Далтон

Далтон Эпизод 18: Прыжки через препятствия

***

Меня зовут Курт. Недавно я перевелся в Академию Далтон. Я влюбился в парня по имени Блейн, и впервые в жизни… меня полюбили в ответ. Но все еще так далеко от завершения. Танцы вместе на сцене… объятия друг друга во время фейерверков… поцелуи в Новый год… Но пришло время спуститься с этого облака. И похоже, что мой отец встретит нас, когда мы приземлимся.

***

      Блейн и Курт сидели на диване в гостиной: первый — положив руки на колени, второй — скрестив ноги и откинувшись назад, положив руку на лицо. Берт сидел напротив них, наклонившись вперед и упершись локтями в колени. Кэрол сидела на мягкой подставке между ними и смотрела на них обоих. Финн сидел в проходе на кухню, поглощая огромный сэндвич и делая вид, что не обращает на него внимания.       Берт, не мигая, смотрел прямо на них, а Курт барабанил ногтями по подлокотнику дивана, выжидательно глядя на отца. Блейн оставался неподвижным и внимательным, ожидая, пока Кэрол с опаской смотрела на них всех.       После долгого молчания Курт наконец спросил:       — …о чем нам нужно поговорить?       Финн высунул шею из кухни, откинув стул так, что он теперь балансировал на задних ножках.       Помолчав, Курт добавил:       — Может, Логан сказал тебе что-то еще, кроме оценок? Потому что я не думаю, что тебе нужен здесь Блейн, если дело только в этом.       — Нет, Блейн должен остаться, — окончательно заявил Берт.       Кэрол с опаской посмотрела на них всех. Блейн слегка взглянул на Курта, который на мгновение встретил его взгляд, после чего оба снова повернулись к Берту.       — Сейчас я задам вам двоим несколько вопросов, и я хочу, чтобы вы ответили на них правдой, — сказал Берт, глядя на сына и Блейна. — И я говорю серьезно. Потому что вы оба знаете, что у меня нет четкого представления о том, что происходит, пока Курт в школе-интернате, с кем он и чем занимается. Мне нужна правда, и когда вы мне ответите, лучше, чтобы это была правда, иначе будут проблемы.       Курт моргнул и медленно кивнул. Блейн согласился, полностью понимая это. Кончики пальцев Курта упирались в костяшки его пальцев на диване, казалось, что они попали туда совершенно случайно, но ни один из них не сделал и шага, чтобы убрать это прикосновение.       Берт еще мгновение изучал их обоих, а затем наклонился вперед, приглашая их подойти ближе, как делают, когда собираются открыть секрет. Оба посмотрели друг на друга, немного озадаченные, но тоже наклонились вперед, и Кэрол сделала то же самое. Финн наклонился еще дальше и стал смотреть на них, пытаясь расслышать.       Берт сказал:       — В Нью-Йорке была вечеринка? Большая?       Оба кивнули.       — Это была… дикая вечеринка? Там была выпивка?       Курт заколебался, взглянув на Блейна, но Блейн кивнул.       — Да.       До него начал медленно доходить смысл сказанного Логаном.       Берт посмотрел на сына.       — Тебе предлагали что-нибудь?       — Да, — сглотнул Курт.       — Ты пил?       — Нет, — сказал Курт, глядя на отца прямо, с уверенностью в голосе.       Берт посмотрел на Блейна. Блейн ответил:       — Не пил.       — А ты ему предлагал?       — Нет, — тихо сказал Блейн.       — Я сказал ему, что не могу пить, — тут же добавил Курт. — Он сказал остальным не давать мне.       Берт слегка кивнул и осторожно протянул руку к сыну, приказывая ему помолчать немного и сказать, что не надо продолжать. Курт слегка откинулся на спинку кресла, но остался рядом, когда отец снова перевел взгляд на Блейна.       — Ваше общежитие. Вы, мальчики, часто попадаете в неприятности?       Пауза. Оба смотрели друг на друга, не зная, как отнестись к этому вопросу. Берт добавил:       — Я имею в виду серьезные неприятности — вас отправляют к декану?       Курт побледнел, вспомнив кабинет Рэмси. Блейн закрыл глаза и выдохнул.       — …да.       — Как часто?       — Не скажу точно, но время от времени, — ответил Блейн.       — Что-нибудь из этого вошло в ваши постоянные записи?       — Нет, — сразу же ответил Блейн.       Ничто и никогда не попадало в личное дело Виндзоров. Шалости часто были морально безобидными (если не физически) или объяснялись соперничеством факультетов. Они следили за тем, чтобы только те, кто совершал поступки, достойные отстранения от занятий (проникновение в запрещенные места, выход за пределы кампуса без разрешения, нанесение серьезного ущерба имуществу), были достаточно влиятельны, чтобы сдержать атаку силой своего влияния, если наступит горячая пора. Близнецы были тому ярким примером.       Но главная причина заключалась в том, что они следили за тем, чтобы никогда не было достаточно доказательств для нанесения удара. Никогда. Даже Стюарты и Ганноверы придерживались этих неофициальных кодексов. Это была единственная причина, по которой ад не обрушился на факультеты со стороны администрации.       Берт медленно кивнул. После минутной паузы он прямо посмотрел на Блейна.       — Ты встречаешься с моим сыном, Блейн?       Все тело Курта напряглось, а глаза Кэрол расширились и уставились на мужа. Финн откинулся назад настолько, что был на грани падения.       Блейн напрягся лишь слегка, но ни на секунду не прерывал зрительного контакта с Бертом. Когда он наконец отвернулся, то посмотрел на Курта, который смотрел на него с эмоцией, которой люди еще не придумали названия, — с огромным опасением, смешанным с ужасом, а затем с надеждой.       А потом он просто положил свою руку поверх руки Курта на диване, и теплые пальцы сплелись вместе. Затем он обернулся к отцу и с небольшой улыбкой, очень осторожно сказал:       — Если быть до конца честным, мистер Хаммел… с его и вашего разрешения… я бы очень, очень хотел. Кэрол улыбалась, почти не контролируя себя. Ее руки сжались в кулаки, когда она увидела совершенно ошеломленное выражение на лице Курта, глаза которого загорелись от слов Блейна. Финн, потрясенный, откинулся назад настолько, что равновесие подвело его, и он — и стул — с грохотом упали. Все на мгновение переглянулись, но он вскочил на ноги, побагровев.       — Я в порядке! Я в порядке! — он отряхнулся.       У Курта перехватило дыхание, когда Блейн недоверчиво повернулся к нему. Крепко сжимая его руку, он быстро повернулся к отцу:       — Да! Я говорю «да», — добавил он Блейну, а затем отцу, — я говорю «да», и точка.       Озадаченный, ожидающий взгляд Курта и то, как он вцепился в руку Блейна, почти заставили Берта улыбнуться.       — Так, Курт, подожди минутку…       Курт замялся, выглядя так, словно собирался рассердиться.       — Папа, что бы ни сказал тебе Логан…!       — Ладно, успокойся, — решительно сказал Берт, удерживая свободную руку, которая размахивала. — Успокойся. Дай мне сказать, хорошо?       Курт немного откинулся назад, держа свою руку и руку Блейна вместе. Другой парень положил свою руку поверх их, чтобы успокоить его.       Берт вздохнул.       — По правде говоря, Курт, мне не нужно было спрашивать. Ты… сам дал понять, как ты относишься к Блейну. И если честно, после того, что случилось в Маккинли, ты так быстро переехал в Далтон, и мы не знали, как ты с этим справишься. Мы с Кэрол волновались, а поскольку мы так долго тебя не видели, то, когда мы снова увидели тебя, разница была очевидна.       — И на фестивале ты выглядел замечательно, Курт, ты выглядел таким… счастливым, — сказала Кэрол, сияя. Она взглянула на Блейна. — Особенно после того, как ты вернулся из общежития.       Как ни рад он был услышать этот предвестник одобрения, Курту захотелось умереть прямо на месте при последнем слове. Блейн пытался — и очень неудачно — перестать улыбаться. Но Берт повернулся к Блейну со взглядом, в котором читалась серьезная нотка.       — Послушайте, я не знаю, что этот Логан задумал для вас обоих. Он нарисовал для нас чертовски интересную картину. Но если большая часть того, что он говорит, правда, то я тоже не могу просто отмахнуться от этого, — Берт посмотрел на Курта и снова на Блейна. — Я доверяю Курту, и если он доверяет тебе, значит, так тому и быть. Но если с моим сыном что-нибудь случится, Блейн, если я услышу, что он хоть раз заплакал из-за чего-нибудь…       — Поверьте, сэр, если с вашим сыном что-нибудь случится в мое дежурство, я представлю себя перед вами, чтобы в меня стреляли, — сказал Блейн с небольшой улыбкой.       — Пап… — начал Курт, бросив на Блейна косой взгляд, но его отец покачал головой.       — Я отправил тебя туда не для того, чтобы тебя исключили, — окончательно заявил Берт. — Я люблю тебя, ты это знаешь, и я просто выполняю свою работу как твой отец, а это значит, что у тебя есть будущее. Меня устраивает то, что делает тебя счастливым, но если ты не пройдешь аттестацию, то переедешь в Стюарт.       Курт побледнел. Его отец смягчился.       — Я знаю, что ты справишься. Ты всегда был способен сделать все, что задумал, — ты такой, какой есть. Когда ты сказал, что возьмешь ту высокую ноту в песне, которую хотел, ты боролся за это и сделал это. Теперь это все, и я знаю, что ты сделаешь это снова.       Берт посмотрел на Блейна.       — Блейн, хотя я в принципе согласен на эти… отношения, позволь мне прояснить одну вещь: мне все равно, на какой базе ты себя считаешь — сейчас есть только две стороны поля: Ты жив и я тебя выслежу, если ты заведешь Курта слишком далеко. Понял?       Покраснев, Курт бросил на отца недоверчивый взгляд. Блейн напустил на себя всю мнимую серьезность, на которую только был способен в этот момент, и ответил:       — Понял, сэр.       Курт со стоном опустил лицо на ладони, а Кэрол подавила смех.       — Подождите… значит, мы не против всего этого, верно? — сказал Финн, выглянув из проема и нахмурив брови. Он увидел, как Курт повернулся к нему с выражением, которое он уже однажды видел — когда сомневался в целесообразности полета трехсот живых голубей на свадьбу. Он нахмурился в ответ. — Я просто хотел убедиться!       — Все в порядке, Финн, — сказала ему Кэрол, а затем улыбнулась Курту и похлопала его по колену. Она прошептала ему. — Мы очень рады за тебя, — она взглянула на Блейна и кивнула, а солист ответил ей небольшой улыбкой.       Берт с укором прочистил горло.       — Хорошо. Итак… это все. Курт, оставайся здесь, нам нужно еще кое-что… доделать. Блейн, тебе лучше вернуться домой…       — Курт, увидимся завтра в общежитии, — сказал Блейн, ободряюще сжав его руки, когда получил от Курта выражение «ты собираешься оставить меня здесь?». Он слегка рассмеялся. -Все будет хорошо. Все будет хорошо. Увидимся завтра».       Курт бросил на него взгляд, но принял маленькое, невероятно целомудренное объятие, которое было всем, что Блейн мог дать ему, находясь рядом с Бертом. Блейн повернулся к родителям:       — Спасибо, мистер Хаммел, миссис Хаммел. Увидимся.       — Увидимся, Блейн, — сказала Кэрол, сияя. Финн неловко кивнул ему, и Блейн кивнул в ответ, не совсем понимая, как ему ответить, но в последний раз улыбнулся Курту, прежде чем выйти за дверь. Курт обернулся к отцу, тот глубоко вздохнул и начал:       — Ладно, я знаю, что ты все это знаешь, но я просто хочу обсудить это с тобой прямо сейчас… — и Курт со стоном опустился на диван.

