Не хочешь сходить со мной на свидание?

Чуя медленно ехал в аэропорт, время вокруг него будто остановилось. Внутри было столько злости и разочарования, что хотелось кого-нибудь ударить. Он глубоко выдохнул и медленно сосчитал до 10, просматривая билеты домой. На ближайший рейс остался последний первым классом. Удача так удача, только придётся в аэропорту посидеть пару часов, ну да ладно. В зале ожидания он взял себе кофе, чтобы случайно не проспать свой рейс. И кусок какого-то пирога, который вообще не хотелось сейчас есть, но кофе на голодный желудок пить так себе затея. Он включил в наушниках музыку и сел делать наброски в блокноте Dior, попросив ручку у какого-то случайного сотрудника, проходящего мимо. Он не хотел сейчас ни о чём думать, просто расслабился и выводил абстрактные линии, отдалённо напоминающие нейрографику. Так он провёл всё время, полностью изрисовав несколько страниц, а затем разглядывая людей вокруг себя, пока его не пригласили на посадку. Оказавшись в кресле самолёта он уткнулся в иллюминатор, провожая взглядом ночной Париж. «Наверное стоило лучше формулировать свои желания. Приключения так приключения» — подумал он про себя и лёг спать. Из-за напрочь сбитого режима он проснулся уже днём, поняв, что самолёт скоро приземлится. Ещё одна удача, не нужно искать себе занятие. Водителя заранее он себе, естественно, не вызвал, поэтому пришлось вызывать такси. По дороге домой он листал каталог интернет-магазина и накидывал в корзину кучу товаров, заказывая срочную доставку сегодня. Круглая сумма улетела с карты и он вновь уткнулся в окно. Он дома. Как же тут спокойно. «Шумная и родная Йокогама, как же я соскучился!» — порадовался он про себя. По приезде затащив сумки в квартиру он наконец-то осознал произошедшую ситуацию. Он был один. Снова. В такой большой и пустой квартире. Снова. Он сбежал от человека, который ему небезразличен. Снова. Что за это за адский замкнутый круг, по которому он ходит? Из него как-то вообще можно выйти? Или на другом круге будет только хуже? Срочная доставка действительно оказалась очень срочной, потому что в квартиру позвонили. Несколько курьеров начали заносить кучу коробок и пакетов в квартиру, благодаря за заказ и желая хорошего дня. «Вовремя» — подумал Чуя. Он задёрнул все шторы, включил мягкую подсветку по периметру квартиры, сварил себе кофе и принялся разбирать покупки, раскладывая их на полу в гостиной. Это полотна разных размеров, порядок был хаотичным. Дальше он вытряхнул разные краски, клей, кисти, маркеры, палитры, баночки для воды. Работы предстояло много. Он хотел разобраться со всем, что происходило у него в жизни разом. Оглянувшись по квартире он увидел, что огромное количество вещей, которыми он пользовался были подарками от людей, которые причинили ему боль. Зачем он до сих пор их хранит? Он яростно схватил свои ботинки от Prada, обмакнул кисть в красную краску и написал «Love» на одном из них, перечёркивая. На втором он написал «Sex» той же красной краской. Дальше он разлил на пол коричневый, тёмно-зелёный и чёрный, слегка смешивая их руками и опуская в эту массу подошвы. Вытирая руки об джинсы, на одном из полотен он начал оставлять ботинками много следов, оставляя немного пространства посередине. Получилось смазано и грязно. Прям как в жизни в тот момент. Маленькой кистью он нарисовал большие синие глаза посередине, с полопавшимися капиллярами и слезами, которые стекали вниз. Картина плакала и он вместе с ней. Капли капали, размазывая нарисованные слёзы ещё больше. Снизу в стиле граффити широким маркетом он вывел «Unloved». Оставив ботинки и готовое полотно он двинулся к следующему. Он рисовал разноцветные силуэты людей, которые заполняли собой фон. В центре чёрным маркером Чуя обвёл силуэт и каракулями небрежно его заштриховал. «Одиночество». Он снял с себя джинсы и схватил ножницы, разрезая их поперёк. Обмазывая руки разными красками и оставляя следы. Он кинул их рядом с чистым полотном, мысленно разделяя его посередине и рисуя половину красивой и улыбающуюйся куклы слева, а во на половине кричащего человека. К кукле тянулись руки с разных сторон, а вокруг человека остался лишь пустой фон. «Маска. Ожидания. Удобство.». В кармане завибрировал телефон. Точно, ещё один подарок. Он кинул его об стену и услышал характерный звук треска экрана. Но этого было мало, он всё ещё работал. Чуя взял небольшой кухонный нож и на столешнице начал с яростью втыкать его в устройство, пока оно окончательно не отключилось и нож не застрял внутри. Он положил его рядом с чистым полотном и принялся рисовать