Психопат

Мутит. Голова раскалывается так, будто по ней долбят отбойным молотком. Приоткрываю глаза, тяжелый стон вырывается с иссушенных губ, когда пытаюсь перевернуться на бок. Больно. Во рту сухо. Душу продала бы за каплю воды. Слабый свет бьет в глаза, сильно жмурюсь, щупая ладонями шершавый бетон. Холодно. Я продрогла настолько, что покалывают пальцы на ногах. Отталкиваюсь руками и усаживаюсь на холодный пол. Что происходит? Ссора с Джастином в клубе. Автомобиль. Телефон. Пытаюсь дозвониться Эйприл для того, чтобы забрать ее домой. Дилан. Гребанный Дилан! С левой стороны доносятся чьи-то тихие стоны. Открываю глаза и фокусирую взгляд на ярком пятне в углу комнаты. Эйприл. Делаю заторможенный рывок в ее сторону, но тело меня не слушается, осматриваю ноги и вижу, что правая лодыжка прикована металлом к стене. Черт. Сглатываю, осматривая короткую цепь. Меня будто загнали в клетку. Кричать бесполезно, думать невозможно. И страшно. Очень страшно. — Эй, — повышаю голос, обращаясь к Эйприл. Стараюсь осмотреть все видимые места ее тела и немного успокаиваюсь. Цела. Слава Богу, цела. — Эйприл… Девушка резко дергается и озирается по сторонам, совершенно ничего не понимая. Хватается за голову двумя руками. — Черт, Дилан, — стонет девушка, до нее доходит так же быстро, как и до меня. Я киваю, прикусив внутреннюю сторону щеки. Эйприл, приложив руки к лицу, полушепотом поясняет. — Мы разговаривали, у нас получилось все сделать так, как сказал Джастин, Дилан обнял меня и… — руки отрываются от лица, она обеспокоена. Глаза бегают по комнате. — И все. Больше ничего не помню. — Спорим, он будет твои самым отстойным бывшим? — усмехаюсь, растирая плечи руками. Как же холодно. — Стой, — замираю на месте. — Бибер что? Подруга со стоном усаживается, обнимая ноги руками. На нас обоих только короткие коктейльные платья. Это немного усложняет ситуацию. — Это все Джастин придумал, он хотел поговорить с тобой и мы… выдумали историю о ревности и гуляющем Дилане. Ну спасибо, подруга. Скептически выгибаю бровь, но ссориться не хочу. Это последнее, что нам нужно в такой ситуации. Теперь все начинает вставать на свои места, но обдумывать все сложно, чертовски сложно. Каждая из нас пытается придти в себя. Мы молчим. Сижу, подперев бетонную стену спиной, все тело неприятно ломит, и я подтягиваю колени к груди, пытаясь согреться. Металлическая дверь открыватся, сопровождаясь противным звуком. Краткостриженный, не знакомый мне, мужчина проходит в комнату, осматривая нас издалека. Наблюдаю за ним из-под опущенных бровей и сразу замечаю кобуру с оружием на поясе. Охранник высокомерно смотрит за нами, расхаживая из угла в угол. Умолять не буду. Унижаться тоже. Уж лучше смерть. — Зови Дилана, — тихо шиплю, смочив губы. Ублюдок все это время стоял за дверью и, услышав свое имя, тут же сделал шаг в комнату. — Я здесь, Кэтрин, — Вижу, как Эйприл сжимает кулаки и поворачивает лицо, уткнувшись взглядом в стену. Не могу представить, как ей больно и тошно сейчас. — Свободен. Дилан кивает мужчине, и тот, молча, покидает помещение. Сознание все еще слабое, ухватиться бы за какие-нибудь воспоминания, но они скачут в голове, не задерживаясь надолго. Я смотрю на суровое лицо парня и просто не могу поверить в то, что он натворил. Внутри разочарование разрывает на кусочки. Нервно трясу ногой, цепь тихо звенит, отдавая в голову. — Уже сделал фотографию на памятник? — во мне нет ни капельки злости, одно сплошное раздражение. — Бибер из тебя душу вынет и трахнет ее перед тем, как прикончить. — Заткнись, — Дилан цедит сквозь губы, угрожая лишь одним взглядом. Я впервые вижу его таким пугающим