***

      — Что случилось? — спросил Дэвид, когда Блейн наконец вышел из машины и направился к «Порше». Дэвид все еще находился в машине, а Уэс и Дуайт прислонились к ней снаружи, ожидая. Из динамиков Импалы звучала песня «Back in Black». Блейн выглядел спокойным, когда подошел к ним.       — Все прошло хорошо? — с надеждой спросил Уэс.       — Я жив — это о многом говорит, когда у защищающего твоего парня отца есть дробовик, — усмехнулся Блейн.       — Погоди, так теперь все официально? — спросил Дуайт, следуя за Блейном, пока префект и Уэс готовились сесть в машину. — Ты и Курт, я имею в виду?       — Очевидно, да, — улыбнулся Блейн, открывая дверь со стороны пассажира, опередив Уэса и получив в ответ укоризненный взгляд от другого парня. — Курт согласился, а его родители… вроде как одобрили вскоре после этого.       — Ты в ударе, — усмехнулся Дэвид.       — Хотя мы все еще в некотором замешательстве, — ответил Блейн, садясь. — Логан, судя по всему, нарушал правила.       — Какие правила? — спросил Уэс, садясь на заднее сиденье.       — Те, по которым никогда не должно быть никаких доказательств и никто не должен ничего говорить. Он рассказал родителям Курта о вечеринке близнецов и о том, какой Виндзор сумасшедший. Они не собираются сообщать администрации, но отец Курта говорит, что если он не пройдет аттестацию новых учеников, то его переведут в Стюарт.       От ругательств, вылетавших из уст ребят, моряки могли бы покраснеть. Уэс выглядел так, словно собирался взорваться, поэтому Блейн добавил:       — Ладно, успокойся, успокойся. Родители Курта были не против. Я сказал им, что ничего не попадет в постоянную базу данных.       — Чертовски верно, — пробормотал Дэвид. — Или мы все поцелуем Лигу плюща на прощание.       — Я не хочу войны со Стюартом, — предупредил Блейн. — Я знаю, что Близнецы должны были догадаться — это единственная причина, по которой они сбежали отсюда так быстро. Я задержу их, когда мы вернемся в Далтон.       — Какого черта, Блейн… Логан сделал первый выстрел! — ответил Дуайт. — Никто никогда не рассказывает! Никогда! Даже Стюарт и Гановер знают об этом! Боже, разве ты не говорил мне, что до того, как Джастин возглавил Ганновер, у него были такие же проблемы, как у Стюарта и Виндзора? Та большая неразбериха с…       — Дуайт, просто… просто возвращайся в свою машину, хорошо? Мы поговорим об этом в общежитии, — Блейн вздохнул и сел обратно. Охотник нахмурился и, повернувшись, направился к своей Импале, явно раздосадованный. Блейну было удивительно, как далеко он зашел, учитывая, что Дуайт не одобрял присутствие Курта в Виндзоре.       Когда Дэвид заводил «Порше», Блейн добавил:       — Логан действительно давит на меня.       — Если ты ищешь людей, которые помешают тебе дать сдачи, то ты не в той машине, — ответил Уэс.       — Я не могу сейчас сопротивляться — мне нужно беспокоиться о Курте. На этот раз Логан хорошо нас отделал. Если я не найду способ обуздать Мердока, а, скажем прямо, он единственный, кто может реально снизить баллы Курта, Курт окажется в Стюарте. Я этого не хочу.       — Мы найдем способ, — заверил его Дэвид. — Мы сделали это для Дуайта.       — Не напоминай мне, — Уэс опустил голову на руки, а затем посмотрел на Импалу, преследовавшую их. — Я больше никогда не хочу приглашать экзорциста. И все те вещи, которые он заставил нас сделать, прежде чем пустить в свою комнату, — теперь я ненавижу чеснок.       — Да? А ведь это не ты совершил ошибку, спросив, для чего нужно свиное сердце, — ответил Дэвид.       Блейн покачал головой.       — А день был ветреный, и Чарли запретил ветряные колокольчики в Виндзоре вскоре после этого, так как Дуайт продолжал кричать о присутствии демонов.

***

      На следующий день Курт приехал в университетский городок на своем «Навигаторе», в котором не было места для пассажиров из-за невероятного количества вещей, которые ему пришлось взять с собой, — большинство из них были привезены из поездки в Нью-Йорк и рождественские подарки. В отличие от первого раза, когда он приехал в школу, когда у него было чувство неуверенности, он почувствовал почти облегчение, снова увидев сады и архитектуру Далтона.       Возможно, это было связано с тем, что в доме царило напряжение после того, как Берт усадил его за стол и провел долгожданный и долгожданный «разговор». Финн эвакуировался из дома в рекордные сроки. Присутствие и участие Кэрол только усугубило неловкость во время разговора, но Курт тем не менее был благодарен за то, что им пришлось затронуть эту тему, пусть и совершенно ненужную.       Еще на подходе к воротам он заметил толпу молодых женщин, с надеждой заглядывающих во двор, сжимающих в руках глянцевые фотографии, блокноты и ручки, вытягивающих шеи и напрягающихся, чтобы заглянуть за решетку. Войдя в кампус, Курт увидел, кого они все, судя по всему, ждали.       Проходя мимо молодого человека в серой рубашке, пиджаке и чистых джинсах, с зачесанными назад волосами и улыбкой, он разговаривал с немногочисленными девушками, которых пустили внутрь, и что-то записывал в их блокноты. Курт наконец узнал его, когда он улыбнулся одной из них той самой улыбкой, которую видел раньше.       Это был Джулиан Ларсон, молодой актер, снимавшийся в телешоу и паре фильмов. Узнав его, Курт чуть не врезался в комнатное растение и остановился, когда понял, что изумленно смотрит на него. Что он вообще здесь делает?       Странно, но Джулиан вдруг поднял голову, словно почувствовав, что на него кто-то смотрит. Он увидел остановившийся «Навигатор» и разглядел Курта через лобовое стекло. И одарил его самой маленькой, понимающей чеширской улыбкой, удивительно напоминающей улыбку Близнецов.       Обескураженный, Курт поехал дальше в Виндзор. Зайдя в свое общежитие, он обнаружил одну из причин, по которой скучал.       Когда в Виндзоре было так много Соловьев, нередко можно было услышать, как люди время от времени начинают петь. Однажды Дэвид начал петь Кэтрин по телефону такую потрясающую песню «Kiss from a Rose», что остальные Соловьи подбежали к нему и стали подпевать (позже выяснилось, что Кэтрин плакала). С тех пор как люди узнали, что Рид может петь сольно, они поощряли это, подпевая ему, а однажды он надел наушники и подпевал «It Takes Two» из «Лака для волос» (Рид тоже плакал).       Сегодняшний день ничем не отличался от других.       Когда Курт затаскивал свой багаж в двери, другие Виндзоры, как и он, все еще устраивались на своих местах. И тут он услышал, как, пока все продолжали заселяться и веселиться, Дэвид начал мелодию сверху. На самом деле он не пел никаких слов — это была гармония. Это была знакомая, запоминающаяся мелодия, и после того как он начал первую строчку, Уэс присоединился ко второй, используя ту же самую мелодию без слов, просто создавая звук и гармонию.       Другие Соловьи, на первом этаже, смотрели наверх, а те, кто был наверху, начинали ухмыляться. В следующем проходе все они начали присоединяться к мелодии, создавая плавную синхронизацию.       И только после того, как несколько Соловьев начали бить в такт музыке, он понял, что они «поют» — Виндзор зазвучал эхом «Trashin' The Camp».       Близнецы с бельэтажа присоединились к мелодии моста, прищелкивая пальцами в такт, и вскоре весь Виндзор зазвенел. Рид кружился по залу второго этажа, радостно подпевая вместе с остальными.       Остальные ребята из Виндзора ухмылялись, слушая и подпевая Соловьям, которые продолжали петь. Курт начал ухмыляться, когда Виндзорские заговорщики заметили его и ухмыльнулись, предлагая ему присоединиться. Курт рассмеялся и покачал головой, но Рид схватил его за руку и потянул за собой.       Мальчики пели, а Виндзор раскачивался в такт, название песни было как нельзя кстати, ведь ребята стремились вернуться в лагерь и подготовиться к новым событиям. Когда песня стихла, раздались аплодисменты и смех, а Виндзорские Соловьи снова разделились на группы, чтобы вернуться к своим делам.       Курт повернулся, когда рука неожиданно обхватила его за талию, и встретился взглядом с улыбающимися глазами Блейна.       — С возвращением, — сказал префект.       — Будем надеяться, что я останусь, — улыбнулся Курт. Он положил свою руку на руку Блейна. Близнецы синхронно ухмыльнулись.       — Вау, не прошло и пары дней, а вы двое уже занимаетесь КПК в коридорах, — драматично вздохнул Эван.       — Тебе должно быть стыдно, Блейн! — с насмешкой сказал Итан. — Ты же знаешь, что подобные проявления запрещены!       — В учебных корпусах и на открытых площадках? Да. Но я не читал ничего о том, что все это запрещено в правилах дома Виндзоров, — Блейн усмехнулся и притянул Курта чуть ближе, чтобы остальные заметили это и захихикали. Контртенор побагровел и на мгновение отстранился от него, но руки так и остались вместе.       — Ты префект, ты и устанавливай правила! — заметил Рид, ухмыляясь.       — Возможно, я решил специально не соблюдать некоторые из них, — признался Блейн, улыбаясь Курту.       — Очень смешно, — ответил Курт, приподняв изящную бровь. — Давайте не будем втягивать меня в еще большие неприятности, чем те, в которых я уже нахожусь. Я хотел бы напомнить вам всем, что большая часть причин, по которым я отстаю в работе, заключается в том, что из-за вас всех практически невозможно сосредоточиться больше чем на час, — он подхватил свою сумку и чемодан и направился в свою комнату. Остальные, что вполне предсказуемо, последовали за ним.       — И это обещает стать еще более утомительным! — добавил Курт на ходу. — Что происходит? Школу используют как декорацию или что-то в этом роде?       Рид выглядел озадаченным, когда шел рядом с ним, пытаясь помочь ему тащить сумку, но Курт отмахнулся от него рукой, не желая, чтобы он порезался о бейджики.       — Что ты имеешь в виду?       — Джулиан Ларсон во дворе! — Курт показал жестом. — Ну, знаешь, парень, который играет Гранта в сериале «Что-то повредилось»?       Близнецы выглядели растерянными. Эван моргнул.       — О, так Джулиан вернулся? Я думал, его исключили.       — Он ходит сюда? — Курт посмотрел на них в замешательстве.       — Да, — кивнул Итан, став немного серьезнее, когда они остановились возле комнаты Курта. — И он один из подручных Логана. Так что берегись его.       При этом имени Курт внезапно обернулся, сузив глаза. Он прошел мимо Блейна и направился к Близнецам.       — Думаю, у кого будут проблемы, так это у Логана. Где он? Нам с ним нужно поговорить о том, о чем мы уже давно не говорили.       При звуке его голоса Рид бросил на Блейна многозначительный взгляд, и Блейн тут же двинулся вперед, осторожно отодвинув Курта. Дуайт, выглядывая из своего засыпанного солью дверного проема, слегка приподнял распылитель.       — …Я снова чувствую зло.       — Да, — ответил Курт тем же жестким тоном. Он обернулся к Близнецам. — Он в Стюарте?       — Курт… ладно… успокойся, — Блейн потянул его обратно к дверному проему, который Рид уже открыл. — Это ты сказал, что не хочешь больше ввязываться в неприятности, и для начала, затеяв драку с префектом Стюартов, ты в нее ввяжешься.       Курт раздраженно огрызнулся:       — Пожалуйста, Блейн, сделай мне одолжение и сбрось свою напускную добродетель — мы оба знаем, что когда Логан втянул в это моих родителей, он перешел черту.       — Перешел, и поверь мне, когда — не если, а когда — у меня будет возможность, я его придушу. Я даже не дам тебе преимущества добраться до него первым, — но Блейн положил руку на руку Курта. — Но сейчас мы оба в беде. Если я не заставлю тебя сосредоточиться на оценке и Мердоку удастся на тебя выйти, я не только потеряю тебя в доме моего гнусного бывшего, но и твой отец убьет меня. Ты понимаешь, к чему я веду?       — Твой бывший — зануда, надо отдать тебе должное… — Курт вздохнул, покачал головой и вошел в свою комнату… и остановился.       Рид стоял посреди общей зоны, широко улыбаясь и раскрыв объятия.       — Что скажешь?       Комната была заново отделана. Хотя она сохранила главные черты старинной красоты, которой так славился Виндзор, и даже несмотря на то, что половина комнаты Рида была застелена мягкими вещами, Курт не мог не восхититься переменами. Все было выполнено в белом цвете, с большой деликатностью использованы бледные тона голубого, а ткань в комнате сверкала серебром.       — Что случилось? — спросил Дуайт, просовывая голову внутрь и хмурясь. — Похоже на пентхаус! Он пушистый и облачный!       — Извини, если моя эстетика раздражает твое стремление к «Похоронам семейки Аддамс», — пробормотал Рид, выглядя уязвленным.       — Выглядит отлично, Рид, не слушай Дуайта, — Курт бросил взгляд на спиритуалиста, а затем подошел к своему другу и обнял его. — Значит, та, что набита до отказа, — это твоя сторона? — он огляделся. — Хотя она… выглядит немного меньше, чем раньше, — он моргнул и понял, что это такое. Третья зона, где должна была находиться еще одна кровать, была отгорожена большими резными панелями. — …Это вообще разрешено?       — Нам дают свободу действий в наших комнатах до тех пор, пока мы можем оплатить любой ущерб и реставрацию, — пожал плечами Блейн, уже понимая, что происходит.       — Да, да, — усмехнулся Рид, направляясь к перегородке. — Я помню, что у нас с тобой было взаимопонимание. Насчет моего шкафа, — и он толкнул перегородку, открывая ее.       Потребовалось несколько мгновений ошеломленного взгляда на то, что могло быть модной Валгаллой, прежде чем Блейн наконец улыбнулся с большим терпением и взял Курта за локоть.       — Давай присядем…       — Но… — Курт не мог перестать смотреть, а Рид хихикал за полкой, пытаясь удержаться в вертикальном положении и чуть не сбив декоративный колокольчик.       — Пойдем… пойдем, надо распаковать вещи… — Блейн терпеливо оторвал пальцы Курта от перегородки и с улыбкой на лице повел его прочь.       — Но…!       — Курт, — Блейн одарил его улыбкой, которая обычно доводила Курта до бешенства. Наконец Курт отвернулся от этого зрелища и позволил увести себя.       В Виндзоре снова стало нормально.

