☃️
Прошла почти неделя с того дня как Чонгук начал ездить на ферму к Тэхёну. И нужно сказать, что настолько прекрасно юноша не чувствовал себя никогда. Каждый раз, приезжая примерно к двенадцати дня, он сначала расчищает солому, собирая с пола весь мусор, укладывая все аккуратно. С горем пополам вычесывает длинношерстных грызунов, которые, не сказать, что сильно довольны тем, что их драгоценную шерсть дерут, хоть и аккуратно. Каждый раз, когда Гук начинает это делать, он заходится частыми чихами, потому что шерсть буквально повсюду. Тэхён каждый раз смеется с того, что любой свитер Чона обрастает вторым слоем шерсти. Чонгуку нравится кормить пушистых, особенно крольчат. Своими маленькими глазками они так доверчиво смотрят на вкусняшки, что Чонгук протягивает на ладошке, и вгрызаются в них с каждым разом все с большим удовольствием. Чонгук часто так сильно забывается, что может просидеть подряд часов пять безвылазно в вольере, играясь и болтая с животными. Тэхёну в такие моменты приходится вытаскивать Гука оттуда чуть ли не за шкирку, потому что парень ну точно должен был проголодаться. Тэхён кормит Чонгука исправно три раза в день. Первый, когда Чонгук только приезжает, Ким наливает ему чай с печеньем. Второй, когда спустя несколько часов уборки в вольере, Чон, уже порядком подуставший и разморенный теплом кроличьего дома, приходит в домик сам или из-за указания Тэхёна, Ким кормит его полноценным обедом-ужином. В один из таких дней Чонгук спросил, откуда у него каждый день свежая еда, на что Ким ответил, что готовит сам. Чонгук тогда только посмеялся и сказал, что если не хочет, то пусть не рассказывает. Тэхён лишь снисходительно кивнул и улыбнулся. Третий раз происходит обычно тогда, когда Чонгук, уже сильно вымотанный за день и вечер, пожелавший каждому из своих подопечных доброй ночи, выходит из вольера, а Тэхён протягивает парню горячий шоколад с горячей булочкой. — На ночь булки вредно, — сказал ничего не соображающий от усталости Чон в первый день. — Тебе не вредно, тебе полезно, — ответил тогда Тэхён. Тэхён не только подкармливал Чонгука каждый день, но и довозил его прямо до самого дома, часто провожая до самого входа, говоря, что хочет поздороваться с Юнги и Чимином. Чонгук противился первые несколько дней, говоря, что вообще-то и сам может дойти, на что Ким кидал убийственный взгляд и чуть ли не крутил пальцем у виска. Таких отчаянных поступков Тэхёну точно не нужно, ему хватило того раза, когда Чонгук явился в половину четвертого ночи в метель. Сейчас был один из таких вечеров, когда Чонгук в очередной раз сидел вымотанный на сидении Ауди, смотря на мощные ладони фермера, что так правильно обхватывали руль. Чонгук каждый вечер залипал на них, обводя венки взглядом, и от этого засыпал, сам даже не понимая, чем занимается. Тэхён же каждый раз прежде чем разбудить парня, не заглушая машину и печку, смотрел как Чонгук морщится во сне. Начинал будить только тогда, когда Чимин распахивал шторы в широком окне гостиной, непонятным взглядом глазея на машину с тонированными стеклами. Вот и сейчас Чонгука разбудили, заставляя выбираться на холодную улицу. В этот раз Тэхён проводил Гука, желая поздороваться с семейством Пак-Мин. — Снова умотал мне Чонгука, — укоризненно и вместо приветствия бросает Чимин. — Вообще-то я просто ещё не привык к часовым поясам, поэтому чувствую себя каждый вечер сонным, — встал на защиту Кима сам Чонгук. — Да-да, поговорите мне, — пыхтел Чимин, а когда Чонгук отошел в ванную, чтобы помыть руки, Пак подошел к Тэ, шепча в ухо. — Что ты там с ним делаешь в машине каждый раз? Подъезжаете, а из машины не выходите, ты его отчитываешь там, что ли? Тэхён на это лишь тихо посмеивается, смотря на недовольного Чимина. — Ничего такого, он просто засыпает по дороге, и я даю ему лишние пять минут на поспать. — Дурной? Он дома спит, — стоял на своем Чимин. — Ну и что? До дома ещё по холодной улице дойти надо. На последние слова мужчины Чимин прищурился, глядя на Тэхёна и давя гадкую улыбку. — Ты чего? — смутился фермер. — Ничего, — загадочно ответил Чимин. — Чонгук, иди переодевайся, скоро сядем ужинать. Ты останешься? — обращаясь к Тэхёну спросил Пак. — Нет, дома дел много. Я поеду. Чонгук, услышав, что Ким собрался уезжать, вытер руки об полотенце и подошел к нему. — Увидимся! — уставшим голосом прощебетал Гук. — Спасибо, что подвез. — Не за что. И снова повис зрительный контакт, который Чимин нашел довольно-таки странным, потому что даже те три секунды, что парочка пялилась друг на друга, ощущались ни больше ни меньше как три часа. Когда за фермером наконец-то закрылась дверь, Чонгук, чуть ли не подпрыгивая, отправился наверх, а Чимин лишь взглядом следил за слишком уж счастливыми движениями. Слишком уж Чон доволен для человека, который каждый день разгребает кроличьи какашки, поэтому и дураку понятно, что дело тут совсем