очередной раз наполнились влагой. — Эй, Солнечный, что такое? — Не могу поверить, я просто не могу поверить... Это всё... Ты правда здесь? — Да, я здесь, но я уже собираюсь уходить. На самом деле мне давно пора. Работа есть и Мэнди написала примерно 100-500 сообщений, что ей нужно со мной о чём-то поговорить. Так что... — он снова кладёт руку на щеку рыжего. — Поспи немного. Я остаюсь на связи в любое время, напиши, если тебе что-то понадобится. Надеюсь, увидимся в субботу на собрании группы, — он наклоняется и сцеловывает слезинку с щеки Йена, как тот сделал с ним на их первом свидании. Йен глубоко вздыхает и закрывает глаза, поглубже зарываясь в одеяло. Микки встал, потянулся, схватил ботинки, толстовку, свой телефон с тумбочки и вышел из комнаты. Ему нужно было немного перевести дух. Он попытался осознать себя, свои чувства внутри. И вот что странно: он проснулся в чужом месте, полном незнакомых людей (судя по шуму на первом этаже), но он не чувствовал страха, не чувствовал инстинкта защищаться. Наоборот, он чувствовал себя сильным, может даже смелым. Микки натянул ботинки и пошел к лестнице. Все притихли и уставились на него, как только он достиг комнаты внизу. Их много, много Галлагеров. Но все смотрят на него открыто, как-то с добротой что ли, радушием. Он сделал глубокий вдох и поднял вверх руку в приветствии. — Привет. — Привет, — сказали они хором. — Останешься на завтрак? — спросила старшая из них. — Мне нужно идти на самом деле. Работа. Но спасибо, я думаю, — он шмыгнул носом, дурацкая нервная привычка. Он уже дошел до двери, когда его остановила чья-то рука. Он обернулся и увидел рядом с собой чернокожего паренька. — Не отказывайся от него. Он того стоит, я обещаю, — сказал мальчик, глядя Микки прямо в глаза. — Я знаю, малыш, я не откажусь, он стоит всего. Мальчуган протянул ему руку для рукопожатия, — Лиам, — представился он Микки. — Микки, — брюнет осторожно пожал детскую ладошку, поднял глаза и увидел, что у старшей глаза наполнились слезами, но она ему улыбалась. Эти Галлагеры...