☃️
Морозная улица сменилась теплым помещением, в котором пахло соломой. Вольер с кроликами отделяла другая небольшая комнатка. В ней было не так много вещей, но из-за маленького её размера казалось, что она вся заставлена всякой всячиной. Вдоль стен стояли коробки, вероятно, с кормом для ушастых, а в углу возле входа в вольер был прибит крючок, видимо, для одежды. — Лучше сними куртку, вспотеешь там, — посоветовал Тэхён, кивая головой на дверь в вольер. Даже в этом помещении уже было тепло, конечно, в вольере, скорее всего, будет жарко. Чонгук кивает и послушно снимает предмет одежды, вешая её на тот самый крючок, после это же проделывает и Ким. Тэхён присаживается на корточки возле одной из коробок, доставая из неё, по всей видимости, корм. Из-за того, что ему пришлось немного нагнуться даже в сидячем положении, кофта неплохо так обтянула мощную спину, открывая вид на мышцы под плотным слоем одежды. Даже самый тупой заметит, что Тэхён держит себя в форме. Чонгук был прав, когда размышлял о мускулистом теле мужчины. Пакеты с кормом были тяжелыми, было видно, как Ким напряг руки, выуживая их из ящика, но по лицу нельзя было сказать, что ему было тяжело. Поняв, что как-то не совсем прилично он пялится на чужие руки и спину, Чон увел взгляд. — Готов? — Тэхён поднялся на ноги и взглянул на Чонгука, что закивал головой. — Тогда идем, открой дверь, пожалуйста, у меня руки заняты. Тэхён кивнул на пакеты, что заполнили обе его руки, а ладони мастерски держали ручки, чтобы корм не рассыпался. Чонгуку пришлось постараться, чтобы открыть дверь, она была какой-то слишком тяжелой. Чонгук ахнул от представшей перед ним картиной: крольчата и взрослые кролики повсюду. Они бегали, прыгали в общую кучу и так же прытко разбегались. Кто-то из них дожевывал уже не совсем свежую траву, тупым взглядом залипая в одну точку. Не совсем маленькие, но и не взрослые зарывались в солому, издавая шуршащие звуки. Самые мелкие, совсем неудивительно, были самыми активными: быстро передвигали лапками по кроличьим беговым доскам, которые располагались вдоль стен чуть под углом, крутили колеса, предназначенные для активности грызунов, и в целом наслаждались жизнью под теплыми пушистыми боками родителей. Чонгук, даже если бы захотел, не смог бы сосчитать всех сразу, но, на вскидку, не менее двадцати пяти кроликов точно. Что сразу бросилось в глаза, так это чистота, что царила в помещении, не было засохших и валяющихся повсюду кроличьих неожиданностей, не было сгнивших овощей, которыми принято кормить животных. Не было неприятного запаха. Удивительно, как в таком вольере можно было сохранять чистоту, и тут Чонгуку стало интересно: — Тэхён, а кто до меня ухаживал за кроликами? Тэхён, пока Чонгук разглядывал все вокруг, уложил на пол мешки с кормом, который нужно насыпать вечно голодным грызунам. — Я. Чонгук сначала опешил, думая, что Ким шутит. Чтобы он, да убираться в вольере, делать что-то, что можно повесить на кого-то другого? Он же начальник, в конце концов! Но потом парень вспоминает слова Джанин о том, что Тэхён с ума сошел с распределением обязанностей и все встало на свои места. У Кима просто-напросто не было «помощника по кроликам». — Я думал, что ты важный-мужик-начальник, а ты, оказывается, ухаживаешь за кем-то. — Я тебя, наверное, удивлю, — начал Тэхён, усмехаясь, — но я терпеть не могу сидеть за бумагами, если ты думал, что я только этим и занимаюсь. Да, это немаловажно, мне нужно вести отчетность, знать о сроках поставок тех же кормов, например, удобрений, и тому подобного. Но я ненавижу бюрократию, а животных люблю. — А ещё ты грозный начальник, который командует направо и налево, — стоит на своем Чон. Тэхён явно находит это весьма веселым, потому что улыбка его становится такой широкой, что Чонгука чутка слепит. — Ты же понимаешь, что если я не буду «командовать», как ты это называешь, то тут все полетит к чертям? — самым