не в кроликах. Не желая смущать Гука (пока что), Чимин принялся разливать суп по трем тарелкам, и спустя ещё минут десять в дом вошел Юнги. — Привет, милый, как твой день? — нарезая зеленый лук поинтересовался Чимин, не оборачиваясь. — Устал, а так отлично. — Юнги снял обувь, повесил на крючок пуховик и подошел к Паку, обнимая тонкую талию. — Как вы тут? Юнги обожал возвращаться домой, там пахло так вкусно: специями и родным мужем. Вокруг была та обстановка, которую они строили с Чимином вдвоем несколько лет. Юнги помнил свою жизнь до Швейцарии, помнил, как боялся и злился каждый раз, что не может пойти против старшего брата. Таким образом, мужчина выстроил модель поведения, которая отгоняла любые подозрения касательно его приоритетов, ориентации и предпочтений. Это выматывало — играть роль зазнавшегося, ворчливого и хмурого придурка, который ко всему относится с презрением. Окружал себя девушками, делая вид, что проводит с ними время, хотя на деле они были лишь его хорошими знакомыми. Когда Мин улетел в Европу, то и не надеялся, что жизнь сильно изменится. Просто поехал отдохнуть, может быть, попробовать себя в чем-то новом, а все обернулось так, что он пропал в одном человеке и нашел в нем самого себя, такого Юнги, который сидел глубоко внутри. Сколько ему пришлось махинаций провернуть, чтобы братец ничего не заподозрил, чтобы спокойно выйти замуж за дорогого человека, чтобы ничто и никто не смогли испортить ему свое счастье. Тогда пришлось сказать, что он поселился в горах, потому что устроился на скотобойню рядом с фермой. Ну а что? Сказал первое, что пришло в голову тогда, чтобы отвязаться от брата. Тот, между прочим, пребывал в шоке некоторое время, так как даже для него это было охренеть какой грязной работой. Но зато старший братец спокойно отпустил вечного хмурого Юнги в «его естественную среду обитания». С тех пор прошло большое количество времени, Юнги перестал бояться старшего, перестал вечно переживать, что его найдут и закопают за то, что замужем за мужчиной, и плюсом ко всему повесят за то, что заграбастал себе Чонгука, и неважно брату будет, что сам же сына сюда и отправил. — Ты чего? — Чимин хихикал, чувствуя щекотку чужого дыхания на своей шее. — Чонгук дома, угомони свои гормоны старческие. — А что я делаю? Целую любимого человека, — Мин продолжал покрывать сладкую шею поцелуями, чуть покусывая кожу. — Не надо мне ребенка травмировать, Мин, пусти меня, — а сам не очень то и вырывался из цепкой хватки, посмеиваясь. — Я арендовал нам подъемник на завтрашний вечер, как раз будет суббота. Чимин резко перестал резать лук, сводя брови к переносице и уже предчувствуя, как его муж сейчас отхватит между ног. — Зачем? — рассерженно спрашивает, хотя знает ответ. — Как это — зачем? Ты проиграл наш спор, теперь ты должен мне. Чимин разворачивается в руках Юнги, отталкивая ладони от своей талии и смотря на мужа исподлобья. — Я не буду трахаться с тобой на чертовом подъемнике, ты че, сдурел? — Почему так грубо? Я думал, у нас не траханье, а занятия любовью, — дует губы Мин. — И, вообще-то, ты обещал! Ты проспорил — выполняй свой долг. — А кто сказал, что я проспорил тебе? — воинственно выгибает бровь Чимин. — Ну, я не получил приглашения на свадьбу Чонгука и какой нибудь доярки с фермы, а ты так яро доказывал, что это обязательно сбудется. Так что ты проиграл, признай это, цыпа, — Юнги потянулся за поцелуем, но вместо пухлых губ на своих губах получил смачный щелбан в лоб. — Слышь ты, дятел, кто тебе сказал, что это произойдет по щелчку пальцев, а? — Таков был уговор! Чимин прищурил глаза, кусая щеку с внутренней стороны и думая, стоит ли говорить свои догадки мужу. — А если я скажу тебе, что он тогда нашел свою свинью? — Кончай со своими метафорами, Чимин, это звучит ужасно, — промычал Юнги. — Просто доверься мне, и если я окажусь неправ, то так уж и быть, я тебя поцелую на подъемнике, — улыбнулся Пак. — Ну нет, это не дело! Мы договорились не на поцелуй, а на… Договорить Мину не дал смачный удар в солнечное сплетение, и не сказать что сильно больно, просто неожиданно. — Хён, ты мне дядю решил в инвалиды записать? — хихикнул Чонгук, спускаясь уже переодетым в домашнее. — Пусть меньше языком чешет, — невозмутимо ответил Пак, ставя тарелки на стол, а после обращаясь к Юнги. — Руки помой, за стол с твоими микробами уличными не пущу. — Я замужем за Сатаной, — уходя в ванную проскулил мужчина так, чтобы Чимин не услышал. Чимин только глаза и закатил на реплику мужа, передразнивая его перед Чонгуком. — Я чувствую, что ты обезьянничаешь! — проворчал криком Мин со второго этажа. — Иди куда шел! — ещё громче завопил Чимин. — Твой дядя невероятно вредный временами, Гук, поэтому не думай, что он божий одуванчик, засранец этот. Чонгук лишь улыбнулся и повернул голову туда, где скрылся Юнги. Сейчас он понимал, как сильно рад обрести родного дядю в