***

      — Думаю, вы все знаете, почему мы созвали эту встречу, — начал Эван.       — Без Блейна… — добавил Итан.       Дэвид и Уэс, а также Дуайт и Рид сидели в гостиной в комнате Близнецов. Прошло два неустанных дня с тех пор, как Курт вернулся в Виндзор, а завтра предстояли экзамены на оценку.       Все жители Виндзора старались сделать все, что могли. Конечно, они продолжали забрасывать Курта чашками с утренним кофе (это оставалось одним из их любимых занятий, потому что никто не реагировал так яростно, как Курт, если судить по летящим чашкам). Но они старались немного сбавить обороты. За это время Дрю почти не выбивал дверные ручки.       Близнецы сократили свои обстрелы коридора, а если и решали пострелять по жильцам пейнтбольными шариками, то всегда обходили стороной одну дверь в коридоре. Неудивительно, что Рид часто укрывался в комнате, которую теперь делил со своим другом.       Блейн, Дэвид и Уэс работали с Куртом, пытаясь помочь ему наверстать упущенное, стараясь вспомнить, какими на самом деле были оценки с тех пор, как они в последний раз помогали кому-то пройти через это. И это при том, что Дуайт был совершенно бесполезен в этих вопросах — он их почти не помнил. Проведя Курта через экзаменационный материал, который не имел абсолютно никакого отношения к мифологии и американской истории, а больше к тому, почему символы защиты должны быть вытатуированы на коже, Виндзорская триада вывела Дуайта из комнаты и велела ему пойти «очистить» что-нибудь и заняться делом.       Через пару дней, когда контртенор готовился к очередной страшной учебной сессии, Блейн отправился в Южный и Главный, чтобы разыскать старые версии оценочных экзаменов и узнать, как обстоят дела с новыми.       Таким образом, заговорщики — Дэвид, Уэс, Дуайт и Рид — остались в комнате Близнецов, замышляя, как они всегда делали, когда в Далтоне возникали беспорядки, которые они сами не провоцировали. Это было выгодно обеим сторонам — Курт мог заниматься без атмосферы столпотворения, а заговорщики — разрабатывать свои боевые планы.       — Ладно, Логан, возможно, нарушил правила, — нахмурившись, сказал Дэвид, вернувшись к теме, которую они не затрагивали последние два дня. — Но Блейн не хочет, чтобы мы начинали войну. До сих пор все было тихо, и я, пожалуй, вынужден согласиться. Если мы начнем что-то делать сейчас, то потеряем Курта и будем вынуждены терпеть самый мелодраматичный плейлист Блейна, — он сел. — И я говорю не о плейлисте «Я-мисс-Курт», а о прошлогоднем. Тот, что сразу после Логана.       Уэс покачал головой.       — Я и не знал, что в мире существует столько актуальных песен. Никогда.       — Ты не можешь винить его за это, — мягко сказал Рид. — И я тоже не виню вас, ребята, за то, что вы ворвались туда. Клянусь, я увидел красный цвет, когда впервые увидел синяк на руке Блейна!       — Ладно, это… — сказал Эван, прежде чем Уэс и Дэвид успели сердито договориться. Итан жестом призвал их к тишине, наклонившись вперед с того места, где он сидел со своим братом. — Давайте перейдем к делу.       — Блейн говорит, что нет… — начал Эван.       — Но мы можем сказать «да», — закончил Итан.       — Кто это — мы? — Дуайт поднял бровь.       — Все мы, — спокойно ответил Эван. — Блейн исполняет обязанности префекта, пока Чез отсутствует. Он вернется в любое время на этой неделе.       — А пока его нет, — холодно сказал Итан, — маленький компас добродетели Блейна, над демонтажем которого мы, кстати, работаем, все равно будет указывать на «давайте сохранять спокойствие». Готов поспорить, что если бы на нем не лежала ответственность заботиться о нас, Виндзоре и Курте одновременно, он бы возглавил это движение.       — То есть мы сделаем это за него? — Уэс уставился на него.       — Мы не можем позволить Логану выйти из этого положения невредимым, — нахмурившись, ответил Итан. — Мы пошли за ним, помнишь? Он был совершенно непримирим! Он сказал, что всего лишь пытался помочь Курту, потому что «Виндзор — не лучшее место для новичка в Далтоне».       — А Стюарт, Страна Давления, пока ты не сорвешься, подходит? — ответил Уэс.       — Говорю вам, если мы хотим, чтобы новички жили долго, Ганновер — самое подходящее место, — пробормотал Дуайт. — Мы выкорчуем их, когда они немного подрастут. Уэс же выжил.       Но Соловей покачал головой.       — Если бы ты знал то, что я знаю о Гановере…       — Что? — Дуайт моргнул.       — Не могу сказать. Правила гласят, что нельзя. В Ганновере просто немного строже, вот и все. Швейцария, помнишь?       Эван щелкнул пальцами, привлекая всеобщее внимание.       — Эй! Давайте, ребята. Мир или не мир, но мы должны решить вопрос с Логаном. Отправьте ему сообщение.       — Виндзоры не станут, категорически не станут, если Стюарты будут делать все, что им заблагорассудится, — кивнул Итан. — Так что мы разработали план.       Все наклонились ближе. Рид уставился на него, широко раскрыв глаза.       — Какой… план?       — Очень интересный. И мы позвали вас, ребята, потому что у вас есть влияние и возможности. Если все обернется плохо, у нас будут большие проблемы! — Эван дрожал от волнения и едва мог усидеть на месте, а его близнец был поражен не меньше.       Дуайт сузил глаза, глядя на их волнение по поводу того, что казалось планом, равным по масштабам захвату Звезды Смерти.       — Это план близкой смерти?       — Можно сказать, что это почти академическая смерть, — задумчиво произнес Итан. — Мы ведь говорим об отчислении, исключении… обо всех этих неприятных пристрастиях.       — Значит, речь идет о взломе и проникновении, — начал Дэвид.       — Именно так, дорогой Шляпник, — близнецы ухмыльнулись. — Мы собираемся проникнуть в Красный замок.       Рид был озадачен чуть меньше, чем Дуайт. Это объяснялось только опытом.       — Вы уже делали это раньше. Вы и раньше их там разыгрывали, и у вас было несколько довольно близких к этому шагов. …Я даже не знаю, как вам удалось пронести в Стюарт столько разноцветных пластиковых шариков…       — О нет. На этот раз мы хотим чего-то грандиозного. Настоящее… перо в нашей шляпе, надо сказать, — Эван усмехнулся.       — Это будет нарушением правила между факультетами, но… если Логан знает, что для него хорошо, он не возьмет с нас ничего, — мрачно сказал Итан. — Он поймет, когда узнает, что мы собираемся сделать.       — Что мы собираемся делать? — подозрительно спросил Дуайт.       Близнецы усмехнулись, их чеширские улыбки стали еще более выразительными.       — Мы… собираемся украсть Паваротти.

