***
На протяжении всего свидания Зейн действительно очень милый и обходительный. Он вежливо не комментирует срыв Луи, и они чудесно общаются, всё лучше узнавая друг друга. По окончании вечера Зейн помогает Луи поймать такси и заранее отдаёт водителю деньги за проезд. На прощание он дарит Луи робкий, целомудренный поцелуй и застенчиво говорит, что когда-нибудь они должны повторить это. Он такой хороший, добрый и чудесный. Луи чувствует себя кретином из-за того, что думает только о всепоглощающем поцелуе с Гарри в лифте. Луи испытывает настолько противоречивые чувства из-за всей этой ситуации, что плохо спит ночью, а утром звонит Лиаму и просит взять отгул. Он не брал выходной с празднования дня рождения своей мамы несколько месяцев назад, поэтому, конечно, Лиам без проблем разрешает ему. — Конечно, Луи, возьми день. У тебя стресс из-за заявки на повышение? — Нет, не в этом дело. Просто… личное, — коротко объясняет Луи. — Понятно, конечно. Ты вернёшься завтра? — интересуется Лиам. — Пятница, и у нас запланирован пейнтбол. Томлинсон не испытывает особого восторга от пейнтбола, но это похоже на занятие, в котором будущий главный исполнительный директор может принять участие. К тому же, он никогда не отдыхал два дня подряд. — Да, я приеду. Луи в полной мере наслаждается своим выходным днём: слоняется без дела по квартире и просматривает телепередачи, чтобы отвлечься от текущих проблем. Через несколько часов ему неожиданно доставляют букет великолепных красных роз. На маленькой записке написано: «Ты удивительный». Луи улыбается такому знаку внимания. Подписи нет, но он знает, от кого это. Он отправляет Зейну сообщение со словами благодарности и тут же получает ответ: «Я рад! Вчера мы прекрасно провели время вместе». А потом он снова пытается заставить себя думать о чём-нибудь другом, кроме Гарри Стайлса.***
На следующий день Луи подъезжает к их офису на полчаса раньше, чем обычно, а Гарри уже вовсю раздаёт указания. Стайлс стоит возле большого автобуса: он одет в самую повседневную одежду, которую Луи когда-либо видел на нём, и размахивает листами бумаги. — Возьмите бланк и обязательно подпишите отказ. Не садитесь в автобус, не подписав отказ от всех претензий. Луи всматривается в тонированные окна автобуса, пытаясь понять, сколько уже там человек. Но не может определить. — Я не опоздал? — Луи подходит к Гарри и достаёт свой телефон, чтобы проверить время. — Как раз вовремя, — бодро отвечает Гарри и тут же протягивает ему незаполненный бланк отказа. Томлинсон берёт бланк, стараясь не смотреть на мужчину. Дело не в их поцелуе в лифте, а в том, что Луи никогда раньше не видел Гарри в такой одежде. Он всегда надевает классический пиджак, при этом в его арсенале имеется весьма специфический набор различных оттенков и узоров. Луи легко мог бы перечислить весь гардероб Гарри в том порядке, в котором тот предпочитает носить вещи, но не факт, что он когда-нибудь сделает это или расскажет кому-нибудь о том, что он действительно может это сделать. Сегодня на Гарри чёрная облегающая футболка и свободные серые джоггеры. Вроде бы простая одежда, но Луи едва может оторвать взгляд, чтобы сосредоточиться на бланке. — После того, как ты всё заполнишь, можешь помочь мне пересчитать количество человек и бланков, чтобы убедиться, что я собрал все подписи? Учитывая то, что Гарри стоит прямо возле двери автобуса, Луи сомневается, что кто-то пробрался внутрь, не подписав отказ. Несмотря на это, он кивает и говорит: — Да, конечно. Пока Луи заполняет бланк, ещё несколько человек передают свои отказы. После этого Гарри отдаёт ему кучу заполненных листов для подсчёта, а сам заходит в автобус, чтобы пересчитать людей. — В автобусе тридцать один человек, — через минуту сообщает Гарри, возвращаясь. — Плюс Лиам и Найл, которые поедут отдельно, и мы. — Тридцать пять отказов, — подтверждает Луи. Он немного колеблется, но всё же протягивает стопку бумаг обратно Гарри. — Я думал, мы забронировали на тридцать шесть человек? — Джен позвонила, сказала, что заболела, — объясняет Гарри. Луи жалеет, что тоже не взял больничный. Он снова плохо спал прошлой ночью и чувствует себя измотанным, хотя день только начался. Но он не говорит об этом и просто проходит мимо Гарри, чтобы сесть в автобус. — Лиам и Найл попросили меня поехать отдельно, чтобы привезти закуски и напитки, — внезапно говорит Гарри. — Хорошо… — медленно произносит Луи, поворачиваясь к нему лицом. — Тебе