лице добродушного Юнги, и никому Чонгук не расскажет, что Чимину он рад даже чуток больше. Чимин предложил посмотреть того самого Бэмби, о котором говорил в первую их поездку на ферму. После ужина все трое уселись в гостиной на диване, Чимин насыпал карамельный попкорн в огромную миску, Юнги притащил из погреба две литровые бутылки колы, а Чонгук решил, что в такой атмосфере можно и своим одеялом поделиться. Стащил его с горем пополам со второго этажа и укрыл всех троих, поставив поверх него попкорн на свои ноги. Чонгук сидел посередине, поэтому всех все устраивало. Из света в гостиной горели два торшера бледным теплым светом, а за окном падал белый снег. Чонгук столько всего чувствовал в данный момент, что передать ни словами, ни жестами свои чувства не мог. Юнги и Чимин не из-под палки сидели и смотрели мультфильм, они правда наслаждались компанией Гука. Когда на экране появился Топотун, Чимин, с полным ртом попкорна завизжал, тыкая пальцем в экран плазмы: — Вот он ты, вот он, видишь?! Чонгук видел, и стало так смешно от реакции старшего на зайца из мультфильма. На моменте, когда Бэмби со своей мамой отправились на весенний луг, Чон услышал всхлип по правую сторону — Юнги отчего-то разнылся, после положив голову Чонгуку на плечо. Чимин, поджав губы, сделал то же самое. А Чонгук не понимал, что происходит. Понял только когда из колонок услышал звук выстрела. К моменту, когда Бэмби нашел Великого Князя Леса, который дал понять, что мамы олененка больше нет и никогда не будет, Чонгук закрыл лицо ладонями и разревелся, увалившись на грудь Пака. Спустя минут двадцать сонный и грустный Чонгук заснул, не дождавшись конца мультфильма. Юнги потом аккуратно разбудил Чона и проводил его в комнату, где Чонгук уснул под своим одеялищем.☃️
Ничего не может быть лучше субботнего утра, когда ты выспавшийся и довольный идешь в теплый душ, зная, что тебя ожидает вкусный завтрак после. Чонгук уже минут двадцать стоит под водой, что щекочет лицо, и натирает себя мочалкой. В ванной пахнет кедровыми шишками, и, по ощущениям, пара от горячей воды становится все больше и больше. Чонгук намыливает волосы шампунем и что-то напевает себе под нос, купаясь в парах чистоты. По ощущениям, напор воды становится слабее, а вода все горячее и горячее, и Чонгук пытается выкрутить холодную воду на максимум, но вентиль очень свободно крутится, заставляя Чонгука начать злиться. Когда кипяток, что течет из крана, становится невыносимым, Чон начинает вопить от боли, потому что спину обожгло совершенно резко и так сильно, что по ощущениям пласт кожи слез сразу. — Сука! — Чонгук обматывает полотенце вокруг бедер и выбегает в коридор, по ощущениям опираясь на стены, ведь в глазах, да и на остальном теле тоже, слой пены. — Еб вашу мать! Чонгук чудом не падает с лестницы, пока пытается спуститься на первый этаж, чтобы сообщить хозяевам о том, что из него только что чуть не сварили человеческий бульон. — Гука, что такое? — Чимин пил кофе, когда услышал оглушительный визг парня из ванной комнаты. — Там ссаный кипяток! Холодная вода не работает! — Чонгук начал истошно орать, потому что перепугался с дуру. — Я всю спину обжег, и шампунь не смыл, и вообще весь в пене, — Чонгук натурально начал хныкать, словно пятилетний мальчик. — Гука, не реви, спина просто чуть покраснела, я обработаю её мазью, а шампунь смоем сейчас в раковине на кухне, не переживай, — успокаивал Чона Чимин, после обращаясь к Юнги, который тоже испугался из-за истошных криков племянника и сейчас стоял посреди кухни, не зная куда себя деть. — Милый, иди посмотри, что там в ванной. Давай, Гука, сейчас смоем шампунь, не визжи только больше. Пока Чимин аккуратно, стараясь не попадать в глаза намывал волосы Чона в узкой раковине, очищая их от пены, Юнги спустился вниз, вздыхая. — Кажется, опять трубу забило, холодной воды в ванной нет, — подытожил Юнги. Чонгук услышал, как Чимин обреченно вздохнул, и хватка на волосах стала сильнее. — Я говорил тебе тогда, не экономь на материалах, говорил?! — пальчики Пака все плотнее сжимали волосы Чонгука, отчего последний почти что пискнул. — С прошлого раза, когда меня самого чуть не ошпарило, прошло меньше месяца! Звони Тэхёну и молись, чтобы у него нашлась свободная минутка заехать к нам! — Чимин дернул со психа волосы несчастного, что тот завизжал. — Хён, больно дерешь! — Прости, Гуки, твой дядя полудурок, я тебе говорил? — Говорил. — Вот ещё раз послушай, — мужчина продолжал смывать шампунь, что никак не заканчивался. — Ты сколько его выдавил? Мою, мою, а он не смывается. Чонгуку уже тяжело стоять в полусогнутом положении: поясница заныла, и по ногам прошелся холодок, он все же был весь в воде и пене, к тому же ещё полуголый, от чего было чуток неловко. — Позвонил, минут через тридцать заедет, — сообщил Юнги. В ту же секунду в дверь оглушительно постучали. Чимин выгнул бровь, смотря