Боевой Заяц Ханган

Спустя неделю у службы безопасности всё еще не было внятного подозреваемого, хотя попутно они раскрыли около десятка более мелких преступлений: махинации с финансами, шпионаж в пользу других кланов и попытки торговать наркотой на территории, подконтрольной клану Карнолли. И Винченцо, и Себастиану было теперь чем заняться, да и Донован оказался загружен из-за внеплановых проверок и аудитов. Несколько человек были переведены на более низкую ступень в иерархии, еще парочку теперь не найдет ни одна полиция мира, а наркоторговцы отправились отрабатывать своё наказание в алмазные и золотые шахты. Банни, как надеялся Дон, оставался в приятном неведении, но иногда в этом возникали сомнения. Уж слишком крепко милый зайчик мог вцепиться в любой подходящий источник информации, чтобы сделать потом из услышанного свои собственные выводы. Винченцо не запрещал своим служащим делиться новостями, издали наблюдая за Банни, как учитель за учеником. Донован знал эту методику, их с Бастианом так же натаскивали много лет подряд. Ханган хоть и оставался внешне веселым и беззаботным, иногда замирал с весьма задумчивым и даже мрачным видом, явно прокручивая в голове полученную из разных источников информацию. Дон каждый раз напоминал себе о том, что Хан — не только красивый, но и умный. И его характер был схож с водой: журчащий ручей мог мгновенно превратиться в штормовое море. Но в любом случае Хангану было немного скучно сидеть в доме, хотя он старался занимать время разными делами. Осложнялось всё тем, что злоумышленника так и не нашли, а значит, дверцы клетки были закрыты на неопределенное время. Лорен проверили, ее бывших и нынешних любовников — тоже. Мужчина, с которым у нее были отношения до брака, оказывается, вернулся в страну и даже работал в аппарате президента. Лорен с ним виделась, конечно, но охранники, приставленные к ней еще пару лет назад самим Винченцо, о более интимных встречах не докладывали. Остальные пассии Лорен не стоили пристального внимания, будучи просто развлечениями скучающей женщины. Банни как-то заикнулся о том, что стоит помелькать в народе, чтобы спровоцировать тайного врага, но быстро сдался под натиском аргументов Донована. Но Винченцо, как ни странно, не возразил, только задумчиво посмотрел на Хана, словно примеряя его к какому-то своему плану. Донован решил, что использует все свои права супруга, но не разрешит Банни рисковать. Единственным светлым моментом за эти долгие две недели стало то, что раны на спине зажили достаточно, чтобы снять швы и даже большинство повязок. До этого момента Дон с Банни старались сдерживаться, не желая повернуть вспять процесс заживления, но сегодня Донована приехал осмотреть врач, чтобы подтвердить если не полное выздоровление, то хотя бы достаточно устойчивое состояние. И Дон с легкой дрожью нетерпения ждал встречи с очень желанным сейчас мужем. Который, завидев приехавшего врача, куда-то живо упорхнул. Чувствуя себя незаслуженно брошенным, Донован прошелся по дому и выглянул в патио. Дорогой зайчик лежал на пляжном лежаке и сосредоточенно читал. В своих белых шортах и безрукавке, со смешным пучком, в который были собраны светлые волосы, он выглядел юно и невинно. До выделения слюны и других, более пикантных жидкостей. Донован шагнул на плиты патио и направился к лежаку. Банни вскинул на него быстрый взгляд, усмехнулся и сорвался с места. Зайчик бежал так, что пятки сверкали, но Донован никогда добычу не упускал, поэтому рванул следом. Винченцо спокойно шел по коридору к боковому выходу, намереваясь поболтать с зятьком, но в этот момент дверь с улицы