нужна моя помощь? — Нет, то есть… Если ты хочешь помочь, то да. Тогда ты можешь поехать со мной, если хочешь, конечно. Думаю, в машине будет удобнее, чем в автобусе. Луи вспоминает, что произошло, когда он в прошлый раз был наедине с Гарри в его машине, и быстро качает головой. Это плохая идея. — Нет, спасибо. Я лучше поеду со всеми остальными. К тому же, наверняка Зейн уже занял для меня место. Это настолько мимолетно, что он почти не замечает этого, но Луи готов поклясться, что на секунду Гарри мрачнеет. Тем не менее, он говорит довольно дружелюбно: — Да, конечно. Тогда до встречи. — Увидимся. Томлинсон заходит в автобус, и на лице Зейна, который сидит почти на последнем ряду, расплывается сияющая улыбка. — Привет, — Луи тоже улыбается и садится рядом с ним. — Спасибо, что приберёг для меня место. — Для тебя всё, что угодно, — искренне говорит Зейн. — Кстати, тебе уже лучше? Вчера тебя не было на работе, поэтому я волновался. Это умиляет, но в то же время как-то слишком, учитывая, что у них было всего одно свидание. — Да, да, я в порядке, — быстро объясняет Луи. — Просто я плохо спал, и, наверно, это сказалось на моём организме. Зейн явно успокаивается, услышав это. — Из-за того, что вчера ночью шёл сильный дождь, я подумал, что ты простудился. В любом случае, отдыхай. Нам ведь до пейнтбольной площадки целый час ехать, может, поспишь? Луи слегка протестует, но подремать во время поездки в автобусе кажется невероятно заманчивым. Как только автобус выезжает на шоссе, Луи уже дремлет, положив голову на плечо Зейна.***
— Прошу минуту внимания! Посмотрите на меня, пожалуйста. Луи резко просыпается от громкого голоса Гарри. Не понимая, в чём дело, он растерянно смотрит по сторонам. Похоже, он крепко спал, потому что пропустил всю поездку; их автобус стоит возле большой вывески, на которой заглавными буквами написано: «Пейнтбольный парк». — Мы уже приехали? — шёпотом спрашивает он у Зейна. — Ага. Хорошо спал? — Малик мягко улыбается, и его лицо оказывается намного ближе к его собственному, чем Луи ожидал. Видимо, он заснул практически на нём. Смущаясь, Луи слегка отодвигается, чтобы вернуть Зейну его личное пространство. — Прости, — всё ещё сонно шепчет он. — Ничего страшного, — уверяет его Зейн. Стайлс громко прочищает горло, и, когда Луи поднимает на него взгляд, тот в упор недовольно смотрит на него. — Прошу внимания, пожалуйста, — грубо повторяет Гарри. Зейн наклоняет голову, чтобы прошептать Луи на ухо: — Он всегда такой? Луи пожимает плечами. — Практически всегда. Такое ощущение, что Гарри специально угрюмо смотрит именно на него, пока объясняет дальнейшие действия. — Команды уже заранее распределены. Узнаете, в какой команде находится каждый из вас, после того, как вам выдадут снаряжение. Цельтесь только ниже шеи. Если в вас попадут даже один раз, вы сразу выбываете из игры. Суть игры — захватить флаг, при этом защищаться с помощью пейнтбольного маркера. Перерыв на обед в двенадцать, обратно автобус отправляется в три. Не опаздывайте и хорошенько повеселитесь. — Боже, — бормочет Зейн. — Вот кому нужно было вздремнуть в дороге. Луи ухмыляется. — Не могу дождаться, чтобы выстрелить в него из маркера. Как назло — или скорее на счастье Гарри Стайлса, который формировал команды, — Луи не сможет выстрелить в него пейнтбольным шариком, поскольку они находятся в одной команде. — Я думал, ты захочешь, чтобы мы соревновались против друг друга, — говорит Луи, пока надевает своё снаряжение: жилет, перчатки и защитную маску. — Мне показалось, что ты злишься на меня, — Гарри пожимает плечами. — Будет глупо с моей стороны дать тебе возможность выместить на мне свою злость с помощью пейнтбольных шариков. Луи закатывает глаза. — Я не злюсь, Гарри. Стайлс кивает, и его защитный шлем забавно покачивается при этом движении. — Ты получил мои извинения? Луи прекращает застёгивать жилет и непонимающе смотрит на Гарри. — Какие извинения? — Цветы. Томлинсон переводит взгляд на Зейна, который уже оделся, стоит и ждёт его. Он решил, что тот прекрасный букет роз был от него. — Да, я… спасибо, — тихо произносит Луи. — Я получил их. — Мы можем поговорить? Луи вдруг чувствует необъяснимый жар во всём теле. — Нет необходимости, — пренебрежительно говорит он и опускает защитный козырёк. — Нам не о чем говорить. Он направляется к месту сбора команд, где все уже экипировались. Зейн оказывается в команде противника, и после пары шуток о том, что