Понедельник
Утро началось непозволительно поздно – непозволительно потому, что солнце уже давно стояло в зените, и перевалило за полдень, когда левый глаз одиннадцатиклассницы лениво приоткрылся, а потом захлопнулся вновь. Маша еще на час провалилась в глубокий сон, а когда окончательно проснулась, неловко хмыкнула, заметив на подушке мокрое пятно и тонкую ниточку слюны, соединяющую кровать и ее хозяйку. - Тьфу ты, - пробормотала она, с силой проводя сухими ладонями по лицу. В голове слабо жужжало, тело под одеялом пылало, как раскаленная печь. Приподнявшись на локтях, Маша посмотрела на часы и разочарованно простонала. Она терпеть не могла просыпаться даже в десять, потому что весь день сжимался до размеров пули и с ее же скоростью пролетал мимо. А сегодня часы показывали час дня…. Прилично провалявшись в кровати, ползком Маша добралась до кухни, где обнаружила тарелку каши, заботливо оставленную мамой, и забытый на столе телефон с двумя пропущенными от Саши. В памяти всплыл злополучный вечер, когда такой же плотной кучкой сгрудились на экране уведомления о пропущенных вызовах. Тревожная мысль еще не успела кольнуть сердце, как телефон прямо в руках требовательно загудел. Взяв трубку, Маша с облегчением услышала привычно бодрый голос собеседника: - Привет, уж думал, что не дозвонюсь. - Доброе утро, - Маша с трудом ворочала непослушными после сна сухими губами. «Воды!! Дайте нуждающимся воду!» - О, даже так, - раздалось с той стороны насмешливое, - ну, доброе утро…в половину второго дня. - Не судите, да не судимы будете, - пробурчала Маша в ответ и сделала первый, самый сладкий глоток воды. - Каким судом тебя буду судить, таким и меня осудят. - И всегда ты знаешь, что ответить. - Да, я такой, - с напускной гордостью подтвердил Саша. – Ты, наверное, задаешься вопросом, почему я тебе с утра названиваю. А мы с Капитаном гуляли в парке, думал тебя вытащить с нами, а то ты все каникулы дома просидишь. - С чего такая уверенность? - А что я не прав? - Эта перепалка сосет из меня больше энергии, чем Варвара Николаевна, а я еще даже не позавтракала. Что мы вообще делаем? Говорим по телефону? - Похоже, что да. - Мое поколение не разговаривает по телефону. - А мое разговаривает. - Меня хватит еще на минуту. За это время можешь успеть рассказать что-нибудь, например, о планах на сегодня. - Наше поколение идет вечером в бар, Рома позвал, видимо, отмечать начало каникул. А ваше? - Наше выполняет семейный долг и тащится на ужин к дяде и тете. - Передавай привет Алисе. - Окей…хорошо провести вечер. - Взаимно. До связи, - с улыбкой ответили с той стороны. Маша отбросила телефон на диван и вернулась к тому, что про себя обозвала пудингом (это все еще была остывшая каша). Предстояло подумать о том, что готовит предстоящая неделя. Во-первых, сегодняшний ужин, до которого оставалось уже не так и много времени. Во-вторых, поход в театр с классом, запланированный еще в прошлом месяце. Больше ничего вспомнить не получилось, поэтому молча просидев на стуле минуту или около того, Маша перебралась на диван и принялась за еду. …Вечер наступал на пятки, напоминая, почему надо вставать в первой половине дня, и какие у подобного расклада есть преимущества. Когда темнота за окном порядочно сгустилась, и нехотя загорелись уличные фонари, в доме Катаевых разливали свежезаваренный листовой чай. Глядя на голубенькие чашечки на крошечных блюдцах, Маша вспоминала похожий сервиз, который не так давно разбирала вместе с Сашиной мамой на даче. Рядом с чашкой опустился порядочного размера кусок домашнего пирога с вишней, и Маша поблагодарила Алису, которая помогала маме, расставляя все тарелки по столу. Разговор в это время зашел о школе – дядя Дима окунулся в воспоминания о том, как по блату получал хорошие оценки по химии, Ксюша, Димина жена, бросила в ответ острый взгляд, и тему замяли. Так и не удалось узнать, о каком конкретно блате шла речь. Машин телефон вдруг напомнил о себе настойчивым жужжанием и, извинившись, она отошла в спальню хозяев дома, чтобы ответить. «Видеозвонок?? Это еще что за нововведение…» Первые несколько секунд Маша наблюдала следующую картину – прикладывая палец к губам, на Романе Алексеевиче повисло тело, которое несколько часов назад, по-видимому, было Сашей. Вдруг встрепенувшись, он дернулся и уставился в экран, после чего так заорал, что второй учитель недовольно дернул головой и чуть