***

      Тем поздним вечером Блейн закрыл дверь, и Курт поднялся с дивана в своей комнате в общежитии, выглядя глубоко уставшим. Все сияние его кожи исчезло, и это само по себе было поразительно. Префект сразу же забеспокоился.       — Курт, сколько часов ты спал?       Тот, казалось, уделил этому вопросу гораздо больше внимания, чем можно было предположить.       — …считая вчерашний день?       — Я знаю, что ты стараешься сдать экзамен, но это не повод так поступать с собой, — Блейн сел рядом с ним, отодвинув блокнот в его руках. — Как бы я ни хотел, чтобы ты сдал этот нелепый предмет, я не хочу, чтобы ты упал в обморок на середине пути.       — Пожалуйста, я скорее упаду в обморок и откажусь от премии «Тони», чем позволю этому людоеду, профессору литературы, взять надо мной верх — теперь это перешло в личную плоскость, — Курт сузил глаза. — …Ладно, может, и не «Тони», ты вырвешь его из моих холодных мертвых рук. Но ты понимаешь, о чем я.       — Понимаю, — улыбнулся Блейн. — Только не дави слишком сильно, ладно? Ради тебя и меня — я очень беспокоюсь о навыках твоего отца в стрельбе из дробовика.       — Кстати, спасибо, что оставил меня там одного — «Разговор» был такой удобной дискуссией, — проворчал Курт, и в его тоне прозвучал сарказм.       — Эй, если тебе было некомфортно, я бы получил вдвое больше, если бы остался. Я должен был провести разговор с Шейном в одиночку, а ты не знаешь, что такое неловкость, пока не сделаешь этого. Мне пришлось покинуть корабль.       Курт слегка рассмеялся.       — Наверное, — он вздохнул и прислонился к Блейну, который обнял его за талию. Через мгновение Блейн пробормотал:       — …спасибо.       — За что? — Курт моргнул.       — За то, что сказал «да».       Курт покраснел и посмотрел в сторону окна.       — Ты так говоришь, будто мы оба не знали, что это случится… — он слегка улыбнулся. — Когда ты спел мне «Твою песню», я согласился без твоей просьбы, знаешь ли.       Блейн тоже слегка улыбнулся, сжав его руку.       — Просто… — покачал он головой. — Вся эта вражда между мной и Логаном… Знаешь, я думаю, что на каком-то отдаленном уровне мы оба знали. Просто все, что происходило вокруг… мы не хотели рисковать и делать все официально. Просто было слишком много плохой истории.       Он пристально посмотрел на Курта.       — …Я уже говорил это раньше. Ты храбрее меня. Когда я услышал, как ты сказал Логану, что ты… — он отвернулся и улыбнулся про себя. — …когда ты сказал это Логану в лицо… ты не представляешь, как сильно я хотел поцеловать тебя прямо тогда и там.       — Еще бы, — Курт ухмыльнулся. — Я бы тебя не остановил.       — О, теперь я это знаю, — усмехнулся Блейн. — Но я не хотел, чтобы мой бывший оказался в тот же момент. Я пытаюсь сделать свою жизнь в Далтоне настолько идеальной, насколько мне это удастся. Я просто хочу, чтобы все было по-другому.       Курт некоторое время молчал, а потом сел, выглядя скорее любопытно, чем что-либо еще. Он посмотрел на Блейна и сказал:       — Раз уж мы теперь… официально… думаю, у меня есть право задать этот вопрос. …что заставило тебя приехать в Далтон? Что… что произошло?       Блейн мгновение смотрел на него, затем вздохнул и повернулся к книгам. Взяв одну из них в руки, он перелистал ее, пока говорил.       — Я был одним из немногих ребят в моей старой школе. Я не был одинок, как ты… но над нами все равно издевались. В некоторые дни было хуже, чем в другие… а иногда мы умудрялись съесть обед до того, как наши подносы засовывали обратно в рубашки. Если бы это был только я, все было бы не так плохо, я думаю. Я бы смирился с этим… но… был еще кое-кто, кого я должен был защищать.       Курт посмотрел на него.       — Твой… парень?       Блейн покачал головой.       — Нет. …я должен был защитить Шейна.       Курт удивленно уставился на него. Блейн покачал головой.       — Это очень длинная история.       — У меня есть время, — тут же сказал Курт, пристально глядя на него. — Я хочу ее услышать. Ты сидел и выслушал все с моей стороны. Теперь моя очередь выслушать тебя, Блейн.       Наступила пауза, и Блейн сказал:       — Помнишь те фотографии над моим столом…? Те, на которых не было Соловьев? Они были сделаны в те времена. Фотография посередине… это я, Шейн, Мика, Эрин и Джуд, — Блейн тихонько рассмеялся. — Люди, которые нормально к нам относились, дразнили нас, что мы «великолепная пятерка», потому что мы все были геями, видимо… но… хулиганы называли нас «пятерка педиков». И каждый раз они просто… — выдохнул он. Курт крепче сжал его руку.       — Из тех пятерых… остались только я и Шейн, — пробормотал Блейн. Он покачал головой. — …Хулиганы… они зашли слишком далеко с Джудом. Мы не знаем, что произошло, доказательств нет, да и произошло это не на территории школы… Но мы выяснили, что Джуда убили, потому что его… его избили, как побитую собаку, и бросили в каком-то переулке. Он был полумертв, когда его нашли, и он не выжил.       Глаза Блейна затуманились, но он выглядел рассерженным.       — И, черт возьми, это было уже после, после того, как мы все услышали, как некоторые из этих качков говорили, что хотели бы избить его, пока он не станет практически мертвым. Мы не могли… мы не могли помочь Джуду! Он просто… он был там одну минуту, а потом его не стало. Мы просто были на его похоронах и смотрели на него.       Блейн вздохнул и посмотрел на Курта.       — Когда я услышал, что Карофски угрожает твоей жизни, я думал, что умру, когда ты исчез на вечеринке Дуайта. Это просто не могло случиться со мной снова. Я не хотел этого больше никогда.       Курт покачал головой и просто держал их руки вместе. После слабого пожатия плечами Блейн сказал:       — После того как Джуд ушел, остались только я, Мика, Эрин и Шейн. А Шейн… он еще даже не рассказал об ориентации, но на него обрушилось столько жестокости со стороны хулиганов, что я не мог… я не мог стоять и смотреть. Я жил каждый день, боясь, что они ударят его слишком сильно. Я пробовал все, я пытался защитить его, я пытался поддерживать его, я пытался говорить с администрацией — никому… не было дела. И это после смерти Джуда, когда все думали, что это несчастный случай или ограбление.       — Эрин не могла справиться с давлением, с мыслью, что это может случиться с каждым из нас… Она сбежала со своей подружкой из другой школы, когда узнала, что кто-то прислал ее подружке изуродованные фотографии, на которых они целуются. Мы все еще общаемся, но… это уже не то. Потом нас стало трое. И я каждый день жил в страхе, что вся школа узнает, что Шейн и Мика встречаются.       Курт выглядел испуганным. Блейн кивнул.       — Шейн… ты знаешь, какой он. Он позволяет всему, своим эмоциям, брать верх над ним. Он думал, что отчаянно влюблен в Мику, и да, какое-то время так и было. Он просто вкладывает все во все. Но он не был осторожен в этом. Я заставал их целующимися за спортзалом во время обеда, держащимися за руки, когда они думали, что зал пуст… Я был рад за них, но их безопасность была под угрозой.       — …А потом Шейн начал провожать Мику домой. И Курт, если ты думал, что в школе все плохо, то дома было еще хуже. Мы с Шейном вообще не говорили об ориентации, даже согласились водить девушек на свидания, просто чтобы поддерживать видимость для папы и мамы. В основном для папы. Мама… думаю, она знала. Она просто… она просто ничего не говорила. Как будто это пройдет, если она не скажет об этом вслух.       — Твоя мама… — Курт уставился на него.       Блейн покачал головой и опустил взгляд на свои руки.       — …Однажды папа пришел домой рано. Мика был у нас дома и целовался с Шейном на диване, если ты можешь в это поверить. Я говорил им миллион, миллион раз — не делайте этого в доме. В нашем доме. Не знаю, что на них нашло. Но Шейн только что скрылся на кухне, а Мика лежал на диване практически полуголый, и я спустился вниз как раз в тот момент, когда вошел отец.       Курт побелел от шока, схватился рукой за горло и уставился на него. Блейн кивнул.       — У меня был миллион сценариев, как я собираюсь открыться папе. Я очень хотел, понимаешь. Просто чтобы он перестал говорить о том, как отвратительно быть геем. Но я никогда не представлял себе, что будет так… потому что в итоге скажу, что Мика был моим парнем, и что я привел его домой. И что я гей.       Блейн выдавил из себя горький смешок.       — Это был худший и лучший момент в моей жизни до сих пор. Я, объясняющий, что мы с Микой встречались целую вечность! Все то, что мы делали. И в каком-то очень странном смысле это было удивительно — наконец-то сказать правду. Я чувствовал себя… на свободе. Мне казалось, что я могу дышать.       — И все это время из-за спины отца я видел Шейна на кухне, который выглядел мертвенно-белым и ужасался, и мне казалось, что он всеми силами хочет выбежать и сказать папе, что это неправда, но я просто смотрел на него и качал головой. Я знал, на что способен отец. А такой эмоциональный и чувствительный человек, как Шейн, никогда не переживет этого.       Он выглядел грустным.       — Фейерверк был беспрецедентным. Я думал, отец убьет меня, а его крики, наверное, слышал весь квартал. Он вышвырнул Мику в стену, а меня — в оружейный шкаф, представляешь? Как будто он мог… выбить из меня всю дурь. Я просто смеялся и принимал это. Я больше не был самим собой, мне было все равно. Я был геем, и он знал, и все. Мама… ну, она наблюдала. Она пыталась удержать отца, когда увидела, что у меня идет кровь, но это случилось только через пятнадцать минут.       Он нервно облизал губы и слегка рассмеялся.       — Но… не думаю, что мама смогла бы помочь. А Мика? Он исчез. Больше я его не видел — может, отец угрожал ему, не знаю. Но это разбило сердце Шейна, а я потерял друга.       — После этого дома стало совсем плохо. Отец, похоже, был убежден, что я на самом деле не гей. Он все время пытался «сделать из меня натурала». Я был старшим, так что… от меня многое зависело. Мы часто ссорились, пока просто не перестали разговаривать, и каждый день Шейн подходил ко мне и говорил, что очень хочет снять с меня вину, рассказав папе правду. Что это его вина. Но… это только усугубило бы ситуацию. Достаточно того, что один сын был геем… Что бы отец сделал со мной и Шейном, если бы Шейн тоже раскрылся? Он бы наверняка решил, что я его «заразил». Шейн даже не был любимчиком — им был я.       Он отмахнулся от этой мысли:       — И вот… после того как дома все стало плохо… я начал ломаться под давлением в школе, с издевательствами, угрозами… До того как я открылся, я мог утешаться тем, что могу быть один дома, где мы с Шейном будем в безопасности. Но после того, как я открылся… ничего хорошего не было. Что-то просто… должно было уйти. И этим чем-то был я.       Он испустил долгий вздох — вздох, в котором была вся тяжесть мира и неизмеримо тяжелое сердце.       — …И я побежал. Я просто сорвался и побежал как сумасшедший. Я… отправился в Далтон. Я практически потребовал, чтобы меня приняли. Я не мог оставаться дома, в своей старой школе, ни минуты. Я не мог больше терпеть все это. Я сбежал. Мне стало слишком страшно, слишком тяжело… Я просто встал и оставил Шейна одного… потому что больше не мог со всем этим справиться. Я должен был прийти сюда, Курт. Храбрость не могла меня спасти.       Он начал плакать. Курт видел, что для него это самое страшное: то, что он бросил Шейна на произвол судьбы. Курт обнял Блейна, притянул его к себе и зарылся губами в его волосы. Блейн не плакал, он лишь молча позволял горячим, злым слезам падать. Как будто он не хотел снова расколоться. Его броня была идеальной. Но эти доспехи были на нем не как на рыцаре — они защищали его от всего мира.       Он положил руку на руку Курта.       — …не надо. Я действительно больше не хочу этого делать. У тебя достаточно…       — Я хочу, — горячо ответил Курт, прижимаясь к нему еще крепче. — Тебе хватит. Больше, чем достаточно. Ты держался ради своих друзей, Шейна и меня — так ради бога, позволь кому-нибудь другому помочь для разнообразия. И пусть хоть раз это буду я.       Блейн молча смотрел на Курта, и его хватка на мгновение ослабла.       — …Я хочу быть эгоистом. Я хочу быть эгоистом хотя бы раз — только ради тебя. И я не могу позволить Логану добиться своего — ты увидишь, как из меня выйдет что-то ужасное, когда он попытается сделать это в следующий раз, я говорю тебе это сейчас. Я не хочу, чтобы ты это видел, но в данный момент я думаю, что это произойдет. Я не могу потерять тебя, Курт.       — Смирись с этим, — слегка ухмыльнулся Курт. — Я никуда не уйду, — он переместился так, что теперь находился прямо перед ним, никогда в жизни не будучи таким серьезным. — Послушай меня. Эй! — он щелкнул пальцами, чтобы заставить Блейна посмотреть на него. — Послушай меня. Все это — никогда не повторится. Ты понимаешь? Я не позволю этому повториться. Я не… я не твоя девица в любовницах, и если ты будешь обращаться со мной как с девицей, я брошу тебя в фонтан, — он слегка улыбнулся. — Я здесь. И никуда не собираюсь уходить. И тебе лучше не уходить.       Он крепко сжал ее руки, прислонив их лбами друг к другу.       — …Никто не убежит. Мы справимся.       Блейн лишь улыбнулся. Он поднес руки Курта к губам и нежно поцеловал их.       — …Могу я спросить? Когда ты успел стать таким идеальным?       — Разве ты не слышал? Я таким родился, — улыбка Курта переросла в оскал. Блейн тихо рассмеялся, наклонился вперед и сомкнул их губы в долгом, медленном поцелуе, на который Курт ответил.       Отпустив Курта, глаза которого оставались закрытыми, Блейн пробормотал:       — Что ж… не позволяй никому убедить тебя в обратном.       — Поверь мне, — слегка улыбнулся Курт, — этого никогда не случится.