они готовы надрать друг другу задницы, они разбегаются по территории. Луи быстро осознаёт, что утром он не успел позавтракать. Его сильно тошнит и одновременно хочется есть, а ощущение жара во всём теле только усиливается, когда они начинают бегать по площадке и стрелять в противника краской. В первом раунде он остаётся живым и невредимым. Луи тратит пятнадцатиминутный перерыв на воду и закуски и болтает с Зейном. — Встретимся там! — бодро говорит Малик, как только раздаётся сигнал свистка, означающий окончание перерыва и начало следующего раунда. Луи машет ему, всячески стараясь выглядеть таким же весёлым, а не так, словно его сейчас вырвет недавно съеденным батончиком. — Ты в порядке? Плохо выглядишь. Томлинсон бросает хмурый взгляд на Гарри. — Спасибо. — Я не в том смысле, — Гарри качает головой. — Просто похоже, что тебя вот-вот стошнит. — Я в порядке, — бурчит Луи, потому что так и будет. Ему удаётся пройти и второй раунд без единого ранения, но только потому, что в какой-то момент Гарри отталкивает его в сторону и стреляет в Тоби из отдела продаж прежде, чем тот успевает выстрелить в них. Во время обеда ему становится намного легче, но Луи испытывает искреннее облегчение, когда в третьем раунде в него наконец-то попадают шариком краски, и ему больше не нужно бегать. В него стреляет Зейн и сразу извиняется. — Я отомщу ему за это в следующем раунде, — серьёзно говорит Гарри. Луи одаривает его странным взглядом. — Ты не обязан защищать мою честь. Это пейнтбол. Стрелять друг в друга — суть игры. В следующем раунде Гарри всё-таки дважды стреляет в Зейна и после второго выстрела равнодушно бросает ему: «Извини, приятель». — Это было обязательно? — шипит Луи. — Что? — игривым невинным тоном спрашивает Гарри. — Я думал, ты сказал защищать твою честь. Во время финального пятого раунда Луи сидит рядом с Зейном в сторонке, так как они оба вылетели из игры. Каждый раз, как только Гарри оказывается в поле его зрения, он неотрывно наблюдает за его действиями. Вполне логично, что идея сыграть в пейнтбол в качестве мероприятия по сплочению коллектива их компании пришла в голову именно Гарри — он профессионал. Он искусно перемещается по местности, стреляет удивительно метко и умудряется сливаться с травой, падая на землю, чтобы укрыться. Когда он выходит из леса с высоко поднятым над головой флагом команды соперников, Луи нисколько не удивляется. К Гарри подбегают участники его команды, хвалят и подбадривают его, а затем уходят поблагодарить своих соперников за хорошую игру. — Я бы тоже сказал тебе «спасибо за хорошую игру», — усмехаясь, говорит Луи Зейну, — но это ты в меня выстрелил. Малик мягко притягивает Луи к себе, обнимает одной рукой и, немного отстранившись, всё равно продолжает касаться его. — Я заглажу свою вину, идёт? Луи, возможно, понравилось бы такое внимание и прикосновение, если бы ему не было так муторно и жарко. Поэтому он отходит назад и быстро говорит: — Ловлю на слове, — после чего спешит в ванную, чтобы умыться прохладной водой. По дороге у него возникает ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он останавливается, оглядывается по сторонам и замечает Гарри, который угрюмо смотрит на него. — Да что с тобой такое? — рявкает Луи, когда подходит к нему. — Со мной? Это с тобой что не так? — требовательно спрашивает Гарри. — Ты выглядишь ужасно. — Ты тоже, — ехидничает Луи. Это ложь. Несмотря на то, что на щеке Гарри красуется полоска грязи, и он весь вспотел, всё равно он безумно хорошо выглядит. Его волосы растрепались за день, а футболка обтягивает крепкие мышцы, что, безусловно, тоже влияет. Луи делает всё возможное, чтобы не акцентировать на этом внимание. Гарри в отчаянии вздыхает, пальцами сжимая переносицу. — Повторяю, я не это имел в виду. Я не оскорбляю, просто пытаюсь сказать… ну, с тобой всё в порядке? Ты как будто вот-вот потеряешь сознание. Честно говоря, Луи чувствует себя на грани обморока, но он не доставит Гарри удовольствие от того, что он прав. — Мне просто нужно умыть лицо, присесть и отдохнуть минутку. Тогда всё будет хорошо. — Ты же весь последний раунд сидел и отдыхал, — подчёркивает Гарри. — Слушай, ты не обязан признавать слабость, но, может, ты хотя бы обратно поедешь со мной? Уверен, что поездка в автобусе в компании тридцати наших потных коллег не улучшит твоё самочувствие, — он понижает голос, а затем добавляет: — Ты ведь знаешь, что Джим из информационного отдела