то на мужа, то на входную дверь, в которую повторно постучали. — Тэхён, конечно, умеет быстро бегать, но сомневаюсь, что это он, — смутился Юнги, направляясь к двери. — Кого там принесло? Чонгук вообще готов был уже на стену лезть: в глаза попала пена, спину все ещё жгло, ногам стало холодно из-за только что открывшейся двери. — Доброе утро, вы к кому? — Доброе, доброе! — Чонгук подпрыгнул на месте от знакомого голоса, ударившись головой об кран. — А Чон Чонгук тут? Чонгук вырвался из хватки Пака и ошалело посмотрел на откуда-то взявшегося друга. — Мингю?! — Чонгук! Чон подошел к другу и тот кинулся к нему в объятия, сжимая довольно-таки накаченными руками все еще полуголого Чонгука, поэтому визг не заставил себя ждать: — Ты холодный, придурок! Отпусти меня! — несмотря на нытье Мингю все равно продолжал сжимать Гука в объятиях. — Я так скучал по тебе, ты не представляешь! Ты, козлина, отключил телефон, я не мог дозвониться тебе целую неделю, какого хрена? — отпустив Чонгука возмущался Мингю, не обращая внимания на застывших Юнги и Чимина. — Отключил, чтоб отец перестал трезвонить, — Чонгук закатил глаза. — Ты какими херами оказался тут? Совсем попутал? — А ты мне не рад? Ким Мингю был прямолинейным, никогда не заморачивался по пустякам. Ему абсолютно все было нипочем, иногда Чонгуку казалось, что у него отсутствовал инстинкт самосохранения напрочь. Прежде чем принять какое-то явно ебанутое решение, он не совершал никаких умственных действий — он сразу делал. И плевать ему было на то, что ему может сказать его семья. Их претензии он умело обходил стороной и выходил сухим из воды каждый гребаный раз. Чонгук диву давался с беззаботности лучшего друга. И, несмотря на всю его отбитость, на его сумасшедший опыт во всякого рода передрягах, сейчас Чон пребывал ни больше ни меньше, но в глубоком шоке. — Рад, но как ты пронюхал где я нахожусь? — Чонгук сложил руки на груди, осуждающе смотря на Кима. — Ну, вообще-то, если ты не забыл, я всегда знаю где ты находишься, — давя широкую лыбу ответил Мингю. — Это как же? — Я ещё пару лет назад скачал тебе на телефон приложение. У меня такое же, и наши геолокации связаны, я могу смотреть где находится твоя мобила, — объяснил Ким. На кухне повисла тишина, прежде чем Чонгук взорвался ором. — Ты, блять, совсем охуел?! Ты совсем ебанулся, следил за мной?! Перепалка продолжалась, а Пак вместе с Юнги только и успевал голову от одного к другому поворачивать. — А ничего, что я в тот раз, когда ты нажрался как последняя свинья, да ещё и без меня, взял и отправился автостопом хуй пойми куда? Кто тебя нашел тогда, а?! — своей манерой в такт Чонгуку ворчал Ким. — Если бы не я, тебя бы расчленили и скормили бездомным псам! Чонгук прищурился и не стал дальше возникать, потому что, ну, очевидно, Мингю был прав. В тот раз Чонгук даже не понял, что произошло, пока не проснулся у Мингю в кровати с охренеть какой долбящей болью в голове. Может, и не стоит ругать лучшего друга за желание предотвратить страшные события. — Ладно, закрыли тему, — в итоге проворчал Чонгук, поворачиваясь к дяде. — Знакомься, этой мой дядя Юнги и его супруг Чимин. Это Мингю, мой друг. — Друг? — огорчено просипел Ким. — Это так ты наши отношения расцениваешь? — Это мой лучший друг Мингю, так лучше? — недовольно исправился Чон. — Конечно! — Мингю наконец-то повернулся к семейству Пак-Мин, слишком резко заглатывая воздух, как только взгляд упал на Чимина. — Охренеть! Точнее, здравствуйте, приятно познакомиться. Мингю кланяется сначала Юнги, пожимая мужчине руку, а потом и Чимину, но, судя по всему, трясет руку Пака слишком долго, потому что Чимин начинает нервно улыбаться, косясь то на Чонгука, то на Юнги. Последний, кстати, показательно выгнул бровь, следя за Мингю и его слишком очевидным восхищением мужем Мина. Чонгук, заметив дискомфорт Чимина, подходит к другу и вырывает его руку из руки Пака. — Ну, познакомились, мы с Мингю пока что сходим наверх, ладно? Мне все равно нужно переодеться. Чон буквально словно собака-поводырь для лучшего друга, который глаз не может отвести от Чимина, что тихо посмеивается с молодого гостя мужу в плечо. Мингю запинается об каждому ступеньку и, судя по сердечкам в глазах, будет не против приложиться к лестнице носом. — Извините, — одними губами шепчет Чонгук, последний раз выглядывая на первый этаж, на что Чимин с Юнги лишь усмехаются. Чонгук почти что затолкнул пинками Мингю к себе в комнату. Тот сопротивлялся и все пытался заглянуть хотя бы еще разок на первый этаж. — Гук, кажется, я гей, — с сердечками в глазах прошептал парень, так и смотря на уже закрытую дверь. Чонгук прикрыл ее и повернул шпингалет, ну так, на всякий случай. — Ты самый натуральный натурал, которого я знаю, кончай херню пороть. — Ты вообще видел этого Чимина? Ангел с небес! — лучший друг со всей присущей ему мечтательностью экспрессивно замахал