что ни на есть снисходительным тоном пояснил фермер, разговаривая как будто с пятилетним ребенком, который смотрит на мир через розовые очки. — Я понимаю, но зачем тогда тебе столько подчиненных, если ты большую часть работы делаешь сам? — Ну, почему же, мои работники проделывают огромную работу каждый день. Иногда я их заменяю, иногда нет. Но определенно есть животные и ситуации, за которыми слежу я и только я. А вот это Чона заинтересовало. — Например? Что за ситуации? — Роды. Роды у животных принимаю только я, никому другому не могу доверить, — Тэхён пожал плечами. — Но почему? — Потому что тут только у меня соответствующее образование. Я врач-ветеринар. Антрацитовые глаза парня сверкнули с бешеной скоростью. Чонгук теперь глядел на Тэхёна как на восьмое чудо света. — Ты ветеринар? Ты не шутишь? И если до этого Киму казалось, что когда Чонгук не скалится и не ворчит как престарелый дед, то его лицо напоминало лицо ребенка, то сейчас он в этом убедился. Чонгук чуть приоткрыл губы, распахнул глаза, в которых яркими звездочками отражались лампы, что горели сверху, и смотрел снизу вверх, ожидая ответа. Лицо выглядело таким наивным и доверчивым, что не умилиться было бы преступлением. Знал бы Тэхён, что так Чонгук не вел себя ни с кем, по крайней мере во взрослом возрасте. Дыбился, ворчал, вредничал, даже пакостил иногда, но не скидывал с себя маску безразличия, не показывал эмоции, не стоял перед человеком с обнаженными явными желаниями, что так очевидно плескались в глазах. — Да, Чонгук, я не обманываю тебя. Мои родители и брат были ветеринарами. Сначала я не хотел следовать по их стопам. — А потом? Тэхён выдавил грустную улыбку, подбирая на руки рыжего крольчонка, что тычется ему в ботинок уже пару минут, и почесывая ему холку. — А потом захотел. По интонации Чонгук понял, что фермеру не очень хочется продолжать подобный разговор, затрагивающий его семью. Видимо, что-то страшное случилось с родными Тэхёна, раз эта тема запретная, и Чонгук не станет больше ее ворошить, если Тэхён сам, конечно же, не захочет открыться. — А животные? — Что «животные»? — не понял вопроса Тэхён. — Ты сказал, что есть животные, за которыми следишь только ты. — А, это, ну, во-первых, это те, кто окружает тебя тут прямо сейчас. Чонгук огляделся, как будто кроме кроликов тут мог быть кто-то ещё, после возвращая взгляд Тэхёну с рыжим крольчонком на руках. — Ты сказал, они не на убой, зачем ты их держишь? — продолжал любопытствовать Чон. — Не слишком ли много вопросов за последние полчаса? — с улыбкой ответил вопросом на вопрос Тэ. — Расскажи! Ну пожалуйста, — а вот и тот самый Чонгук, который ещё пару дней назад, будучи угаженым говном с ног до головы, требовал отпустить его из цепкой хватки. Тогда, правда, «пожалуйста» не было. — Это кролики моей мамы, — Тэхён указал пальцем куда-то в угол, предлагая посмотреть туда. — Вон тем четверым уже по шесть лет, они тут дольше всех живут. Чонгук перевел взгляд на кроликов, что сидели, прижимаясь друг к дружке, и, кажется, спали. Они были крупнее основной части ушастых в вольере и выглядели явно мудрее из-за своего возраста. — И отвечая на твой вопрос, я держу их тут, чтобы они просто были. Моя мама их очень любила, поэтому я забочусь о них. Ну, и, знаешь, хорошо, когда есть кого оберегать. Чонгук посмотрел на Тэхёна, вглядываясь в грустные глаза, под которыми расстелилась улыбка, ностальгическая, как подумалось Чону. В голове крутился вопрос, который Чонгук не станет задавать, просто не сможет, не позволит любопытству взять верх. Чонгуку хотелось заплакать, ну иди ударить себя. В любом случае, в горле встал ком, не позволяющий открыть рот без опасности всхлипа. Что-то он совсем расклеился сегодня. Вместо этого, не зная куда деть переполняющие чувства и эмоции, Чонгук подходит к Тэхёну, который уже опустил рыжего малыша обратно на солому, потому что тот уже начинал