никогда не пользуется дезодорантом. Луи обречённо стонет. Возвращаться на автобусе действительно будет не особо приятно, да и не хочется, тем более что после обеда он чувствует себя всё хуже и хуже. — Да, хорошо. Так будет лучше, чем на автобусе. Пока Луи заканчивает брызгать холодной водой в лицо и упирается в раковину, размышляя, не стошнит ли его, большинство их коллег уже сели в автобус. — Вот ты где, — немного взволнованно говорит Зейн, как только Луи выходит на парковку. Он подбегает к нему, сокращая расстояние между ними. — Я искал тебя. Уже объявили последнее предупреждение, чтобы успеть сесть в автобус. Луи смотрит через плечо Зейна, туда, где их автобус. Сразу за ним припаркована машина Гарри. Он стоит, прислонившись к автомобилю и скрестив руки на груди, и пристально следит за Луи. — Да, извини, что исчез, — Луи неловко проводит рукой по волосам. — Мне стало как-то нехорошо. Гарри сказал, что отвезёт меня обратно. Зейн кажется одновременно удивлённым и обеспокоенным. — Ты в порядке? — Я слегка переживаю, что меня вырвет в его машине, — смущённо признаётся Луи. — Но он сам предложил, и, если это произойдёт, то лучше там, чем в автобусе. Позади Зейна Гарри корчит недовольную рожицу, вызывая у Луи хихиканье. Зейн тоже смеётся, видимо, думая, что Луи шутит. — Мне очень жаль, что тебе вдруг стало плохо. — Сообщи мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я могу привезти тебе горячий суп, если хочешь. — Очень мило с твоей стороны, но со мной всё будет в порядке. Но всё равно спасибо, — вежливо добавляет Луи. Зейн наклоняется вперёд, вероятно, чтобы поцеловать его на прощание, и Луи резко делает шаг назад, чтобы избежать этого. Ведь формально сегодня они работают до пяти вечера. — Не хочу, чтобы ты заболел. На всякий случай, — торопливо объясняет он. Он неловко машет Зейну на прощание и направляется в сторону Гарри, который качает головой, садясь за руль своей машины.***
— Ты ещё раз пойдёшь с ним на свидание? — раздражённо спрашивает Гарри, пока вводит в навигатор адрес, который ему только что продиктовал Луи. — Почему это так важно? — Луи сердится. — Не отвезёшь меня домой, если я скажу «да»? — Конечно, нет, — Стайлс мельком смотрит на него. — Ты можешь делать всё, что хочешь. Мне просто любопытно. — Прости, — бормочет Луи, хмурясь. — Я благодарен, что ты везёшь меня домой. И я не хотел грубить тебе, просто плохо себя чувствую. — Не за что, — усмехается Гарри. — Ты всё время огрызаешься на меня. Луи не знает, что на это ответить, поэтому отвечает на предыдущий вопрос. — В общем, да. Я, наверное, снова пойду с ним на свидание. Гарри задумчиво хмыкает, но ничего не говорит. — Почему ты спросил? — Просто пытаюсь понять, что ты в нём нашёл, вот и всё. Он даже не заметил, что ты неважно себя чувствуешь. Я видел, как ты сегодня дважды увильнул от его прикосновений. Но ты всё равно интересуешься им. — Он не виноват, что не заметил, — возражает Луи. — Я изо всех сил старался скрыть это. И я не сторонник проявления чувств на публике, особенно в присутствии коллег, чьё уважение я пытаюсь заслужить. — Не хочу тебя огорчать, но любой, у кого есть глаза, видел, что тебе весь день было плохо. — Никто не заметил, — настаивает Луи, но он не уверен, что это поможет ему. Он не хочет слишком много размышлять о том, что значит, что Гарри — единственный, кто знал. — Ладно, неважно. Значит, ты не против, что он почему-то не заметил, что ты весь день был бледный. Что ещё тебе в нём нравится? — У него много достоинств, — утверждает Луи. — Зейн добрый, заботливый, милый… — Конечно, он был очень добрым, заботливым и милым, когда предложил привезти тебе суп. Но ты отказался, — подмечает Гарри. — Ну, — колеблется Луи. — У нас было только одно свидание. Мне показалось, что пока это слишком. — Значит, тебе не нравится то, что он добрый, заботливый и милый. — Нет, перестань говорить за меня, — огрызается Луи. — Он чудесный, ясно? Милый и хороший, и я ему действительно нравлюсь. — И это всё? — спрашивает Гарри. Его голос звучит так, будто ему противно. — Это всё, что ты ищешь? Кого-то хорошего, кому ты будешь нравиться? — Я ничего не ищу, — жёстко отвечает Луи, уязвлённый негативным тоном Гарри. — Но, если я нравлюсь кому-то хорошему, то почему бы мне не сходить с ним на свидание? Стайлс лишь качает головой и больше ничего не говорит. Луи хочет заставить Гарри объяснить, к чему тот клонит, но в то же время ему вдруг хочется опустошить