Боевой Заяц Ханган

Переезд провели хоть и поспешно, но организованно. Ханган распорядился, какие именно вещи нужно собрать, и поехал вместе с уснувшим Донованом. В доме Винченцо для них с супругом было выделено целое крыло второго этажа, но в тишине и одиночестве побыть так и не получилось: охрана стояла на каждом повороте, а Рид, заменивший на время раненого Сента, ходил за Ханганом буквально по пятам. Это напрягало и утомляло, но Хан не стал возмущаться, зная, что Винченцо беспокоится за них с Доном. Донован проспал до самого вечера под действием препаратов, а ночью ворочался, не находя удобного положения. Банни терпеливо придерживал его, не давая перевернуться на спину, и к утру чувствовал себя слегка вымотанным. После завтрака Дон потребовал себе телефон и ноутбук, и Банни оставил его заниматься делами. Охрана проводила Хангана в патио, где царила приятная тишина, а на светлые плиты падала ажурная тень от крыши, сделанной из пуленепробиваемого стекла и кованого металла. Вскоре к Хану присоединился Винченцо, но долгой беседы не получилось, так как главу семьи отвлекли важными вопросами. Банни некоторое время читал, потом учился, потом поговорил с Рико, а потом заскучал. Он ведь не соврал, когда сказал, что дома лучше, чем в гостях. Хоть и тут слуги были расторопными и вежливыми, но Хан привык к своим горничным, строгой экономке и нудному садовнику. И вообще привык к дому, который изучил от цоколя до чердака, где было спокойно и тихо, где так приятно было вечером ждать Донована, а утром завтракать с ним в одной только пижаме. Именно сейчас Ханган вдруг понял, что особняк супруга действительно стал для него не просто местом жительства, а ДОМОМ. И очень, просто очень сильно хотелось быстрее вернуться туда. Но пока приходилось мириться со сложившейся ситуацией. Банни терпел день, второй, третий, но внутреннее напряжение всё нарастало. Да и Донован, хоть и вел себя сдержанно, иногда так тяжело вздыхал, что Хан не мог не сочувствовать. Раны на спине Дона уже немного затянулись, но самые большие, которые пришлось зашивать, еще выглядели воспаленными, несмотря на тщательный уход и лечение. А всё потому, что Донован постоянно крутился, слишком часто садился, вставал и вообще смотрел на кровать, как на врага. Только если в этой самой кровати оказывался Банни, Дон устраивался рядом, а то и вовсе укладывался сверху. Ханган, как мог, терпел эти поваляшки, но он-то не был ранен, и Донован волновал его. Как только Дону немного захорошело, поваляшки приобрели более игривое настроение, но Хан, переживая за швы, старался отвлечь супруга. Как ни странно, в тот вечер Донован вдруг надулся, выглядя весьма забавно. Хан не был черствым хлебушком и с обреченным вздохом сказал: — Идём в ванную, помою тебя. — Я неприятно пахну? — Донован понюхал себя. Ханган улыбнулся и покачал головой. Конечно, полноценный душ Донован еще не принимал, но сначала его каждый день обтирала медсестра, а чуть позже Банни помогал ополоснуться, избегая повязок на спине. Так что Донован пах вполне себе приятно и знакомо. Но сейчас у Хана была задумка, перед реализацией которой нужно было навести дополнительную чистоту. Донован довольно резво пошагал в ванную и уже на пороге оглянулся на замешкавшегося Банни. Ухмыльнувшись, Хан поспешил присоединиться к супругу. — Раздевайся, становись под душ и обопрись руками о стенку, — скомандовал Банни, снимая с крепления гибкий шланг с душевой лейкой. Дон аккуратно снял халат и послушно выполнил команду. И даже пошире расставил ноги, заставив Банни прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Слегка протерев супруга спереди, Хан намылил руки и скользнул ладонями к паху Донована. Тот довольно застонал, когда его еще спящий член укутался теплой пеной, по которой заскользили пальцы Банни. Спал член недолго, но Хан переключился на яички и промежность, слегка надавливая на бугорок, за которым пряталась простата. Дон слегка напрягся, когда Банни скользкими от мыла пальцами промыл его сзади, но только протяжно выдохнул, не возражая на словах. Хан одобрительно чмокнул его в плечо и направил струи душа, чтобы хорошенько смыть пену. — Давай тебя вытрем и продолжим в спальне, — Банни выключил воду и набросил на Донована полотенце. — А ты?.. — Дон выпрямился и повернулся, демонстрируя немалую бодрость духа и тела. — Идем в спальню, супруг мой, — Хан кокетливо склонил голову к плечу и облизнулся. — Банни порадует своего господина. Судя по потемневшему взгляду и участившемуся дыханию, господин был готов радоваться прямо здесь и сейчас, но всё же Банни выманил его в спальню. Усадив Донована на край кровати, Хан слегка раздвинул его ноги и устроился между ними на коленях. — Ты мой хороший, — довольным тоном отозвался на это Дон и запустил пальцы в волосы Банни, нетерпеливо направляя его к своему паху. — Возьмешь его глубоко? Хан согласно мурлыкнул, не спеша облизывая