***

      Каждый год на закрытом собрании Соловьи выбирают особенно выдающегося Соловья — того, чьи таланты и усилия заслуживают признания, — и удостаивают его самой необычной чести: стать опекуном настоящего Соловья. Действующий почетный соловей, Паваротти, был чем-то вроде новинки; у него была родословная на много поколений назад, и он явно был тем, чье наследие намного превосходило большинство учеников в Далтоне сегодня.       Паваротти был подарен Логану в прошлом году за то, что он прекрасно справлялся с ролью вокалиста в Соловьях. Теперь маленький соловей жил в прекрасно сделанной клетке, подвешенной на изящной золотой подставке, которая находилась в прихожей на третьем этаже. К сожалению, из этой прихожей, ставшей почти маленькой общей комнатой, вели три другие двери, две из которых принадлежали Логану и Дереку. Нужно было соблюдать осторожность.       Обычно проникновение в дом Стюартов не представляло особой сложности для опытных близнецов, но после того, как они проникли в дом Стюартов примерно восемь с половиной раз, а Логан ожидал возмездия, им пришлось признать, что безопасность была на высоте.       Близнецы вернулись со своей шпионской миссии с неутешительными новостями для собравшихся в общей комнате. Убедившись, что Блейну ничего не грозит, они уговорили Дуайта ненадолго отлучить исполняющего обязанности префекта из Дома. Пока Курт находился в Виндзоре, такая задача оказалась непростой, но Дуайт справился с задачей: взял ярко-красную краску и нарисовал на лобовом стекле Блейна огромный заколдованный знак, утверждая, что очищает его от демонов.       Это быстро привлекло внимание префекта, и, насколько всем было известно, Блейн до сих пор преследует Дуайта.       — У них новые шпингалеты на окнах… — важно доложил Эван заговорщикам. — Дверные замки поменяли. А благодаря чрезвычайно щедрым пожертвованиям двери их комнат теперь снабжены ключ-картами.       — Ключ-карты? — фыркнул Уэс. — Они что, из ЦРУ? Даже в учительских комнатах нет замков с карточками.       — Вините только себя, — упрекнул Рид, потирая ушибленный палец — уже второй за последние шесть часов. — Вы столько раз врывались в дом, что они приняли радикальные меры.       — Я почти уверен, что их камеры наблюдения — подделка… — пробормотал Итан с задумчивым видом. — Но я не могу быть уверен. В общем, нам нужно мнение эксперта.       Курт, свернувшись калачиком на диване и просматривая экзаменационные материалы по биологии и экологии, нахмурился.       — Значит, с таким опытом, как у вас, вы не эксперты?       — О, Алиса, — сказал Эван с доброй улыбкой. — Ты нам льстишь.       — Но на самом деле, человек, о котором мы говорим… — Итан кивнул, почти мелодраматично. — Он — Майкрофт для нашего Холмса. Он был бы потрясающим, если бы только у него было такое же физическое стремление и амбиции, как у нас.       — Ты говоришь о проникновении в Стюарт — чего я, кстати, совершенно не одобряю, — нахмурился Курт. — Ваши «амбиции» явно заключаются в том, чтобы вас исключили.       — Пожалуйста, не говори своему Кролику, Алиса! — взмолились близнецы, навалившись на него, а он, в свою очередь, отмахнулся от них книгой. — Не говори ему, он будет так ныть из-за этого…       — Я не собираюсь говорить Блейну — отстаньте от меня! — Курт бросил на них взгляд и провел рукой по челке, чтобы убедиться, что она осталась в идеальном состоянии. — Но это только потому, что, что бы это ни было, Логан в кои-то веки получит по заслугам, — он снова нахмурился, уткнувшись в книгу. — …Я не могу поверить, что он рассказал все это моим родителям.       — Ты уверен, что не хочешь пойти с нами во время перерыва? — Уэс усмехнулся, радуясь тому, что их новичок не был полностью против этой идеи, а значит, его трансформация была почти завершена. — Ты можешь сам устроить ему разнос.       — Нет, я не хочу совершать преступление.       Близнецы посмотрели друг на друга, а затем усмехнулись.       — Как насчет встречи с Гусеницей? Ты уже давно здесь, но так и не встретил его. А надо бы. Он интересный.       Курт посмотрел на них, подняв брови. Близнецы называли чудесными именами только тех, кто был им особенно интересен.       — …Гусеница?       Курт никогда не бывал на верхних этажах. Виндзор состоял из пяти этажей, но он никогда не поднимался выше третьего, потому что у него не было для этого причин. Насколько он знал, все они были одинаковыми.