стекло, разбитое на куски. Внутри каждой части были разные картинки — где-то глаза, где-то две руки сжатые вместе, где-то красивые пейзажи, где-то цветы, где-то силуэты людей. «Разбитая жизнь». Чуя сварил себе ещё кофе и выпил чашку, посмотрев на засохшие розы в вазе. Он скинул их со стола. «Грёбанные цветы! Грёбанный Дазай! Грёбанная ваза!» — кричал он. Положив рядом несколько полотен он хаотично облил их клеем и поднял букет с пола. Он яростно бил цветами по ним и от них отваливались лепестки, тут же приклеиваясь в разных местах. Окончательно уничтожив весь букет он отшвырнул оставшиеся стебли, обмотанные лентой. Выводя аккуратные линии зелёной краской он соединил в сети все лепестки сразу на трёх полотнах. Достал тюбик с золотой краской он начал капать ей сверху, оставляя пятна разного размера. Он разбрызгивал их руками, пачкая всё вокруг и вытирая руки об футболку. «Золотая клетка». На самом большом полотне он нарисовал силуэт человека, посередине которого небрежным пятном легла синяя краска, затем фиолетовая, затем белая. Он старательно выводил очертания звёзд и комет. Чуя встал и взял в руки несколько осколков от вазы, обмазывая их клеем и проткнул нарисованный космос в нескольких местах. Дорисовывая красной краской снизу кровавые подтёки. «Душа— стекло». Он не заметил, как в процессе порезал руки. Кровь стекала с его пальцев и капала на полотна, пока он ходил вокруг них, задумчиво осматривая и приложив одну из рук к подбородку. Заметив кровь он решил вытереть руки об футболку, приступив к закрашиванию фона нового полотна ярко-бордовым цветом. Раны были достаточно глубокие, поэтому кровь не останавливалась и продолжала капать. Он вновь и вновь вытирал их об футболку. Затем он снял её, сделал несколько небольших надрезов ножницами, растягивая руками дыры и делая неаккуратными, обрезал низ и начал выдёргивать оттуда нити. Футболка обмазанная клеем отправилась сверху на полотно. «Жалко гвоздей нет, прибил бы» — подумал Чуя, закончив картину «Боль». Он сел поджав колени и схватился руками за лицо. Что же за пиздец происходит постоянно в его жизни. Эту чёртову дыру внутри вообще можно чем-то заделать? Точно. Он схватил одно из чистых полотен и нарисовал на нём обрывки, обрамлявшие неровный круг. Затем осмотрел комнату. Первой в расход пошла книга на французском. Он вырывал из неё страницы и скомкано клеил внутрь. Затем деньги. Затем кусок шёлкового нашейного платка, на котором хорошо видно бренд. Наушники. Он ударил по ним книгой с такой яростью, что они развалились на кусочки и провода. Аккуратными движениями они оказались внутри дыры. Сон. Он схватил и распорол подушку со своей кровати. Засыпая всё перьями. «Ебать как атмосферно» — оценил он. Несколько из них них так же вклеил внутрь дыры. Дальше вырисовывал изнутри наружу шипастые стебли роз с листьями и засохшей верхушкой без бутонов. «Пусто». Он включил на колонке свой плейлист и лежал на полу, вслушиваясь. Голос мягко пел про особые моменты в жизни, а Чуя лежал и думал. Затем он медленно встал и двинулся на кухню, открывая один из шкафов и доставая подаренную бутылку вина и записку Дазая «Для особого случая в жизни особого человека». Он открыл её, выпил немного с горла и вернулся к рисованию. Он не знал, на кого злился: на себя, на Осаму, на бывших, на ситуации, на жизнь? Чуя проживал всё, что долгое время копилось у него внутри и создавал шедевры, потеряв счёт времени. С вином процесс пошёл легче. Он плакал, буквально захлёбывался в слезах. Его так долго не отпускало это ужасное прошлое и сейчас с ним можно наконец-то расстаться. На новом полотне он нарисовал спину и слева чёрное демоническое крыло, с которого стекала кровь. Справа была глубокая кровавая рана, он снова взял клей и хаотично облил полотно, кидая на него белые перья покрывая их мазками красной краски. «Тень. Верните мои крылья». Осталось только одно свободное полотно и вино на дне бутылки. Чуя вылил его на картину, создавая несколько пятен, а затем разбил бутылку об пол на несколько крупных частей, приклеивая так, что пятна были в свободных местах. Он обвёл золотом места расколов. «Истина в вине?». Затем он отправился в путешествие по всей своей квартире собирая все вещи, которые ему дарили люди, причинившие боль. Он взял одну из коробок и подписал её «Любовь?» скидывая туда всё, пока она не заполнилась до верху. Чуя лил сверху чёрную краску. И она потекла по краям коробки. Он взял бумагу и сделал зарисовку ещё одной работы, для воплощения которой ему на данный момент не хватало ресурсов. «Любовь и Ненависть» — это будет мой перформанс.

