***
Мучившая Машу проблему, казалось, разрешилась сама собой. Пусть и временно. Следующим же днем, на последнем уроке, 11 «А» сообщили, что часть учителей уезжает на обучение в столицу. Никто особо не удивился, дело это было обычное, школа часто предлагала сотрудникам подобную возможность в добровольно-принудительном порядке. В течение вторника в разговоре ни разу за эту тему так и не зацепились, только обсудили с подругами, как классно, что времени на подготовку (да и на отдых, пусть и небольшой) будет побольше за счет отмены некоторых уроков. И мысли не возникло, что никто не озвучил состав учителей, которые уезжают, а ведь среди них мог быть и Саша, с которым необходимо было как-то обговорить вчерашний курьез. За весь прошлый вечер Маша так и не дождалась от него ни одного сообщения, а первой писать почему-то не стала. То ли расстроилась, то ли в чем-то засомневалась – она и сама не знала. Во вторник довелось увидеть его издалека на перемене в конце коридора, Маша думала подойти к нему, может, просто поздороваться, может, для чего-то еще. Внутри ей ужасно хотелось ощутить привычное спокойствие, которое возникало каждый раз, стоило Саше оказаться рядом. Нужно было хотя бы удостовериться в том, что он не сдал назад, что не решил вдруг все оставить по настоянию Инны Алексеевны, получить от него любой знак – кивок, мягкую полуулыбку, осторожное касание. Но когда ноги сделали уверенные несколько шагов в его сторону, взгляды столкнулись. Собеседник Саши стоял спиной, не мог видеть, кто стал объектом пристального внимания учителя, пусть даже на мгновение. Он прервал зрительный контакт с неизвестным собеседником, продолжая при этом говорить, немного хмурясь. Саша едва заметно мотнул головой, глядя Маше прямо в глаза, и она остановилась, как вкопанная. В последнее мгновение успела шмыгнуть в близлежащий кабинет перед тем, как Сашин собеседник в легком недоумении обернулся, оказавшись Львом Антоновичем, замом по безопасности. Саша поспешил успокоить его, убедив, что пятиклашки достают его с долгами. - Все им надо срочно проверить, будто я навсегда уезжаю! – натянуто улыбнулся он, стараясь смотреть в глаза Льва Антоновича, а не на дверь того кабинета, в котором скрылась Маша. А Маша, собственно, простояла там несколько долгих минут, собрав на себе удивленные взгляды младшеклассников, которые даже беситься прекратили при виде старшеклассницы, замершей, как статуя, в странной позе возле двери. Когда пришлось выглянуть в коридор, там уже никого не оказалось – со смешанными эмоциями, то ли расстроенной, то ли разозленной пришлось вернуться на свой урок. Это была последняя коммуникация Маши и Саши в следующие десять дней. В среду утром он уехал с другими учителями, а точнее с Марией Михайловной, Романом Алексеевичем, англичанкой, тем самым злополучным замом и теми, кто Маше не был знаком. От него она так и не дождалась ни звонка, ни одной строчки сообщения, а для себя решила, что первой писать не будет потому, что уже сделала шаг навстречу – подошла в школе, точнее, почти подошла… Главное, что попытка была предпринята ею, а им замечена. Эти обстоятельства и привели к тому, что со среды началась особая рутина – будем честны, не особо здоровая, но зато дико продуктивная. Вставала очень рано, родители еще беззаботно спали, видели пятый сон, а Маша уже была на ногах, скудно завтракала на скорую руку и садилась за подготовку, за учебным столом встречала рассвет, не двигалась с места, когда солнце, играя роль узурпатора, захватывало почти всю поверхность стола, освещая немытые кружки из-под кофе. Каким-то макаром в ее рационе вдруг случилась передозировка кофеина, да такая, что чаем в доме не пахло с той самой среды, как уехал Саша. Мысль о том, что кофе, так неожиданно появившийся в ее жизни (еще и в таком количестве), мог быть связан с дичайшей тоской по Саше, Маша старалась отгонять от себя. А мысль между тем навязчиво жужжала в ушах каждый раз, когда приходилось делать новый глоток. Ударный режим, в котором она стала учиться, обладал, на самом деле, и целительным действием. Можно было хотя бы на несколько часов выкинуть из головы переживания по поводу будущего – будущих экзаменов, будущего с Сашей... или будущего без него. К слову, Оля, также освобожденная от внимания своего поклонника, заметно захворала, стала реже улыбаться, дольше смотреть в окно. В такие моменты ее лицо приобретало такое странное выражение на грани смертельной тоски и отчаянной решимости. По какой-то негласной договоренности ни Маша, ни Оля не касались темы личной жизни, сосредоточившись на учебе, хотя понимали, что об этом обязательно зайдет речь в грядущую пятницу. Рита в преддверии дня рождения пригласила подруг на ночевку, в том числе из-за того, что ее папа в срочном порядке умотал по делам на другой конец страны, пообещав, разумеется, вернуться к празднику любимой дочери. Предстоящая встреча была настоящей отдушиной, островком прежней школьной жизни, которая теперь была доступна только в редкие