отодвинулся. - Булюм, булюм! Угадай, кто звонит. Маша, отчетливо наблюдая перед собой развеселившегося Сашу, даже не знала, что ответить. - По-моему, он немножко перебрал, - вмешался Роман Алексеевич, придерживающий друга своим плечом. – Здравствуй, Маша. - Здравствуйте, - поздоровалась она в ответ. - Еба-а-ть она так долго думает, - Саша нахмурился и придвинулся еще ближе к экрану. – Ау-у, там кто-нибудь есть? - Да здесь я, - откликнулась Маша и добавила с усмешкой: - А это кто? - А ты на лбу молнию видишь? Нет! Значит, не Гарри Поттер, а это уже кое-что! Неожиданно за спиной скрипнула дверь, и в полутемную комнату просунулась голова Алисы. - Маша, а ты скоро? - Ой, а кто-о это там? – мигом встрепенулся Саша, пододвигаясь ближе. – Алиса Катаева? А-ли-са! Привет! Девочка с ожидаемой долей испуга в голосе поинтересовалась у сестры, с кем она разговаривает и, услышав ответ, подошла поближе. Хотя, наверное, подпускать ее к экрану, по обратную сторону которого был ее пьяный в стельку учитель, не стоило. Но дело уже было сделано, и она стеснительно поздоровалась с Александром Игоревичем, который от этого расплылся в такой широченной улыбке, будто получил самый лучший подарок на день рождения. Роман Алексеевич, выглядящий более трезвым и вменяемым, что-то шепнул другу, но тот только отмахнулся и обратился к Алисе. - Расскажи, как у тебя дела? - Все хорошо, спасибо, - робко ответила сестра, усаживаясь рядом с Машей на краешек кровати. - А кто это рядом с тобой? - Как кто? Это моя сестра Маша, вы же ее знаете. - Есть у меня знакомая Маша, на твою сестру очень…похожа, - кажется, язык потихоньку переставал слушаться хозяина, потому что дальше последовал ряд непонятных окончаний, которые ни Маша, ни Алиса не смогли идентифицировать как отдельные слова. - …эта Маша, она как…Алия…тьфу. Алиенора Аквитанская. - Ой, а я такой не знаю… - Была такая королева…Англии…и герцор…гиня. Очень красивая была женщина, ею восхищалась вся опа…Европа. Маша почувствовала, как от смущения начало пощипывать щеки, она неловко улыбнулась сестре, которая уже перестала испытывать какой-либо дискомфорт от общения с поддатым Сашей и с заинтересованностью наблюдала за происходящим на экране. - Давай пожелаем Александру Игоревичу спокойной ночи и пойдем обратно за стол, а то там твои мама с папой нас уже заждались. - Александр Игоревич, до свидания, спокойной ночи, - тут же откликнулась Алиса. - Да, до свидания, - подключилась Маша к словам сестры, с улыбкой замечая, как на Сашином лице одна эмоция сменяет другую. – Жалко, что у меня нет записи звонка, чтобы завтра ему это показать. - Не переживай, я ему в красках все перескажу, - усмехнулся Роман Алексеевич, - до свидания. Выходя из комнаты за руку с Алисой, Маша удивленно воззрилась на сестру, когда та вдруг стала вслух рассуждать о том, как было бы хорошо, если бы Маша и Александр Игоревич поженились. - У меня бы тогда были тоже отличные оценки, вот так же, как папа рассказывал. - Я обязательно спрошу об этом у Александра Игоревича, но давай ты лучше сама будешь учиться, у тебя ведь и так очень хорошо получается. В ответ сестра тяжело вздохнула, будто расстроившись, но в следующий миг повеселела, заметив, что на столе, в дополнение к пирогу, появилась большая коробка шоколадных конфет.Вторник
Собираясь в театр, Маша, что было ожидаемо, сначала пять минут слушала, как Саша хлестал себя упреками за вчерашнее поведение. Будем честны, это было не слишком искренне, потому что Маша не высказала ему ни одной претензии, а только раз за разом повторяла их разговор вслух, прерываясь на смех, а Саша безнадежно мычал от разочарования в самом себе. Роман Алексеевич, которому можно было сказать большое человеческое спасибо, в действительности все пересказал другу сразу же, как тот с ним связался, а затем еще и скинул видео, на котором Саша в темноте лезет на дерево за котенком (котенок, по итогу, оказался мусорным пакетом, запутавшимся в ветвях старого тополя). Сколько Маша не упрашивала, Саша наотрез отказался предоставлять ей шансы даже одним глазком взглянуть на этот, наверняка ужасно занимательный, эпизод. Вскоре им пришлось распрощаться, потому что время поджимало уже серьезно, а опоздать в театр, который 11-е классы посещали под руководством Варвары Николаевны, приравнивалось к смертному приговору. Когда Маша и Оля пересеклись на привычном расстоянии между их домами