член. Как, оказывается, он соскучился по сексу с мужем, по ощущению этой твердости в руках, по тому, как бархатистая тяжесть ложится на язык и скользит глубже. По запаху возбуждения, по вкусу выделившейся смазки, пусть и слегка горчащей от лекарств. Довольно постанывая и жмурясь, Банни втянул в себя нетерпеливо подрагивающий член, приласкал яички, потяжелевшие и подтянувшиеся вверх. Донован хоть и держал цепко за волосы, Хана не торопил, позволяя самому выбирать темп и глубину. Но его тяжелое дыхание и стоны на выдохе подстегивали Банни куда сильнее жесткой хватки. Когда Хан отстранился, Донован разочарованно застонал и посмотрел совершенно черным от желания взглядом. — Давай я немного поменяю твою позу, — Банни поцеловал живот Дона и аккуратно устроил супруга так, чтобы тот встал коленями на пушистый коврик, а грудью лег на кровать. — Что ты задумал, зайчишка? — Донован повернул голову, глядя на Хана с интересом. — Банни будет ублажать своего супруга, — ухмыльнулся Ханган, слегка раздвигая ноги Донована. — Оооо! Охх… Зайка… Банни поцеловал ямочки на его пояснице и снова раздвинул ягодицы, скользя по ложбинке языком. Он собрал побольше слюны, чтобы увлажнить чувствительную кожу и подхватил в ладонь яички, мягко перекатывая их пальцами. — Ох, Банни, ты меня убиваешь, — простонал Донован куда-то в покрывало. Ханган выудил из кармана домашних шорт тюбик со смазкой, и вскоре вместе с языком по ложбинке между ягодиц Дона заскользили еще и пальцы. Донован только крепче сжал руками покрывало, когда один из пальцев скользнул вглубь его тела, аккуратно двигаясь там. Банни довольно хмыкнул и игриво пощекотал языком вокруг места, на которое покусился без спроса. Но если Донован не возражает, а лишь вздрагивает всем телом и стонет, то почему бы и не продолжить? — Я ведь потом тебе отомщу, — резко вскинулся Донован, когда Банни мягко промассировал уже набухшую под пальцами железу. — Ты не сможешь сидеть на своей попке… Черт! Сделай так еще! — Банни будет покорным, когда господин возьмет его, — промурлыкал Хан, скользя ладонью по члену Донована. — Сам раздвинет ноги и примет наказание. Дон застонал с легким отчаяньем, вызвав у Банни улыбку. Хан знал, что сейчас чувствует Донован, поэтому действовал не спеша, размеренно лаская его изнутри и лишь немного подстёгивая ощущения скольжением по члену. Накативший на Дона оргазм Банни ощутил как свой собственный, едва не излившись в трусы. Торопливо высвободив член, Хан несколько раз толкнулся в кулак и выплеснулся, не сдерживая рвущихся стонов. Судя по тому, что Донован даже не подумал сменить положение, ему было так же хорошо, как и Банни. Но всё же нужно было нести ответственность за дела рук своих, поэтому Ханган, собравшись с силами, поплелся в ванную за полотенцем, а потом помог совершенно расслабленному супругу устроиться под одеялом. Было так хорошо и спокойно, что Банни даже не отреагировал на стук в дверь. Только краем глаза посмотрел на смущенного охранника, который поставил на столик поднос с едой и скрылся так быстро, что Хан не успел и моргнуть. Утром Донован выглядел намного лучше, с азартом взялся за дела и даже не ворчал, что швы чешутся и вообще он не может больше спать на животе. Банни оставил его со спокойной душой заниматься бесконечными делами корпорации, а сам спустился в патио, которое ярко заливало солнце. Вчерашний секс с Донованом хоть и снял слегка напряжение у них обоих, заставлял теперь желать большего. Но нужно поумерить аппетиты, пока Дон не вылечился. И вообще, Банни обещали жестко наказать! Хан поерзал на лежаке, представив себе это наказание. Стало жарко не только от солнца, поэтому слугу с подносом, где стоял стакан, полный холодного сока, Банни встретил с улыбкой. Но всегда улыбчивый молодой человек только вежливо кивнул и замер рядом, держа поднос. Хан посмотрел на него, потом на поднос и осторожно взял стакан. — Спасибо, Чирро. У тебя всё нормально? Ты бледный. — Простите, господин Ханган, — мужчина поклонился. — У меня всё хорошо. Он повернулся и довольно поспешно ушел в сторону хозяйственных помещений. Банни посмотрел на своего скучающего охранника и пожал плечами. Хан отпил из стакана, но проглотить жидкость не смог, поперхнувшись от неожиданной горечи, разлившейся на языке. Когда Ханган слегка продышался, охранник, протягивая ему салфетку, с тревогой спросил: — Всё в порядке, господин Хан? — Сок, — прохрипел Ханган. — Сок несвежий. Рид поднял с плитки разбившийся стакан, на дне которого еще остались капли жидкости и с сомнением понюхал. Хан, следя за его действиями, не сразу понял, что в жар его бросило не только от инстинктивного страха задохнуться. Сердце странно колотилось, всё ускоряясь и нагнетая кровь. Дыхание стало частым и неровным, а паника, накатившая вдруг, еще больше усугубила ситуацию. — Рид! — Хан пытался крикнуть, но получилось только просипеть. — Врача… вызови врача!