***
Нурлан раздраженно сидит со стаканом колы в руках, которую ему всучил Алексей, и бдит. Старается не упускать ничего из вида. Под огненным взглядом Сабурова, тот извращенный кусок говна сваливает в неизвестность, бегом из этого заведения. Парень в зеленом худи и высокая девушка в черном платье, друзья Алексея, куда-то пропали из поля зрения. У Нурлана нет никаких поводов для подозрений, возможно, они решили уединится, а может и вовсе уехали. Студенческая тусовка по виду шла к завершению. Наемник смотрит на свои наручные часы и хмыкает. Они провели тут около полутора часов. Учитывая, что вышли они сразу в три, — это вполне своевременно. По какой-то причине, Алексей не пьет. Он подходит к Сабурову и предлагает выпивку, даже если он отказывался уже несколько раз, и успокоился, только когда смог заставить его взять стакан с колой. Но сколько бы наемник не следил за студентом - тот не взял в рот ни капли алкоголя, продолжая кидать взгляды в сторону наемника из-за своего столика. Возможно, он не настолько безответственный раздолбай, каким хочет казаться и каким кажется на первый взгляд. Нурлан и сам не знает с чего он это взял. Но, глядя на Алексея, сложно сказать, что он держит свой дом в чистоте, что он умеет очень вкусно готовить, что он не пьет. Но с другой стороны, зачем вообще тогда ехать посреди ночи в это богом забытое место? Это до сих пор не укладывается в голове Нурлана. Так он думает. Пока он не замечает как те двое студентов, которые пропали ранее, выносят торт со свечами и все вопросы отпадают сами с собой. Невысокая девушка удивленно восклицает пока остальные хлопают вокруг нее. Алексей ее обнимает, вместе с остальными. И неожиданно Сабурову становится стыдно за себя. Стыдно и омерзительно от того, какой он. Конечно, ходить на дружеские посиделки в честь чего-то или даже без повода - абсолютно нормально. Алексей же здоровый, нормальный парень - он имеет право веселится. Не то, что Нурлан. Его не приходится силой и хитростями заставлять ходить на важные мероприятия. Его лучший друг не проворачивает смертельно опасные маневры, водя за нос их начальника, просто чтобы он пошел на его семейный праздник. Алексей - человек, и этим все сказано. Нурлан останавливает себя прежде, чем эта цепь мыслей не зашла слишком далеко. Он ненавидит себя жалеть, но порой по-другому не получается. Часто у него было от этого одно верное решение. Каргинов как-то назвал его алкоголиком. Сабуров послал его нахуй. Нурлану хочется напиться. Хочется выпить виски, ничем не разбавляя, чтобы горечь растекалась по его глотке и тяжело падала где-то в животе. Чтобы горячительное обжигало его внутренности словно магма, с каждым глотком заставляя его неметь и перестать терзать себя мыслями. Он почти чувствует этот привкус на кончике языка. Нурлан залпом выпивает колу и морщится. Она уже не газированная, просто сладкая вода.***
Где-то через полчаса к нему подходит довольный, но уставший, блондин и просит отвезти его домой. Входная дверь даже не обсуждается, дал понять парень. Брюнет растерял все раздражение еще в клубе и уже согласен хоть через крышу попасть в квартиру. Но все равно закрадываются неугомонные мысли. Неужели отец Алексея настолько строгий, что не позволяет своему сыну гулять по ночам? И знает ли Алексей, что он все равно узнает, несмотря на все эти ухищрения? По пути туда и обратно, Нурлан заметил несколько черных машин, которые ехали за ними на расстоянии в пару кварталов. Брюнет решает не говорить об этом блондину. Либо он уже об этом знает, либо ему будет спокойнее от мысли, что его хитрый план работает слаженно. - Ты чего затих? - замечает Нурлан. Блондин выглядит как-то не так, глаза слегка прикрыты, он смотрит странно. Наемник наверное впервые видит его таким спокойным. Парень просто сидит на соседнем сидении машины и разглядывает его профиль. Нурлан чувствует на себе его прожигающий взгляд. Приходится одергивать себя, чтобы следить за дорогой. Хотя бы перед собой Нурлан не скрывает свои желания. Даже если он этого не достоин, даже если он очернит все, чего коснется, испортит, сломает, сделает таким же грязным как и он сам. Это не его проблемы. С чего он