руками в воздухе, указывая на потолок. — Какой я натурал после него? — Чимин замужем, а ты все еще тупоголовый балда, который любит вагины, а не члены, так что рот закрой, а то слюна уже на пол течет. — Чонгук закатил глаза. Мингю тяжело вздохнул, якобы принимая поражение, но Чонгук прекрасно осознает, что Ким точно выкинет что-то такое, за что ему самому потом будет очень и очень стыдно и перед дядей, и перед Чимином. Мингю прошелся по комнате, все еще одетый в куртку с висящим на спине огромных размеров рюкзаком. Чонгук несколько раз сказал ему, чтобы он разделся и перестал разносить микробов по его спальне, что когда на третий раз его никто не услышал, все болтая о том, какие хлебобулочные у Чимина щеки, Гук не выдержал. Мингю хотел грязными штанами сесть на его светлость одеяло, так в лоб смачно прилетел лежащий на пуфике у шкафа журнал о горнолыжных курортах. — Ты дурак? Больно же! — Мингю потирал красное место на лбу, недовольно шипя. Чонгук, игнорируя ноющего парня подошел к шкафу с одеждой и, открыв дверцу, вынул из него черные боксеры, после чего, совсем не смущаясь, стягивая полотенце с бедер, остался в чем мать родила. Трусы отчего-то все перевернулись и запутались вокруг резинки. Наверное потому, что днями ранее совсем изможденный кроликами Чонгук закинул все постранное нижнее белье в шкаф, совсем не задумываясь о том, что по-хорошему его надо бы сложить аккуратно в стопочку, как он обычно и делает. Но сил не было, спать тогда хотелось очень сильно. — Если ты пытаешься меня соблазнить своим членом и тощей жопой, то не надейся, я на тебя не поведусь, ты не в моем вкусе, — надменным голосом выдал Ким, все-таки стягивая с себя кутку и промокшие джинсы. — А вот если бы Чимин… — Закрой рот, пока я тебе туда что-нибудь не засунул, — не думая, что говорит, Чонгук сразу же пожалел о сказанных словах. — Я же говорю, твой головастик меня в жизни не привлечет, — сморщился Мингю, — поэтому убери валыну. Чон закатил глаза и наконец-то натянул трусы, прикрывая свое достоинство тканью. — Ты мне лучше скажи, ты как тут оказался вообще? — Чонгук спрашивал, не глядя на друга, надевая домашнюю кофту и свободные серые штаны. — Как и все люди, Чонгук, сел в самолет, потом… — Гю, кончай, я спрашиваю серьезно. Когда Мингю увидел морщинку, что залегла меж бровей друга, то удивленно посмотрел на Чона, который, судя по глазам, переживал не на шутку. — Гук, ты чего? Я же пошутил. — А я не пошутил, я не хочу, чтобы отец прознал, что тут все совсем не так, как он себе представляет. Юнги и Чимин не заслуживают того, чтобы их спокойную мирную жизнь втоптали в грязь, а отец только это и умеет делать. Чонгук обезоружено сел на кровать, тяжело вздыхая. Как только он увидел на пороге Мингю, то вопреки тому, что он был рад, безумно счастлив увидеть лучшего друга, ко всему прочему стало до дрожи страшно. Мингю был напоминанием того, что за пределами Андерматта есть другая жизнь и другие люди. За почти полторы недели Чонгук впервые почувствовал себя дома, ощутил себя в безопасности рядом с Юнги, Чимином и Тэхёном. Юнги и Чимин стали что ни на есть домом. И Чонгук не глупец, который повелся бы на обычную вежливость по отношению к гостю, было понятно, что у них просто так заведено, и присутствие Чонгука ничем не мешало их повседневной жизни. Им втроем было комфортно, ведь Чонгук не переходил границы, вел себя прилично (кроме того случая с Тэхёном), и в ответ получал то же самое. Было приятно осознавать, что за такое короткое время он со стороны познал все прелести настоящей семьи с мелкими склоками, сломанной ванной, горячим супом с клецками и зеленью, и просмотром Бэмби на большой плазме. Но Тэхёна Чонгук готов бы поставить на первое место у себя в голове, даже не особо это осознавая. Он привязался к мужчине, этого отрицать было нельзя. Было бы просто-напросто глупо думать, что Ким никак не повлиял на Гука. Мужчина, напротив, задел струны души, которые до него никто даже не видел. Так, как с Тэхёном Чонгук себя не ведет ни с кем. И так он может вести себя только в присутствии одного высокого, красивого и до боли в сердце доброго человека. Тэхён только и делает, что заряжает Чонгука ежедневно позитивными эмоциями, никогда не повышает голос, не относится как к тряпке или куску дерьма. Он просто ведет себя с Чонгуком так, как взрослый человек общается со взрослым человеком: без нравоучений (хотя Чонгук считает, что иногда следовало бы), без осуждения, без вечного гонора. Гук к такому не привык, поэтому первое время если и ожидал подвоха, например, что Ким все-таки заставит возиться с навозом, чистить уши свиньям и тому подобное. Но ничего такого Ким не делал, только лишь давал советы, рассказывал о своей практике как ветеринара, и в целом был невероятно дружелюбным и внимательным. И волей-неволей Чонгук начал чувствовать себя особенным в глазах Тэхёна: тот даже улыбаться