брыкаться, и обнимает его, чем сильно удивляет фермера, который совсем не ожидал ничего подобного. Тэхён по инерции обвил талию Чонгука крепкими руками, поглаживая снова подрагивающего подростка по спине. — Ну ты чего, Гуки? Расстроился из-за чего-то? — Мне жаль, просто жаль, — хлюпает Чонгук. — Давай просто вот так постоим. Тэхён удивляется открытому поведению Чонгука наедине с ним. Вероятно, и очень очевидно то, что в юноше просто хлещут эмоции. Чонгук не дурак, и Тэхён прекрасно понимает, что он догадался о семье Кима, правда, не знает всех подробностей. Тэхён не хочет об этом говорить, он дал это понять, и Чонгук не настаивает, но эмоции свои деть куда-то нужно, поэтому и стоит сейчас хнычет на крепкой груди. Чонгук похож на воробушка, что только что искупался в лужице: на голове кавардак, лицо припухшее от недостатка сна, и сам стоит макушкой еле Тэхёну до шеи достает. А при первой встрече хотел кадык ему вырвать голыми руками, Тэхён в этом уверен. — Наши подопечные сейчас уже нас начнут грызть, если мы их не накормим, — спустя пару минут подал голос Ким, все так же поглаживая спину Гука, а тот, кажется сейчас уснет. Услышав тихий голос, Чонгук оторвал голову от груди и оглянулся вокруг, высматривая всех своих пушистых. Тэхён показал Чонгуку сколько корма нужно высыпать каждое утро, чтобы кролики не объелись. Помимо корма каждый вечер Тэхён собственноручно приносит сюда целых две тележки со свежими овощами: пекинской капустой, помидорами, огурцами, морковью, свеклой и много чем ещё. — Во сколько мне лучше приходить? — спрашивает Чонгук, поглаживая белоснежного кролика из самой старшей четверки. — Приезжай, как выспишься, утром в любом случае я сам буду их кормить, а с обеда до вечера ты тут с ними будешь куковать. Тэхён стоял, оперевшись об стену и наблюдая за тем, как ладони Чонгука мягко и боязно поглаживали шерсть животного: казалось, что Чон боялся напугать и сделать больно ненароком. — К обеду? Но ведь… — Чонгук, ты не будешь высыпаться, если будешь сидеть тут с шести утра до десяти вечера. По утрам все равно у меня обход. К тому же, мешки с кормом тяжелые, лучше мне их таскать. — Ты хочешь сказать, что я слабак? — Чонгук выпучил глаза. Нет, он, конечно, с Кимом не сравнится, но и поднять что-то тяжелое вполне может. — Не слабак, но ты хиленький, — честно ответил Тэхён. — И прежде чем ты надуешься — это не укор, просто я привык таскать такой вес, а ты — вряд ли. — То-то ты меня за капюшон тогда в свинарнике оттаскал. — Ты пушинка. У Чонгука вспыхнули щеки, заставляя парня увести голову в сторону. Такое было новым. Он что, только что смутился? Быть того не может. Ему взрослый мужик сказал, что его легко поднять, и он все, поплыл? Мингю сейчас бы так по роже треснул, что Чон летел бы до самой Кореи. Спустя еще минут двадцать бездумного сидения на соломе, болтая ни о чем и поглаживая кроликов, Тэхён с Чонгуком вышли на улицу, где уже начинал зарождаться рассвет. Метель чуть стихла и видимость стала гораздо лучше, теперь снег не летел прямо в глаза. Тэхён показал Чонгуку коровник, ещё один свинарник (фетиш у него на свиней, что ли), показал пернатых, и даже коз. Можно было подумать, что все это скука смертная, но Чон был так заворожен убранством фермы, что ни разу даже не скукожил лицо в одну большую изюмину. Тэхён не преувеличивал — без него тут все развалится. Заходя в каждое помещение, фермер находил к чему придраться, но не в плохом смысле. Тэхён наоборот корректно и четко говорил о недочетах, которые нужно было исправить в срочном порядке. Мужчина ни разу не повысил голос, ни разу не пустился в гневные ругательства и причитания. Тэхён на ферме — гарант спокойствия и уравновешенности. Чонгука очень удивило то, что запаха практически не было. Легкий шлейф навоза присутствовал, но от него и не избавиться, они же среди животных. Но чистота вокруг была притягательной, и Чонгук даже почувствовал