желудок. Ему приходится зажмуриться и ухватиться за край сиденья, чтобы удержаться в сознании. Видимо, он всё же засыпает, потому что больше ничего не помнит по дороге домой. На какое-то время он отключается от реальности, и только позже ему удаётся вспомнить отрывки моментов, когда Гарри на руках выносит его из машины, требует от него номер и ключи от квартиры и заносит его внутрь. Кроме этого, есть одно яркое воспоминание о том, как Гарри сидит у его кровати, бережно кладёт ему на лоб прохладное полотенце и напевает что-то успокаивающее. Оказывается, у Гарри потрясающие вокальные данные. В следующий раз Луи просыпается от тихих голосов, доносящихся снаружи его комнаты. — Тебе надо прийти с ним на свадьбу. Луи не знает обладателя первого голоса, но второй определённо принадлежит Гарри. — Что? Нет, нет. Между нами ничего такого нет. — Да ладно. Ты бы не позвал меня сюда, если бы он был тебе безразличен. К тому же, я видел, как ты на него смотришь. — Я всё равно не пойду на свадьбу, забыл? — Ты должен. Ты разобьёшь сердце Джеммы, если не придёшь. — Она поймёт. — Но это не означает, что она не расстроится. — Я подумаю об этом. Слушай, можешь, пожалуйста, ещё раз проверить его перед тем, как уйдёшь? Затем раздаются шаги и тихий скрип открываемой двери. Луи приходится приложить все силы, чтобы поднять голову и посмотреть, кто пришёл. Гарри заходит первым; он в толстовке, которая кажется удивительно мягкой на ощупь. Волосы взъерошены, щетина отросла ещё больше, а под глазами появились тёмные круги. При этом он по-прежнему красивый. Мужчина, следующий за ним, выглядит более свежо: в спортивном костюме, волосы аккуратно уложены. — Привет, спящая красавица, — усмехаясь, говорит Луи незнакомый мужчина. Затем он обращается к Гарри: — Видишь? Ему уже лучше. Луи хочет сказать что-то вроде «Кто ты такой?», «Что ты здесь делаешь?» или «Не называй меня так». Но всё вокруг немного расплывчато, и если Луи прищурится, то убедится, что разговаривающий с ним мужчина до безумия привлекательный. Он не собирался произносить это вслух, но, судя по довольному смеху мужчины и по тому, как Гарри демонстративно закатывает глаза, он это сделал. — Спасибо. Кстати, меня зовут Ник, — добродушно представляется мужчина. Будь Луи в здравом уме, ему бы стало стыдно. А так он просто любопытно разглядывает Ника, пока тот продолжает говорить: — Я врач. Сейчас ты, возможно, чувствуешь себя немного непривычно, но это только потому, что мы дали тебе жаропонижающее. Гарри сходил с ума от беспокойства, поэтому позвонил мне, чтобы я осмотрел тебя. — Ник, — предупреждающе шипит Гарри. — Что? — Ник приподнимает брови. — Ты ни за что на свете добровольно не позвонил бы мне, если бы не переживал так сильно. Гарри делает такое лицо, что Луи очень жалеет, что не может отчётливо наблюдать за ним и засвидетельствовать происходящее. Но если его глаза не обманывают его, он бы сказал, что на щеках Гарри появился милый румянец. — На самом деле не было срочной необходимости звонить мне, — говорит Ник Гарри. — Гарри отлично присматривал за тобой, — объясняет уже для Луи. — Заткнись, — бурчит Гарри. Он уже заметно покраснел. — Как ты себя чувствуешь, Луи? Луи чувствует себя абсолютно невменяемым. — Кажется, немного лучше, — вслух отвечает он. — Мне понравилось, как ты пел мне. — Гарри правда замечательно поёт, — соглашается Ник. — Обычно он очень стесняется этого. Ему потребовалось несколько лет, прежде чем он спел передо мной. — Хватит, — сурово говорит Гарри. — Тебе пора идти. — Почему? — спрашивает Ник, внешне совершенно невозмутимый. — Он что, ревнивый? — Спасибо за помощь, а теперь, пожалуйста, уходи. — Гарри хватает Ника за руку и практически оттаскивает его от кровати Луи. — Приходи на свадьбу! — кричит Ник, которого силком заставляют выйти из квартиры. Луи размышляет, насколько это было реально, и сколько он запомнит. Прежде чем Гарри возвращается в его комнату, Луи снова засыпает.***