и сглатываю, мысленно готовясь к худшему. — Не будь ты такой занозой в заднице, мы обошлись бы и без этого. Поднимаюсь на ноги, колени подкашиваются, но я лишь гордо поднимаю подбородок. — Чего ты хочешь? — Сокровищ, — парень улыбается широкой, беззаботной улыбкой, а у меня все внутри дымится от желания стереть улыбку с его лица. Предатель. С ним может сравниться, разве что, Иуда. Но и Дилан найдет своё наказание, это просто вопрос времени. Времени, которое нам придется провести здесь. — У меня ничего нет, — я развожу руками, подтверждая свои слова. На мне лишь грязное платье и порванные чулки. — Ты такая раздражающая, — Дилан шутливо бьет кулаком воздух и качает головой. — И такая живучая. Даже Морган не смог тебя придушить! Ты не представляешь, какую подробную инструкцию я ему выложил, а он все равно облажался! Ну хоть потрахался напоследок. Тебе понравилось? Это тоже было моей идеей. Отступаю на шаг назад и слышу хруст стекла под ногами. Слышу, потому что наступаю на осколки собственной души. Эйприл подскакивает с места и кидается на парня с кулаками. Я нервно вытираю глаза черной, от пыли, ладонью. — Мудак! — но Дилан хватает ее за оба запястья, мягко отшвыривая от себя. — Непостоянный! Трусливый мудак! — по ее лицу струятся слезы, с губ слетают ядовитые фразы. — Жаль, что я потратила на тебя время! — Тише, милая, — он произносит это так ласково, что аж страшно. Левой рукой хватает Эйприл за волосы, натягивая их в сторону. — У меня итак большой соблазн избавиться от тебя. Самое ужасное не то, как Дилан поступил со мной, а то, как поступил с Эйприл. Она влюбилась, здесь и ребенку понятно, а он выбросил ее ради денег. Это довольно сильно подкашивает меня внутри. Все вокруг ложь. Игра в имитацию. А Бибер? Он итак потерял названного отца, так теперь и друг оказался предателем. — Тебе же Бибер нужен, да? — нервно выпаливаю и поднимаю ладонью челку, прикладывая руку ко лбу. — Ты же был близок ему! Ты мог все сделать тихо! Какого хрена мы тут делаем?! — кусаю внутреннюю сторону щеки, когда рука Дилана расслабляется, и подруга забивается в угол, тихо шмыгая носом. — Так же веселее, Кэти! — радостно, практически визжа, выдает парень. Он говорит это таким тоном, будто я, самая глупая на свете, сама не могла об этом догадаться. — Я приготовил вам такую увеселительную программу! Развлекайтесь, девочки! Дилан выходит, громко лязгнув железной дверью. А мне смешно. Нервные смешки вылетают один за другим. Когда в комнату входит тот же широкоплечий мужчина, я начинаю смеяться еще громче, параллельно прикрывая рот ладонью. Страшно не иметь власти над своей судьбой. Страшно не иметь право выбора. Страшно стоять прикованной цепью к стене, как собака и не знать, что будет дальше. Именно из-за незнания все становится мучительным, отвратительным. Я судорожно соображаю, ищу в голове варианты спасения, но все пустое. Никак. Я не знаю, что делать. — Босс сказал, что я могу поразвлечься с одной из вас, — радостно заключает, довольным взглядом оглядывая каждую из нас с ног до головы, а мне так гадко внутри. Машинально сжимаю бедра. И смеюсь. Хохочу во все горло. Снова все это. Опять. Эйприл поджимает под себя ноги. В ее глазах огромная глыба страха, она бегает взглядом с меня на него и вжимается в стену еще сильнее. Боже мой, только не это. — Нахер пошел от сюда! — кричу во всю глотку, не в силах прервать смех. Из уголков глаз уже начинают бежать соленые капли, струятся по лицу. Чертова безысходность. — Значит, ты. Мужчина делает шаг к Эйприл, рывком поднимая ее вверх, тянет за локоть. Подруга громко визжит и пытается вырваться, но хрупкая фигура уступает