и поспешили в школу, солнце стояло прямо над их головой и так нежно согревало, как бывает только ранней весной. Ноги постоянно норовили соскользнуть с ненадежных участков на асфальте, состоящих из тонкого слоя льда, искрами сверкающего на полуденном солнце. У школы собрались практически все – ожидали только Олю и Машу, как оказалось, еще и их подруг – Соню и Риту, которые тоже где-то потерялись. Варвара Николаевна недовольно постукивала острым носком кожаного сапожка и раздувала ноздри от злости, пока вся процессия ждала опоздавших. Через несколько минут из школы не спеша показалась Рита под руку с Соней и, заметив вдалеке подруг, озорно им подмигнула. Следующее мгновение, которое показалось для всех вечностью, вся округа могла лицезреть красное лицо Варвары Николаевны, увеличивающееся в размерах с каждой секундой. - А я не знала, что мы не внутри встречаемся, - с неправдоподобными нотками разочарования в голосе начала Рита, остановившись рядом с учительницей по литературе. – Извините, Варвара Николаевна. Она виновато захлопала ресницами, чем, кажется, только усугубила ситуацию, но учительница, на всеобщее удивление, ничего не сказала, привычно сжала губы в тонкую линию и махнула рукой в сторону перекрестка, отправляя классы вперед. - Это что за спектакль? – шепнула Оля, когда виновница фарса оказалась рядом с подругами. - О, вы тако-о-ое пропустили, - протянула Соня, косясь на Риту. – Варвару отчитал Ритин папа, который оказался ее учеником, представляете? - Ученик отсчитал Варвару? – хором переспросили Маша и Оля. - Да. Не знаю, чего из нее полилось, но она мне вдруг, спустя сто лет, решила высказать мнение об итоговом сочинении. Что, мол, написала я какую-то белиберду, и если бы она его проверяла, то завалила бы меня по всем критериям. Я вообще ничего не поняла, с чего она так взъелась, но так оставлять, ясно дело, нельзя было. - И ты нажаловалась папе? - Ты вообще, на чьей стороне? – Рита вздернула бровь. - Да на твоей, на твоей. - Я не нажаловалась, а просто рассказала, он все равно за мной приехал в школу, - продолжала Рита. – Поднялся наверх, к ней зашел, она сначала подумала, что папа просто в гости, разлилась, как лужа на полу. «Рома? Рома Бондарев? Вот молодец, мальчик, не забывает корни». А папа ее…ну…отчитал. А она и не знала, что я его дочь. Оглядев подруг, которые со смешанными эмоциями слушали рассказ, она вдруг как-то скисла: - Емае, ну чего вы так смотрите? Уже теперь абсолютно не забавная история. Ладно, расскажите хоть, что за спектакль, я вообще пропустила. Пока Маша в двух словах старалась передать Рите сюжет «Дамы с собачкой» Чехова, мимо процессии, нестройным шагом двигавшейся по направлению к театру, промчались двое, в которых без труда узнавались Красин и Тоня. Тоня вопила, бежала, взмахивала руками, с трудом балансируя на участках дороги, покрытых льдом. А Миша несся впереди, нацепив на голову ее шапку. Благодаря природной ловкости, он увернулся от руки Варвары Николаевны, выброшенной вперед в попытке схватить ученика и остановить безобразие, и помчался обратно в хвост группы старшеклассников. ...Сидя на третьем ряду, Маша задумчиво разглядывала действие на сцене, пытаясь понять, что она испытывает к героям рассказа. «Где здесь "настоящая любовь"? Она – скучающая кокетка, он – отъявленный ловелас, обоим тяжело в браке… А потом берется вдруг искреннее и сильное.... Гуров женщин ненавидит до чертиков, она – по уши в чувстве вины, навсегда жертва обстоятельств…» Ход мыслей прервали аплодисменты, и Маша обнаружила, что на сцене нет уже ни дамы, ни ее собачки – артисты раскланивались на второй раз, им вручали аляпистые букеты цветов, завернутые в целлофан. Оля, заснувшая в последние полчаса спектакля, дернулась, случайно заехав Маше под дых. Воздух тут же выбило, и она закашлялась, за что получила колючий взгляд от Варвары Николаевны. В этом походе в театр весь день и скрался, оставив жалкие несколько часов на учебные дела, за которые ни Маша, ни Оля не взялись, обнаружив себя на диване за разговором. На фоне шумело какое-то интеллектуальное шоу, Машина мама периодически застревала в телевизоре, пытаясь одновременно участвовать в разговоре с тетей Светой и слушать ответ на вопрос «какую часть тела человека также называют "атлант"». - Ну и? Что потом? – спросила Оля, с интересом заглядывая в лицо подруге. - А…да ничего, он за пять минут нашел то, что Тина просила привезти, и буквально уволок меня из дома, нормально даже с родителями не попрощался. - Получается, теперь твоя очередь знакомить его с твоими. Маша состроив устрашающую мину, развернулась, чтобы посмотреть, что мамам не было до их разговора никакого дела. Да и не слышен был их шепот за гудящим телевизором. - Ты чего орешь? – в отчаянии зашипела Маша. – Если они что-то узнают, мне в век от вопросов не отделаться, с потрохами сожрут. - Да не слышал никто, - Оля постаралась успокоить подругу, виновато коснулась плеча. – А ты вообще с ним не говорила…ну…о вас? - В смысле...