моменты в качестве привилегии. В один вечер, когда погода стояла особенно теплая для марта, и в квартире были нараспашку открыты окна, папа мыл балкон, смело возюкал тряпкой по мутному стеклу, ни за что особо не держась. Машина мама периодически отрывалась от процесса нарезания овощей и громко напоминала папе, чтобы он «перестал корчить из себя героя и взял щетку из правого нижнего ящика». Папа лениво отмахивался, мама причитала, Маша морщилась, силясь вспомнить черты, присущие процессу модернизации, подогнув под себя замерзшие ноги. Телефон, лежащий по правую сторону от сборника ЕГЭ, напомнил о том, что в пункте выдачи Машу ждут серьги, заказанные специально для того образа, что она подобрала для свадьбы Тины. Прикусив нижнюю губу, она, немного подумав, прошла в комнату, где в очередной раз (как случалось постоянно, стоило зайти к себе) зацепилась взглядом за одежду, висящую на вешалке, села на кровать, положила подбородок на согнутые колени, и продолжила изучать недавнюю покупку. Руководствуюсь рекомендациями Тины, было сложно подобрать что-то стоящее, казалось, что все платья, которые могли бы и понравиться, и хорошо сесть, были либо белыми, либо черными, либо относились к такой яркой цветовой палитре, что резали глаз. В конце концов, не без маминой помощи и поддержки Оли, выбор был сделан в пользу комплекта приглушенного серо-зеленого оттенка с цветочными мотивами – топа и длинной юбки. Одна только мысль о том, как это будет волшебно смотреться в сочетании с аксессуарами и укладкой, придавала Маше сил. Однако этот эффект длился не так долго, как хотелось бы, потому что чем больше проходило дней с Сашиного отъезда, тем меньше было в Маше уверенности, что свадьба состоится. То есть, конечно, свадьбу никто не отменит, но стоит ли туда ехать, и каким образом добираться за город в том случае, если общение с Сашей так и не восстановится, Маша не знала. Поэтому теперь при взгляде на едва заметный на топе и юбке рисунок, тонкую ткань, мамину шкатулку, в которой пряталась красивейшая подвеска, сердце тупо ныло в груди. До назначенного дня оставался десяток часов, а определенности не прибавилось ни на грамм. - Маш, - обратилась мама, когда девушка вернулась за стол к брошенному на середине заданию, - ты адрес мне обещала отправить этого клуба загородного…Еще желательно номер телефона чей-нибудь для связи. - Не факт, что я вообще туда поеду, - пробубнила Маша, устало проводя руками по лицу. - Это еще почему? Что-то случилось? - Да нет…просто от…человека, который должен меня подвезти ни ответа, ни привета… - Ну, ничего страшного, если что, то мы с папой тебя довезем, а обратно…ну, придумаем что-нибудь, - бодро откликнулась мама, умело орудуя лопаткой и переворачивая картошку на сковородке. - Спасибо, - Маша улыбнулась, тревога внутри немного поутихла, даже с заданиями дело пошло побыстрее. ... - Ладно, я пошла к Рите собираться, - спустя сорок минут решительно заявила Маша, сверившись с часами, закрывая сборник с прорешанным вариантом. - Не много ты на себя взяла? Сегодня – ночевка, завтра – свадьба. - Не ее же свадьба, - усмехнулся папа, который неожиданно оказался где-то у дочери за спиной – от неожиданности она дернулась, чем спровоцировала добродушный смех. - Да ладно, утром вернусь, будет время для того, чтобы и одеться, и накраситься, и добраться без спешки. Я все рассчитала... В этот самый момент судьба решила напомнить своей покорной слуге в лице Маши, что не ей одной решать, как и что будет происходить. С: Привет, у тебя есть возможность зайти сегодня на пару минут, нужно обсудить завтрашний день.***
Злобно шлепая ботинками по лужам, Маша брела к хорошо знакомому подъезду. «Надо же, соизволил написать… Ни привет, ни здрасьте – зайдешь? Стоило послать куда подальше, чтобы неповадно было…» Эмоции, конечно, были противоречивые. С одной стороны, сухость, даже некоторый официоз, которыми веяло от Сашиного сообщения, окончательно выбили Машу из колеи, заставили всерьез сомневаться, зачем он позвал ее к себе. Может быть, для того, чтобы дать заднюю, слиться со свадьбы. «Хотя…это ведь его сестра, а не моя.…Это я могла бы не пойти, но он-то присутствовать обязан» С другой стороны, внутри все сжималось от неясного предвкушения. Глупо было отрицать, что Маша сильно привязалась к Саше за полгода общения, и это меньшее, что можно было сказать о ее чувствах. - Привет, - поздоровалась она первой, когда дверь открылась, пропуская гостью внутрь квартиры. В ответ сначала была тишина, на полу в коридоре брошен был наполовину разобранный чемодан, рядом лежали какие-то тюки, похожие на маленькие свернутые коврики. Через мгновение откуда-то Саша все-таки поздоровался, еще через пару секунд показался из-за угла, в куртке и в уличных ботинках. - Извини, что так получилось, но мне срочно надо отвезти Тине запасные подушки на стулья, прошлые они каким-то образом умудрились подпалить. Побудешь здесь немного? Только полчаса…Я быстро, одна нога здесь, другая…тоже здесь. Маша стояла в