В следующий раз Луи просыпается через некоторое время и чувствует себя значительно лучше. Сознание прояснилось, появились силы и желание встать с постели. А ещё он хочет есть. К его удивлению, в его кухне стоит Гарри Стайлс и, кажется, жарит омлет с овощами. Как только Луи заходит, его желудок громко урчит от голода. — Ты всё ещё здесь? — в недоумении спрашивает он. Гарри вздрагивает от неожиданности и роняет кухонную лопатку, которой он мастерски орудовал до этого. Та звонко падает на кафельный пол, а Гарри удивлённо таращится на Луи. — Ты проснулся! Как ты себя чувствуешь? — Я в замешательстве, — смущённо отвечает Луи, оглядывая свою квартиру. На диване валяется скомканное тонкое одеяло, а рядом с ним — открытая спортивная сумка. Гарри Стайлс явно спал в его гостиной. Гарри поднимает и кладёт лопатку в раковину, а затем достаёт из ящика рядом с мойкой другую. Причём делает он всё это абсолютно уверенно, словно точно знает, где и что найти. «Как хорошо, что у меня есть две лопатки», — думает Луи. В основном он питается готовой едой на вынос и замороженными продуктами. Луи запоздало осознаёт, что одет не совсем подобающе. Он не ждал гостей, выйдя из своей комнаты, поэтому сейчас на нём только боксеры. — Хочешь есть? Я приготовил достаточно для нас обоих. — Эм… да, конечно, — Луи чувствует себя абсолютно не в своей тарелке. — Это было бы здорово. Только я сначала переоденусь. — Хорошо, — Гарри отвлекается от готовки, чтобы оценить состояние Луи. Пересекаясь с ним взглядом, он приподнимает бровь и повторяет: — Хорошо. Луи чуть ли не бегом срывается в спальню, чтобы надеть одежду и хоть немного осмыслить происходящее. Он ненавидит Гарри Стайлса. А Гарри Стайлс ненавидит его. Так было с момента слияния издательств Payne House и Horan Press. Но если это правда, то почему Гарри Стайлс поселился в его гостиной и заботится о нём? Он думает об этом, пока надевает футболку и спортивные штаны, но не может найти ответ. Всё, что он знает, — это то, что ему нужно как-то отплатить Гарри, чтобы удостовериться, что они в расчёте. Луи ни за что не позволит Гарри шантажировать его этим. Томлинсон возвращается на кухню, хочет сказать «спасибо», но вместо этого удивлённо спрашивает: — Ты купил продукты? Омлет и свежие овощи, которые совершенно точно не из его холодильника, выглядят очень аппетитно. Гарри пожимает плечами, потирая затылок. — После того, как я привёз тебя в тот день, когда ты заболел, я заскочил к себе домой, чтобы забрать некоторые необходимые вещи. Видимо, сладкий перец — тоже самое необходимое. — Спасибо, — наконец благодарит Луи. — Не только за еду. Но и за… то, что позаботился обо мне. — Надеюсь, ты не против, и я не перешёл границы, — искренне говорит Гарри, серьёзно глядя на него. — Ты бы видел себя в пятницу, Луи. Я не мог оставить тебя в таком состоянии. Луи медленно кивает, откусывает кусочек от завтрака, что приготовил Гарри, и это правда не только аппетитно пахнет и выглядит, но ещё и вкусно. — Я твой должник, — решительно утверждает Луи. — Позволь мне компенсировать тебе это. Что я могу сделать? Гарри хмуро сводит брови, взгляд мрачнеет. — Ничего. Я заботился о тебе не для того, чтобы что-то получить от тебя, Луи. — Я знаю это, — быстро говорит Луи. — Я просто хочу как-то отплатить тебе. — Ты не обязан. — Но я хочу. — Это неправда. — Правда. — Нет. — А что насчёт свадьбы? Гарри резко успокаивается. — Что? — Это ведь был не сон, да? Здесь был мужчина, врач. Он говорил что-то о свадьбе твоей сестры. Тебе нужен плюс один? Я могу пойти с тобой. Гарри ничего не говорит, только напряжённым взглядом изучает Луи. — Если это был сон, — добавляет Луи, чтобы снять напряжение, — то я вынужден признать… Мне, наверное, также приснилось, как ты поёшь мне. Это срабатывает, и Гарри выныривает из своих мыслей, начиная смеяться. — Тебе не приснилось. — Значит, свадьба будет. — Да, — Гарри не осмеливается отрицать это. — А у тебя нет плюс один. — Нет. — Тогда вопрос решён, — заключает Луи. — Когда свадьба?***
Томлинсон переживает, что эта неделя на работе будет напряжённой или неловкой. Ведь теперь отношения между ним и Гарри довольно сложные. Ещё неделю назад они люто ненавидели друг друга, и не было ничего, кроме обоюдной ненависти. Но сейчас, после страстного поцелуя в лифте и удивительной доброты Гарри, который заботился о больном Луи все выходные, всё кажется не таким уж чёрно-белым. К удивлению Луи, на работе всё точно так же, как и всегда. Они по-прежнему играют в «Зеркало», «Кто останется позже» и «Я буду лучшим главным исполнительным директором, чем ты». Они не играют в «поцелуй в лифте», и Луи соврёт, если скажет, что не думал об этой «игре» с того момента. Ему звонит Шэрон и сообщает о неожиданном пищевом отравлении, из-за которого она снова просрочила дедлайн, а также имеет наглость попросить его предоставить специальное место для стажировки её племяннице. Луи жалеет, что у него самого не хватает