как о паре? – по привычке пришлось нервно прикусить губу. – Нет… Я очень боюсь. Во-первых, что этим разговором можно разрушить то, что уже есть, а мне это очень дорого… А во-вторых, даже если что-то получится, то что нам делать? Не сталкиваться в школе, чтобы случайно друг другу не улыбнуться или обменяться двумя словами как-то не так? Меня все еще колотит, как я вспоминаю Эллу Леонидовну, когда она на меня так посмотрела, что сердце чуть из груди не выпрыгнуло. … - И что же, у вас есть номера телефонов всех ваших учеников? – завуч сощурилась, вглядываясь в лицо учителя. На секунду Маше показалось, что все пропало, но Саша даже не замялся, уверенно ответил: - Мне пришлось обменяться ими для связи по рабочим вопросам с некоторыми из класса, вы сами помните, какая сложная ситуация была с Марией Михайловной. Я мог рано утром узнать, что буду ее заменять на первом уроке, надо было сразу же уведомить детей и узнать в ответ, что они прошли на прошлом уроке. «Раз, два, три…Маша, дышим, дышим…все хорошо» - Предусмотрительно…Арсеньева, присаживайтесь, что вы застыли в дверях. Холодная искорка сомнения промелькнула в глазах Эллы Леонидовны, или Маше это только показалось. Она очень хотела надеяться на второй исход событий. Последнее, что ей нужно было – странные недообвинения, которые все ярче вырисовывались в качестве итога возникшей ситуации. - Спасибо, - нетвердо произнесла Маша, юркнув за свободную парту. - Тетрадь не забудьте передать Александру Игоревичу. … - Я как представлю, что она меня после уроков вызвала бы поговорить, - все эмоции считывались на Машином лице и в том, как она передернула плечами. - Ладно, ты права, может, это и не самая лучшая мысль, - согласилась Оля, напряженно хмыкнув. - А что насчет Ромы? – осторожно спросила Маша, наблюдая за реакцией подруги. - Мне кажется, что у него есть девушка, - помолчав немного, ответила Оля, отводя глаза в сторону. – Я видела его с кем-то пару дней назад на улице, в выходные. Мы с родителями стояли на светофоре, на перекрестке, смотрю в окно, вижу, как дверь кофейни открывается, а оттуда он выходит и с ним…девушка какая-то, блондинка. Ну…я отвернулась, разозлилась пиздец, точнее расстроилась больше. - Охуеть… - Маша! – мама, которая из всего разговора выцепила (разумеется) одно-единственное слово, нахмурилась и с неодобрением уставилась на дочь. - Прости, я случайно, - откликнулась Маша, не уделяя особого внимания произошедшему. – Но ведь ничего такого...они не целовались, за руку не шли, просто вышли вместе. Мало ли, кто она ему, может быть, сестра… - Может быть, - пожала плечами Оля. – Только надо уже в себя приходить, а то башка одним и тем же занята постоянно, и это, к сожалению, не обществознание.Среда
Этот день выдался продуктивным. Хотя начался он, честно говоря, ровно наоборот. Маша не могла усидеть на месте и сосредоточиться на сочинении – вставала каждые десять минут за тем или иным делом. То надо было срочно пыль протереть на столе, на которой постоянно взгляд останавливается, то затекали ноги, и приходилось нахаживать круги по квартире, то память на ноутбуке забивалась в ноль и требовала очистки – в общем, работа с нулевым КПД и максимальной тратой времени. К Саше на традиционный просмотр кино Маша притащилась с сумкой, доверху забитой сборниками ЕГЭ, тетрадями и письменными принадлежностями. Он с сожалением выключил телевизор, освободил журнальный столик, чтобы можно было вывалить все содержимое сумки на стеклянную поверхность, притащил из какого-то шкафа гору тетрадей. - В общем-то я не планировал работать, но раз уже такое дело, то придется. В его компании, на удивление, работалось лучше. Можно было ожидать обратного – Маша отвлекалась бы на разговоры, на самого Сашу, на свои чувства, на Капитана, в конце концов. Но пес мирно спал