укол гордости, что теперь будет тут периодически появляться. Выходя из последнего сарая, Гук заметил чуть поодаль отдельное помещение, что-то вроде мини-амбара. Почему и зачем оно было отделено от основной территории фермы — Чонгук не понимал, но спрашивать пока что не решался, он и так сегодня чрезмерно любопытный. Тем более, наверняка там хранились инструменты да всякий хлам. Бао и Аврора играли в догонялки по всей территории, пролетая перед Чоном, словно ночные фурии. Вдруг сзади Гук почувствовал прикосновение сначала на капюшоне, а потом ощутил, как этот капюшон ему натянули на шапку, сдвигая ее на брови. — Замерзнешь, лучше в капюшоне, — глубоким низким голосом послышалось Чонгуку словно через толщу воды из-за слоя шапки и капюшона. Чонгук повернулся и встретил взгляд темных глаз красивого разреза. Тэхён красив, а по корейским меркам он гребаная модель. Мог бы завораживать всех своим обаянием и получать за это бешеные деньги, но корячится тут у коровок под боком. Чонгук не против, потому что в первом случае он бы не смог смотреть в такие неземные глаза напротив. За альфой на уже утреннем небе, что покрылось темно-сиреневым цветом, вдалеке вступало в свои права зимнее солнце. Но Чонгуку как-то похрену было на эти небо, солнце, утро, лай двух собак и падающие на нос снежинки. Он не мог отвести глаз от лица мужчины и не понимал почему. Так заворожила красота, наверное. — Чонгук, ты совсем не выспался, глазки сонные. — Тэхёну такие выражения не в новинку, для него они норма, он так и с алабаями, и с животными на ферме, но Чонгук то этого не знает. У Чонгука сердце от брошенного «глазки» затрепетало. — Я отвезу тебя домой, пойдем. — Не стоит, у тебя тут много дел ведь… — Я отвезу тебя. — Не предложение, не вопрос, а утверждение. Тэхён кивнул в сторону забора, за которым все машины, на которых прибыли работники фермы, замело, говоря Чонгуку следовать туда. Машина Тэхёна была под стать его хозяину. Большая черная Ауди, в которой тоже было чисто и тепло. Пока Тэхён пытался даже на такой громадине выехать из снежного заноса, Чонгук обернулся к ферме. — А Бао и Аврора? Ты не боишься их там оставлять? — Чонгук перевел обеспокоенный взгляд на Кима, что уже выехал на более-менее ровную местность. — Нет, они знают, как нужно вести себя, пока меня нет. Я на долго их не оставляю, они знают, что я скоро вернусь. Оставшийся путь каждый молчал, потому что Чонгук уснул от приятной тишины. Тэхён даже машину водил предельно аккуратно. Чонгуку было не страшно попасть в кювет или вылететь с трассы, было чувство защищенности в компании фермера. Чон не заметил, как машину заглушили, продолжал сопеть на переднем сидении, немного раскрыв рот. Тепло салона совсем разморило, а недостаток нормального ночного сна дали о себе знать. Чонгук еще в самом начале снял шапку, поэтому волосы ещё больше запутались и надыбились из-за трения с подголовником. И Тэхён ещё долго мог бы сидеть и беречь сон парня, но дела и вправду не ждали. — Хей, воробушек, просыпайся, мы приехали домой, — повернув голову к Чонгуку, прошептал Тэхён. Чонгук сначала мило сморщил нос, словно недовольно, что его будят, а потом открыл глаза, сначала фокусируя темный взгляд на лице напротив. — Уже? Так быстро, — удивился Чонгук, потягиваясь на сидении. — Спасибо тебе, что довез. — Не за что. И снова обмен взглядами. Отчего-то ни один присутствующий не хотел, чтобы Чонгук уходил в дом, а Тэхён уезжал обратно на ферму, поэтому сидели оба как можно дольше, оттягивая момент. — Тэхён, спасибо. — Ты уже поблагодарил. — Не за то, что подвез. Спасибо, что позволил помогать на ферме. Я тебе не говорил об этом, но я с детства хочу стать ветеринаром, но этого не будет, поэтому хотя бы так я смогу почувствовать каково это — работать с животными, — грустно подытожил Чонгук, открывая дверь машины. — Пока! Мужчина проследил, что Чон зашел домой и только тогда тронулся с места, улыбаясь самому себе и чувствуя растекающееся тепло в груди от одного вредного воробушка. Мужчина знал, почему мечте Чонгука не суждено сбыться, и ему жаль, что отец парня такой мудак. Как-нибудь Тэхён заведет этот разговор, попытается донести за Чонгука, что нельзя просирать свою жизнь на желания других людей.☃️