наглости откровенно послать её. Гарри, как обычно, говорит ему, что он должен это сделать. Единственное отличие от любой другой недели заключается в том, что положенные две недели Зейна прошли, и он больше не работает в их издательстве, а также в том, что срок подачи заявок на должность главного исполнительного директора стремительно приближается. Поэтому в течение рабочего дня Луи чаще, чем обычно, переписывается с Зейном, который любезно согласился помочь ему разработать несколько макетов для включения в его заявку. С его стороны это очень милосердно, потому что в среду Луи встретился с ним за чашечкой кофе и честно признался, что им лучше остаться друзьями. К счастью, Зейн воспринял это весьма спокойно. Он полон энтузиазма и готов дружить, и даже сам предложил Луи помочь ему с макетами. В общем, это была довольно хорошая неделя. Луи и глазом моргнуть не успевает, как наступает вечер пятницы. — Знаешь, ещё не поздно отказаться. — Гарри закрывает ноутбук и начинает собирать вещи. Луи сверлит его взглядом и машинально делает то же самое. — Если я сказал, что что-то сделаю, значит, так и будет. — Дело не в твоей преданности, — насмехается Гарри. — Я просто говорю, что ты не обязан это делать. По правде говоря, Луи испытывает искушение отказаться. Свадьба будет проходить на территории виноградника, расположенного примерно в часе езды, и по плану они должны поехать туда сразу после работы и провести там все выходные. Более того, ехать они должны уже сегодня вечером, так как Гарри — близкий родственник и должен присутствовать на репетиционном ужине. Поскольку Гарри пожертвовал прошлыми выходными, чтобы заботиться о простуженном Луи, будет справедливо, если Луи посвятит эти выходные ему. Но не только длительность поездки заставляет Луи желать отказаться от посещения свадьбы. Дело в том, что замуж выходит сестра Гарри — Джемма. По какой-то причине Гарри забыл, что они с Луи дружили в детстве, но шансы на то, что и Джемма, и родители Гарри тоже не узнают его, ничтожно малы. Лишь спустя час после того, как они выехали, Луи набирается смелости сказать об этом Гарри. — Гарри, я должен тебе кое-что сказать. Гарри крепко держит руль, неотрывно смотрит на шоссе, сигналит и перестраивается на медленную полосу. — Ты хочешь вернуться домой? — в его тоне нет осуждения. — Ещё не поздно свалить, клянусь. Только скажи, и я тут же развернусь. Никаких обид. Луи шлёпает его по руке, потому что взглядом он ничего не добьётся, ведь Гарри даже не смотрит в его сторону. — Сколько раз я должен повторить тебе, что я не отступлюсь? Гарри молчит и, видимо, не собирается перестраиваться обратно на скоростную полосу. На следующем выезде Луи клянется, что Гарри специально ещё сбавляет скорость на случай, если он вдруг передумает. — Я должен был сказать тебе раньше, но я просто не знал, как, — робко начинает Луи. В этот момент Гарри украдкой бросает на него взгляд. Он выглядит расслабленным, вероятно, из-за того, что его «плюс один» не собирается сбегать и не заставляет его из-за этого лишний раз мотаться туда-сюда. — Это… интересно, — задумчиво произносит Гарри, — потому что я тоже хочу тебе сказать кое-что. — Правда? — Луи удивлённо моргает. — Что, если я скажу тебе, что всё это не случайно? И что в первый же день, как я увидел тебя, то всё понял. Меня ничто не остановило. — О чём ты? — Наше соперничество, то, как мы распаляем друг друга, поцелуй в лифте, моя забота о тебе… Ты мне нравишься, Луи. Кажется, что с момента встречи с тобой я разрабатывал план, как сделать так, чтобы ты почувствовал то же самое. Если хочешь, можешь называть меня гением. Гарри снова смотрит на дорогу, и это, наверное, хорошо. Значит, он не увидит, как Луи откровенно таращится на него, пока переваривает полученную информацию. Чего он только не ожидал услышать от Гарри, но точно не такое. Чем больше Луи об этом думает, тем больше в этом смысла. То, насколько Гарри был внимательным к нему, его ревнивое поведение по отношению к Зейну, и то, что он превзошел все его ожидания, пока Луи болел. — Я тебе нравлюсь? Ты пытался сделать так, чтобы я заинтересовался тобой? — Луи ещё никогда не был настолько обескураженным. — До недавнего времени я думал, что ненавижу тебя. Если Луи будет честным с самим собой, то чувство, которое он испытывает к Гарри, уже давно нельзя назвать чистой ненавистью. Гарри действует ему на нервы так, как никто другой, но ему нравятся игры, в которые они играют. И