на лежанке, сытый и довольный, а Саша, умеющий вовремя сосредоточиться, с непроницаемым лицом проверял одну тетрадь за другой, медленно мигал, молчал, периодически бросал взгляд сначала на Машу, потом на часы, которые отсчитывали время, оставшееся для выполнения задания. По истечении полутора часов, когда вокруг дивана собралась уже целая крепость из проверенных домашек пятиклассников, Саша объявил перерыв, вытащил из-под Машиной руки листок, исписанный аккуратным почерком: - Больше не могу, да и у тебя уже время вышло. Чай, кофе? - А давай кофе, - неожиданно для самой себя ответила Маша, одновременно пожимая плечами, - а то у меня глаза закрываются. - Кофе так кофе, - Саша в ответ хмыкнул и встал с дивана, тут же запнулся об одну из тетрадей, неестественно дернул ногой, ударившись об острый угол журнального столика. Столкновение голой кожи со стеклом не могло закончиться хорошо, поэтому в следующую секунду на ноге обнаружился глубокий порез, мгновенно окрасивший сопутствующий участок кожи ярко-алым. Маша, сразу увидевшая кровоточащую рану, вскочила с места и подорвалась к Саше. - Да не парься, все нормально, - процедил сквозь зубы он, усаживаясь обратно на диван, - сейчас кровь остановится и все. - Нет, ты сиди, я найду, чем обработать и замотать. Ты только сиди спокойно. На кухне в третьем ящике, который Маша открыла по указанию хозяина квартиры, обнаружился контейнер для медикаментов. Однако пластиковый короб пустовал – в угол забились три пакетика с витамином C, рядом с ними – начатая упаковка леденцов от боли в горле. На Машино счастье, там все-таки нашелся и щупленький бинт, однозначно лежащий там не первый год. Оценив обстановку, увидев, что Саша все еще послушно сидит на диване, она рванула в коридор, где выудила из собственной сумки пузырек с перекисью. - Так, - лихорадочно соображала Маша, следя за тем, как алеет на коже порез, - надо...того самого, сначала обработать, потом замотать бинтом. Слава Богу, бинт у тебя есть. - А перекись откуда? - Это моя. - А тебе она зачем? - Для таких блять случаев, помолчи, не отвлекай меня, - зашипела Маша, опускаясь на пол рядом с диваном, закусив нервно губу. – Я сейчас буду обрабатывать, ты не дергайся. Ухмылка, с которой Саша наблюдал за беспокойными, суетливыми действиями, быстро стерлась с его лица в тот момент, когда половина бутылька с прозрачной жидкостью оказалась на его ноге. Со свистом он вдохнул воздух, затем громко сглотнул, но молчал, как Маша и просила. - Терпи. Еще заматывать… Кровь, вроде бы, не идет сильно, значит все нормально. Ну приподними чуть-чуть, я как бинтовать буду? Оборачивая вокруг ноги шершавый дряхлый бинт, неловко ерзая на ковре, Маша подняла голову, чтобы удостовериться, что у Саши все в порядке. А он, не мигая, смотрел на нее сверху вниз, уже не обращая внимания на собственную рану. Пришлось в легком смущении отвести взгляд, надеясь, что не запылали щеки. Сделав неаккуратный узелок, Маша поднялась с пола, мысленно прося прощения у затекших от неудобной позы ног. - Вот и все. Вроде, держится, - с этими словами она миновала диван с целью вернуть остатки перекиси в сумку, но Сашина рука в последний момент крепко обхватила ее запястье. - Спасибо, - коротко поблагодарил он, когда Маша повернулась, встревоженно всматриваясь в его лицо. - Не за что, - ее улыбка вышла неуверенной, но искорка беспокойства в глазах куда-то улетучилась, и лицо приняло более спокойное выражение. – Я чай сейчас принесу, раз с кофе сегодня не сложилось. Маша, довольно уверенно ориентирующаяся в Сашиной квартире, без труда справилась с чаем и вскоре притащила его к злополучному журнальному столику. Усаживаясь поудобнее, она, помедлив, спросила: - Слушай, у меня такой вопрос…щепетильный. - Валяй. - А ты не знаешь, у Романа Алексеевича кто-то есть? На секунду Саша посмурнел, обеспокоенно свел брови к переносице, но сразу же после лицо его разгладилось, будто какая-то мысль отрезвила его, и он вновь стал самим собой: - Насколько я знаю, нет. - Угу, спасибо, - Маша неловко шмыгнула носом и сделала глоток чая, который тут же неприятно обжег язык. - Нас Тина позвала к себе, попросила тебя помочь ей с оформлением этой злосчастной палки, какими-то бабочками ее обклеить, - нарушая тишину, сказал вдруг Саша. - Странно, она ничего не писала мне. - Мы сегодня утром говорили по телефону, может, она еще не успела до тебя дописаться. Или