На дне полночи

Больше всего на свете мне нравилось смотреть в космос. Но не куда-то в пустоту — на звезды и прочую лабуду. Мне нравилось смотреть на Солнечную систему, на планеты, их спутники. Мне было интересно наблюдать за Нептуном, болтающимся по своей орбите в абсолютно хаотичном движении. Мне нравилось смотреть как выплескивает свои чувства на холст Уран — на мой взгляд самая планета системы. Конечно, я с завистью поглядывал на Юпитер и Сатурн — на газовые гиганты и их спутники, многие из которых превышали мои размеры в несколько раз. Я часто подглядывал за Землей и Марсом, изредка мой взгляд останавливался на Меркурии. Но несомненно, большую часть моего внимания всегда привлекала Венера. Поистине, самая завораживающая, необычная и яркая планета. Мне нравилось подолгу любоваться Венерой со своей орбиты. У него было очень красивое лицо. Его имя точно было дано ему не просто так, поистине богиня красоты. Хотя думаю Венере бы подобный комплимент не очень понравился. Не то чтобы я вообще был в состоянии признаться ему когда-нибудь, просто мысли вслух. Эмоции у Венеры тоже были забавными. Он часто хмурился, громко ругался, но его улыбка… Я бы за нее умер. А еще у Венеры была потрясающая физическая форма. Несмотря на то, что Земля был немного выше Венеры, он все равно казался крупнее. Когда он замахивался астероидом, играя с кем-то из каменистых планет, я распахивал рот, засматриваясь на то, как напрягаются его мышцы. Харон часто смеется надо мной из-за этого. Она говорит, что я краснею при одном упоминании Венеры. — И ты планируешь когда-нибудь хотя бы познакомиться с ним лично? — Харон ехидно улыбается. — Что? Я? — меня аж передергивает, — нет. Наверное, нет… Просто он такой уверенный и известный, а я… самая маленькая планета. Не думаю, что ему это будет интересно. — А ты не прямо в лоб говори, что пускаешь на него слюни, а подойди по какому-нибудь делу, — Харон задумывается, — попроси познакомить с Землей, например! — Но я не хочу знакомиться с Землей, — отрицательно мотаю головой я, — может, у нас есть что-то общее? — Хм, — она задумывается, — я слышала, что он лучше всех играет в карты, попробуй обратиться к нему с просьбой научить тебя! Я окидываю Харон скептичным взглядом. На удивление, эта мысль очень здравая, а главная действительно поможет мне сблизиться с Венерой. Продумав наш разговор от начала и до самого конца, предусмотрев все сотни вариантов, я наконец решаюсь отправиться туда, на вторую орбиту. Когда я приближаюсь, то меня тут же бросает в жар. Нет, не от жара Солнца, от смущения и нервов при виде Венеры в нескольких тысячах километров от меня. Вблизи он выглядит еще лучше. У него точеные черты лица, очень яркие скулы и глаза. Они отливают красным, хотя на самом деле, наверное, являются карими. Его волосы отливают тысячью искр в лучах солнца. На несколько минут я теряю дар речи, нервно сглатываю, а затем все же решаюсь подойти ближе. Первое время он не замечает меня, глубоко задумавшись о чем-то, глядя на солнце, но когда я тихо кашляю, привлекая к себе внимание, вздрагивает и быстро оборачивается. — П-привет, — здороваюсь я, неуклюже помахивая рукой, — ты… ты же Венера, да? Он вскидывает бровь и смотрит на меня, как на идиота: — Ну, мы на второй орбите, так что… да, очевидно, что я Венера, — меня немного пугает его злой тон, — а ты? Что спутник делает так далеко от своей планеты? — Я не спутник, — смущенно улыбаюсь, — я Плутон. Девятая планета. Мы не знакомы лично, но… — Ты планета?! — Венера округляет глаза, — быть не может, я думал Меркурий самая маленькая планета! Подумать только, я о тебе ни разу не слышал, — он посмеивается, — и? Что привело тебя сюда с твоей девятой орбиты? — Я… в общем мы с друзьями играем в карт… — С друзьями? Типа с Нептуном и Ураном? — перебивает Венера. Не знаю почему это его так интересует. Я отвечаю быстро, не подумав: — Нет, Нептун чокнутый, — я прикусываю язык, но по лицу Венеры уже расплывается довольная улыбка. — Ха-ха, чокнутый, — он радостно посмеивается, — да, а ты неплох. Так что ты там говорил о своих друзьях? «Ты неплох» приятно греет сердце, и я улыбаюсь: — Да, мы играем в карты. А я… ну играю не очень. Не хочу быть проигравшим, а слышал, что ты лучший среди каменистых планет, вот и решил попросить тебя помочь мне. Может, ты поучишь меня немного? — «Лучший»? — он самодовольно улыбается, — не мог ты повторить тоже самое, только при Земле? — Земле? — я удивленно оглядываюсь, замечая Землю, Луну и Марс, играющих неподалеку. — Забудь, — он окидывает меня оценивающим взглядом снова, — хоть ты и мелкий, но, кажется, ничего