недоумении, пока он говорил, с отчаянием изучала черты его лица, пытаясь найти объяснение, ответ на вопрос, почему их общение вдруг прервалось, а сейчас все так, будто ничего и не случалось? Он снова отстриг волосы, оставив ершик, который уже немного успел отрасти, взгляд казался уставшим, сам Саша каким-то затюканным, будто мало спал несколько дней подряд. - Ладно, - с трудом выдавила из себя Маша, на автомате отходя в сторону, чтобы пропустить его к двери. Потом дверь захлопнулась, затем с той стороны провернули ключ в замочной скважине, закрывая на два оборота. - Просто охуенно, - в тишине квартиры голос звучал особенно громко. На звук прибежал сонный Капитан, увидев Машу, радостно гавкнул, сгоняя с самого себя остатки сна, а с гостьи раздражение и оцепенение. - Привет, мой мальчик. Что? Злобный дядя нас кинул, да? Пойдем хотя бы телевизор посмотрим, чай попьем, зря я что ли сюда перлась? Еще с сумкой, нагруженной по самое не могу… Через полчаса Саша не появился, и через час ситуация не изменилась. Маша, будучи не в силах копить какое-то раздражение и недовольство так долго, окончательно успокоилась. Сидела на диване, подогнув под себя ноги, бездумно смотрела в экран телевизора, машинально почесывая Капитана за ухом. Пес в ответ на ласку тихонько сопел, иногда издавая звуки, похожие на ворчание. Вскоре ее глаза начали слипаться (сказывался сбитый режим), в какой-то момент веки налились такой свинцовой тяжестью, что бороться стало уже просто невозможно, и Маша заснула, свернувшись калачиком на диване. Ее разбудил раздражающий перестук, источник которого был неизвестен. Приподнявшись на локтях и отметив тот факт, что голова была ужасно тяжелой, она выглянула из-за спинки дивана, прищурилась от бьющего в глаза света лампы. Оказалось, что непонятный шум – ложка, стучавшая об края темно-зеленой кружки. - Извини, не хотел тебя будить, - Саша виновато поджал губы и прошел к дивану. - А лучше бы разбудил, сколько сейчас времени? - Около десяти, - буднично ответил он, взглянув на часы. - Десяти? Я обещала Рите, что буду у нее край к восьми часам. Так, ладно, сейчас я две минуты и в себя приду, и одеваться, - Маша приняла сидячее положение, тупо уставившись на ноги в носках в голубую полоску. - Куда ты пойдешь? Ночь на дворе, там темно и скользко, оставайся тут, завтра все равно на свадьбу ехать от меня. - Я не могу остаться, я обещала Рите, что приду, - со второго раза Маша все-таки встала с дивана, размяла затекшие ноги, чуть-чуть потянулась. - Уверен, что если ты напишешь Рите, то она поймет, оставайся, - вдруг настойчиво повторил Саша, и в голосе его послышались нотки зачинающегося недовольства. - А я говорю, пойду. Силой остановишь что ли? - Там не видно ни черта – потащишься наощупь? - А фонари для кого придумали? - Где ты во дворах фонари видела?! В воздухе заискрило, что, кажется, почувствовал и Капитан, который вдруг грозно гавкнул, на секунду приподняв голову со своей лежанки. Отвлеклись, Саша шумно выдохнул через нос, бросил хмурый взгляд на собеседницу. - Тогда я тебя довезу. - Да ради Бога, - злобно откликнулась Маша, уходя в прихожую, чтобы одеться. Ехали молча. Тишина не было комфортной, она была гнетущей, тягуче-вязкой. Едва сдерживаясь от того, чтобы не начать скрежетать зубами, Маша смотрела в черноту за окном, нервно подергивая ногой. «Мало того, что не поговорили, ничего не обсудили, так еще и разосрались на ровном месте… Может, права была Инна Алексеевна? Надо это все заканчивать?» - Куда за тобой завтра заехать? - Домой. - Хорошо. Машина завернула во двор, подсвеченный тусклыми фонарями, в одной из многоэтажек, узнавалась Ритина. - Маш, я… - вдруг начал Саша, когда они остановились у подъезда. – Думаю, надо поговорить. - Завтра поговорим. Маша открыла дверь, закинула на плечо сумку, чуть помедлила у двери, неуверенно сглотнула. - Спасибо, что подвез… - Да не за что, будь осторожна, - отвечая, он не повернул в ее сторону головы, спокойно смотрел прямо перед собой. Когда пассажирская дверь мягко закрылась, машина тут же сдала назад, мигнув на прощанье поворотником. Чувствуя себя уже не так уверенно в своих эмоциях как полчаса назад, Маша уныло поплелась к подъезду, осознавая, что сейчас придется все рассказать подругам, которые, наверняка, места себе не находят из-за ее пропажи. Это оказалось правдой, потому что когда Маша позвонила в дверь, Рита бросилась на нее с воплем облегчения. - Ты где была? Мы тут от нервов чуть не умерли. - Да я... это…уснула… - Я уж думала, случилось что-то… Разуваясь, Маша вдруг поняла, что в носу щиплет не от того, что ноздри щекочет аромат специй, витавший в квартире. Желая сдержаться, она сильно закусила губу и не поднимая головы, стала раздеваться. - Ой, слава Богу, - из-за угла появилась Соня, за которой показалась и Оля, - я тебе пять раз набирала, я даже… Маша? Эй, что такое? Что случилось? «Не получилось…» Маша судорожно всхлипнула, нехотя привлекая к себе еще больше внимания, и через мгновение разревелась. Нашла себя