считает, что я – надёжный источник информации. - Скорее первое, чем второе, - усмехнулась Маша, изучая все так же беззаботно дремлющего Капитана – его задние лапы забавно дергались во сне. – Интересно, что ему снится? - Надо будет спросить, как проснется. Словно услышав это заявление, пес приоткрыл один глаз, который с трудом можно было рассмотреть под слоями свисающей шерсти, совершил какое-то действие, больше похожее на потягивание после сладкого сна, и лениво вывалился из лежанки. Принюхался, с подозрением изучил хозяина и гостью, осторожно обнюхал Сашину ногу, сочувственно лизнул кожу, не спрятанную под толстым слоем бинта, и уселся рядом. - Ну и что тебе снилось, друг? – обратился хозяин к Капитану, но тот решил его проигнорировать и не издал в ответ ни звука. - Кажется, он на тебя обиделся. - Было бы за что, я его и так на руках ношу. После этого заявления со стороны Капитана послышался невнятный короткий рык. - Вот тебе и ответ, - Маша усмехнулась. За окном неожиданно раздалось неуверенно чириканье птиц, и все в комнате затихли, вслушиваясь в эту нежную мелодию, обещающую рассеять холода и принести теплую погоду. - Если бы у меня был велик, - вдруг сказал Саша, нарушая молчание, - то я бы уже, наверное, на нем катался вовсю. - Да ты с ума сошел что ли, там лед еще лежит. - Ай, ну и черт с ним. - А ты катаешься? - На чем? А, на велосипеде. Нет, вот это видишь? – он указал на длинный тонкий шрам, пересекающий левую бровь посередине, – это мне в детстве камнем прилетело из-под колеса велосипеда. Я поэтому к ним ближе чем на три метра теперь не подхожу. - Отлично тебя понимаю. - Тоже травма от велосипеда? - Да, на даче в детстве у меня была подруга, ну так, знакомая, у нее был велосипед. Она предложила мне, мол, садись назад, там безопасно. Ну…я и села. И велосипед как стоял, так на бок и повалился, я на камни, вся в ссадинах, царапинах. Грязная, ноги в крови, вернулась домой, меня бабушка чуть не убила. Саша усмехнулся, сделал последний глоток чая и отставил кружку. - С учебой не задалось, тогда все-таки фильм посмотрим? – предложила Маша, взяла в руки пульт и передала Саше. - Кажется, выбора у меня все равно нет.Четверг
Четверг, по заранее обговоренному плану с Олей, был назначен днем отдыха, в который запрещалось поднимать любые темы, связанные с учебой. Когда Маша села за стол на кухне, ее взгляд зацепился за одну несостыковку, которой мозг отказывался придумывать объяснения. - Как у тебя букет простоял целый месяц со дня рождения? Оля чуть поджала губы, обернулась, чтобы окинуть ирисы противоречивым взглядом, потом сказала: - Они новые, вчера привезли. Я уже не знаю, как родителям объяснять. - Ты серьезно? – Маша удивленно вскинула брови, более внимательно посмотрела на букет и поняла, что он все же отличается от того, что получила Оля на день рождения – в этом, помимо самих ирисов, виднелись незнакомые Маше молочные бутоны. - Вот, ни имени, ни фамилии, ни черта нет, - с этими словами подруга вытащила из кармана джинсов маленькую открытку, пустую внутри. - И что это значит? - Понятия не имею. Тут даже повода никакого нет, а мне слабо верится, что он решил просто так потратиться на эту махину. - Он? - Ну, - смутилась Оля, - я подумала, что это снова Роман Алексеевич. Маша хмыкнула и принялась размышлять, задумчиво пробегая взглядом по фиолетовым ирисам, особенно выделявшимся на фоне серого неба за окном. Не прошло минуты, как мысль была надёжно схвачена в руках и подана Оле. - Я повторю все то, что ты мне сейчас сказала, только для того, чтобы ты поняла, как это нереалистично звучит со стороны. По-твоему, я увидела Рому на улице с какой-то девушкой и решила, что у него кто-то есть… - Это раз. - Затем я сказала это тебе, а ты спросила об этом у Саши. - Это два. - Саша рассказал об этом Роме, и чтобы, как ты это сказала, показать, что у него все еще есть какие-то намерения, он прислал букет. - Это три, - Маша утвердительно кивнула. - Да нет, бред какой-то. - Да почему бред? Хорошо, а какая у тебя версия? - Никакой, - буркнула Оля, снова поворачиваясь, чтобы посмотреть на цветы. Когда она развернулась вновь, на ее губах играла легкая улыбка. - Они очень красивые, - заметила Маша. - Да…Пятница