***

      Четвертый этаж был тихим местом, которое выглядело не таким избитым сумасшедшими выходками, как нижние этажи. На некоторых дверях висели имена учеников, другие были пустыми комнатами. Он шел за Ридом и близнецами по коридору, пока они не добрались до двери, которая не была деревянной и совершенно не походила на остальные.       У нее не было защелки — это была белая металлическая панель с черным прямоугольным светодиодным экраном на двери. Не успели они как следует подойти к ней, как ободок экрана загорелся красным светом и замигал. Близнецы улыбнулись.       — Он знает, что мы здесь.       Курт недоверчиво уставился на них, но экран внезапно вспыхнул, и на нем появились слова.       КТО ВЫ.       — Близнецы, — радостно проговорили Близнецы, почти на автопилоте после стольких раз.       Пауза. А потом:       НЕ ВЫ. ДРУГИЕ ДВОЕ.       — Он нас видит? — недоверчиво спросил Курт.       ДА.       — Да ладно, ты же знаешь Рида, — ярко ухмыльнулся Эван. — И Алису! Ты видел их раньше.       — Видел? — Рид уставился на него, выглядя теперь немного испуганным.       Наступила пауза. А затем экран снова заговорил.       КТО ТЫ.       — Разве мы только что не рассказали, что это за… штука? — огрызнулся Курт, выглядя раздраженным и понимая, что, видимо, еще не до конца погрузился по колено в безумие Виндзора.       — Он хочет, чтобы вы сами это сказали, — услужливо подсказал Итан. — Для идентификации голоса.       Рид и Курт посмотрели друг на друга. Курт закатил глаза, но Рид добродушно отозвался.       — Рид Ван Камп! Соня! — сказал он в экран. Вслед за этим он толкнул локтем своего друга.       Курт глубоко вздохнул и решил отнестись к ситуации с юмором.       — Курт Хаммел, — близнецы и Рид выжидающе посмотрели на него, он оскалился в ответ, но добавил. — Алиса.       Автоматически дверь зашипела, выпустив из-под нижней планки мощный поток густого тумана сухого льда. Курт и Рид отпрыгнули назад, едва не столкнувшись с близнецами, когда дверь скользнула в сторону и открыла вход в темную комнату, тускло освещенную множеством мерцающих квадратиков.       Близнецы с готовностью шагнули внутрь. Рид и Курт остались снаружи, явно не желая этого делать, поэтому из двери высунулись две одинаковые руки и втянули их в холодную темноту. Как только они шагнули внутрь, дверь с шипением захлопнулась. На мгновение воцарилась тишина, и в комнате послышалось чье-то шарканье.       — Немного света, пожалуйста, — терпеливо сказал Итан. — Алиса и Соня не привыкли к тебе, Хан.       — Ах, да, — послышался слегка взволнованный голос. В комнате послышалось шарканье, кто-то натолкнулся на что-то металлическое, и наконец сверху вспыхнул флуоресцентный свет. Курт в шоке огляделся вокруг.       На полу лежал ковер из дыма, который шел от банок с сухим льдом, стоявших по бокам огромного компьютера. Рядом с ним возвышалась башня для хранения данных, и в комнате должно было быть не одно такое устройство. Сама комната почти ничем не напоминала жилые помещения в остальных частях общежития. Спальное место было сведено к футону, лежащему на полу рядом с игровыми и анимационными принадлежностями стоимостью в тысячи долларов.       — Извините, что так холодно, — раздался прежний голос. — Но это единственный способ обеспечить охлаждение всех систем — они ведь перегреются, если я этого не сделаю… Кондиционеры иногда просто не справляются…       Курт огляделся в поисках источника голоса, и его взгляд наконец остановился на молодом человеке, отодвигающем полку, на которой мигало множество серверных лампочек. Его темные волосы были коротко подстрижены, а на нем была белая рубашка, прикрытая массивным шерстяным пиджаком. Он смотрел на них сквозь очки, почти скрывавшие карие глаза.       — Алиса, — радостно сказал Эван, — познакомься с Гусеницей.       — Привет, — кивнул парень. Он подошел к ним, спотыкаясь о провода на земле, и протянул руку. — Я Хан Вествуд.       Курт пожал ему руку, уставившись в замешательстве. Хэн пожал плечами.       — Я не часто выхожу на улицу. Мне нравится в помещении.       — Мы… видим, что… — пробормотал Рид, глядя на все компьютеры. На одних играла музыка, на других — фильмы, на третьих — странные процессы, связанные с написанием сценариев и кодированием.       — Тебе нужно больше гулять, Хан, — жалобно сказала Эван.       — Вся эта радиация заставляет тебя светиться, — добавил Итан.       — Эй, весь мир — ваша игровая площадка; просто так получилось, что интернет — моя, — Хан взял стоящую рядом банку Mountain Dew и открыл ее. Выпив, он спокойно посмотрел на них. — Так вы хотите проникнуть в дом Стюартов?       — Прости, откуда ты это знаешь, вас же там даже не было? — Курт уставился на него.       — У меня есть сенсоры, которые время от времени улавливают довольно удивительные вещи, — слегка улыбнулся Хэн. — Пойдем, я тебе покажу, — он подошел к «трону» — огромному мягкому креслу, в котором сидело не менее шести массивных плоских экранов, соединенных между собой.       Очки Хэна отражали свет от экранов, когда он садился. Он прочистил горло и надел гарнитуру, а затем начал печатать. На одном из экранов он щелчком убрал окно с игрой Misfits и вывел на экран зернистый вид общей комнаты Виндзоров.       Рид уставился на него расширенными глазами, едва не споткнувшись о кабель.       — Эй! — запротестовал Хэн. — Осторожнее — ты прервешь мою загрузку!       — У тебя весь дом прослушивается? — воскликнул Курт, оскалившись.       — И некоторые части школы, но никому не говорите, — пробормотал Хан, быстро набирая текст и размещая его на сайте. — Я, конечно, поставил там жучок, но на самом деле не просматриваю записи, если только не услышу что-то интересное, — он постучал по своей гарнитуре. — И даже тогда я почти не слушаю. У меня сто тысяч mp3, flac и подкастов — мне не нужно слушать обычные разговоры о том, как Дерек снова ругается с командой старшеклассников или как вы с Блейном целовались на крыше в Нью-Йорке. Чем бы вы там ни занимались — это не совсем мое дело, — последнее предложение заставило Курта сдержать убийственный взгляд, которым он одарил близнецов, выглядевших просто ангельски.       — Но ты слышал, что мы хотели проникнуть в Стюартов? — Эван приподнял бровь.       — Конечно, — плавно ответил Хан, сохраняя фотографии по мере того, как говорил. — Потому что это, близнецы, очень интересно, — он вдруг поднял экран, с которого открывался хороший вид на дом Стюартов. Судя по высоте ракурса, Курт заподозрил, что он был сделан с фонарного столба.       — Нам нужно проникнуть в их замки, — прямо сказал Итан. — Но после того, как мы взломали их в прошлый раз, они перешли на карточки-ключи.       — Ооо… — Хан ухмылялся, быстро набирая текст и щелкая мышью со скоростью, заставлявшей Рида удивляться, почему коврик не горит. — Плохой ход, Стюарт. Карточки-ключи, да? Эй, Хаммел, передай мне ту коробку, что стоит на полке рядом с тобой.       Курт без труда разглядел коробку — она была в ослепительных цветах видеоигры, — сдул с нее пыль и осторожно протянул ему. Хан взял ее у него и открыл крышку, вытащив устройство, которое никто не узнал, пока он не достал горсть пластиковых карточек разного достоинства. Рид понял, для чего этот прибор.       — Ты… собираешься дать нам копии их карточек?       — Ага… — Хан быстро набирал текст, а затем подключил машину к своему компьютеру. Несколько мгновений он работал со странной программой. — Итак, нам нужны коды… Сейчас я попробую найти черный ход в систему Мердока… Ух ты, это было просто. Ну же, Стюарт, это не безопасность, это приглашение. Итак! — он сделал несколько щелчков. — Вам нужно попасть в прихожую, где хранится Паваротти.       — Кто такой Паваротти? — озадаченно спросил Курт.       — Очень особенный скоропостижный гость, — радостно сообщил Итан.       Автомат на столе замигал зеленым. Хан плавно взял две карточки и дважды провел ими по аппарату. Затем он повернулся к Близнецам, надвинув очки. Итану он протянул зеленую карточку с грибом Марио. — С этим грибом вы попадете в дверь технического обслуживания в конце Дома, — Эвану он вручил карточку с красным грибом Марио. — А с помощью этого вы попадете в прихожую.       — Имейте в виду, что, хотя я мог или не мог вписать в эти карточки код комнаты Логана Райта, я не несу ответственности за то, что вы решите с ним сделать, — добавил он с улыбкой.       — Спасибо, Хан, — усмехнулись Близнецы, держа в руках свои грибные карты.       — Сделка есть сделка, — он пожал плечами. — Вы держите в секрете мою штаб-квартиру, а я достаю вам вещи, — теперь он посмотрел на Курта. — Знаешь, я могу загрузить для тебя экзамен, чтобы ты знал, что тебя ждет.       Курт недоверчиво посмотрел на него. Хан растерянно моргнул.       — Что? Я могу.       — Забей, — легкомысленно ответил Курт. — Я справлюсь с этим сам, большое спасибо. И имей в виду, что если ты поставил жучки в наших комнатах и заглянешь к нам, я узнаю об этом, приду сюда, и мы повторим то, что я сделал с Табитой.       — Эй, я не заглядываю в комнаты других парней, — ответил Хаэн, подняв руки вверх и слегка обеспокоенно моргая. — Они оставляют меня в покое, я оставляю их в покое. Если только я не услышу пронзительные крики, означающие, что кого-то убивают, я не буду заглядывать. И поверь мне, я пару раз спасал Дом от серьезного ущерба, нанесенного пожаром. Чез мне очень обязан.       — Ладно, тогда мы поладим, — улыбнулся Курт.       — Потрясающе. А теперь все уходите, чтобы я мог вернуться к фан-войнам в своей теме.

***

      Как выяснилось, Гусеница действительно был затворником. Его никогда не видели в Виндзоре. Никто не говорил о нем, и Курт начал предполагать, что, возможно, только Близнецы действительно видели его или разговаривали с ним. Казалось, все знали о его существовании — «Хан? Да, он очень любит свой интернет», — но они не считали, что его затворничество — это повод для беспокойства.       У Курта было не так много времени, чтобы размышлять об этом, ведь на следующий день были экзамены. Если судить по комментариям Мердока во время уроков, ему следовало поднапрячься и справиться с тем адским экзаменом, который ему предстояло сдать.       Но в итоге, увидев свет за полуоткрытой дверью далеко за полночь, Блейн осторожно постучал и вошел, обнаружив Курта, крепко спящего на диване, прижавшись лицом к блокноту. Рядом на плюшевом ковре раскинулся Рид с наполовину законченной работой, пальцы которого были испачканы пастелью.       Блейн улыбнулся. Он вошел в комнату и выключил верхний свет, зажег золотистую лампу рядом с диваном. Он очень осторожно поднял Курта, стараясь не разбудить его, когда отрывал его щеку от тетради. Спирали корешка оставили следы на его щеке, и ему пришлось сдерживать себя, чтобы не рассмеяться. Он отодвинул блокнот и положил его на подушку.       При этом он бросил взгляд на пастельные рисунки, которые сделал Рид. На мгновение он остановился и присмотрелся к рисунку повнимательнее. Это был не полный рисунок, но он знал эти кудри и интенсивность взгляда, которые Рид прекрасно передал на бумаге. Глаза, которые удивленно смотрели на него в тот самый первый раз, когда Рид встретил его.       Блейн изучал спящего парня на ковре и размышлял, не скрывает ли Рид что-то от его брата, помимо смущения. Он плакал, когда Шейн уехал, сам не зная почему, и разве это ни о чем не говорит? Кончики пальцев Рида лежали у самого края полураскрытых губ. Возможно, Рид все еще пытался разобраться во всем.       Блейн снова повернулся к Курту, осторожно приложив руку к его щеке.       — …Курт? — осторожно прошептал он, проверяя, можно ли его еще разбудить. Он положил руку ему на плечо. — Курт…?       Парень зашевелился. Трепетали его ресницы.       — …Блейн…?       — Ты не должен спать здесь… — осторожно пробормотал Блейн. — Ты простудишься…       — Мм… — пролепетал он в ответ. Курт снова засыпал, и у Блейна уже не было сил его будить.       Проходя через комнату и подбирая одеяла для обоих ребят, Блейн совершенно не замечал, как снаружи, в коридоре, незаметно проскользнули четыре фигуры. Они бесшумно двинулись по коридору к окну в алькове в его конце и бесшумно подняли задвижку.       Окно распахнулось. Ветер легко свистел в ветвях деревьев, на которые они запрыгнули — только двое выглядели по-настоящему грациозными, как кошки, даже когда перепрыгивали через ветви. Двое других были менее проворны, но следовали уверенно.       Эти четыре тени бросили последний взгляд на Виндзор, после чего развернулись и направились к Стюарту, окна которого были полностью затемнены.       Когда Блейн вышел из комнаты Курта, убедившись, что оба парня останутся в тепле, он увидел открытое окно. Он был немного озадачен, но решил, что о нем, должно быть, забыли. Он закрыл окно, не подозревая, что в Доме, прямо на виду, карточка, украшенная зеленым грибом Марио, проскользнула сквозь замок двери ремонтной мастерской, впуская четверых.       Как только четверо проскользнули внутрь и дверь бесшумно закрылась, фигуры Близнецов пересекли короткий коридор и заглянули в просторную прихожую Стюартов. Им не нужно было разговаривать друг с другом, и оба сразу же двинулись в путь.       Когда они проходили мимо входа в кухню, Дэвид бросил туда взгляд и покачал головой.       — У дома Стюартов серьезная одержимость кофе.       — Я слышал, что если ранить Стюарта, то у него вместо крови пойдет эспрессо, — с ухмылкой заметил Уэс.       — Шшш! — Эван зашипел, глаза блестели, отражая слабый свет. — Сюда.       Это было достаточно рискованно — Стюарт бодрствовал раньше, чем большинство нормальных людей, в основном потому, что больше половины из них все еще усердно учились. Проблема Стюартов заключалась в том, что подавляющее большинство его обитателей были невероятно волевыми, целеустремленными и абсолютно талантливыми, в большей степени, чем на других факультетах. В результате они могли быть весьма конкурентоспособными друг с другом и всегда стремились вернуться с отличными оценками.       К такому положению вещей счастливый Виндзор оказался не готов.       На втором этаже все стало сложнее. Было темно, но как раз в тот момент, когда группа оказалась на лестничной площадке, из двери вышел ученик Стюарта и оказался в холле, неся в руках стопку ксерокопий. Он поднял голову, услышав шум, который производили Близнецы, Уэс и Дэвид, сбившиеся в кучу на другом конце антресоли.       В недоумении ученик пошел в их сторону. Везде было достаточно темно, но они не могли рисковать, что их вообще увидят.       — Вот дерьмо! — прошептал Дэвид, когда студент приблизился. Эван быстро начал возиться со своим рюкзаком, и Итан выхватил у него предмет. Это был массивный пластмассовый молоток. Близнец совершил эффектный бросок, как профессиональный бейсболист, и отправил молоток в полет по воздуху, в темноту и на лестницу, и тот с шумом отскочил вниз. Это привлекло внимание ученика, и он отправился на поиски в том направлении.       Выдохнув с облегчением, отряд тут же беззвучно побежал по коридору. Они уже видели свою цель — дверь в конце коридора. Итан достал свою красную грибную карточку и сунул ее в замок, но ничего не произошло.       — Что такое? — зашипел он.       — Может, слишком быстро — попробуй еще раз! — шипел Уэс.       Второй взмах так и не удался. Ученик возвращался наверх. Итан прошептал над картой проклятие или заклинание, а затем снова провел по ней пальцем. Замок загорелся зеленым. Мальчики исчезли в комнате, и дверь закрылась как раз в тот момент, когда ученик поднялся наверх.       Соловей находился в прихожей со стороны окна. Красивая клетка Паваротти была накрыта тканью, чтобы птицу не потревожили во время сна. Близнецы подошли к ней очень осторожно. Они понимали, что если слишком сильно сдвинуть клетку, птица может проснуться, зачирикать или запеть, и игра будет окончена.       С большой осторожностью они начали снимать клетку с крючка.       Внутри раздалось негромкое, совсем нестрашное щебетание, и все четверо мальчиков замерли.       Дверь Дерека распахнулась, и капитан команды оглянулся, уверенный, что услышал какой-то шум. Он всегда отличался чутким сном — с тех пор, как проснулся от того, что был полностью покрыт клеем и перьями, должно быть, благодаря тому, что однажды Близнецы решили вломиться в дом.       Он увидел, что прихожая пуста.       Не обращая внимания на птицу и полагая, что она в полной безопасности, он вышел из прихожей в коридор, как раз когда Виндзоры с Паваротти исчезли на лестнице. Но чтобы убедиться в этом, Итан бросил отвлекающий маневр.       Дерек поднял голову и увидел, что к его ногам подпрыгивает нечто. Он нагнулся и поднял это, с каждым мгновением испытывая все большее беспокойство. Но не успел он спуститься по лестнице, как дверь технического обслуживания распахнулась, и заговорщики вылетели обратно в Виндзор.