Чонгук почти что подпрыгивал, пока шел домой по протоптанной дорожке. Настроение было отличным, даже несмотря на то, что юношу тянуло в сон так сильно, что если бы под ноги попался камень, он бы об него обязательно споткнулся бы, упал в сугроб и уснул. Чонгук не думал, что настроение так сильно поднимется из-за встречи с Кимом, не думал, что извинения принесут хоть какой-то толк, как и не думал, что Тэхён окажется таким. Каким — таким, Чонгук и сам себе не мог объяснить. Было что-то в действиях и словах мужчины такое, что заставляло чувствовать себя просто напросто хорошо, и Гук не чувствовал какого-то стыда и ущемления своего эго из-за того, что он извинился в кои-то веке. Отчего-то не хотелось никому рассказывать о проведенной на ферме ночи, казалось, что если расскажет, то предаст то теплое и трепетное, что зародилось в груди. Думать он не желал, что это такое у него там зародилось, но оно и неважно, Чонгуку ведь хорошо. Мечтам о том, что сейчас он завалится в постель и заснет крепким сном было не суждено сбыться, потому что как только Чонгук аккуратно открыл дверь в дом, то по ощущениям наложил в штаны от липкого страха. Перед ним, возле перил лестницы стоял Чимин в пижаме и халате, а лицо его не выражало ничего, кроме чистой агрессии и желания набить хлебало. — Вернулся, жаба-путешественница, — вкрадчивыми голосом начал Пак. — Ну что, готовь ебучку. Чонгуку после сказанных всегда милым Чимином слов стало не по себе. Пятиться назад было некуда — сзади только входная дверь. А Чимин мягкими бесшумными шагами, словно лев, преследующий добычу, приближался к объекту своей ярости. — Хён, я не хотел тебя пугать, но ты спал, и я… — Да что ты говоришь? И где ты был, а?! И лучше бы Чонгук не слышал этого громкого ора почти в самое ухо, потому что Пак был слишком быстрым. — Я же говорил тебе, что он на ферму улепётал, Тэхён его только что привез. — Чонгук только сейчас услышал сидящего за столом Юнги, что спокойно попивал кофе. — Да! Все хорошо, я был в безопасности, — выдавливая защитную улыбку подтвердил Чонгук. — Да срать мне! Ты как туда добрался вообще? Ты видел погоду? Там была метель, Чонгук! Ты вообще представляешь, что все могло быть не так красочно? — Чимин распалялся ещё больше. — Думаешь, тут живут только добрые и хорошие люди? Думаешь, нет всяких придурков, которые не прочь воспользоваться кем-то? Ты сдурел?! Чонгук беспомощно смотрел на Юнги, который лишь пожал плечами, мол, согласен с Чимином, разбирайся сам с кашей, которую заварил. — И на кой хрен ты вообще туда поехал? Утра подождать не мог? — Не мог! — проскулил Чонгук. — Я поехал к Тэхёну, понятно? К Тэхёну, чтобы попросить у него прощения за свои слова. Чимин опешил, когда Гук упомянул имя друга и слова «попросить прощения» в одном предложении. Это было чем-то новеньким. Чонгук надул губы и унесся прочь на второй этаж, оставляя Чимина и Юнги с открытыми ртами. — Я думал, он Тэхёна возненавидел, — растерянно проговорил Чимин, присаживаясь на стул рядом с мужем. — Да ладно, он просто повредничал, а потом остыл. Он с детства такой, к нему подход нужен, — Юнги отпил кофе. — И видимо, Тэхён этот подход просек, раз у Чонгука настроение хорошее и глаза блестят. Чимин ошарашено глянул на Мина, словно тот сейчас сказал какой-то лютый бред. — Пойду поговорю с ним, соберешься на работу сам, — Пак встал и, чмокнув мужа в щеку, отправился наверх. — И тебе до вечера, — пробубнил Юнги. Чимин зашел на второй этаж и постучал в комнату Чонгука, ожидая ответа. — Гук, могу я войти? — Да, — ответил пацан приглушенно. Войдя в