ему начал почти так же, как Бао с Авророй. Для Чонгука это было прорывом. По крайней мере, складка меж бровей у мужчины редко появлялась в его присутствии, в основном только когда он с внимательным видом ходил по сарайчикам. Чонгук даже и представить не может, что когда-то ему придется отпустить то, что так сильно приросло ко всем внутренностям всего за какую-то неделю. Он так глубоко окунулся в эту швейцарскую сказку, что сам не заметил, как забыл обо всем остальном. Об отце, который не переставал звонить, а Чонгук из принципа не брал трубку. Потом он начал пилить Юнги, пытаясь разузнать насколько сильно тот мучает его сына, а как только Юнги врет, что Чонгук чуть ли не плачет каждый день от физических нагрузок, то старший Чон посмеивается и, приговаривая, что пусть наберется уму-разуму, довольный кладет трубку. И Юнги сначала не хотел рассказывать Гуку о звонках отца, но однажды Чону просто пришлось взять трубку и сделать вид, что он ненавидит все вокруг, и отца тоже ненавидит. Но с последним притворяться не пришлось. Телефон Чонгук как выключил перед походом на ферму в ночной мгле, так больше и не включал. Не хотел. Хотел лишь насладиться тишиной и свободой. — Гук, неужели ты думаешь, что я по приказу твоего бати сюда прилетел? — нахмуренно спрашивает Мингю, и когда Чонгук молча смотрит на него отчаянным взглядом, хмуриться ещё пуще прежнего. — Чонгук, да я бы никогда… — Я знаю, Мингю, но я почему-то пересрался с твоего приезда, неожиданно как-то. Чонгук смущенно почесывает щеку и смотрит на тапочки, аккуратно выставленные у кровати. Не дай Бог этот оболдуй их заметит. — Пф-ф, конечно, неожиданно, я купил билет по факту, не бронировал ничего, летел к тебе в экономе у туалета и слышал все харчки оттуда. У какого-то мужика вообще, видимо, начался понос и он… — Не продолжай, Боже мой, — Чонгук откинулся назад, прикрываясь подушкой и смеясь с того, что лучший друг собирался описывать подробно диарею какого-то бедняги. Мингю хитро сщурил глаза и посмотрел на друга строго, после рывком оказываясь на груди Чона, обнимая его что было сил. — Задушишь, — закашлялся Чонгук. — Я так скучал по тебе, мы же никогда так надолго не расставались с тобой. Всегда вместе были, а тут я один остался, ходил по Сеулу как леший, весь одинокий и опечаленный, — бубнил куда-то в ключицы, пока Чонгук мягко улыбаясь пытался дышать с этой махиной поперек груди. — А потом, когда ты перестал брать трубку, я подумал, что тебя завербовали в какую нибудь гей-оргию. Короче, я взял, купил билеты пару дней назад сначала в Италию, и родакам сказал, что лечу туда, чтобы побродить по джунглям. Они так поржали еще, но отпустили. Короче, они думают, что я сейчас в Мадриде или где-то там. — Пиздец ты придурок, — Чонгук отчаянно вздохнул. И этот человек как-то дожил до девятнадцати, удивительно, что любой самим собой придуманный факт он выдавал с нереально спокойным лицом. — Ты вообще в курсе, что география в школе это не просто урок, на котором можно было поебланить? Ты чем занимался на ней? Мингю задумался, очевидно пытаясь вспомнить, что он делал на этих, по его мнению, бесполезных уроках. — Точно помню, что каждую среду зажимался с Соён в туалете, а что? Чонгук выгнул бровь, даже не удивляясь ответу, но удивляясь другому: — Ты как сюда добрался, если у тебя Мадрид с джунглями в Италии оказались? — По картам, я что, по-твоему, совсем придурок? Чонгук промолчал и, услышав звук открывающейся двери на первом этаже, оттолкнул от себя Мингю, вставая на свои две. — Гю, давай вечером поговорим, там Тэхён, кажется, пришел. — Чонгук быстро впихнул ноги в тапочки, и уже видя то, как вытягивается лицо Мингю, поспешил добавить. — Обо всем вечером, а сейчас, у меня лишь одна просьба. — Какая? — задумчиво смотрит и улыбается Ким. — Не позорь меня, умоляю. Чонгук выходит в коридор, и его взору сразу представляется Тэхён, снимающий куртку. Щеки и кончик носа покраснели от мороза, а в волосах запутаны снежинки, что ещё не успели растаять. Мужчина выглядит нежно и трепетно. И Чонгук не обратил внимание на то, как его сердце пропустило удар от одного такого его вида. Тот приветственно обнял сначала Чимина, а потом подошедшего Юнги. Чонгук стоял на краю лестницы, и не мог заставить себя спуститься, отчего-то хотелось стоять и просто наблюдать за сменяющимися эмоциями на красивом лице. Ресницы трепетали, а пухлые губы растягивались в улыбке, когда тот разговаривал. Чонгук спиной почувствовал, как из комнаты вышел Мингю и встал за ним. Гук кинул взгляд на друга и снова увидел эти сердечки в глазах, когда тот смотрел на Чимина. — Перестань, — предупредил Чонгук. — Не в моих силах, мне теперь только смотреть и тихо страдать. — Не прибедняйся, ты все ещё натурал. — А вот ты, я смотрю, поменял войска, да? — тихо и с насмешкой в ухо прошептал Ким. Чонгук не успел ничего сказать лучшему другу, спросить, о чем