***

      День экзамена наступил вместе с общим возгласом удивления в общей комнате. Первые проснувшиеся ученики услышали негромкое пение и заглянули внутрь, чтобы обнаружить в общей комнате примечательного пеночки, которого пара очень довольных Брайтманов прямо-таки баловала, нагружая его лотком с кормом.       Если Курт был слегка очарован видом золотой клетки, которая так эффектно появилась в общей комнате Виндзоров, то Блейн выглядел разъяренным.       — Какого черта? — потребовал он, жестом указывая на птицу. — Вы украли Паваротти из Стюарта?       Птица проворчала ему в ответ что-то, что прозвучало скорее забавно. Курт, нахмурившись, заглянул в клетку. Птица ответила ему чириканьем, признавая голубоглазого мальчика. Курт оглянулся на Блейна и посмотрел на близнецов.       — Я хочу знать, что именно взбрело вам в голову, — сказал Блейн, сверкнув глазами. — Потому что шалости с водяными шариками, клеем и перьями — это одно, а кража призового соловья — совсем другое. Если Харви и Медель узнают об этом…       — Они не узнают! — пожал плечами Эван.       Блейн в досаде прижал пальцы к вискам.       — Ладно, эта птица? Все знают Паваротти. И все знают, что Паваротти был подарен Логану с большой помпой и обстоятельствами. И, насколько можно судить, Стюарт чертовски гордится этим. И они не собираются принимать тот факт, что вы снова вломились в их общежитие — кстати, как вы это сделали? У них есть карточки-ключи, и, пожалуйста, скажите мне, что вы не попросили Хана взломать их систему безопасности…       — Ну, Хан был более чем счастлив… — задумчиво сказал Итан.       — Стюарт этого не простит, — огрызнулся Блейн.       — О нет, — покачал головой Уэс, скрестив руки на груди. — Они не посмеют. Как ты и сказал, украсть Паваротти — это безумие. А в Виндзоре не бывает безумия, если оно не особенно заслуженно.       — Стюарты начнут задаваться вопросом, почему мы это провернули, — объяснил Дэвид. — Украсть Паваротти — все равно что объявить Третью мировую войну, а когда они спросят, Логан не сможет им объяснить, почему.       — Подождите, — Курт отвернулся от маленького певца и посмотрел на них. — Почему он не может?       — Правила Далтона, — сказал Рид, раскачиваясь в кресле-мешке, поджав под себя ноги. Его лицо все еще было заляпано пастелью. — Никто не рассказывает. Никому. Никогда. Логан нарушил это правило, когда рассказал все твоим родителям. И даже Стюарт не оценит этого.       — Дерек точно разозлится, — фыркнул Уэс. — Потому что Логану придется рассказать ему, что Виндзор отомстил ему, потому что он нарушил правило — только чтобы вернуть тебя от Блейна.       — Вернуть меня? — повторил Курт, в его голосе зазвучали нотки праведной ярости. Дуайт тут же отступил назад, сжимая свои талисманы. Курт шагнул вперед и почти угрожающе сказал Уэсу. — Когда это я был его?       — Полегче! — Уэс отступил к роялю в общей комнате, уставившись на него. — Я этого не говорил!       — Я не трофей! — Курт огрызнулся, повернувшись, чтобы посмотреть на Блейна. — Что нужно сделать, чтобы он понял это? Он должен прекратить это делать, потому что мне это уже начинает надоедать! — он направился к дверям и выскочил на улицу.       — Курт! — Блейн побежал за ним. Достигнув двери, он обернулся и указал на Близнецов. — Паваротти лучше быть живым, когда мы вернемся — если Виндзор убьет эту птицу, головы полетят! — и он побежал за Куртом.       Он настиг его как раз в тот момент, когда тот был на полпути к Главному дому.       — Курт! Курт, подожди!       — Зачем? — возмущенно спросил Курт. — Похоже, он не ждет, Блейн! Он играет с нами, как с шахматными фигурами, и его нужно остановить! Он ведет себя избалованно, надуто, и позволь мне сказать тебе кое-что — я не собираюсь стоять здесь и позволять ему мешать мне жить!       — Я не позволю тебе так с ним разговаривать, когда ты злишься, — огрызнулся Блейн. — Потому что Логан бегает без лекарств. Если ты взорвешься ему в лицо, я гарантирую тебе, что он ответит тем же.       — Тогда я скажу ему, чтобы он принял свое чертово лекарство! — возразил Курт, проталкиваясь мимо него. Блейн поймал его руку в мощный захват, потянул назад и крепко прижал к себе так, что Курт едва мог пошевелиться.       — Блейн! — закричал он, пытаясь освободиться.       — Прекрати, ладно, просто прекрати, — тон Блейна был тихим, твердым и окончательным. Он не собирался отпускать его. Курт стоял, разъяренный, и смотрел на него, но Блейн и глазом не моргнул. — Перестань думать о нем, Курт.       — Почему нет? Он помогает себе тем, что вмешивается в мою жизнь, какой мы ее знаем.       — И прямо сейчас ты играешь ему на руку.       Курт уставился на него.       — Что?       Блейн слегка отстранился.       — Подумай об этом. Ты злишься. Ты собираешься пойти туда и столкнуться с ним. Ты испортишь свое самообладание, сосредоточишься и, самое главное, испортишь экзамен. А потом ты попадешь в руки Стюарта. И он получит то, что хотел — тебя. В непосредственной близости, — Блейн поднял брови. — Не стоит недооценивать этого парня. Ему нравится получать то, что он хочет.       Курт прислонил висок к кончикам пальцев, выглядя расстроенным.       — Я сам ему сказал. Ты слышал, как я ему говорил. Почему он никак не может взять в толк, что ты тот, кого я… — он покачал головой.       Блейн обнял его и нежно поцеловал в щеку.       — Я знаю. И не волнуйся… он знает …и именно поэтому он так поступает. Он просто… не может смириться с тем, что не получает того, чего хочет, — он подтолкнул его и ухмыльнулся. — Знаешь, что будет по-настоящему больно? Если его план не сработает. Если ты пройдешь, то останешься с нами.       Курт взглянул на него и вздохнул. Он сжал кулаки, но не выбросил их.       — Ладно. Но я все равно собираюсь отдубасить его за это сразу после.       — После — всегда пожалуйста, и я пойду с тобой, — с улыбкой сказал Блейн. — Логан должен понимать, что мы никуда не уйдем.       — Да… — Курт кивнул, держа его за руку. Он покачал головой.       — Он просто… он просто должен понять.

***

      Остаток дня прошел в череде тестов, работ, вопросов и ответов. Когда Курт, пошатываясь, вышел с последнего экзамена, он понял, что послушаться Блейна было хорошей идеей. Если бы он пошел наперекор Логану до этого, ему было бы физически и эмоционально невозможно пройти через все это обручи. Два других новых ученика, сдававших экзамены, выглядели еще хуже, чем он.       У него была возможность подумать, когда в какой-то момент он окончательно застрял на одной страшно сложной задаче по исчислению. У него была возможность подумать о том, что он хочет сделать или сказать. Со временем он стал спокойнее и вспомнил, почему Логан не принял лекарство. Он был на взводе, и это заставило его забыть, что Логану не нравились его лекарства, потому что он искал повод для переживаний. Все остальное было просто сопутствующим ущербом.       «Когда я оцепенел, я просто не чувствую себя счастливым или грустным, даже когда ты рядом. Это я, Курт, — вот кто я на самом деле. И мне жаль, что я ужасный человек, когда не принимаю лекарств, но правда в том, что я ужасно, нелепо влюблен в тебя, и я просто не могу ничего с этим поделать!»       Курт покачал головой, прислонившись к одной из полок в холле. Логан знал, кем он станет. Просто ему стало все равно. Он просто хотел чувствовать себя так, как чувствуют все остальные. Даже если его ярость становилась опасной. Это было то, что он мог чувствовать.       И больше всего он ненавидел… тот факт, что не мог ничего чувствовать, даже когда Курт был рядом.       «Я не могу быть причиной того, что ты изменился, — подумал Курт, поднимая сумку. — Это неправильно для меня. …потому что я просто не думаю, что смогу помочь тебе так, как ты этого хочешь».       — Привет.       Курт чуть не выпрыгнул из кожи, когда увидел в коридоре улыбающегося Джулиана. Волосы зачесаны назад, форма идеально неухоженная, знаменитость сказал:       — Я Джулиан. И я знаю тебя по тоске Логана.       Неужели все в Стюарте знают? Курт покраснел и нахмурился. Джулиан увидел его выражение лица и просто улыбнулся в своей фирменной манере, которую он отточил за время бесчисленных фотосессий.       — Пойдем со мной.       — Зачем? — настороженно спросил Курт.       — Ты ведь ищешь Логана, не так ли? — Джулиан ответил с улыбкой. — Я слышал вас с Блейном на территории. Я отведу тебя к нему.       Курт вспомнил предупреждение, данное ему, — о том, на чьей стороне Джулиан. Но в данный момент единственный способ остановить все это — отправиться на вражескую территорию. Джулиан уже шел. Курту удалось тайком отправить сообщение Блейну, сообщив, где он находится.       К своему удивлению, он увидел Джулиана, который вел его к Соловьиному залу.       — Ты Соловей?       — Нет, — холодно ответил Джулиан. — У меня уже есть одиночный выход. Мне это не нужно, — он жестом пригласил его подойти ближе. — Смотри.       Все еще сомневаясь, Курт все же подошел и заглянул в дверь. Смотреть было не на что, но он разглядел две фигуры, сидящие на скамье у пианино. Курт узнал Медель в красивом платье, сидевшую слева, но ее руки не лежали на пианино.       Зато руки Логана были там. Он сидел рядом с ней, уже сбросив блейзер, и играл песню, под которую подпевал.