Снег, которого никто уже не ожидал, повалил рано утром. Мелкий, мокрый он мигом покрыл черноту асфальта белым одеялом, на чем не остановился. Во второй половине дня, когда Маша уже преодолела половину пути до дома Тины и Юры, ее голова, недальновидно не спрятанная под шапкой, была облеплена влажным снегом, волосы все перепутались, боязливо жались друг к другу из-за порывистого ветра. Замерзшими пальцами Маша набрала номер на домофоне многоэтажного дома, а потом долго, слишком долго, на ее взгляд, поднималась на шестнадцатый этаж. Дверь открыла Тина, как всегда, с жизнерадостной улыбкой, но с головы до ног закутанная в желтое нечто, внешним видом напоминающее дождевик. В гостиной небольшой двухкомнатной квартиры обнаружилась причина странного облика хозяйки – на полу было настелено порядка тридцати газетных страниц, на которых лежала та самая коряга, о которой не надо много говорить (все прекрасно понимают, о какой палке речь). В беспорядке развалились рядом баллончики с краской, кисточки и несколько пакетов, в которых пестрели какие-то кругляшки. Кругляшками оказались разноцветные пластиковые бабочки, под ними обнаружился искусственный мох, а затем и прочие безделушки для декора. Маша, в предвкушении, спешно натянула на себя красный дождевик, который предложила Тина, и села за работу – намазывать клей на выступающие части дерева и приклеивать туда кусочки мха. Через полчаса, когда дело уже было сделано наполовину, пришли Саша и Юра с продуктовыми пакетами, а потом исчезли на кухне. - Что они там будут делать? – шепнула Маша Тине, прислушиваясь к неоднозначным звукам, доносившимся из соседней комнаты. - Думаю, что готовить. - Ого… - просто протянула Маша. - Ты не удивляйся, у Юры золотые руки. Я не знаю, какие благие дела я совершила, чтобы он мне достался волей небес. Он делает такую вкусную пасту, что с ума можно сойти, в первый год нашего знакомства я просто не могла оторваться, ела все, что он готовил, съедала за считанные минуты. - А Саша? - Знаешь, мне тяжело признавать, что он в чем-то лучше меня, особенно как старшей сестре. Но готовит он, будем честны, в сто раз приличнее. У меня руки отваливаются после того, как я потру одну морковку. Только ты ему не говори, что я это сказала, а то он от гордости распухнет, потом лопнет и до Сыктывкара долетит. Маша усмехнулась, приклеивая очередную бабочку на прослойку изо мха, прижала, для пущей уверенности пальцами и немного придержала, давая клею подсохнуть. - Ой, слушай, - вдруг вспомнила Маша то, что хотела уже давненько спросить, - а какой вообще дресс-код будет на свадьбе? Я не знаю, надо, наверное, что-то докупить. - Точно, спасибо, что напомнила, а то я замоталась и забыла сказать, - кивнула Тина, отложила кисточку и позвала с кухни Сашу. - Давай, братец, иди сюда тоже, послушай. - Это не терпит до ужина? - Не терпит, - твердо ответила Тина, продолжая прокрашивать особенно непослушную трещинку на коряге, - Маша спросила про дресс-код, а ты, вот, даже не додумался спросить, приехал бы просто в толстовке. - Ну и что? Ты бы меня выставила? - Можешь не сомневаться, именно так я бы и поступила. Так, в общем, самое главное условие – никакого черного и белого. В черном будет только Юра, в белом буду только я. Остальные цвета – ради Бога, но желательно что-то не сильно яркое, какие-то полутона, оттенки и все такое. - Я черный вообще не ношу, - хмыкнул Саша. – Подскажи, а если у меня машина черная, мне ее в лесу оставить? - Можно и в лесу, - огрызнулась Тина и кинула испепеляющий взгляд на брата. - Точно, черный не носишь, а когда ты на работу пришел в черной рубашке и черных брюках и выглядел как сутенер. - Не-е-ет! Ты серьезно?! – Тина сделала большие глаза. - Серьезнее некуда. - У меня все было в стирке, - попытался было оправдаться Саша, но Тина уже каталась со смеху и не обращала на него никакого внимания. - Кошмар какой, как тебя еще из школы не выставили. - Блять это ведь просто рубашка! – Саша, сам того не заметив, вскочил с дивана. – И вообще…кто вам сказал, что так выглядят сутенеры. - Ну…я доверяю Маше, - просто сказала Тина, отсмеявшись. – Ой, ладно, иди уже, горе луковое, не доглядела в детстве, недосмотрела. - Тебе, может, напомнить, как ты в старшей школе одевалась? – вдруг елейным голосом осведомился Саша. - Тьфу ты, умеешь же настроение испортить, проваливай обратно на кухню. - Так-то! Вскоре все пакеты опустели, а коряга превратилась в целую композицию, которую с легкостью можно было отождествить с поздней весной, когда фауна начинает раскрываться во всей красе после зимней спячки. - Краской