тот говорил, потому что Мингю уже спустился на первый этаж, заставляя Тэхёна поднять голову на незнакомого для него человека. — Здравствуйте! Я Мингю, — Ким протягивает руку, чтобы Тэхён ее пожал, и тот с толикой непонимания пожимает. — Здравствуйте, Тэхён, — мужчина представляется и взгляд его падает за спину так названного Мингю, на Чонгука. Чон сейчас точно воробушка напоминает со своими влажными волосами, капли с которых немного промочили свитшот. На лице ни капли макияжа, даже нет увлажняющего бальзама, что Чонгук обычно наносит. Тэхён подметил чуть розоватые губы за последнюю неделю. Видимо, сохли. Несмотря на то, что Чонгук, видимо, уже принял душ, лицо его все ещё было слегка припухшим, от чего веки прикрывали антрацитовые глазища чуть больше, чем обычно, а нос и губы были крупнее. — Привет, — кажется, немного застенчиво прошептал Чонгук. — Доброе утро, Чонгук. — Знакомься, это мой лучший друг, — кивая на Мингю проговорил юноша. Тэхён кивнул Мингю, который словно кошачьим взглядом увидел то, чего человеческий глаз увидеть не способен, после хитро улыбаясь. — Что у вас тут случилось? — Тэхён обратился к Юнги, который звонил ему полчаса назад. — Снова что-то с холодной водой, я подумал, может опять трубу забило, — объяснил Юнги. — Мы тебя не сильно отвлекли? Было заметно, что Чимину не очень удобно дергать Тэхёна по пустякам, хоть и ситуация, в которой можно помыться только кипятком не была пустяковой от слова совсем. — Нет, все в порядке, я закончил практически все свои дела, так что не отвлекли, — успокоил Пака Тэхён. — Наверху? Юнги кивнул, и Тэхён пошел вперед, желая миновать Чонгука, но тот в тот же самый момент решил отойти в ту же сторону, а когда Тэхён качнулся в другую, Чон сделал то же самое. Так продолжалось несколько секунд, пока Тэхён, сдерживая улыбку не взял Чонгука за подмышки и легким рывком не отставил в сторону, как котенка, который весил от силы грамм четыреста. Чонгук зарделся и сжал губы в тонкую линию, все еще ощущая фантомное прикосновение крупных ладоней к телу. Отчего-то стало жарко. Когда Тэхён скрылся на верхнем этаже в ванной, то Мингю загородил взор Чонгука своей тушкой, сложив руки на груди и ехидно улыбаясь. — Так вот значит то твое «недоразумение в виде придурка конченного с каменной рожей», вроде не такой уж он и урод, раз ты течешь как кошка от одной его улыбочки, — тихо в ухо Чону прошептал Гю. — Ах ты! Киму сразу прилетела смачный кулак в плечо, а потом и в солнечное сплетение, после чего руки горе-бойцу заломили более опытные ручища, которые ходят со своим хозяином в спортивный зал регулярно. Мингю прижал брыкающегося к своей груди спиной, а тот пыхтел и пытался затылком дать тому прямо в челюсть. — Мальчики! — Чимин прокричал, пугаясь, что те начали драться по настоящему, но когда Пак увидел хохочущего Чонгука, то взгляд обеспокоенного мужчины стал удивленным. — Что за игры у вас такие? Мингю моментально отпустил Чона, чуть отшвырнув его от себя, как только почувствовал внимание Чимина частично на себе. — Такого больше не повторится, просто Чонгук что-то разбушевался, начал меня дубасить… — Это ты придурок потому-что, — фыркнул Чон, уже подходя к столу, но незаметно для других косясь на второй этаж. Почему-то очень хотелось туда подняться и остаться с Тэ наедине, пообщаться, как они обычно общаются на ферме. За неделю то парень привык, что все внимание Кима обращено на него одного, что разговаривает мужчина только с ним, кормит только его, смотрит только на него. Да, может показаться, что Чонгук собственник, и правильно покажется. Чонгук жуткий собственник, когда дело касается близких ему людей. И когда Тэхён успел стать таковым? Наверное, как только Чонгук прекратил свое сучье поведение и стал вести себя по-человечески, получая тот же эффект в ответ. Спустя минут пять Тэхён спустился на первый этаж уже без верхней кофты, было видно, что мужчина вспотел, потому что все лицо было в испарине. — Ну что там? — спросил Чимин обеспокоенно. — Снова труба? — Не думаю, нужно проверить вентили, скорее всего что-то там забарахлило. Плюсом, у вас что-то с бойлером, наверное, термостат полетел, но я не уверен, нужно посмотреть, — подытожил Тэхён. — Тэ, если у тебя есть время, то мы будем тебе очень благодарны, если ты посмотришь. Чонгук, вон, сегодня себе спину обжег, наверное из-за бойлера, — залепетал Пак. — Я проверю сейчас, и что смогу, то сделаю, — Тэхён улыбнулся, заверяя Чимина, что все в порядке. — Мы тебе заплатим! — Крикнул Юнги из кладовой рядом с кухней, где хранились инструменты, вытаскивая оттуда специальный ящик. — Мин, засунь себе эти деньги в одно место, еще раз скажешь подобное, и я больше не приеду к вам на чай, — возмутился Тэхён поднимая брови. Чимин пробубнил что-то вроде «как обычно, бляха муха», вздыхая. Когда Тэхён шел наверх, Чонгук смотрел тому в спину, честно пытаясь не вызывать