в объятиях подруг, которые растерянно повторяли что-то успокаивающее, но их слова не в силах были помочь, потому что слезы – слезами, а истерика – истерикой, здесь, знаете, ничего не помогает. Пока все не выревешь, не остановишься, поэтому пришлось плакать до тех пор, пока не начало невыносимо печь кожу щек от того, что Маша с силой растирала слезы по лицу. - Скажи, что случилось. Вдруг мы сможем чем-то помочь? – Соня участливо сжала руку подруги, когда все четверо сидели на кровати кружком. - Ничего страшного, думаю, что это нервное, - Маша пожала плечами, в очередной раз хлюпнула носом. - Это не из-за… - начала Оля, с утихшей тревогой всматриваясь в лицо подруги. - Отчасти, наверное… Пришлось рассказать все, выложить на стол все карты, которые у нее были, раскрыть (не особенно и секретный) разговор с Инной Алексеевной и все его последствия – как пропал Саша, как она мучилась больше недели, как прошла сегодняшняя «встреча», как он протестовал против ее приезда сюда. - Это красный флаг, - подвела итог ее рассказу Рита. - Что? – Маша совершенно не ожидала такого вывода из всех ее слов. - А ты не видишь? Сначала он тебя игнорирует, потом проявляет абьюзерские замашки. Это очевидно. - Ну, во-первых, он ее не игнорировал, потому что Маша ничего не писала, ведь так? – вдруг вступилась за Сашу Оля. Утвердительный кивок в ответ. - А во-вторых, почему проявление эмоций стало «абьюзерскими замашками»? Здесь я на его стороне, на улице темно и скользко, идти пешком было бы очень плохой идеей. А если он просто волнуется? А мы записываем его в список главных пидорасов страны? Слова Оли позволяли взглянуть на ситуацию с другой стороны. Может, все это было слишком драматизировано Машей и ее нервами на пределе? - Я не знаю, что сказала ему Инна Алексеевна, она могла, ну, не знаю, запретить со мной общаться? - Но ты ведь после ее запрета не перестала? – вскинула бровь Рита. – И вообще…он взрослый мужик, сам в состоянии решать. - А ничего, что в школе Инна Алексеевна его по статусу выше? - Почему? - Потому что она – зам по учебно-воспитательной работе. - Разве? А Элла Леонидовна тогда кто? – Соня нахмурилась, пытаясь припомнить, что написано на табличке у ее кабинета. - Завуч…зав…уч. Заведующая…учебной работой? – предположила неуверенно Оля, открывая интернет. – А…заведующая учебной частью, но она, вроде бы, не может быть просто завучем, а должна быть завучем по чему-то… - Я уже потеряла смысл слова «завуч», - протянула Маша, задумчиво глядя в Олин телефон. – Ладно, это, вообще-то, неважно, мы сейчас полгода разбираться будем. Главное, что я…ну, передумала. Надо с ним завтра все-таки поговорить нормально, выяснить, что ему сказала Инна Алексеевна. - Вот-вот, а не сразу в чс бросать! – поддакнула Оля, косясь в сторону Риты. - А я что? Я просто предупредить хотела…мало ли что.***
Утром, как и собиралась, Маша поспешила домой. Не стала будить девочек, которым предстояло провести обычный субботний выходной, тихонько собрала вещи и умотала к себе. Подозрительно хорошее настроение стало еще лучше, когда оказалось, что на улице совсем не холодно, греет мартовское солнце, а значит, есть возможность не околеть в пальто и коротких сапожках. Мама с папой уже давно проснулись, когда запыхавшаяся от быстрой ходьбы Маша завалилась в квартиру с наспех собранной сумкой наперевес. - Воды… - прохрипела она, вползая на кухню и протягивая руки к стакану. - Тебе помощь моя нужна в чем-нибудь? – спросила мама, наблюдая, как дочь, закинув голову, огромными глотками осушает стакан. - Да, я хотела попросить волосы накрутить и собрать сзади, а то ты знаешь, как у меня это обычно выходит, - ответила Маша, отдышавшись. - Ты поешь хотя бы что-то, тебе, может, тосты сделать? – подтверждая свои слова делом, папа встал из-за стола и скрылся за дверкой кухонного шкафа. - Давай, спасибо, я тогда пошла, начну краситься, переоденусь потом, а потом прическу сделаем. - Договорились. Удивительно, но с макияжем все прошло хорошо, и, закончив наносить румяна, Маша сверилась со временем, осознав, что оно уже начинает поджимать. Начало регистрации планировалось на два часа дня, поэтому гостей ожидали к часу, край к половине второго, а часовая стрелка уже предательски близко подползала к двенадцати. Когда Маша села за стол и сразу взялась интенсивно жевать тосты, в дверь вдруг позвонили, чему она не придала значения. С Сашей они, конечно, не обговорили, где встретятся, но уж точно не у нее дома. Исходя из этих мыслей, Маша безучастно проследила за тем, как папа скрылся в коридоре, и не была готова к тому, когда он ее окликнул. - Дочь, тут к тебе какой-то молодой человек с цветами. Машино лицо вытянулось. Бросив тост на тарелку, отряхивая по пути руки, она поспешила в коридор, где в действительности обнаружила Сашу. Они столкнулись взглядами только на мгновение, но этого было достаточно, чтобы прочитать в них всю полноту эмоций – Маша – растерянная, с бешено бьющимся сердцем, Саша – виновато-спокойный с тяжелым взглядом. Быстро