широко распахнулась, впуская Хана. Мальчишка даже притормозить не успел, натыкаясь на озадаченного Винченцо. — Простите, отец! Банни надо бежать! Ох, я опаздываю! Я опаздываю! Хан рассмеялся и рванул в сторону лестницы. Но Винченцо ждало еще одно потрясение: следом за Банни в коридор ворвался взбудораженный и азартно сверкающий глазами Донован. — Я спущу с тебя шкурку, зайчишка! — крикнул Дон и улыбнулся, услышав удаляющийся смех. — Извини, отец, мне нужно поймать мелкого пакостника. И он побежал к лестнице, не обращая внимание на старика-отца и ошалевшую охрану. Винченцо покачал головой и не спеша пошел обратно в гостиную. Он никогда раньше не видел своего младшего сына таким… живым. Себастиан умел и пошалить, и пошуметь, и пошутить, но Донован… Заинтригованный, Винченцо остановился у лестницы и прислушался к шуму на втором этаже. Где-то громко хлопнула дверь, вскрикнул Банни, что-то рыкнул Донован. — Нет-нет, дети должны жить отдельно, — пробормотал глава семьи, прикрывая глаза ладонью. — Никого не пускайте на второй этаж, — распорядился он охране. — И принесите мне кто-то выпить. Хотя тут больше покурить хочется. — Отец, что тут за беготня? — к Винченцо подошел Себастиан. — У зайцев брачные игрища, — проворчал Винченцо. — Хочешь посмотреть? — Нет, спасибо, — открестился Себастиан. — Я насмотрелся на острове. — Пойдём, выпьем, — Винченцо направился в гостиную. Охрана с максимально суровыми лицами заняла пост у лестницы. Сент, давясь смехом, ушел сторожить под окнами. По инструкции положено! Банни с громко бьющимся сердцем ворвался в спальню и закрыл дверь. Он прислушался, кусая губы в нервном нетерпении. Когда в коридоре послышались быстрые шаги, Хан заметался по спальне, не в силах перестать смеяться. Дверь грохнула о стену, заставляя Банни вскрикнуть и замереть на месте. Донован выглядел… Выглядел так, что Хан даже слегка испугался за себя. — Попался, зайчишка, — с явным удовлетворением произнес Дон, закрывая дверь и приближаясь к Банни. — Сдаешься? — Сдаюсь, — Хан поднял руки вверх и почти сразу лишился безрукавки. — Что ты намерен делать со своей добычей? — Хорошенько прожарить и съесть, — прошептал Донован в приоткрытые губы и впился жадным поцелуем. Хан закинул руки ему на шею и прижался теснее, отвечая на поцелуй. Потом слегка отстранился и с притворной покорностью в голосе сказал: — Банни плохо себя вёл недавно. Супруг желает сначала наказать непослушного зайчика? Донован хмыкнул и потянул шорты Хана вниз. — И какое наказание ждет мой провинившийся супруг? — Ммм… — Банни постучал пальцем по нижней губе, словно раздумывая. — Отшлепать! Донован вскинул брови, но отказывать не стал. У него даже ладони загорелись внутренним жаром, когда Банни стянул с себя трусы и замер, опустив голову. Пытаясь справиться с потяжелевшим дыханием, Дон развернул его и нагнул над мягким подлокотником дивана. Хан послушно опустился ниже, укладываясь грудью на сиденье и выше задирая голую задницу. Доновану пришлось зажмуриться и встряхнуться, чтобы слегка прийти в себя. Смотреть на стоявшего в провокационной позе Банни было до одури волнительно. Его раскрасневшееся лицо было прикрыто растрепавшимися прядями, глаза поблескивали лукавым интересом, а юркий язык то и дело облизывал губы. Дон поднял шорты Хана и отыскал в кармане важные припасы. Значит, Банни готовился, ждал и намеренно раздразнил до белых пятен перед глазами. Донован капнул на пальцы смазку и прошелся кончиками по ложбинке между ягодиц. О, да, его тут очень ждали! Но Банни просил отшлепать его. Дон хоть и не был сторонником телесных наказаний, но если зайчишка