такой. Идем, посмотрим на что ты способен? «Ничего такой»? Я буквально чувствую как все во мне переворачивается. Щеки горят от смущения, а руки почти не слушаются. Венера замечает это и обеспокоенно наклоняется ближе. Так близко, что я могу разглядеть крохотные царапины на его лице. — Ты весь красный? Все нормально? — а затем его вдруг осеняет, — а, точно! Ты же девятый. Тебе должно быть жарковато у меня. Можем отойти на орбиту Земли ненадолго, он все равно пока с Марсом. Там тебе будет получше. Подумать только, Венера заботится обо мне! Я послушно следую за ним куда угодно. Всю игру я почти не свожу глаз с лица Венеры и моя теория о плохой игре не нуждается в подтверждении. Тем не менее, Венера, показавшийся мне издалека очень вспыльчивым и грубым, на деле оказывается очень терпеливым и спокойным. Наверное, нужно просто найти к нему подход. И, кажется, у меня получается. В итоге мы сидим вместе некоторое время, болтаем между делом обо всем на свете. Мне хочется верить, что я немного заинтересовал Венеру и у меня появился хоть крохотный, но шанс на взаимность. Спустя некоторое время мы расстались, договорившись встретиться здесь же на следующий день. Венерианский день. А значит, ждать мне придется очень долго. Но я готов. Мы встречаемся часто. И с каждым разом мы становимся все ближе и ближе. Венера не такой, каким его описывают остальные. Когда он понял, что у меня нет никаких предрассудков на его счет, он стал вести себя совсем иначе. Добрый, отзывчивый, очень общительный. Он смеялся, улыбался, рассказывал истории. Я не видел в нем и капли агрессии в свою сторону. И я даже подумывал о том, что бы признаться ему, но по всей видимости, этому не суждено было случиться. В какой-то момент я начал часто ощущать на своем затылке чужой взгляд. Неприязненный, холодный. Я с удивлением заметил, что этот взгляд принадлежит Земле. Этот взгляд… словно ревнивый, словно я отнял что-то, что принадлежит ему. — Когда я встречалась со спутниками Урана, они сказали, что слышали от спутников Сатурна, которые слышали от спутников Юпитера, которые слышали от спутников Марса, которые слышали от Луны, которая спутник Земли, что Земля ну… влюблена, — Харон понижает голос, — в Венеру! — Что? Я смеюсь. Это совсем не то, что я ожидал услышать от Харона, поделившись своими наблюдениями о Земле. Всем было известно, что Земля и Венера — главные соперники и не питают друг к другу почти никаких теплых чувств. Хотя слухи по системе ходили разные. Кто-то рассказывал, что Венера был в какой-то момент был просто одержим чувствами к Земле и даже подрался с Марсом из-за этого, но верить в это мне особо не хотелось. Венера редко упоминал Землю, а если упоминал, то в негативном ключе. «Мне не о чем переживать» — так я думал. Но как оказалось — было. И эти чем-то оказалась Земля и ее земляне. Тот день я запомнил навсегда. День, когда меня позорно изгнали из числа планет. День, после которого Земля стал моим главным страхом и врагом, день, когда Венера взглянул на меня иначе. Пренебрежительно, насмешливо, глумливо. Я никогда не забуду этот взгляд. Тем же днем я решил, что терять мне больше нечего и написал для Венеры короткую записку. «Спасибо за проведенные дни, твои уроки не прошли даром, я стал играть в карты намного лучше. Но истинная причина наших встреч с моей стороны была иной. Уже много орбитальных циклов, я не могу отвести взгляда от твоей орбиты. Я влюблен в тебя, Венера, и хочу, чтобы ты это знал. Плутон». Передать записку я отправил Харон. Вернулась она немного поникшая, но на мои вопросы не отвечала, отмахиваясь и говоря, что я «не захочу этого знать». В прочем, я и так знал, как он отреагировал. В последнее время Земля так и крутился вокруг него, а Венера смотрел на него так влюбленно-счастливо, что это разбивало мое сердце на тысячу осколков. Я не ждал ответа от Венеры, но когда получил ответную записку от одного из спутников Юпитера, который пробормотал что-то вроде «ну это… от Венеры, короче… чутка помялась, ну извиняй. Пора мне, пока», я был приятно удивлен, хоть и не ждал от нее ничего хорошего. И правильно делал. Записка была простая, написанная аккуратным, разборчивым почерком. Было видно, что пишущий старался. «Мне жаль, это невзаимно. Наши встречи придется прекратить. Удачи». Я плакал, когда перечитывал содержимое снова и снова. Я вернулся туда, откуда начал. На свою орбиту. Туда, откуда вид на Венеру открывался смутный, но прекрасный. Туда, куда меня загнала неизмеримая ревность Земли. Моя любовь к Венере не угаснет никогда. А моя ненависть к Земле и подавно. Я обязательно отомщу ему.