обернувшись, чтобы проверить, куда делись родители, она молча указала Саше обратно на дверь. Вместе вышли на лестничную площадку, где Маша осторожно затворила дверь, облокотившись на нее спиной, робко посмотрела на его руки, в которых был зажат пышный букет из белых пионов. Сглотнув, она подняла на него глаза, не зная, что сказать. - Привет, это тебе, - Саша первым нарушил молчание и протянул цветы. - Привет, спасибо, они…очень красивые. - Я хотел извиниться за вчерашнее, повел себя глупо. - Да ничего, я тоже хороша… - протянула Маша, изучая его лицо, привычно цепляясь взглядом за тонкую полоску шрама. – Я еще не готова, не ожидала, что ты так скоро приедешь. - Я понимаю, - на его лице появился намек на улыбку, когда он оглядел наскоро Машу с ног до головы, отмечая, что она все еще в домашнем. – Я подожду внизу, в машине. Спускайся, как будешь готова. - Хорошо… Ты понимаешь, я не приглашаю…там родители… - Понимаю, я и не претендовал, просто занес цветы. Увидимся. - Угу, - тихонько промычала Маша, зашла обратно в квартиру. Далее последовало короткое объяснение с додумыванием на ходу – да, брат Тины, зовут Александр, нет, почти не знакомы, да, можно доверять, да, довезет, да, могу дать его номер… И так далее, и все в том же духе. На то, чтобы окончательно приготовиться, понадобилось еще полчаса – все это время Маша думала о том, как неудобно, что она заставляет Сашу столько ждать. «С другой стороны, он сам выбрал раньше положенного приехать…» Последний раз взглянув в зеркало в прихожей, Маша поправила прическу, которая и без того была в порядке, накинула пальто, не застегивая, шумно выдохнула, стараясь успокоиться, попрощалась с родителями и заторопилась вниз. В полупустом дворе она сразу приметила черный форд, вокруг которого расхаживал Саша, разговаривал по телефону, иногда бросая взгляды на голые верхушки деревьев. Заметив ее, он на секунду застыл, потом, сказав собеседнику несколько слов, бросил трубку. - Ты выглядишь чудесно, - он улыбнулся так, как прежде, открыл дверь машины. - Спасибо… ты, между прочим, тоже выглядишь отлично. Это была чистая правда, редко Сашу можно было увидеть в чем-то новом – обычно в классическом рабочем, в другое время – в домашнем. Сейчас за рулем он сидел вовсе без верхней одежды в костюме-двойке орехово-коричневого оттенка, из-под которого виднелся ворот песочного цвета рубашки. Наверное, Машин папа сказал бы, что он выглядит «добротно», Маше показалось, что скорее солидно и даже элегантно. В любом случае она не могла оторвать от него взгляда, что, конечно, было заметно. - Ты во мне дыру прожжешь, - мягко заметил он. - И поделом. - Не спорю.…Думаю, что нам, наконец-то, представился шанс поговорить. - Кажется, да. Кто начнет? - Раз уж ты спросила, то я, - усмехнулся Саша, не глядя на нее и следя за дорогой. – Я не знаю, был ли я прав, когда поступил так, как поступил, но на определенные мысли меня натолкнул разговор с Инной Алексеевной, она зашла ко мне в понедельник через несколько минут после того, как вы с ней ушли… … - Добрый день. - Уже виделись, - ответила Саше Инна Алексеевна, строго глядя на него. – Мне бы с вами поговорить, Александр Игоревич, на внеучебную тему. - Пожалуйста, я вас слушаю. - Я вас очень хочу попросить дистанцироваться от Маши, не забивайте ей голову лишним, она и без вас с этим отлично справиться. - Я, как вы выразились, никому голову ничем не забиваю. Не вижу ничего предосудительного в том, что мы с Марией поддерживаем дружеское общение, деструктивным образом я на нее не влияю. Если подумать, то даже положительно в каком-то роде, оказываю ей поддержку в подготовке к истории. - У нее для этого есть Мария Михайловна, которая, к слову, вас почему-то выгораживает. С чего я должна вдруг поверить, что у вас нет относительно Маши никаких намерений неподобающего характера? - Потому что за все годы нашей совместной работы я ни разу не обманул ваше доверие? – Саша спокойно выдержал тяжелый взгляд собеседницы. - Допустим, что так. А знаете ли вы, что Маша с треском провалила пробник по обществознанию? Раньше я этого за ней не замечала, у нее всегда были хорошие, даже отличные результаты. … - На этом моменте, честно говоря, я знатно прихуел, - хмыкнул Саша, продолжая рассказ. – Я прикинул, что это было примерно в то время, когда я дернул тебя поздно из-за Капитана. Сейчас я понимаю, что это было необдуманно само по себе, во-первых, а во-вторых, из-за того, что утром у тебя был пробник. - Но я сама решила помочь. - Ты могла бы узнать об этом позже, ты – не квалифицированный ветеринар, твое присутствие не было обязательным. - Но… - Маш, - он строго посмотрел, на секунду повернувшись к ее лицу, - это ведь могла бы быть ночь перед настоящим ЕГЭ. Представь, что было бы, если бы тебе, не выспавшейся, переживающей, пришлось идти на реальный экзамен? Ты могла бы отправиться на пересдачу. Маша помолчала, понимая, что отчасти он был прав. Если бы это был не пробник, вряд ли она бы так спокойно скомкала лист с результатами