***

Осаму провёл в Париже два дня в одиночестве. На третий решив взять билеты и вернуться домой. Он часами сидел и смотрел на картину, которую нарисовал Чуя, теребя в руке подаренный браслет. Дазай много думал обо всём. Прокручивал перед глазами буквально всю свою жизнь, пытаясь понять, в какой момент всё пошло не так. Наверное тогда, когда его с головой поглотил бизнес и он напрочь забыл о том, что в жизни существует что-то ещё, работая целыми днями и живя просто на автомате. Он постоянно прокручивал в голове слова Чуи и понял, что тот был прав. И ему действительно нужно было время наедине с собой, чтобы понять, что происходит внутри и чего он вообще хочет в этой жизни кроме денег. «Чуя такой мудрый, хотя такой бешеный» — улыбался он про себя. Осаму думал о том, как можно жить по-другому? Как можно жить с Чуей? Как можно любить? Что вообще такое любовь? Как выстраивать отношения? Что в них обязательно должно быть? Он начал вести дневники, где выписывал все свои мысли, а затем анализировал, находя ответы на свои вопросы. Он гулял в тишине по парижским улицам, наслаждаясь атмосферой и обращая всё больше внимания на свои чувства и ощущения. Он понял, почему он делал то, что делал. Он понял, чем именно ему нравится Чуя — ему не хватает этих качеств. Ему не хватает внутренней свободы, открытого проявления себя, мечтательности, искренности. Дазай жаждал, чтобы Чуя познакомил его со своим миром и впустил его, а сам застрял в дверях и не смог. Вот в чём была проблема. На второй день Осаму отправил смс: «Привет. Ты прилетел? Всё в порядке?», но ответа не последовало. Видимо Чуе нужно ещё время. Позже он отправил ещё одно сообщение «Я всё хорошо обдумал, нам нужно поговорить», но ответа всё ещё не было и это сообщение не доставлено. «Странно? Он ведь не мог меня заблокировать? Ясно ведь дал понять, что будет ждать, пока я разберусь в себе» — подумал Дазай и набрал номер. Телефон выключен или находится вне зоны действия сети… Осаму набрал другой номер. — Ацуши, привет. Отправь мне пожалуйста номер Акико Йосано. — Здравствуйте, Дазай-сан. Сейчас. Что-то случилось? Я уже решил организационные вопросы.. — Мне по личному вопросу он нужен. Спасибо. Звонок завершился и тут же пришла смс с номером, который Дазай набрал. — Йосано-сан, здравствуйте! Когда Чуя Последний раз выходил с вами на связь? — Эм… В тот момент, когда мы разговаривали с вами, здравствуйте. — Осаму Дазай. Я не представился, да. То есть больше на связь он не выходил? — Что-то случилось? Я сейчас позвоню ему. — Спасибо. Ещё один звонок завершился. Спустя минуту Акико перезвонила. — Он недоступен. Что случилось?! — нервно спрашивала Йосано. Осаму тихо выдохнул. Его не заблокировали. Акико он бы точно блокировать не стал. Тогда что блять происходит? — Чуя в Йокогаме, он уехал домой. Не отвечал на моё сообщение, а потом второе не дошло и когда я позвонил… — Какого хрена он в Йокогаме, если вы собирались остаться в Париже ещё на несколько дней как минимум? — Хотел бы я ответить на этот вопрос, но… мне дорога жизнь. И я очень сильно переживаю за него. Первым же рейсом вылечу домой. Вы знаете, где он может быть? — Я не могу это сказать, пока вы не расскажете мне, что произошло до того, как он улетел. Дазай тяжело выдохнул, понимая безвыходность своего положения. — В двух словах… Он хотел от меня большего, чем я был готов дать. И он от этого испытывал дискомфорт. Мы повздорили… Нет, он накричал на меня, высказывая всё, что думает и чувствует. Сказал, что будет ждать, пока я разберусь в себе и уехал в закат, после чего не выходил на связь. Я думал, что ему нужно время, но когда начал пытаться с ним связаться произошло это… — Он сильно вспылил? — Достаточно, но вёл себя сдержанно. — Тогда с ним всё в порядке, можете не беспокоиться. Это не та ситуация, которая бы сильно его расшатала, были гораздо хуже. Скорее всего он замкнулся в себе и игнорирует всех. Такое бывает, ему так легче думается и живётся. — Я буду в Йокогаме через 15 часов. — Я постараюсь достать ключи от его квартиры, они должны быть у домработницы. Съездим проведаем. — Йосано-сан, спасибо вам! — Не за что, обращайтесь. Хорошего полёта и на связи. — Позвоню как приземлюсь. Осаму уже направлялся в аэропорт в ожидании долгожданной встречи. Он столько всего хотел сказать Чуе. И его не отпускала тревога за его состояние и безопасность.