физической силе парня. Она плачет, плачет, кричит, а я не могу остановить истеричный смех сквозь слезы. Мужчина резво поднимает подол ее платья вверх, рывком снимая черные кружевные трусики. А она ревет, ревет в голос так, что сердце сжимается. Она не вынесет этого, не вынесет. Лучше я. Я справлюсь. — Стой, — прочищаю горло, раздраженное долгим смехом. — Мать твою, стой! Давай я… пусть буду я. Царапаю ладонь ногтями, прикрываю глаза и громко дышу. Мужчина швыряет Эйприл в сторону, та отползает, быстро натягивает белье на место и забивается в угол, жалобно мыча. Затыкает себе рот рукой и смотрит на меня, прекрасно все осознавая. Я только что спасла ее и обрекла себя на цикличность ситуаций. Сама себя. Обрекла. Я редко о чем-то прошу. Я не умею молиться, но, пожалуйста, Боже, Бибер нужен здесь прямо сейчас. Пожалуйста, мать твою! Молитва выходит не очень набожной, я, наконец, нахожу в себе силы до конца прервать нервные смешки и тихо всхлипываю. Стою на месте, словно гипсовая статуя. В голове мелькают отрывки самого ужасного. Зажмуриваюсь, но не могу скрыть наваждения. » Я слышу, как растягивается ширинка и всхлипываю, когда меня поднимают и грубо кидают на кровать спиной к верху. Пытаюсь уползти, но мужчина тянет за ноги назад. Ощущаю что-то мокрое, вязкое между ягодиц и инстинктивно их сжимаю. Что-то твердое касается интимных складок. Рыскаю по кровати руками, в попытке найти хоть что-то, что бы мне помогло.» Мужчина подходит ко мне и, усмехаясь, проводит пальцем по губам. С отвращением, резко отворачиваюсь в сторону, зажмурившись. Его пальцы грубо хватают меня за подбородок. Бог. Дьявол. Хотя бы кто-нибудь. «— Бибер прикончит тебя, надеюсь, ты сдохнешь как собака, — выдавливаю из себя, пока Джим, явно наслаждаясь, оттягивает для себя момент входа в меня. — Он уже почти труп, — хрипло мямлит мужчина, надавливая членом на мой задний проход. Сжимаю челюсть. Мерзко. Больно. Мой кромкий крик вырывается параллельно с тем, как Морган делает резкий толчок. Задница пульсирует, внутри будто что-то рвется.» На мои плечи давят, заставляют встать на колени, царапая их о бетон. Унизительно. Больно. Я рвусь на части, когда перед глазами расстегивается ширинка. Смотрю перед собой расфокусированным взглядом. Голова пуста, не чувствую ничего, кроме желания провалиться сквозь землю. Провалиться прямо сейчас, отключиться и просто не чувствовать ничего физически. Умереть. Я согласна даже на смерть, она лучше повторного унижения. Сердце пропускает пару ударов, когда мужчина бережно достает член и крутит им прямо перед носом, проводя пальцами по головке. Нужно пережить немного. Совсем немного. Джастин совсем скоро будет здесь. Он поможет. Обязательно поможет. Как он и говорил, его молитва стала моей исповедью. Я больше не видела смысла молиться богу, я ждала своего собственного Дьявола. Ждала, надеялась и верила в него. Но чуда не случилось. Ладонь легла мне на затылок, сильно надавливая. Мое лицо рывком приблизили к мужскому члену. — Соси. — командным тоном. — Сделаешь глупость — выбью зубы. Так будет удобнее трахать твой рот. Ярость закипает в крови. Усмехаюсь, облизываю губы и… Хватаю его за яйца, больно сжимая руку. Нежная кожа старается вылезти сквозь пальцы, словно сжимаю игрушку антистресс. Мужчина воет, а я сжимаю еще сильнее и хватаю свободной рукой пистолет из кобуры. Отползаю на коленях настолько, насколько позволяет цепь, и, когда охранник падает на колени, скуля от боли, прицеливаюсь и стреляю прямо в пах. — Сука! — ревет мужчина, хватаясь за причиндалы. Кровь фонтаном льет из ширинки. Не меняя положения, стреляю еще раз, плавно выдыхая. Охранник