Something always brings me back to you. It never takes too long. No matter what I say or do I'll still feel you here 'til the moment I'm gone.

      При первых строчках песни «Gravity» Курт был немного удивлен. Он никогда раньше не слышал, чтобы ее пели именно так — в манере, которая была так не похожа на обычный красочный голос Логана. Но он все равно продолжал играть.

Set me free, leave me be. I don't want to fall another moment into your gravity. Here I am and I stand so tall, just the way I'm supposed to be. But you're on to me and all over me…

      И вдруг Медель заставила его остановиться.       Она повернулась и посмотрела на него, немного обеспокоенная.       — Логан… что случилось?       — …Что вы имете в виду?       Этот мягкий тон. Курт уже слышал его однажды. Это было в Центральном парке. Когда он выглядел и чувствовал себя оцепеневшим. Джулиан заметил его признание и сказал:       — Он действительно старается, Хаммел. Он знает, что время от времени должен принимать лекарства… Ему это не нравится… но он все равно это делает.       Медель сказала Логану:       — Я просто не… ну… Знаешь, как твои песни иногда наполнены эмоциями…? Сейчас этого нет, Логан. Ты поешь ее ради того, чтобы петь. Ты не… не чувствуешь этого.       Курт отвернулся. Он не хотел этого слышать.       — Какого цвета Виндзор рисует его, Хаммел? — холодно спросил Джулиан с улыбкой. — Довольно плохим, да? Неудивительно, что ты с недоумением смотришь на него, когда узнаешь, что он человек…       — Почему он там с Медель? — спросил Курт, пытаясь отвлечься от темы.       — Неприятности в Стюарте. Мы каким-то образом потеряли нечто важное — настоящую живую пеночку. И по какой-то причине Дерек в ярости. Потому что во всем виноват Логан и что-то, что он сделал, но что «не стоило того, чтобы уничтожать себя». Не знаю, может быть, он принял это слишком близко к сердцу. Вскоре после этого Логан принял лекарство. Он сказал мне, что хочет поехать сюда. И… попробовать. Или что-то в этом роде. Попробовать спеть? Попытаться вспомнить? Попытаться забыть? — Джулиан посмотрел на него и тихо сказал. — Ты думаешь… он пытается забыть тебя, Курт?       Курт сглотнул и ничего не ответил, пристально глядя на Логана за роялем. Джулиан продолжил:       — В любом случае… Медель услышала его и забеспокоилась… поэтому она вошла.       Медель все еще выглядела обеспокоенной.       — Можешь спеть для меня бридж? И на этот раз, пожалуйста, постарайся, Логан. Ты можешь сделать это лучше, я знаю.       Когда музыка возобновилась, Курт оказался в комнате и подошел к парню, сидящему за роялем. Эмоции Логана, а вместе с ними и окраска его голоса, исчезли вместе с лекарством. Он полностью потерял себя. И это было то, что он пытался сказать все это время.       Логан поднял глаза и посмотрел на него, пока тот играл. Сначала он выглядел немного испуганным, и Курт узнал эту дымку в его глазах. Курт покачал головой, схватив свою сумку, с выражением лица, которое призывало его петь — петь так, как он пел в тот первый раз, когда пересек комнату и встретил его у того самого пианино.       Он пропустил свою реплику. Медель подняла глаза, чтобы посмотреть на Курта, но лишь слегка улыбнулась и повернулась к Логану.       — Попробуй еще раз, — дружелюбно сказала она.       Логан посмотрел на нее, потом на Курта. Курт отвел взгляд, и на мгновение, когда Логан начал играть, ему показалось, что в нем вновь вспыхнула искра жизни.

I live here on my knees as I try to make you see that you're everything I think I need here on the ground. But you're neither friend nor foe though I can't seem to let you go. The one thing that I still know is that you're keeping me down…

      Эта песня. Именно поэтому Логан хотел пойти в Соловьиный зал. Он пытался почувствовать себя через песню. Курт задумался, не этим ли он занимался, когда впервые встретил его.       И вот теперь, с той маленькой искоркой жизни, которую он обрел, Курт наконец снова услышал, как Логан поет. Это было слабое сравнение с его настоящим талантом, но он старался. Он действительно старался.       Медель все еще не выглядела довольной. Она прекрасно знала, на что способен Логан, и это было не то. Ему нужно было что-то другое. Что-то еще. Она покопалась в своей папке и осторожно достала песню.       — Логан… может, попробуешь эту? — она поднялась и посмотрела на Курта, протягивая ему листы. — Если можно… ты можешь спеть с ним эту песню? Потому что… я немного волнуюсь. Он не похож на себя.       Курт, уже державший в руках ноты, не смог отказать. Но Логан сам сказал:       — Курту может быть не по себе от этого, — по его взгляду Курт понял, что Логан знает, как он поступил с ним. Что он нанес удар ниже пояса. Что он действовал из отчаяния.       И ради всего святого, пожалуйста, уходи и никогда не возвращайся.       Курт сел рядом с ним на пианино, удивив его. Он ненавидел, когда его ставили в центр, и это было правдой. Он хотел ненавидеть его, хотел кричать на него. Ему хотелось все высказать за то, что он так вмешивается и так манипулирует. За то, что причинил боль Блейну. За то, что причинил боль ему самому. Вредит ему. И всем остальным.       Но когда ты настолько потерян… тебе нужен кто-то, кто вытащит тебя в безопасное место. Логан забрел слишком далеко, и теперь никто больше не хотел возвращать его обратно. Логан всегда будет один, сражаясь в одиночку, в поисках спасательного круга, который всегда обрывался в самый неподходящий момент. И Курт, который знал, каково это, не мог заставить себя ненавидеть его хотя бы за это.       Он не мог дать ему любовь. Но он мог быть рядом. Хотя бы на время.       И он начал.       — …Я спою ее. С тобой.       Логан посмотрел на него со странным выражением. Курт смотрел на него без страха, без беспокойства.       — …Я обещал тебе помочь.       Зеленые глаза стали немного проясняться. Не говоря ни слова, он уставился на него — в знак благодарности? Уважение? Откровенного стыда? Что бы это ни было, оно заставило Курта отвернуться и вернуться к нотам.       Под взглядом Медель Логан начал играть. Он сидел всего на расстоянии волоска от кожи Курта, и они не смотрели друг на друга, пока он начинал петь.

Everyone's around, no words are coming out And I can't find my breath, can we just say the rest with no sound? And I know this isn't enough, I still don't measure up I'm not prepared; sorry is never there when you need it And I do want you to know I'll hold you up above everyone…

      Выражение лица Медель выражало изумление без единого звука. Даже Джулиан вошел, притаившись у двери. Логан снова пел. Как в тот раз, когда он мог петь, потому что находил кого-то или что-то, кому можно было петь.       Улыбка угрожала сорваться с губ Курта, но он подавил ее, спрятав подальше от этого места, где он начал петь вместе с Логаном.

…And I do want you to know I think you'd be good to me And I'd be so good to you

      Курт взял слова, повернувшись к черно-белой клавиатуре. Он закрыл глаза.

I thought I saw a sign somewhere between the lines But maybe it's me, maybe I only see what I want and I still have your letter, just got caught between Someone I just invented, who I really am and who I've become

      Они лишь раз взглянули друг на друга, продолжая петь:

And I do want you to know I'll hold you up above everyone And I do want you to know I think you'd be good to me And I'd be so good to you… I'd be good to you, I'd be good to you, I'd be good to you, I'd be so good to you I'd be good to you, I'd be good to you I'd be good to you, I'd be so good to you…

      Песня затихла. Медель стояла и изумленно смотрела на них обоих — на тех двоих, что сидели за роялем, положив руки на клавиши, пальцы были так близко, но не соприкасались. Она слышала, как Курт пел один и как он пел с Блейном. Оба раза он был великолепен, но когда он пел с Логаном, было что-то другое, что-то новое.       В этом была неловкость, надежда и что-то ужасно грустное. Как будто они разочаровали друг друга в чем-то далеком, ведь они пели вместе в то время, в которое уже никогда не смогут вернуться.       Она посмотрела на свой сет-лист и снова на них. Осторожно взяв ноты с подставки (двое не обратили на них внимания), она пробормотала:       — Это… это не окончательный вариант — мы еще долго обсуждаем, но… не могли бы вы спеть это… на региональных?

***

      Блейн вышел из класса и обнаружил Уэса и Дэвида у диванов. Он улыбнулся им и огляделся по сторонам, надеясь увидеть Курта и спросить, как прошли его занятия. Курта еще не было, но его экзамен уже должен был закончиться.       Он уже собирался достать телефон и позвонить ему, как вдруг услышал чей-то крик.        Блейн!       Он поднял голову. К своему удивлению, он увидел Хана и Дуайта. Хан выглядел белым, а Дуайт — не менее испуганным. Они отчаянно бежали к нему. Хан держал в руках распечатку и телефон. Руки Дуайта дрожали, когда они протягивали к нему руки.       Когда Хан заговорил, Блейн почти ничего не понял, кроме ужасного холода, охватившего все его тело. Страх, наполнивший его безмерным ужасом.       — Блейн… — Хан говорил с ним, — Блейн… я видел это… в сети…       Откуда взялась эта одышка…?       — До нас это еще не дошло… и об этом только что сообщили…       Дуайт тряс Блейна, пытаясь вывести его из себя. Скажи что-нибудь, Блейн!       — …что группа альпинистов исчезла… после схода со скалы…       Та вспышка цвета, когда Рид вошел в совершенно неподходящий момент…       — …Блейн… твой брат… он был одним из них… в списке…       Блейн закрыл глаза и опустился на колени.

***

      В следующем эпизоде: Кроличья нора заходит слишком далеко вниз… и продолжает заходить. Когда начинаются поиски Шейна, на территории кампуса нарастает напряжение. И все же сквозь туман Курт обнаруживает, что даже в это темное время рука другого человека, не обращая внимания на то, кто это, тянет его вверх, к свету.