***

Акико встретила его около аэропорта и пригласила сесть в машину. Ездила она на чёрном мерседесе С-класса. Осаму отправил все вещи домой с водителем и послушно сел на пассажирское сидение, пристёгиваясь. — Наверное нам уже нужно перейти на «ты?» — начала диалог Акико, выруливая с парковки на трассу. — Согласен. Ты нашла ключи? — Конечно. В крайнем случае мы бы подкупили консьержа. — посмеялась она. — Сразу скажу, что первой заходить нужно мне, потому что пока не понятно, как он отреагирует на твоё появление и что с ним происходило несколько дней. — Как скажешь. — ответил Дазай и уткнулся в окно. Скоро. Уже скоро они увидятся.

***

Они поднимались на лифте на верхний этаж в пентхаус Чуи. Акико тихо открыла дверь и они оказались внутри. Она сделала несколько шагов вперёд и почувствовала хруст стекла под каблуками. Дазай закрыл дверь и остался стоять рядом с ней. Йосано медленно проходила вперёд, осматривая квартиру. Что, чёрт возьми, здесь вообще произошло? Она махнула рукой Осаму, чтобы он шёл за ней, потому что атмосфера была крайне напряжённая. Было темно, лишь слабая подсветка освещала квартиру, тихо играла музыка. Сумки стояли в углу, дальше был склад из огромного количества коробок. На кухне стояло несколько чашек кофе. По полу были раскиданы стёкла и везде пятна краски. Она медленно открыла дверь в гостиную, откуда доносились звуки. — Чуя? — удивлённо сказала она, когда увидела, что происходит в остальной части квартиры. — О, Акико, привет! Хорошо, что ты здесь! Нам нужно кое-что организовать… Дазай стоял за ней в дверях и молча ахуевал от того, что видел. — Какого хрена, Чуя? — жёстко спросила она. — А? — Что за пиздец здесь произошёл? Это ты всё наделал? — Ну.. да. А что произошло? — не понимал Чуя. Он сидел в позе лотоса в одних трусах с листом бумаги в руках, весь перемазанный краской и кровью, с тёмными кругами и впалыми (больше, чем обычно) скулами. Вокруг него была бесконечная куча картин, испорченные вещи, весь пол залит краской, вся гостиная в перьях. Он оглядывал хаос в квартире и удивлённо хлопал глазами. А что случилось? — Ты когда последний раз ел? А спал? — Вчера перед вылетом. А спал в самолёте. Ты чего такая нервная? — Чуя, прошло несколько дней с того момента, как ты прилетел. — Да ну нет, что за приколы? — недоумевал Чуя. Она молча показала ему дату и время на своём телефоне. — Ахуеть — ответил он. — Может объяснишься? Почему ты пропал на три дня? Что с твоим телефоном? Откуда кровь? Почему разгромил квартиру? — Потому что это искусство! Потому что я — искусство! — Ты видимо совсем не в себе? — Наоборот, я живее всех живых и чувствую себя просто ахуенно! Привет, Осаму! — обратился он к Дазаю, который молча ахуевал, стоя за Акико. — Ты можешь объяснить нормально? — Акико, организуй выставку. И мне нужно будет кое-что для перформанса, сделаем его на ней. И Дазай, я переезжаю к тебе. — Чего? — одновременно спросили оба. — Либо ты сейчас объясняешься, либо я вызываю бригаду врачей и принудительно отправляю тебя в психушку. — жёстко ответила Йосано. Все понимали, что вряд ли она это сделает, но попытки получить ответы без угроз не увенчались никаким успехом. — Ладно. Проходите. Только аккуратно. Можете присесть куда-нибудь. Я сделаю чай. Аккуратно обходя хаос они присели на диван и Чуя вскоре вернулся с подносом, на котором был чайник и три чашки. Уселся на пол перед столом. — С чего бы начать… я прилетел и по дороге заказал кучу всего, — показывал рукой в сторону картин, коробок, красок и прочих мелочей. — Я чувствовал себя… странно. Меня как будто что-то тяготило и уничтожало изнутри. Я понял, что больше не могу толкать это в себе и пора отказаться от прошлого, которое меня ранило. Прожить эмоции, которые я носил в