должен считаться с чужой совестью? Если его хотят в ответ, если не против провести с ним ночь, Нурлан себе не откажет. С другой стороны, с мужчинами ему еще не приходилось это делать. Но на самом деле, наемник не видит в этом особой проблемы. Для него нет разницы, парень это или девушка. В любом случае, это ненадолго. Как справить нужду, ничего личного: ни нежности, ни страсти, ни совести. Они приехали. Между ними все та же атмосфера напряжения. Даже поднимаясь по веревке вверх на балкон Нурлан может ощутить эту наэлектризованность в воздухе. Все инстинкты кричат: твоя добыча перед тобой. Нурлану кажется, будто его кожа плавится от этого взгляда из под светлых ресниц. Его взгляд нечитаем, но смотрит пристально, будто пытаясь пересилить. Сабуров принимает вызов, смотрит так же пристально, с нескрываемой жаждой. Воздух вокруг них душит, он вязкий, словно патока, наполняет легкие горячей магмой. Нурлан чувствует, как краснеет его лицо, пот бусинами стекает по лбу. Ему будто нечем дышать. Блондин двигается первым. Он с легкостью преодолевает это малое расстояние между ними и прижимается к брюнету. Он не достает до Нурлана, утыкаясь лицом в грудь мужчины, обвивает его крепкую талию руками с некой отчаянностью. Брюнет хватает его за затылок, не позволяя мыслям остановить себя, прижимается жадно губами к губам парня. Алексей целуется неумело, неряшливо, словно пытаясь выиграть Нурлана в какой-то гонке. Наемник давит ему на плечи рукой, напором заставляя блондина сбавить обороты, и берет главенство в поцелуе на себя, переплетая их языки. Жар только усиливается. Это что-то необычное. Максимально несуразное. Зачем это надо было? Чего он хотел этим добиться? Сабуров невольно отстраняется и смотрит перед собой на блондина. Он весь красный, взгляд максимально затуманен, он смотрит на брюнета в ответ. Его покрасневшие губы блестят от слюны, брови заломаны домиком от разочарования. - Чего ты? - шепчет блондин. - Не хочешь? Ты так смотрел всю ночь, я подумал… Они едва успели закрыть балконную дверь. В двух шагах от них стоит диван, куда они не дошли. Волосы Алексея еще более растрепанные, чем были. - Я тогда пожалуй… - парень растерянно отходит от него. - Пойду спать, - Нурлан не находит в себе сил его остановить. Кивает. Тот хлопает глазами, все еще красный, с заметным бугорком в штанах, он забегает в ванную. Нурлан чувствует себя полным придурком.***
Раздается стук. Ему удается едва прикрыть глаза, чтобы сразу же вскочить с мокрой спиной и учащенным дыханием. Давно Нурлану не снились кошмары. Наверное, потому что он в принципе редко спит. За дверью снова раздался стук. Именно этот звук и вырвал его из этой пучины, но Сабуров не может на нем сконцентрироваться. Голова ощущается необычайно легкой и тяжелой одновременно. Ноги и руки словно ватные, глаза горят от недостатка влаги. - Пора вставать! - раздается из-за двери. И словно град на него обрушиваются воспоминания прошлой ночи. Точно. Это Алексей. И сейчас это последний человек, кого был бы рад видеть Нурлан. Разве что после Белого. Блондин слегка приоткрывает дверь, и убедившись, что Нурлан проснулся, забегает внутрь. - Вставай, Нурик, давай, - слишком громко и слишком бодро говорит Алексей для человека, который спал всего часа два от силы. Он обошел кровать Нурлана и подошел к окну, раздвигая шторы. - Я приготовил тебе кофе, нужно успеть перед занятиями на пробежку, - Нурлан зажмурился от яркого света. - Который час? - Семь, - брюнет едва не зарычал от негодования. Они вернулись около двух часов назад, и он еще говорит о каких-то занятиях? - Прости, я старался вернуться раньше, чтобы ты мог поспать. Но час, чтобы отметить день рождения, это, конечно, сильно. - Зачем вообще нужно было планировать это мероприятие так поздно, если знаешь, что рано вставать? - Алексей замер на пути к двери. - Ого, это твое самое длинное предложение, которое я от тебя слышал, - Алексей глупо улыбается во все тридцать два и смотрит на него. Нурлану кажется, будто он попал в какой-то параллельный мир. Где не было прошлой ночи, этого смущения и нелепости. Алексей делает вид будто ничего не было, и это почему-то раздражает Сабурова.