бьется в конвульсиях и падает на живот. Я слышу хруст черепа, что со всей силы приложился о бетон. Эйприл тут же рвет, она крупно трясется, согнувшись пополам. Смотрю на нее и меня тоже мутит. Быстро сглатываю, пытаясь отогнать тошноту и вытираю губы. Пожалуйста, Джастин, пожалуйста. Не проходит и минуты, как в дверях появляется Дилан, а за ним пара таких же широплечих мужчин, похожих друг на друга. Узнаю знакомое лицо одного из них. Он охранял таунхауз Бибера, часто выполнял его мелкие поручения. Мужчина беспристрастно оглядывает меня, а я вытягиваю руку и целюсь в Дилана. — Жестоко, — морщится парень, оглядывая труп охранника. Его не страшит направленный на него пистолет. Совершенно. — Но зря… Теперь вам придется ночевать с ним. — Я тебе сейчас бошку снесу, — прикрываю один глаз, пытаясь уравновесить дыхание. — Нет, — так просто заключает Дилан, ухмыляясь. Спускаю курок, но ничего не происходит. Нажимаю еще несколько раз, и, разочарованно простонав, кидаю пистолет на пол. Одному Дьяволу известно, как я хочу его сейчас застрелить. — Мы выдаем по два патрона на каждого, Кэти. Неужели, не оставила для меня ни одного? — Спасибо, теперь я буду про это знать, — ухмыляюсь, поднимая подбородок. Меня все еще мелко трясет от осознания того, что со мной хотели только что сделать. Эйприл вытирает рот рукой, проводя по губам от запястья от локтя. Я вижу столько отвращения к парню в ее глазах, что остаюсь довольной. — Милая, тебе плохо? — Дилан тянет руку к Эйприл. В его словах столько яда, что я удивлена, как он им не отравился. — Убери от меня руки, — слабо проговаривает девушка. — Я и не хотел тебя трогать, — улыбка не сходит с его лица, а у меня чешутся руки стереть эту спесь. — В этой комнате есть более выдающаяся особа. Нет ничего сексуальней девушки, которая умеет обращаться с оружием, правда, парни? Я сглатываю и внутренне сжимаюсь от страха. Боюсь того, что он пошлет свой выводок на меня, и тогда я точно не смогу ничего сделать.

От лица Джастина

Я садился за руль в совершенно помутневшем состоянии. Я не помню, сколько раз уже объехал окрестности. Не помню, как застрелил того мужчину, что не досмотрел за тем, как они добрались домой. Не помню, как пустил пулю в лоб тому, кто принёс мне новость о том, что их не могут найти. Я не помню ничего. Я забыл свое имя. Я не понимаю, что происходит, не осознаю. Во рту сушит, я чувствую, как она молится, и это заставляет меня перестать вжимать педаль в пол и снизить бешеную скорость. Паршивый день. Паршивая ночь. Паршиво было везде. Дерьмо творилось. С каждым часом появлялось все больше и больше информации о новых предательствах. Я узнал, что это сделал Дилан, и это подкосило. На записи с камер видеонаблюдений у клуба отчетливо видно, как он сначала тащит Эйприл в багажник автомобиля Кэти, а после перетаскивает вторую на заднее сидение, а сам усаживается за руль. В машине Кэтрин всегда был маячок, его установил один из моих людей сразу же, как только той злополучной ночью я уехал, оставив ее одну. Но чертов Дилан знал об этом. Маячок привел нас на обочину дороги, совсем недалеко от клуба. Дилан знал и помнил про него. Избавился, как только отъехал. Я по собственной трусости потерял Кэти уже второй раз. В первый, я испугался, как чертов настоящий трус. Оставил сам. Оставил, ведь она взялась лечить меня. Не специально. У нее все получалось само собой. Так просто. Взялась лечить меня и не спросила — готов ли я оставить все то, что делало меня больным. Мое воображение играло со мной. Я постепенно сходил с ума, наблюдая ее везде, думая, что она стоит прямо перед моим носом. Светлые волосы распущены, и