комнату, Чимин увидел разбросанные вещи, как будто Чонгук раздевался по пути, не думая куда и что летит, а сам виновник торжества лежал на кровати, завернутый в свое любимое одеяло. Сонные недовольные глаза выглядывали, поражая мужчину своей чернотой. Чимин сел на край кровати и мягко улыбнулся. — Я, почему-то, даже не подумал, что ты можешь поехать именно к Тэ. В ответ тишина, и лишь сверлящий взгляд давал понять, что Чонгук слушает. — Мне жаль, что я набросился на тебя так резко, но знай, что мне совсем не стыдно, ты свинтил посреди ночи, никого не предупредив. Еще твой дядя-полудурок сидел там и не волновался ни капли! — воскликнул Чимин. — Потому что Юнги знал, что я поехал на ферму. — Чонгук спустил одеяло на уровень груди. — Извини, если напугал тебя. Пак провел ладонью по пушистым волосам племянника, мягко почесывая кожу головы. — Если ты настолько не хотел ждать утра, нужно было разбудить меня или Юнги, но лучше меня, и я бы тебя отвез. — Да конечно, посреди ночи? — неверяще усмехнулся Чонгук. — Посреди ночи, Чонгук. Тот уставился на Чимина, словно он нес какую-то несусветицу лютую. — Чонгук, я лучше подсуетился бы, но знал бы, что ты в безопасности. Не бойся говорить нам, если тебе что-то нужно, никто не станет тебя осуждать ни за что. В глазах парня собралось такое количество чувств, что те стали размеров Вселенной. Пак задумался, неужели ему никто не говорил подобных слов? Родители совсем не пытались добиться доверия своего чада? Чонгук ведь чудо, хоть и вредный временами бывает, Чимин уверен, что мальчику нужно тепло и понимание, хотя бы капелька, а не жесткий кнут и нож, который срезает крылья подростка. Юнги много рассказывал Чимину о детстве Чонгука и о собственной жизни в Южной Корее с братом. Отец Чонгука страшный человек из-за своих наитупейших принципов, он не принимает ничьего мнения, кроме своего собственного. Считает, что его деньги решают все и для всех, что нет ни одной вещи, которую нельзя купить. Собственный сын, кстати говоря, тоже считался вещью в глазах отца. Но Чонгук не прогнулся, не стал щенком амбиций отца, не стал подчиняться и жить по чужому плану своей жизни. Может быть совсем немного утратил веру в свое будущее и свои желания, но принципы оставил при себе, без них его бы тут не было. Может, не все еще потеряно, раз Чонгук тут? Может, нужно Чонгуку показать, что он не продолжение желаний своего больного на голову папочки? — Хорошо, только не кричи на меня больше, пожалуйста, ты страшен, когда орешь, — пробубнил Чонгук себе под нос. — Хорошо, — смеясь ответил Чимин, — обещаю, что не буду, если больше не будешь так безрассудно рисковать собой. — Договорились. Чимин протянул мизинчик, а Чонгук обвил вокруг него свой, скрепляя данные друг другу обещания. — Значит, ты ездил к Тэ-Тэ? И как? Чон стул смутился, сосредотачивая глаза на переплетенных мизинчиках. — Ну, я извинился за свои слова, и Тэхён меня простил, — рассказал Гук. — Теперь я буду ухаживать за кроликами. Чонгук выглядел таким гордым, когда говорил о кроликах, улыбаясь, что два передних зуба выступали вперед. Кролик будет ухаживать за кроликами. — Я горжусь тобой, Чонгук. — Лицо Чонгука на сказанные слова стало таким серьезным и уязвимым, что у Пака сжалось сердце. — Ты правда молодец, переступил через себя и попросил прощения, это дорогого стоит. Ты умничка. — Спасибо, — кивая прошептал Гук, стараясь не заплакать. Отец никогда не говорил, что гордится им. Даже в детстве тот всегда говорил, что Чонгук мог бы и лучше, несмотря на то, что мальчик был ребенком и всего-то в детском саду нарисовал их семью какими-то каракулями. — Иди сюда. — Чимин притянул Гука к груди, чуть покачивая его. — Я же говорил, что Тэхён хороший, я был прав? А Чонгук понимал, что Пак был не просто прав — он недоговаривал, насколько Тэхён был замечательным. Теперь Чонгук был убежден, что первое впечатление обманчиво. От ненависти до☃️