хочет… Быстро раздевшись, Донован некоторое время просто скользил членом по ягодицам Банни, а потом отстранился. Положив широко раскрытую ладонь на его чуть вспотевшую спину, Дон сказал: — Ты можешь умолять меня о милосердии. Он давал возможность Банни передумать, но тот потряс головой и немного глухо ответил: — Мой супруг слишком добрый. Я не могу просить о большем. Донован погладил чуть липкую от смазки ягодицу и без особого замаха шлепнул по ней ладонью. Банни странно пискнул, но дергаться не стал. После парочки шлепков ягодица стала розовой, а Хан заскулил и вжался пахом в мягкий подлокотник. Дон отвёл волосы с его лица, немного переживая, но Банни посмотрел на него странно плывущим взглядом, в котором было что угодно, кроме страдания. Донован еще пару раз приложился ко второй ягодице, а потом скомандовал: — Откройся для меня! Банни захныкал жалобно, завозился, укладывая ладони на свою задницу и разводя половинки в стороны. Донован удовлетворенно хмыкнул и, раскатав презерватив и добавив смазки, слегка надавил на розовый и немного припухший вход в доверчиво подставленное тело. Банни снова захныкал и заскулил сильнее, но судя по отсутствию напряжения в его теле, больно ему не было. Донован не спешил, хотя желание войти одним мощным толчком дурманило голову. Мелкими, но настойчивыми покачиваниями Дон проник в жаркую тесноту и позволил Банни убрать руки, чтобы устроиться удобнее. Дальше Донован не очень жалел своего мужа. Убедившись, что тот достаточно свободно принимает его, Дон накрыл его собой, упираясь руками в сиденье дивана так, чтобы фиксировать Банни на месте. Хан действительно мог только пищать и стонать, полностью прижатый к дивану. Донован лишь расправил его член, чтобы тот терся о мягкий подлокотник, и ускорил толчки. Чувствуя приближающийся оргазм, Дон перевернул несопротивляющегося Банни, удерживая его бедра на подлокотнике. Скорее всего, в этой выгнутой позе член максимально активно терся о его простату, потому что Хан заметался, дрожа всем телом. Он вцепился пальцами обеих рук в обивку, закатывал глаза и стонал всё громче, срываясь на всхлипывания. Из его глаз выкатились слезинки, но Донован не успел даже осознать этого, потому что Хан весь сжался, стискивая его в себе, а потом с протяжным стоном излился, пачкая живот и грудь. Изумленный и перевозбужденный до крайности Донован вышел из Банни, дрожащей рукой стянул презерватив и выплеснул всё свое желание на тяжело дышащего супруга. Ноги дрожали так, что Дон с трудом смог развернуть Хана на диване и повалился рядом с ним. Банни застонал, проворчал что-то и лег Доновану головой на грудь. Чуть погодя, Донован приподнял его голову за подбородок и заглянул в голубые глаза, всё еще не совсем осознанно глядящие на мир. — Я не сделал тебе больно? — Сделал, — прошелестел Банни, пытаясь увлажнить пересохшие губы. — Но я бы повторил. Донован усмехнулся и прижал его теснее, чувствуя, как посторгазменная нега сменяется тем жарким и немного тревожным чувством, имени которому Дон пока не знал. На следующий день Банни безапелляционно заявил, что идет вместе со всеми на прием к Принстам. — Я устал прятаться. Возможно, мой неизвестный враг уже удовлетворен своей местью. Сколько еще времени я буду сидеть дома? Вы же сами сказали, что убивать меня не собирались. Даже тот яд, что дал мне Чирро, не смертелен. Если бы он не превысил многократно дозу, то я бы просто провалялся несколько дней в больнице с гипертоническим приступом. — Хан прав, — сказал Винченцо. — Мы зашли в тупик. Меньше всего я хотел бы рисковать твоим супругом, Донован, но иного выхода, скорее всего, нет.