вот, она снова выдает какую-то колкость, которую я, вероятно, запомню навсегда. Я всегда держал в голове то, как она выглядит. Я боролся против нас, пока эта девушка опрокидывала мой мир с ног на голову. Я боролся и наслаждался этим действием одновременно. Она мешала всем моим планам, пыталась найти мою совесть, пыталась взмолиться к ней. — Пока никаких новостей нет, — Джо виновато опускает глаза, проговаривая это, пока я смотрю на него, опустив стекло на двери Ландкузера. — Мне нужна здесь Дакота. Все дерьмо из нее вытрясу, но она расскажет то, что скрывает. — Джастин, — он говорит, а я прикрываю глаза, уже догадываясь, что услышу. Сжимаю челюсть, играя скулами. — Мы не знаем, где она. Усмехаюсь, нервно провожу ладонями по лицу. Ярость застилает глаза, и я пытаюсь выплеснуть ее, ударяя пару раз кулаками по рулю. Внутри меня бушует такая ярость, что я готов выйти из гребанной машины и придушить его на месте. — Ее, блять, охраняло десять человек из моей лучшей охраны! — кричу, вена на лбу вздувается. — Мы нашли девять трупов, — усмехаюсь, проводя кончиком языка по губам. Десятый — еще один предатель. Если с Кэтрин упадет хоть один волос, я его выпотрошу и преподнесу все его внутренности ей, как подарок.

От лица Кэтрин

Не знаю, как долго мы здесь находимся. Постоянно клонит в сон, и с каждым пробуждением я надеюсь, что кошмар исчезнет. Но все возвращается на круги своя. Эйприл выводили в туалет, она не была пристегнута, как я. Мне не оставалось ничего другого, как мочиться под себя. Стыдиться этого и снова делать от безысходности. Дилан издевался надо мной сильнее. Издевался и получал такое удовольствие, будто издевается над самим Бибером. Порой, я даже не чувствовала себя человеком. Голод давал о себе знать, он сжимал желудок, заставляя рвать желчью. Нас не кормят. Скорее, подкармливаю, как собак, кидая пару кусков черного хлеба на день. Часто забывают давать пить. К большому счастью, или же, несчастью впечатленные моими навыками, больше никто не заходил к нам, включая и самого Дилана. Труп охранника вытащили лишь тогда, когда он начал разлагаться и нещадная вонь начала заполонять не только комнату, в которой нас держали, но и комнату охраны поблизости. Я лежала на бетонном полу, прикрыв глаза. Лежала и не понимала. За что? Почему? Слишком сложно для того, чтобы думать о побеге. Нам давали самый минимум для поддержания жизни, и не было сил даже для того, чтобы двигаться. — Кэти, — я слышу голос подруги и сглатываю, даже не приоткрывая глаза. Лежу на полу, подложив руку под голову. — Что? — Бибер ищет нас, — не понимаю, спрашивает она или же утверждает, но, на всякий случай, отвечаю. — Не знаю. — Я знаю, — уверенно заверяет меня подруга. — Ты просила не рассказывать, но… — совершенно не имея сил, не могу прервать то, что она хочет сказать. — После свадьбы он отправил Дакоту в Нидерланды. Я не видела его несколько месяцев, всеми делами, насколько я знаю, заправлял Дилан и Джо. Дакота подписывала все нужные бумаги электронно. — Зачем ты мне это говоришь? Не такая я и дура, чтобы понять, что счастливой семейной жизни у них не было. Подруга горько усмехается. Я знаю, что она хочет сделать, но я не могу сейчас думать ни о чем, кроме спасения. Все качели Бибера, из-за которых я страдала понапрасну. Парень не смог принять правду, боролся против нас, и это оказалось проблемой. Эйприл, не сдаваясь, продолжает. — Джастин звонил мне. Один раз. Просил рассказать о тебе что-нибудь. — сглатываю, стараясь смочить горло. Сегодня снова никто не принёс воды. До сих пор. — Я сказала ему, что ты продала дом, купленный на его деньги. Мысль об этом заставляет