Every Time I Look At You

Пол лениво приоткрывает рот и языка легонько касаются кончики пальцев, но тут же исчезают, оставляя после себя только безвкусную таблетку, которая тут же скользит по горлу, сопровождаемая легким клубничным мохито. Пол предпочел проглотить таблетку в исходном виде, а Эйс свою растер в порошок и снюхал, сначала с минуту повтыкав в потолок, а потом запрыгнув на диванчик к Полу и закинув на него свои ноги. — Придурок? Мы тут не одни, — конечно, не одни! «Мы в сраном клубе!». — Не душни, никто нас не узнает без грима, — Эйс решил поменять позу и теперь верхней частью тела улегся Полу на колени, пытаясь то обнять его бедра, то талию. — Ты просто слишком милый. Блин, я тебя обожаю… Полу оставалось только вздыхать и ждать, пока эйфория настигнет и его тоже. Быть трезвым в пьяной компании — адская мука. Молли. Пол не особо знал тонкостей препарата, последствий и возможных побочных эффектов, но знал основной эффект. И он был просто восхитителен. К сожалению, фронтмен группы не мог позволить себе употреблять слишком часто, он бы и вовсе не употреблял, если бы не Эйс и его заманчивые авантюры. На самом деле, Эйс лишь только спрашивал, хочет ли Пол попробовать, а остальное действо уже шло под ответственность самого Пола. Но все это неважно, когда весь мир перед глазами плывет, и единственное, что хоть немного сохранило правильность очертаний — любовь. Любовь, находящаяся прямо перед лицом, с темными волосами, опадающими чуть ниже плеч, забавной челкой, шрамами в нижней части головы, с некрасивой формой ногтей, но изящными узкими запястьями, длинными, едва ли не девичьими ресницами, темными глазами и придурошной улыбкой. Пол даже не заметил, как они сменили позу и теперь он лежал у Эйса на коленях, обнимая того за талию. Чужое тепло ощущается особенно четко, несмотря на слой одежды, и Пол чувствует, как вздымается грудь Эйса при вдохах и опускается при выдохах, как-то по-особенному живо и по-настоящему, ему даже кажется, что он может слышать биение сердца. Сейчас Полу кажется, что он, наконец, нашел бога, и теперь был готов сердечно высказать ему свою благодарность: за возможность дышать, за кислород, за леса и поля, за существование девушек и рокнролла, за то, что Пол может жить свою жизнь в этом мире и за то, что бог подарил ему такого совершенного в своих изъянах и пороках Эйса Фрейли. Пол опустил веки: Самое удивительное, что было в этом моменте — оба ни грамма не выпили. Это было утро, Пол проснулся первым и отправился заварить себе кофе, а Эйс поднялся следом, через пару минут. Проснулся он удивительно радостным и активным, немного даже утомив этим не до конца проснувшегося Пола. Но дурное поведение Эйса иногда обретало вполне себе милый окрас. Он вставил в проигрыватель кассету битлз (что для Эйса было не совсем типично) и, махая руками и имитируя нечто на подобие танца, принялся подпевать. Пол, конечно, закатил глаза, но такая сторона Эйса его… тронула. Он сдался, улыбнувшись и тихо подпевая некоторые строчки. — You treat me badly, — Эйс хватает Пола за талию, а тот едва не сталкивает со стола чашку со свежим кофе. Они крутятся в неком подобие пируэта и Эйс продолжает, глупо улыбаясь и глядя Полу прямо в глаза: — I love you madly… Следующую строчку они поют в один голос, теперь с руками Пола на плечах Эйса. Здесь соло гитара оказалась слишком очаровательной… — Эй, — волосы Пола взъерошивает чья-то рука и он никак не реагирует, думая, что это Эйс. Но потом почти прямо в ухо раздается громкий голос Джина: — Хватит обжиматься! Фоток сейчас наделают, не разберетесь потом. Либо ведите себя нормально, либо в отель. Я ненадолго отойду. — Давай-давай, — с выпровождающими взмахами пальцев, Эйс скорчил наглую рожу. — Кудряш, пошли потанцуем. — Только с тобой. Эйс улыбнулся и они вышли на танцпол, держась за руки. Пол не давал своим действиям отчета, во время этих танцев он вряд ли бы мог назвать свое имя или вспомнить кто он вообще такой. Музыка словно плотно облепила его снаружи и наполнила изнутри, толпа вокруг превратилась в одну массу и вновь единственное, что осталось перед глазами — Эйс. Такой красивый, под разноцветным освещением, двигающийся хоть и немного нелепо, но по-своему обаятельно. Пол хотел его полностью, здесь и сейчас, хотел его под своей кожей, хотел забраться в его плоть, сшить их сердца и смешать души, прижать к себе, уткнуться ему в шею и никогда не отпускать. Сейчас имя «Эйс» и абсолютное счастье, с головой накрывшее Пола, были неразрывными частями одного целого. Эйс берет его лицо в свои руки и наклоняется вперед, почти что крича в попытках перебить музыку: — Ты выглядишь как дурачок. Но красивый дурачок. — Сочту за комплимент, — крикнул Пол в ответ. Они ненадолго застыли, улыбаясь и глядя друг другу в глаза. — Как думаешь, целоваться в толпе — хорошая идея? — Если честно, мне плевать. Поцелуи под молли были самыми лучшими поцелуями в мире. Словно глоток холодной воды посреди испепеляюще жаркой пустыни, глубокий вдох чистого кислорода или первая за день сигарета, а может самый яркий в мире оргазм, для которого даже не нужна эрекция. Пускай все лицо в слюне, зубы сталкиваются, а стиль небрежный и глупый, как у неопытного подростка — этот поцелуй все равно великолепен. Словно только этого и ждал всю жизнь. Чувствуешь на своем лице чужое неспокойное дыхание, чувствуешь чужой горячий язык своим, и как чужая слюна смешивается с твоей, кусаешь мягкие и такие любимые губы. А руки все ползают по телу, пытаясь обхватить побольше. И плевать на толпу обмякших идиотов, плевать на весь этот проклятый мир. Вот бы любовь была такой волшебной не только под молли и битлз.