себе и… создал выставку. Не только картины, но и арт-объекты. И перфоманс. А еще я хочу свою линию одежды. Акико и Осаму внимательно слушали и пили чай, ожидая продолжения. — Почему не отвечал на телефон… — Он поднял его с пола и показал. Вдребезги разбитый с ножом внутри. — Это был один из подарков. Я избавился от них всех. Не хочу хранить то, что напоминает мне о боли. Давайте покажу картины. Они встали и подошли с ним к «выставке». На полу лежали полотна, ботинки, джинсы, стояла коробка с вещами. Каждая деталь вызывала трепет в душе. — Так выглядят мои эмоции. Искусство — это моя душа. — Это капли крови на некоторых картинах? — спросила Акико. — Не специально. Я порезался осколками, когда хотел их использовать в работе — указывая на одно из полотен — Не особо обратил на это внимание и случайно капнуло где-то. Не было у меня в планах вскрываться, я же не больной. Просто неаккуратно взял. — спокойно отвечал Чуя. — Так а что с квартирой? — Я хочу начать новую жизнь с чистого листа. Здесь жить уже не хочу. Думаю, её нужно будет привести в порядок и сдать. Ну либо сделать арт-объектом — пожимал плечами Чуя. Дазай внимательно слушал каждое его слово и смотрел на браслет, испачканный кровью. — Это бесподобно красиво и очень чувственно. И сама атмосфера, как это выглядит сейчас… Приглашу фотографа, чтобы он отснял кадры, разместим их тоже на выставке. И тебе нужно будет подписать все шедевры, но позже. — сказала Йосано — Осаму? Скажешь что-нибудь? — Я в ахуе. Чуя звонко рассмеялся и бросился ему на шею, обнимая. — А тебе надо помыть рот с мылом, Осаму! — продолжая смеяться сказал он. — Домой меня заберешь? — А у меня выбор есть? — смеялся в ответ Дазай. — Ну вообще да. Ты определился, чего хочешь от себя, от меня, от жизни? Если твой выбор не быть со мной, то это тоже окей, но если да… — Да. Как ты вообще мог подумать, что я откажусь от такого приключения, как ты. Мне теперь называть тебя «искусство»? — Было бы неплохо. — подмигнул Чуя. — У тебя большая квартира? Там хватит места для такого огромного шедевра как я? — Выкупим вторую и сломаем стену, если потребуется… Ладно. Дуй в душ отмывать краску и кровь. Обработаем раны, накормим тебя и соберешь нужные вещи, договорились? — Уже бегу! Развлекайтесь. — ответил Чуя и ушёл в ванную. Акико и Осаму стояли и смотрели на результат работы Чуи и хаос, который был вокруг. — Это пиздец. — Полностью согласен. — Ты точно с ним справишься? Ещё не поздно сбежать. Нарисует вторую выставку… — Точно. Я искал такого человека всю свою жизнь. А ещё у меня есть идея, куда направить бесконечный поток его эмоций и творческой энергии. Я сам хотел предложить съехаться, но протупил. Как обычно, в общем. За это он и злился. — Ладно, тогда оставляю его на тебя. Мне нужно как можно скорее начать заниматься работой, потому что как видишь… её теперь много. Передай ему от меня хорошего дня. Я поеду. — Хорошо. Акико аккуратно обошла шедевры и направилась к выходу, закрывая за собой дверь. Чуя вскоре вышел из ванной с полотенцем на бёдрах и пошёл на кухню, где была вторая аптечка. Осаму последовал за ним. Он аккуратно залил перекисью царапины и заклеил плотными пластырями. — Какие тебе нужны вещи с собой? — Никакие. — В смысле? Ты поедешь в одном полотенце? Или без него вообще? — Я хочу купить всё новое. И мне нужен контакт твоего стилиста. — Ладно, но давай ты возьмёшь хотя бы что-нибудь на первое время? Наверняка у тебя есть вещи, которые ты обожаешь. Я пока выберу, что заказать нам на завтрак. — Хорошо… занудный Осаму. — Чуя удалился в спальню и подозрительно притих. Дазай прошёл в комнату и увидел умилительную картину — рыжая бестия просто вырубилась. Ещё бы, не спать несколько суток. Он лёг рядом и слушал тихое милое сопение.