меня вымученно улыбнуться. Думаю, тогда он был в бешенстве, как минимум. — И что он сказал? — Сказал, что знает, потому что это он выкупил его для тебя. Шокировано свожу брови на переносице. Такой решительный и сомневающийся одновременно. Бросил меня, а сам не смог расстаться с тем, что нас связывает. Я надеюсь, что выберусь отсюда и получу ответы на свои вопросы. Свобода сейчас на первом месте, ведь если мы умрем здесь, все остальное просто не имеет смысла. — Думаешь, Дакота трахается с Диланом? — перевожу тему. Мне нужно занять чем-то мозги для того, чтобы появились силы двигаться дальше. Я измотана настолько, что не могу встать, хотя большую часть дня нахожусь в горизонтальном положении. — Почему? — Он допрашивал ее, и Бибер все не мог понять, как она не раскололась за все время. — О, — Эйприл вытягивает губы. — Тогда, скорее всего, да. Думаю, она позволяет ему рулить лишь потому, что они ведут авто в одно и то же место. — А я думаю, что она просто тупая, а Дилан просто пользуется положением. — Ну или так, — Эйприл фыркает себе под нос. — Тогда, в этом появляется смысл. Они ведь с Бибером женаты. После смерти Джастина она станет собственницей огромной империи. — делаю заключение. — Знаешь в чем нет смысла? В нашем нахождении здесь. — Он же сказал, что хочет поиздеваться. Переворачиваюсь с боку на бок, громко дыша. Предатель все это время был под носом. Парень разыграл крупную партию, но сможет ли довести ее до конца? — Верно, — делает заключение подруга, и я слышу, как она цокает языком. — Тогда, нет смысла в моем нахождении здесь. С этим уже согласна. Совершенно не понимаю того, для чего он притащил сюда Эйприл, настолько ненавидев меня. И тут же пазл в голове складывается воедино. Он хочет, чтобы я извелась не только физически, но и морально, наблюдая за издевательством над близким человеком. Дверь шумно открывается, но ни одна из нас даже не шевелится. Я надеюсь, что принесли воду, и продолжаю разговор. — Нахрена он помогал вытащить меня из больницы, если сам хотел в ней прикончить? — Мне нужно было, чтобы ты постоянно была у меня на глазах, — отвечает на вопрос знакомый голос. Чертов Дилан снова пришел развлечься. — Я должен был знать о тебе все. Я видел все, что ты делаешь, а самый простой способ узнать еще и то, о чем ты думаешь — начать встречаться с твоей лучшей подругой. Морщусь от полного отвращения. Тешит свое эго, как может. Я думаю, совсем скоро ему надоест, и он приступит к активным действиям. Не могу сказать, что это хорошо. Эйприл так же понемногу теряет воодушевление, силы и веру в чудесное спасение. Так хочется ее спрятать от всего плохого, что зубы сводит. — Ты сделал глупость тогда, и делаешь до сих пор. Я не боюсь умереть. Я настолько вымотана, что уже жду логического завершения всему этому. Я не боюсь, мне обидно и жалко. Жаль, что пипетку так никто и не забрал. Жаль, что супружеская пара пришла, постояла у закрытой двери кабинета и ушла, решив, скорее всего, что я передумала. Можно бороться за любовь, когда понимаешь, что выиграешь. Жаль, что Бьянка так и не прочитала мне то, что написала сама. Жаль, что мама — увидев мое сообщение, так и не смогла дозвониться до меня. Жаль, что я была настолько горда, что не решилась обнять Бибера в последнюю встречу. Одно сплошное жаль. Терзавшее. — Это ты заказал Джонатана, верно? — решаюсь спросить, даже не надеясь на то, что он ответит. Удивляюсь тому, что Дилан идет на контакт. — Верно, — самодовольная ухмылка. Тешит свое эго, мудак. — Убил отца своей шлюхи? — выпаливает Эйприл прежде, чем обдумывает слова. — Не скажу, что Дакота была против. Честно, нет сил даже