Новая реальность

      Чак не скрывал, что ненавидел большую часть вселенных, которые создал. Он скучающе переключал каналы и не мог остановиться. Всё казалось скучным: мир, где существовали только белки; мир, где Сэм девушка; мир, где Кастиэль не появился вовсе (для этого пришлось убить пернатого); Дин застенчивый ботаник; мир без сверхъестественного; мир, где всё, что происходило у оригинальных Дина и Сэма — лишь сериал; естественно — оригинал, где на данный момент Сэм и Дин только-только нашли отца и, под конец — то, что Чак назвал комедией.       Именно эта история казалась менее продуманной и сделанной «на отвали». Чак не верил, что эту вселенную ждало что-то интересное. Как вообще от неё можно что-то ждать, когда Сэм — слегка избалованный неуклюжий подросток-переросток, а Дин — плаксивый мальчик? И у них замечательная жизнь: богатство и вечная слава.       — Никто не любит идеальных героев, — вздохнул Чак и поднял пальцы, намереваясь щелкнуть ими и избавиться от мозолящей глаза вселенной.       Но в дверь постучали.       Чак удивленно обернулся, зная, что никто не войдет без разрешения. Очень редко его могли найти здесь — в пространстве, вокруг всего и одновременно ничего. Вселенных много, как и героев в них, а он, Бог, единственный.       Кто пришёл к нему? Какая версия, какого персонажа, из какого времени?       — Отец?       Ох. Кастиэль.       Первый ангел, которого создали в четверг. Все его версии обожаемы Богом и также сильно ненавидимы.       «Моя лазейка, моя кара, мой дар и моё проклятье», — вздохнул Чак, опуская руку.       Кастиэль являлся многим, но по сути ничем. Изначально он подразумевался как «человеческий» ангел, таким, как чаще всего его вид видят люди: добрый, честный, одухотворенный. Во всех вселенных он являлся таким. Его цель всегда одна: спасти Дина Винчестера. Чак не ожидал, что роковое «спасти» покажется Кастиэлю, как нечто долгое, практически вечное.       У Кастиэля своя роль. Лучшая роль. Стать спасением для Дина, стать его правой рукой, защитником от всего злого, чтобы тот однажды смог сказать Михаилу (любой версии) «да» и убить собственного брата, чьим телом овладел бы Люцифер.       Однако, как бы Чак не гордился своей придумкой, все Кастиэли до странного непослушны. Даже в мире белок он появился в образе пчелы и спас Дина от стаи волков, вызвав у Чака микроинсульт на старости лет.       Любой Кастиэль в конце концов любил Дина. И скорее всего, как сам Чак думал, это произошло в момент спасения, когда ангел впервые прикоснулся к человеческой душе и спас её из ада, сотворив заново тело Винчестера.       Любовь Кастиэля к Дину… Чак много раз думал, что же он хотел этим сказать? Ясно же, что это его внутреннее состояние сотворило такого персонажа (во всех вселенных!).       Возможно, Богу надоело, что у Дина есть лишь Сэм. Привязанность братьев — основа истории, но постоянное упоминание может надоесть. А Кастиэль стал глотком свежего воздуха, свободой, куском пирога…       — Я создал его, чтобы Дин почувствовал себя любимым, — додумался в конце концов Чак, всё ещё глядя на дверь. — Чтобы потом ему стало ещё больнее терять людей, осознавая, что те действительно его любили. И Кастиэль тот, кто научил Винчестера признавать чужую любовь к себе…       Это идеальный план. Загвоздка только одна: все Кастиэли обращались против Чака, выбирая Дина, что ужасало и волновало одновременно. Поэтому, прожигая дверь глазами, Бог поджал губы и тяжело вздохнул.       Кастиэль, что стоял за дверью являлся сильнейшей версией из всех. Его стоило опасаться даже Богу.       — Заходи, сынок.       Чак отвёл взгляд, когда открылась дверь. Его сознание всё ещё гуляло по тропинке мыслей, придумывая новые сюжетные повороты.       Сейчас Дин и Сэм из «комедии» на хэллоуине и до настоящей трагедии им далеко, но… Чак устал смотреть на эту скучную версию, поэтому щёлкнул пальцами и клубы небесного пламени побежали к дому Винчестеров, в попытках разогнать сюжет и ускорить события.       «Спихну всё на Михаила, так интереснее», — решил он и довольно улыбнулся.       — Вы вызывали меня, отец.       Чак поморщился, словно перед ним назойливая муха. Кастиэль всегда вызывал именно такое ощущение, когда Бог смотрел через телевизор за братьями. Везде, во всех вселенных, во всех временных линиях, ангел маячил перед глазами, словно знал, где находилась «камера». Это раздражало Бога, но также вызывало любопытство: а, что будет дальше?       Каждый раз Чак узнавал что-то новое. И только к комедийной версии оставался вопрос: для чего она существовала? Что Чак хотел сказать самому себе через неё?       