пахнуть будет адски, поэтому надо на балкон вынести, - заметила Тина, наматывая на вилку спагетти. - Вынесу после того, как поедим, - легко согласился Юра, - вино будет кто-нибудь? - Нет, спасибо, - Маша отрицательно помотала головой. К ней, на удивление, присоединился Саша, скорчивший кислую мину. Столкнувшись с ним взглядом, Маша сразу догадалась, что он снова вспомнил несколько своих выходок, и понимающе улыбнулась. - Юр, расскажи пока про локацию, я еще себе положу. - Мы забронировали загородный клуб, ехать недалеко, минут сорок. Там остекленный шатер, в нем, понятно, тепло, поэтому там можно находиться без верхней одежды, но надо иметь в виду, что на улице будет прохладно, поэтому хорошо бы иметь что-то с собой. - Угу, - согласилась Тина с набитым ртом. - Регистрация планируется на улице, но там должны быть газовые обогреватели на территории. Правда, когда мы приезжали, их там не было. - Да потом достанут. Приглашения я завтра заберу из печати, так что ждите. - Блин, я так волнуюсь, - призналась Маша, смущенно улыбнувшись, - я никогда не была на свадьбах. - Боже, теперь и я волнуюсь, надо провести ее так, чтобы наша стала эталоном для всего твоего будущего опыта, - Тина рассмеялась. – Ну что? Будем чай пить?***
Змейкой скользя по коридору, Маша пробиралась к кабинету на третьем этаже. Не то что бы был смысл скрываться, она ведь могла просто прикинуться, что идет в туалет, но получилось так, как получилось. Коротко постучав, она засунула голову в приоткрытую дверь и заглянула внутрь класса. - Привет еще раз, заходи, - кивнул сразу Саша, и Маша, осторожно прикрыв за собой дверь, зашла. - Ты чего крадешься? - Не знаю, может, потому что я во время урока нахожусь на два этажа выше, чем положено. - Велика беда, - Саша хмыкнул, жестом пригласил сесть за первую парту перед учительским столом, потом полез в сумку. Маша, последовала его указаниям, вертя головой в разные стороны. Сколько она себя помнила, в этом кабинете приходилось бывать всего пару раз за все школьные годы. Первый раз, когда весь 11 «А» писал здесь одну из ВКР, и в другой раз, когда была замена урока. Как и класс Марии Михайловны, этот кабинет предназначался для проведения уроков истории, поэтому желтые стены были увешены портретами исторических личностей, картами сражений и прочими подобными вещами. - Так, вот, - мужчина протянул Маше изумрудно-зеленый конверт и, после вопросительного взгляда в ответ, пояснил: – Приглашения на свадьбу от Тины. - А-а, понятно, спасибо. Не успела Маша распечатать конверт, чтобы ознакомиться с его содержимым, как в дверь постучали. Повинуясь неясному порыву, она спрятала конверт в карман брюк. И вовремя – в кабинет, не дождавшись ответа учителя, зашла Инна Алексеевна. Надо было видеть, как поползли вверх ее брови при виде своей ученицы. - Арсеньева, ты что тут забыла? – классная руководительница строго глянула сначала на Машу, потом перевела взгляд на Александра Игоревича. - Здравствуйте, - Маша неуверенно улыбнулась, ощущая, как липкий комочек нехорошего предчувствия зарождается где-то в районе грудной клетки. - Угу, здравствуйте. Александр Игоревич, расписание на неделю с изменениями, - Инна Алексеевна подала учителю лист бумаги. – Арсеньева, что стоим? На выход. Не глядя на Сашу, Маша метнулась к выходу, чтобы через минуту сжаться под разочарованным взглядом классной руководительницы. Вместе они проделали путь до середины коридора, где остановились у одного из подоконников. - Маша, - лицо Инны Алексеевны вдруг смягчилось. – Я не понимаю, что происходит. Сейчас, насколько я помню, у вас урок обществознания, и мне казалось, что с твоими не особо удовлетворительными результатами за пробник, хорошо бы там не просто присутствовать, но записывать каждое слово с доски. - Да, я понимаю, - не глядя в глаза классной руководительнице, ответила Маша. - Я не хочу сказать тебе, что ЕГЭ – самое важное событие в твоей жизни, и нужно сосредоточиться только на нем, но ты ведь идешь на золотую медаль. Ее нужно будет подтвердить баллами. Маша кивнула. - Не буду спрашивать, как ты оказалась у Александра Игоревича в кабинете посреди урока, впредь чтобы я такого не видела. Будь добра, выбирай общение более тщательным образом, потому что конкретно это, как я вижу, не очень хорошо на тебя влияет. Договорились? «Пообещать-то я могу, что угодно, но так хорошо, как с ним, не бывает больше ни с кем…»