удивляться. Чего еще можно было от нее ожидать, кроме очередного низкого поступка? Никогда не питала к ней симпатии, и дело даже не в Джастине. Дело в том, что змеиную натуру видно издалека, не успеешь и глазом моргнуть, как кобра начнет оборачивать скользким телом тонкую шею. — Чего ты ждешь? Зачем держишь нас здесь? — Кэтрин, ты же умная девочка, — Дилан насупился, складывая руки на груди. — Если бы я позвонил Джастину и выставил требования в первый же день, его ярость привела бы его сюда со всей свитой. Нужно правильно выждать время, прожарить до медиум велл и наслаждаться вкусом. — Не боишься, что он найдет тебя раньше, чем ты планируешь? — продолжаю, скрепя зубами. — И прожарит. — Не найдет. — Почему? — подает голос Эйприл, в нем сквозит замешательство. — Потому что мы спрятаны прямо под его носом, а он всегда мыслил глобально и слишком сложно. Задумываюсь над этой фразой. Верно. Бибер — умный парень, всегда выбирающий сложный путь простому. Но, теперь и мы могли подумать над своим местонахождением. За столь короткое время из штатов Дилан бы нас вывезти не успел. Мы где-то рядом с Джастином, очень рядом. Ближе, чем он догадывается.

От лица Джастина

Получить ключи от ее квартиры для меня оказалось не так сложно. Пока мои люди прочесывали в тысячный раз весь город, мониторили аэропорты, вокзалы, я лежал в ее кровати, уткнувшись в подушку. От нее все еще пахло Кэти. Я остро нуждался хоть в чем-то, что напомнило бы о ней. Чертова неделя. Прошла чертова неделя, а я не видел никаких результатов. Все то время, которое мы провели порознь, я знал о каждом ее шаге, каждом ее действии. Сейчас же даже не был уверен в том, жива она или нет. Семь дней. Все семь дней я не мог ни есть, ни нормально спать. Мне постоянно снились жестокие сцены, я сам себя накручивал, ведь не мог найти ничего. Я впервые оказался бессилен над ситуацией. Я дошел до крайности, вдыхал ее запах с подушки, как ищейка, словно это помогло бы мне ее найти. Подрываюсь с кровати. Отдохнул и хватит. Все тело напряжено, будто перед прыжком. Уже привычно нажимаю на кнопку на кофеварке, нужно взбодриться. Флоренс имеет три выезда из города, и все три перекрывают мои люди, буквально ночуя в автомобилях. Мать Дилана уже везут прямо сюда, и я собираюсь разыграть достойную партию. Если я не могу найти ублюдка, то нужно сделать так, чтобы ублюдок сам меня нашел. Потерпи, солнышко, еще немного.

От лица Кэтрин

Длинноволосая брюнетка проходит в комнату, стуча каблуками и морщит носик. Не могу сдержать себя от колкого комментария. Она подходит к Дилану и целует в щеку. У Эйприл глаза на лоб лезут от такой картины. Поднимаюсь на ноги, опираюсь на стену и сжимаю кулаки. Дакота прячется за спиной парня, изображая полную невинность. Даже в таком состоянии она до сих пор меня опасается. Приятно. Понимаю, чему был так рад Бибер, рассказывая о своей власти при нашей первой встрече в кабинете. — Твой отец был бы удивлен, узнав, какую суку воспитал, — пытаюсь задеть ее, но девушка заливисто смеется. — Дилан, дорогой, пойдем наверх, я соскучилась. — я уже успела позабыть, насколько противен ее голос. Чьи-то ровные шаги слышаться рядом с дверью. Короткий стук, и в разъеме появляется красткостриженная голова мужчины. — Босс, — он проходит, подает Дилану сотовый телефон. — Бибер выложил это пять минут назад на своем акаунте. Парень улыбается, видимо, рассчитывая на унижения и мольбу, но улыбка испаряется с лица, как только он видит заставку ролика. Его движения резкие и быстрые. Его скулы ходят ходуном. Из динамиков доносится доброжелательный женский голос. Я группируюсь, внимательно вслушиваясь. — Дилан, милый, твой