и забросила куда подальше. - Ладно, в чем-то ты прав, но я бы поступила так снова, если понадобилось бы, потому что в ту минуту тебе нужна была поддержка…и Капитану тоже. Он вздохнул, слабо улыбнулся: - Ну и что я могу тебе противопоставить? - Ничего. Лучше рассказывай, что было дальше. - Инна Алексеевна сказала, что поговорила с тобой и надеется, что ты одумаешься. А меня попросила дать тебе время. Я спросил у нее, как она себе это представляет. То есть я должен был бы просто тебя игнорировать. Вот тут и случился прикол… Маша против воли усмехнулась от непривычного выражения в его лексиконе. «От меня нахватался что ли…» - Сказала, что кто-то там из учителей заболел, не сможет поехать на обучение в Москву, поэтому она меня ловким движением руки записала на его место. Ну…а я согласился. В ее словах был резон, хотя я и не хотел это признавать, я не знал, что она сказала тебе, но надеялся, конечно, что ничего не поменяется. Но принял бы любой исход. - Если бы я тебе написала, ты бы не стал меня игнорировать? – спросила Маша, перебирая пальцами шифоновые складки на юбке. - Не стал бы, конечно.…Наверное, рассказал бы все сразу. Но от тебя не было ни слова, поэтому я решил, что ты приняла слова Инны Алексеевны всерьез…и умыл временно руки, как и обещал. - Все так глупо получилось, - Маша тяжело вздохнула, хотя внутри чувствовала значительное облегчение. – Я не писала…потому что подумала, наверное, так же как и ты…не знаю. Но главное, что мы пришли к тому, что не согласны с Инной Алексеевной, да? - Похоже, что так. Получим мы знатных звиздюлей, если еще раз попадемся. - Значит, не нужно попадаться, - усмехнулась Маша, ощущая, что тревожный комок внутри окончательно рассосался. - Значит, не нужно. Вскоре им по пути стали попадаться указатели, сообщающие, что до места назначения осталось совсем чуть-чуть. Дорогу по обеим сторонам обступили высокие зеленые сосны, корнями уходившие в тонкий слой снега, которые еще не успел растаять в лесу. После разговора, которого оба опасались, на душе стало совсем легко, Саша включил радио и постукивал по рулю в такт песни, Маша смотрела в окно, ни о чем особо не думая, просто цеплялась взглядами за стволы, пролетающие мимо с большой скоростью. Когда дорога кончилась, вывернула забавной загогулиной на широкую площадку, Маша поняла, что они на месте. Во-первых, вдалеке без труда узнавался тот самый стеклянный шатер, о котором говорил Юра – вот он, гигантский, непонятной формы, какой-то абстрактный (не Юра, конечно, а шатер). Во-вторых, парковка не пустовала, а была наполовину заполнена автомобилями. До самой локации пришлось немного подниматься в горку, и Маша возблагодарила Бога за то, что была не в босоножках (а то все ноги бы себе переломала), а сапожках на толстом каблуке, в них вполне себе ничего. Ношу, которую привезли с собой, распределили следующим образом – у Маши в руках был букет кустовых роз, у Саши – внушительных размеров подарочная коробка, в которой прятался виниловый проигрыватель. - А что они эскалатор тут не поставили? – бурчал под нос Саша, следя одновременно за тем, куда ступает, за коробкой, чтобы не съехала упаковочная лента, за Машей, чтобы она не навернулась (попытки уже были предприняты с ее стороны). Повезло, что подниматься было невысоко, впереди раскинулась асфальтированная площадка, украшенная в какой-то лесной тематике, в правом углу, у входа в шатер, нашлась знаменитая самодельная коряга, которую Маша лично мазала клеем, а потом наклеивала сверху бабочек, с трудом орудуя клейкими пальцами. Тина оказалась надежно спрятана в закромах шатра, в маленькой комнате, дверь которой сливалась по цвету со стеной. Увидев невесту, Маша ахнула от восхищения, осмотрев ее с головы до ног. Она словно родилась в белоснежном платье-комбинации, которое робко касалось тонкими лямочками обнаженных ключиц, длина ниже колена открывала часть остроносых кожаных сапог, подобранных в цвет платью. Рыжие локоны привычно струились по плечам, окутывая невесту пламенем, в ушах качались изумрудные сережки-змейки. - Слава Богу, вы приехали пораньше, - Тина заключила Машу в объятия, - я ждала родителей с минуты на минуту, а они опаздывают. - Не кипишуй, думаю, что они скоро будут, - спокойно ответил Саша, подходя к сестре, коротким поцелуем касаясь ее щеки. – Ты самая красивая невеста. - Стоило выйти замуж только ради того, чтобы это от тебя услышать, - Тина искренне улыбнулась. – А этот чудесный букет случаем не для меня? О, для меня? Как неловко, что я спросила! Большое спасибо! - Я поищу вазу, где организаторы? - Вроде в шатре были, что-то настраивали, музыку, кажется. - Понял. Саша вышел, оставив Машу с Тиной наедине. Заговорщически подмигнув, Тина поманила пальцем ближе, чтобы почти шепотом сказать: - Ты ведь знаешь, что у Саши день рождения тридцать первого марта? - Погоди, это через неделю, ты хочешь сказать? – Машины глаза расширились. – Он мне вообще ни слова не сказал, даже намека. - Неудивительно, думаю, что если бы я не