новых вопросов от друга, который тыкал больно в бок локтем, пытаясь обратить на себя внимание. — Я голодный, Гука, — чуть слышно, чтобы только Чонгук знал о том, что Ким не ел уже почти десять часов, прошептал Ким. — Мингю, если хочешь поесть, то так и говори, мы сейчас будем завтракать, — снисходительно хихикнул Чимин, пока Юнги принялся замешивать тесто на оладьи. Ким весь покраснел, понимая, что его услышал не только Чонгук, и хотел провалиться сквозь землю. Спустя двадцать минут в доме стало чуть более жарко. Судя по всему Тэхён пытался наладить бойлер. Чонгук поедал свежие оладьи, все думая о Киме наверху, который там трудится в одиночку. За столом Мингю как обычно нашел общие темы для разговора с малознакомыми людьми и сейчас всем вниманием Чимина с Юнги владел именно он. Поняв, что на него давно никто не обращает внимание (и будучи собственником, его это, почему-то, не трогало), Чон решил подняться наверх. Из ванной вовсю шел пар и было так жарко, что все еще немного ошпаренная спина среагировала неприятным ощущением, словно кожу щипало. В этом пару Чонгук разглядел сгорбившуюся мужскую фигуру, Тэхён что-то крутил рядом с бойлером. Ким был без рубашки, и Чонгуку было сложно что-то разглядеть сквозь пар. — Тэхён? Тэхён поднял взгляд, пытаясь увидеть зовущего его Чона. — Что такое? — Да ничего, просто, ты тут один, я подумал, тебе скучно, — застенчиво сказал Гук. — Ох, если бы ты знал, как мне не скучно с вашим бойлером. — Там все серьезно? — Чонгук не хотел ходить потным и вонючим, поэтому наличие горячей и холодной воды было для него первостепенной значимостью. — Да нет, бойлер починил, осталось глянуть вентили на трубах. — С тяжелым дыханием Тэхён встал на ноги и прошел к выходу из ванной комнаты в коридор. — Но это чуть позже, я что-то выдохся, — усмехнулся Тэхён. Ким подошел ближе к Чонгуку, позволяя младшему увидеть свое тело. А Чонгук что? Чонгук впал в ступор, потому что такого идеального тела он не видел никогда. По красивым изгибам груди и рельефу обнаженного торса стекали капли испарины, у кромки брюк тонкая, практически незаметная полоска волос. Красивые ключицы, мышцы рук, что так идеально смотрелись на Тэхёне почти свели Чонгука с ума в данный момент, потому что это были чувства далеко не похожие на те, когда один мужчина смотрит на тело другого и хочет тоже подкачаться, получая мотивацию от чужого прогресса, так сказать. Чонгук не хотел быть как Тэхён, Чонгук сейчас хотел Тэхёна коснуться. Сам своих мыслей испугался, но позорно запихнул их в долгий ящик остального, как он считал, мусора, чтобы не мешал. Бред какой-то, помутнение. — Ты, может, пить хочешь? — дрожащим голосом предложил Чон. — Я бы прилег, честно говоря, немного голова закружилась, — вытирая испарину со лба, ответил Тэ. — Через полчаса весь пар пройдет и в ванную можно будет зайти снова, а пока что — бессмысленно. Чонгук только сейчас увидел залегшие под глазами Тэхёна мешки, мужчина мало спит, наверное. — Пошли, — чуть несмело, но не отступая назад, Чонгук повел Тэхёна к себе в комнату, даже не думая о том, как это может выглядеть со стороны. — Приляг, отдохни тут, внизу они там все-равно громко болтают, а у меня тут тихо. Чонгук выглядел уязвимо, Тэхён ловил каждое трепетание ресниц юноши, то как он заламывал пальцы и как кусал нижнюю губу, сдирая с нее корку. Не желая смущать парня пронзительным благодарным взглядом, Тэхён задал вопрос: — Уверен? — Кивок. — Спасибо, Чонгук. Эм, к тебе друг прилетел? — Боже, да, этот придурошный даже не предупредил о прилете, напугал меня, когда приехал. — Почему напугал? — задал вполне логичный вопрос Тэ. — Потому что я не хочу, чтобы отец знал, насколько мне тут лучше, чем там, в Сеуле. Он думает, я тут страдаю ежедневно, вот пусть и дальше так думает. Тэхён кивает, не находя слов, кроме: — Я рад, что тебе тут хорошо, — утробным голосом. — Я тоже. Неловкая тишина осела на поверхности, и между Чонгуком и Тэхёном снова повис зрительный контакт. Никто точно не знает, сколько он длился, но закончился он когда Чонгук кивнул Киму на кровать, на что тот обернулся назад. — Может, на одеяло постелить плед? Жалко ведь… — Нет, Тэхён, ты можешь лечь прямо на одеяло, не волнуйся. Чонгук не думал в этот момент о том, что его удобное одеялко — это только лишь его собственность. Сейчас им двигало нечто иное, еще пока что неизведанное: Чонгук знал, что одеяло удобное, мягкое, идеальное, поэтому хотел, чтобы Тэхён на него лег. Видеть, как голая грудь мужчины медленно вздымается, а участившееся дыхание успокаивается и замедляется, наблюдать, как Тэхён начинает дремать в его постели, было гораздо приятнее глупого чувства собственничества к своему одеялу. Позже вечером, когда Мингю будет спать без задних ног на надувном матрасе на полу и храпеть как слон, Чонгук будет лежать укутанным в теперь еще более любимое одеяло, и вдыхать его запах.☃️