друг попросил передать тебе привет. Он позвал меня в гости, а я согласилась, мы ведь так давно не виделись. Я буду у Джастина, очень жду нашей встречи. — Позвони мне, — небольшая пауза. Я кусаю губы, услышав знакомый голос. Он ищет нас. Ищет. Он что-то делает. Я думала, что пережила это, но, черт… Можно ли так сильно скучать просто по голосу? — Дружище. — угрожающе добавляет парень. Тишина. Запись обрывается. Я смотрю на покрасневшее от ярости лицо парня. Рука сжимает телефон до побелевших пятен на коже, а губы сжимаются в тонкую полоску. Телефон летит в стену слева от меня, в дребезги разбиваясь. Я успеваю лишь закрыть голову руками. Сердце стучит так бешено. — Кто это? — Дакота спрашивает, окольцовывая ее шею сзади. Пытается успокоить, но у нее не выходит, ровным счетом, ничего. Дилан отбрасывает ее руки и хватается за свой подбородок, судорожно соображая. — Моя мать. Мы с Эйприл переглядываемся, понимая друг друга без слов. Незаметно киваю ей, подруга облизывает губы. — Что будешь делать? — Дакота. — Телефон, — командует парень, а я ликую. Радуюсь настолько, что боюсь своим выражением лица разозлить его еще больше. Девушка, надув пухлые губы, сует ему в руку свой айфон последней модели. Дилан нервно набирает чей-то номер и звонит, судя по громкой связи по фейс тайм. С опасением смотрю на эту картину. Не просто так. Он хочет что-то показать. Глазами бегаю по комнате. Снова это плохое предчувствие. Гребанная интуиция играет со мной, ладони потеют. — Милый, — отвечает ему женский голос. Его мама, кажется, совершенно не понимает того, что происходит, а мне все равно. Пусть Джастин угрожает ей, избивает, доставляя парню боль. Пусть. Я хочу вытащить нас отсюда. — Мам, ты в порядке? — Она в порядке, — я снова слышу знакомый голос и внутренности делают кувырок. Я еще никогда так отчаянно не нуждалась в помощи. Я еще никогда так отчаянно не нуждалась в Бибере. — Забрать не желаешь? — Неравный обмен, Бибер. У меня двое, а у тебя одна. — Предлагаешь слетать в Лондон за твоей сестрой? По ней тоже соскучился? — голос Джастина таит в себе тихую угрозу. Я знаю лишь одного человека, который может угрожать спокойным голосом — и это Бибер. — У меня есть вариант получше, — я выдыхаю с облегчением, осознавая, что совсем скоро Джастин вытащит нас отсюда. Стараюсь унять разбушевавшееся шестое чувство, ведь все хорошо. Все скоро будет хорошо, но предчувствие усиленно доказывало мне обратное. Улыбаюсь подруге, не скрывая радости и вижу такой же ответный взгляд, полный счастливого понимания. Дилан одним движением свободной руки достает пистолет из-за пояса и, приподнимая телефон, вытягивает руку и стреляет в угол, в котором сидит Эйприл. Осознание происходящего приходит медленно. Вот я смотрю на нее. Она улыбается мне в ответ, а вот уже резко дергается вперед и сползает по стене. На ее губах все еще играет улыбка. Ее голова неестественно свисает вбок, а изо рта течет тонкая струйка крови, пачкая и без того черную от пыли шею. — Нет! Нет, нет, нет… — я кричу, дергаюсь, захлебываюсь слезами. Сгибаюсь пополам от сердечной боли. Браслет на ноге не дает подойти к ней, не дает дотронутся, а я так хочу этого, что пальцы сводит. Стону через зубы и жмурюсь, выталкивая слезы наружу. Мне так жаль, что из-за меня умирают люди, всегда будет жаль любимых… всегда. Я бросаю взгляд на труп подруги. Не слышу ничего, не вижу никого вокруг. В ушах шумит, мне снова не хватает воздуха. Давно забытое ощущение приближающегося приступа. — Теперь все поровну, — делает заключение Дилан, я поворачиваю голову в его сторону и сжимаю зубы, стараясь задержать воздух в легких.