Единственное, что стало его интересовать, спустя тысячу попыток избавить Винчестеров от ангела четверга: а любил ли Дин хотя бы однажды Каса в ответ? Как бы хорошо Чак не прописывал им сюжетные линии, за этим он никак не мог уследить.       Кастиэль всегда выделялся, казался чужим среди своих, поэтому любое его воздействие на персонажей становилось интересным и непредсказуемым. Оттого даже Чак не знал, что почувствовал Дин, когда в одной из вселенных (только в другой временной линии) Кастиэль признался ему в любви.       А здесь же…       Чак всё же решил смилостивиться и посмотрел на ангела, покорно сидящего на коленях.       «Комедийный» Кастиэль походил на самого ангельского ангела из всех, на самую наивную, добрую и покорную (только не к Чаку) версию.       И говорил он подобно ангелу, не присваивая себе никакого пола (хотя Чак облегчил эту вселенную и «выдал» всем ангелам по человеческому сосуду, но пол они себе по этому принципу почему-то не присвоили), никакого прозвища. Кастиэль называл себя ангелом, говорил тихо и всегда ласково улыбался.       И в этой вселенной он архангел.       «Потому что Рафаил надоел,» — подумал Чак. — «Да и постоянно воскрешать около дюжины Касов в день как-то утомительно.»       — Да, вызывал, — кивнул Чак, поманив Кастиэль к себе ладонью. Через мгновение ангел оказался рядом, слишком близко, не зная очевидного для людей правила: не вторгаться в личное пространство оппонента.       Вздохнув, Бог пожевал губу, думая: что бы ему приказать Касу? Спуститься на землю прямо сейчас? Подождать ещё немного? Не спасать Дина вовсе или спасти его через сто лет, когда все, кто его знал, умрут?       Быть Богом и писателем сложно. Постоянно нужно думать: что сделать; как это повернёт сюжет; как закончится та или иная ветка?       Чаку искренне не хотелось долго ломать голову, потому что у него и так куча вселенных, нуждающихся во внимании.       — Сын, какой сейчас год? — уточнил Чак, потому что вечно путался. Каждую секунду кто-то заходил, что-то спрашивал и не оставлял ему шанса разобраться в происходящем. Казалось бы: его трудно найти между «всем» и «ничем», но его сыновьям удавалось это всё лучше и лучше.       Кастиэль на секунду замер, обдумывая вопрос. Его ответ показался слишком эмоциональным для ангела.       — Сейчас двести сорок миллионов лет до рождения вашего сына, — вежливо подсказал Кастиэль и уголки его губ дрогнули в подобие улыбки, чего раньше ангелы из его реальности никогда не делали, за исключением нескольких бракованных собратьев.       Чак недовольно прищурился.       «Снова слетел с заводских настроек. Ещё даже Дина не встретил, а уже эмоции проявляет», — устало подумал Бог.       — Недавно появились динозавры, — с отдельным удовольствие сообщил Кастиэль, питавший к этим созданиям слабость.       Ширли закатил глаза. В понимании этого ангела, недавно — это три миллиона лет назад. Мда.       Хотя, это даже неудивительно, ведь сам Бог лавировал между временем слишком брезгливо. В «оригинале» у Дина и Сэма только началась их история, хотя по телевизору Чак уже посмотрел события этой вселенной до конца. И у «комедии» тоже самое, только наоборот. В телевизоре — только начался путь Винчестером, пока их Кастиэль ещё существовал во времена динозавров.       «И как я сам ещё не путаюсь?» — удивился сам себе Чак.       — Что ж, — задумчиво вздохнул, Бог махнул рукой в сторону телевизора. Сейчас Дин уже разговаривал с Кроули и решал, кого же спасти. Чак не сомневался в его ответе, поэтому даже звук выключил. — Видишь этого паренька?       Кастиэль кивнул и Чак заметил в его небесном взгляде искру интереса. Он наклонил голову, что всегда являлось отличием от других ангелов. Так ангел четверга ещё больше походил на птиц.       — Вижу, — послушно кивнул архангел.       — Так вот, — продолжил Чак, удовлетворённо кивнув. — Однажды этот парень попадёт в ад. Наблюдай за ним, не вмешивайся, а когда настанет нужное время: спустись и избавь его от вечных мук.       Кастиэль, будто и не слушал Чака, продолжал внимательно изучать лицо Дина. Винчестер сейчас выглядел никчёмно: сдерживая слёзы перед демоном, что-то яростно кричал, чуть ли не плюясь. Богу даже стало интересно, но включать звук он всё же не решался, мало ли что взбредёт в голову Касу.       — Я всё сделаю, отец, — тихо прошептал ангел, не отводя взгляд от экрана. Казалось, что прямо сейчас, на божьих глазах, создавалась та самая «более глубокая» связь, о которой будут ходить легенды в будущем. — А кто он такой?       «Твоя будущая судьба» — мысленно подумал Бог, а в реальности лишь закатил глаза и фыркнул.       — Так я тебе и сказал, — стало ответом ангелу. — Вот когда придёт время, тогда и узнаешь.       Ведь до рождения этого Дина, Кастиэлю ещё жить и жить миллионы лет.