сказала, он бы тебе и тридцать первого не сказал, чтобы «неудобно не было». Но я это к чему? Он мне вчера все уши промыл тем, что тебе на день рождения подарил ручку. Не говори мне, что это правда, - Тина в умоляющем жесте сложила руки, но тут же резко взмахнула ими, когда Маша утвердительно кивнула. – Ну что он за мужик такой! - Мы тогда были едва знакомы, - попыталась оправдаться Маша, - я просто пришла в школу, он случайно узнал, что праздник и всучил ручку. Вообще, это было даже мило… - Слабая оправдательная база, но да ладно. Думаю, что он переживает, что ты ему подаришь какой-то полноценный подарок, а он тебе…ну…ручку. Вроде как выходит не равновесно. - А какая разница? – Маша удивленно вскинула брови. – Я дарю подарок исходя не из того, что подарил мне он…ну, в смысле буду дарить. Хотя было бы забавно подарить ручку. - Спросишь тоже! Я его логику даже обдумывать не буду, мужик – он и в Африке мужик. Но зато у тебя есть прекрасная возможность использовать свои привилегии, как моей подруги. Вуаля! – Тина вытащила не понятно откуда хорошо знакомую Маше ручку с золотой гравировкой. Не сдержав смеха, Маша приняла передачку, повертела в руках, потом спрятала в сумочку. - Спасибо! Постараюсь придумать что-то крутое. - Не за что. Я буду только рад сделать вклад…ну, не важно. Сколько времени? Там уже, наверное, все собрались. Где, черт возьми, родители? - Валя, вечно ты ругаешься, следи за выражением, ты без пяти минут жена, глава семьи, - за Машиной спиной послышался незнакомый голос. - Бабуля! – Тина ахнула и бросилась в объятия бабушки, чуть не сбив ее с ног. – С ума сойти, я все-таки вытащила тебя из дома! - Грех не приехать на свадьбу единственной внучки. А этот обормот никогда, видимо, не женится, как сапог без пары, так и будет якшаться, неприкаянный, - последние слова были адресованы Саше, который бесшумно скользнул в комнату со странной голубой вазой в руках. - И тебе привет, бабушка, - проворчал он, - стоит только из комнаты выйти, как в спину ножи летят. - Скажи спасибо, что не кочерга. Ладно, неваляшки, обнимите бабу Зою. Баба Зоя оказалась приземистой округлой женщиной с объемной шапкой седых волос, умело закрученных в крупные кудри, в больших очках в терракотовой оправе, темно-синем костюме с длинной юбкой, обшитой понизу узором из крупных бусин. Ничего в ее внешнем виде не напоминало тот образ бабушки из деревни, который составила Маша у себя в голове, исходя из Сашиных слов. - Ох, а это что за прелестная молодая особа? – женщина бодрым шагом оказалась возле Маши, взяла ее руку в свои ладони и крепко пожала. – Добрый день, Зоя Павловна. - Здравствуйте, очень приятно, а я Маша. - И кем, вы, Маша, приходитесь моим внукам? - Подругой, - ответили в унисон брат и сестра. - Отлично, друзья моих внуков – мои друзья, - она добродушно хохотнула, вновь пожимая Машину руку, все еще зажатую в ее ладонях. - А ближе вы познакомитесь позднее, потому что сейчас мы с Машей пойдем займем места. - Ой-ой, как заторопился, хвост-то распустил, а? – баба Зоя с прищуром посмотрела на внука, подначивая Тину тоже посмеяться над братом. - Бабуля, оставь его, лучше мне помоги перешнуроваться, слабенько, по-моему, вот тут спадает. - Дай угадаю, ты снова меня спас? – спросила Маша у Саши, выходя с ним из комнаты под руку. - Зришь в корень. Но она тебе косточки все равно перемоет, только дверь за нами захлопнется, - он усмехнулся, кивнул какому-то знакомому, которого увидел издалека, и повел Машу к озеру, у которого расположились деревянная свадебная арка, увитая белыми цветами, и ряд стульев, в большинстве своем уже заполненных людьми. - Мне она не показалась похожей на ту бабушку, о которой ты рассказывал, тогда, на даче. - Потому что это не она, - со смехом добавил он, - я говорил о бабушке Лиде, она нам, вообще-то, не родная, а двоюродная. По сравнению с бабой Зоей, она – божий одуванчик, пару минут назад с родителями приехала, познакомлю вас после регистрации. - Просто Зоя Павловна так разговаривает, я подумала, что это…ну… - Деревенское? Да нет, это она сама такая, на язык острая, на каждое слово у нее своих два, афоризмами бросается, эпитетами не брезгует. Она, вроде как, из деревни, но уехала оттуда, когда была совсем маленькая, не очень много про ее детство знаю, она больше о настоящем любит говорить, на удивление. В голове Маша старалась отмечать все, что слышит от Саши про его семью, чтобы случайно никого ни с кем не спутать. Они сели в первом ряду, откуда поздоровались с родителями Саши и Тины, сидевшими через проход. Через мгновение папа вскочил, как ужаленный, и быстрыми шагами направился в сторону шатра. - Кажется, он забыл, что ему Тину вести к алтарю. - Похоже на то. Через несколько минут все стулья были заняты, и на улице зазвучала торжественная музыка, глухо поднимаясь над водной гладью, создавая легкую рябь. Сначала возле арки показался Юра с шафером, которого Маша не знала. Затем все обернулись назад для того, чтобы увидеть, как Тина, с блестящими от счастья