ему, бесспорно, понравилась игра в поцелуй в лифте. Гарри устало качает головой. — У нас как-то сразу не заладилось. Если честно, я так и не понял, почему. Но я попытался наладить наши отношения в игровой форме, чтобы мы изменили это. Это… сработало? Луи не знает, что чувствует, поэтому вместо того, чтобы ответить, возвращается к тому, о чём хотел сказать вначале. — Когда произошло слияние наших издательств, — он нервничает, — мы встретились не в первый раз. — Что ты имеешь в виду? — не понимает Гарри. — Наверняка я бы тебя вспомнил. Луи наклоняет голову, чтобы скрыть своё поникшее выражение лица. — Тогда я так и думал. — Подожди. — Гарри включает поворотник и останавливается на обочине шоссе. Он поворачивается к Луи и повторяет: — Что ты имеешь в виду? — Мы знали друг друга, ещё будучи детьми, — сбивчиво объясняет Луи. Это самая смягчённая версия правды, которая только может быть. В детстве между ними было намного больше, чем просто дружба. Гарри был лучшим другом Луи во всём мире. О своём первом поцелуе Луи рассказал именно Гарри. В период развода родителей Гарри был для него надёжным плечом, на котором он не стыдясь плакал. А когда Луи осознал, что он гей, Гарри поддержал его и в этом. Семья Луи переехала незадолго до того, как он перешёл в среднюю школу. У его мамы было слишком много детей, чтобы всем поместиться в их небольшом доме, и она хотела жить подальше от городской суеты. Луи по-прежнему постоянно переписывался с Гарри. Так как Луи старший ребёнок в семье, он первым поступил в колледж. Несмотря на это друзья продолжали поддерживать связь, но сообщения становились всё реже и менее развёрнутыми. Через два года Гарри уехал учиться в колледж, и они полностью прекратили общение. Тем не менее, впервые увидев, как Гарри входит в новый офис издательства Пейн&Хоран, Луи подумал, что всё будет как в старые добрые времена. Он думал, что они полностью или хотя бы частично восстановят свою дружбу. Луи и представить себе не мог, что выражение лица Гарри будет таким безучастным, вежливым, без малейших признаков узнавания, когда тот говорил: — Привет, я Гарри Стайлс — ассистент Найла. Я занимаюсь деталями по слиянию. Как вас зовут? — и после того, как Луи оцепенело произнёс своё полное имя, а Гарри проверил свой планшет, он добавил: — Вы продолжите работать. До встречи. Луи мотает головой, чтобы прогнать воспоминания и сосредоточиться на том, как внимательно Гарри смотрит на него. — Ты говорил, что вырос на клубничной ферме, — медленно произносит Гарри. — Как бы мы узнали друг друга? — Да, — Луи чувствует, как его щёки пылают от смущения. — Прости, я… соврал. После того, как ты меня не узнал, я просто… Ты был моим лучшим другом. Я не понимал, почему я не оставил о себе такого же впечатления. Гарри изучает его так пристально, что Луи невольно ёрзает на сиденье. — Я говорю об этом только потому, что Джемма и твои родители могут узнать меня, и тогда всем будет немного неловко, — поспешно добавляет и краснеет ещё больше. — Ты сидишь напротив меня и смотришь на меня уже целый год. Поэтому не беспокойся, я не жду, что ты сейчас вдруг прозреешь. — Моим лучшим другом был… — Гарри резко замолкает. — Господи. Томмо? Луи слегка вздрагивает от этого прозвища. Никто не называл его так уже много лет, но в юности его называли только так. — Я… да. Сокращённо от Томлинсон. — Не могу в это поверить, — потрясённо говорит Гарри, качая головой. Его зрачки расширены, и он смотрит на Луи так, словно видит его впервые. — Как я не заметил этого? Теперь у тебя другие волосы и есть татуировки, но… — И у тебя тоже, — перебивает Луи. — Да, — соглашается Гарри. — Боже, это самая ужасная новость, не так ли? Луи непонимающе хмурится. — Я думал, ты… ну, не знаю, обрадуешься, что это я? — Нет, нет, — торопливо объясняет Гарри. — Просто… в школе мне нравился только один мальчик, а в офисе только один коллега — и это ты. Это всегда был ты, а я почему-то никогда этого не замечал. — О, — Луи чувствует, как приподнимаются уголки его рта. — Правда? — Мне очень жаль, Луи. Эм, Томмо? — Сейчас большинство людей зовёт меня Луи. — Мне очень жаль, Луи, — снова виновато повторяет Гарри. — Как думаешь, мы можем начать всё сначала? Томлинсон отрицательно качает головой. — Я не думаю, что хочу начинать всё сначала. Мне нравится то, где мы сейчас. Посмотрим, к чему это приведёт. Гарри слабо улыбается, но потом едва не сияет от счастья. — Мне нравится, как это звучит.