глазами, медленно идет под руку с отцом, зажав в ладонях букет из белой гипсофилы и лаванды. - Она очень красивая, - шепнула Маша Саше на ухо, не отрывая взгляда от невесты, - Юре с ней так повезло. В ответ он молча сжал ее холодную руку, соглашаясь. На церемонии Маша с замиранием сердца наблюдала, как Юра и Тина смотрят друг на друга, в их глазах было столько тепла, что хватило бы на то, чтобы обогреть всех здесь присутствующих. После поцелуя Тина счастливо рассмеялась, обнимая мужа за шею, и махнула букетом под аплодисменты и свист. После регистрации, когда началось само торжество, Маша и Саша, не договариваясь, остались в стороне, не участвуя в конкурсах, а только наблюдая. Чувствуя безграничное спокойствие, Маша сама не замечала, как жалась к нему, крепко обвивая своими руками его руку, шоркаясь нежной кожей о грубоватую ткань пиджака. - Хочешь прогуляться? Получив согласие в виде кивка, Саша помог ей надеть пальто, и они вышли наружу, где едва слышно играла медленная музыка. Основная масса людей находилась внутри шатра, перемещалась между фуршетными столами, произносила тосты, поздравляла молодоженов. На подарок от Маши и Саши Калинины (Тина решила сменить фамилию и попросила с этого дня обращаться к ней по-новому) отреагировали с искренним восхищением, хотя Тина, быстро придя в себя, пожурила Сашу, что он не додумался вложить в подарок хотя бы несколько пластинок. На что получила ответ, что Юра и так собирает целую коллекцию, а пластинки они с Машей будут дарить в течение следующих лет, чтобы не придумывать каждый раз новый подарок. К вечеру, на удивление, не похолодало, только воздух наполнился влагой, как бы говоря, что скоро начнутся первые в этом году дожди. На улице оказалось не так много людей, но все же нашлись те, кто предпочел прогуляться вдоль озера или просто подышать свежим воздухом, которого здесь было в достатке. - Потанцуем? – Саша протянул раскрытую ладонь и, увидев на Машином лице замешательстве, улыбнулся. – Что? Музыка играет, тихо, но все равно слышно. Она смущенно кивнула, оглянувшись по сторонам. Никому не было дела, да и никого не было рядом. От того, как он положил руки на ее талию, по спине и рукам побежали мурашки. Улыбнувшись, она отвернулась, когда он сделал первые несколько шагов в такт музыке. Справившись с разрывающими изнутри эмоциями, думая о том, как бы не вспотели ладони, лежащие на его плечах, Маша поймала его взгляд, исполненный нежности, чувствуя, как быстро колотится сердце. - В приличном обществе принято вести разговор, пока танцуешь. - Начинай, - легко согласился Саша, перехватывая ее руку так, чтобы можно было легко прокрутить Машу в повороте под сменившуюся вдруг песню. - Светский диалог не получится…я, вообще, хотела поговорить…серьезно. Ей только показалось, или Саша действительно моргнул от неожиданности, его взгляд стал более внимательным. - Мне кажется, что мы в последнее время стали немного…ближе. И, в общем, я просто подумала, что нам стоит это обсудить. Я не знаю, сохраняются ли между нами дружеские отношения, потому что я чувствую что-то…большее. Под его пристальным взглядом она снова прокрутилась вокруг себя, и крепко ухватилась за плечо, чуть не оступившись. - Тебе понадобилось немного больше времени, чтобы это осознать, - он улыбнулся, нежно, мягко, так, что стало трудно дышать. Какое-то время они двигались молча в такт музыки, горящие Машины щеки совсем не охлаждал легкий ветер, который только пару раз лениво лизнул кожу лица. Она все еще думала о том, как бы не вспотели ладони, поэтому не сразу среагировала на его слова. - Я не уверен, что знаю, что сказать. В нашем случае очень важно не перейти черту, а я уже не вижу ее, такой незаметной она стала. Поэтому передаю эту обязанность в твои руки. - Я не пони… - Останови, когда я ее перейду. С этими словами Саша приблизился к Машиному лицу, дал ей секунду на то, чтобы нервно сглотнуть, после чего, как бы получив разрешение, невесомым поцелуем коснулся ее щеки, заставил сердце стучать по крайней мере в два раза быстрее. Когда он отстранился, уставившись в ее перепуганные глаза своими бархатными, Маша, не зная, что сказать, только пододвинулась ближе, положив голову ему на грудь, ощущая, что ритм его сердца нисколько не уступает ее собственному. Внутри разливалось такое тепло, которое невозможно было описать словами, ноги не слушались, и если бы Саша не вел ее так уверенно в такт музыке, то она, наверняка, просто обмякла бы в его руках. Когда прозвучали последние аккорды, Маша всмотрелась в Сашино лицо, пальцами пробежалась по жесткому ершику волос, чуть приподнялась на носочках, коснулась замерзшим кончиком носа его такого же, холодного, смущенно хихикнула, отдаляясь. - Саша, Маша, вот вы где! Мы вас потеряли. - На улицу вышла Тина с радостной улыбкой, которая не покидала ее лицо весь вечер, и веселым Юрой под руку. – Идемте, сейчас вынесут торт. - Идем, - откликнулась Маша, отмечая, как Сашина рука уверенно обвила ее талию, а улыбка Тины стала только шире.