Вечность и Луна

- Открой глаз. – Винард крепко держал Хвазада за подбородок и рассматривал длинную, пересекавшую скулу, щеку, веко, бровь и часть лба рваную рану. Выглядела она, по его мнению, если не паршиво, то отвратительно. Второй паренек – Расгард – стоял рядом и то и дело взволнованно сжимал кулаки. На его плече сидел фамильяр и наверняка транслировал все эмоции. Винард чуть стиснул пальцы на подбородке. – Открывай, мне надо понять цел ли глаз. Хвазад сделал над собой усилие, но глаз все-таки открыл. Винард тотчас же расплылся в улыбке. - Ты молодец. Правильно сделал. Можешь закрывать. Хвазад закрыл глаз, а доселе молчавший Расгард сделал шаг вперед. - Он цел? Винард отнял от чужого лба пропитанную кровью тряпку и небрежно кинул куда-то в сторону. - Глаз – да. Относительно. Не знаю, скажется ли это на зрении, но ты, парень, по-настоящему умен. – Он посмотрел на Хвазада, мрачно молчавшего в ожидании своего приговора, и встал. – Не каждый раненный сообразит сразу же приказать иному миру лечить. Зато ты останешься с глазом. Быть может даже видеть не перестанешь, а может и шрама не останется. Гордись собой. Хвазад кивнул. - Дальше вы сами. – Винард указал на стоявшую рядом коробку с травами. – Все необходимое там есть. Поправляйтесь. Он вышел, краем уха различая, как парни тотчас же кинулись к коробке. Винард усмехнулся и посмотрел на стоявшего рядом с шатром Люмарда. Тот скучающе ковырял носком землю. - Почему не зашел? Люмард хмыкнул. - Чего я там не видел? Кровь, плачь, отчаяние. – Он мотнул головой в сторону соседнего шатра. – Вон как вопят. Аж тошно. Как будто мир рухнул. - Может и рухнул. Люмард прищурился. – Не думаю, что стариковский парень переживет эту ночь. - А я думаю переживет. – Винард улыбнулся. – И не просто переживет, а еще и убежит. Люмард расхохотался и вытянул ладонь. - На что ставишь? - На липарис. - Лёзеля? - Да. Люмард удивленно поднял брови и всплеснул руками. - Зачем?! Винард хитро прищурился. - Покажу, когда достанешь. – Он неспешно пошел вглубь лагеря, к своему шатру. Люмард, постояв немного, широким шагом направился догонять. - Не понимаю! Зачем?! Но Винард больше не обернулся. *** - Аюм их подери. Да чтоб обоих иной мир сожрал! – Расгард перебирал травы в ящике, то и дело костеря своих учителей, оставивших их на попечение самих себя. – Зачем все это было затевать? Зачем?! Хвазад сидел рядом молча и толок вытащенный чуть ранее из общей кучи засушенный стебель тысячелистника. Скептически осмотрев получившийся порошок, он потянулся к коробке. Не отрываясь от перебирания трав, Расгард протянул ему небольшую фляжку. - Нашел. – Он вытащил из общего месива трав несколько засушенных стебельков левзеи с полу осыпавшимися буровато-фиолетовыми цветами. – И все же, провались они все в бездну! Хвазад устало вздохнул и отложил настаивавшуюся смесь в сторону. - Как ты думаешь. – Он посмотрел на Расгарда. – Зачем они все это устроили? Расгард пожал плечами. - Мне откуда знать? А ты как будто знаешь! - Предполагаю. - О, просвети тогда. – Расгард отложил в сторону стебли и скрестил ноги, выжидая объяснений, даже не выслушав, в которых сомневался. Хвазад задумался на секунду, а после неуверенно заговорил. - Не могу знать всего. Но скоро война. Сейчас или через год-два, не позднее. Ты видел, темные собирают армию, прибывает все больше молодых магов, совсем слабых, как мы с тобой. Зачем? Расгард хмыкнул. - Сам же говорил – армия. - Тогда почему сегодня нам позволили убить аж двоих? Хвазад смотрел прямо в глаза, и Расгард понял, что вопрос «зачем» волновал все это время не его одного. В голове словно что-то треснуло. - Им нужно строить иерархию. И выбрать командиров. Хвазад кивнул. На войне, Расгард знал, что на поле боя армия состоит не только из простых солдат, каким был он, пусть их и большинство, но еще есть целая куча чинов, которые словно лестница стоят друг над другом. Видимо армия магов мало чем отличалась от обычной. Он усмехнулся. - Вот значит как. Старик претендовал на командование. - Не знаю. – Хвазад снова взял в руки травяное месиво и перемешал. – Кажется готово. Он протянул чашку Расгарду, и тот поднялся. - Будет щипать. Хвазад закрыл оба глаза, и Расгард принялся осторожно, насколько вообще умел, размазывать получившееся нечто по ране. Даже если раствор щипал, Хвазад ничем не выдал себя, даже не вздрогнул, хотя Расгард знал, что пару раз нечаянно содрал только-только запекшуюся корку, отчего кровь снова побежала по чужому лицу. Расгард стирал ее ладонью, но делал только хуже. Хвазад терпел. Безмолвно и сжав кулаки. - Вроде все. – Расгард отступил на шаг, оглядывая плоды своих рук и потянулся за бинтами. – Погоди, сейчас перевяжу. Хвазад кивнул. Наматывать бинты и перевязывать раны Расгард умел. Частенько приходилось и видеть, как это делают другие, и совершать самому. Он не был мастером, но вышло по итогу лучше, чем у безопытного новичка. - Закончил. Хвазад открыл второй глаз и тут же потянулся к лицу, проверяя повязку на ощупь. За все время он ни разу не пожаловался на боль или неудобство, и Расгард не заметил, чтобы рана его вообще волновала, а ведь он мог остаться без глаза. Расгард не понимал. - Скажи. – Он присел на корточки, заглядывая в единственный оранжево-коричневатый глаз. – Почему ты такой? Теперь Хвазад удивился искренне. Расгард ощутил его эмоции как свои. - Почему ты себя ведешь так, будто не боишься умереть? И сейчас, и тогда в лесу. Зачем тебе я? Он не задавался этим вопросом в момент заключения сделки, но за минувший месяц в лагере, где ничто не грозилось его убить, кроме заданий учителя, где никто не приставал и не избивал, как частенько бывало до этого, Расгард смог сполна обдумать минувшие события. И не нашел ответа только на один вопрос. Почему именно он? Отчасти, Расгард догадывался. Он посмотрел на помрачневшего Хвазада и не отвел глаз. Не стал извинятся, что задел, наверняка, до сих пор кровоточащую рану. Он ждал. Потому что ему бы ответили. Расгард давно это понял. Их с Хвазадом встреча с самого начала пошла в каком-то извращенном направлении, а за минувший месяц они стали почти неотделимы друг от друга. Расгард боялся называть это дружбой - все его друзья остались далеко там, в нормальном человеческом мире, а еще все они оказались предателями, не вспоминавшими о нем, когда он сбежал от войны. Приятелем Хвазада он бы тоже не назвал - слишком безликое слово. Больше всего он походил на брата, которого у Расгарда никогда не было, и от этого становилось страшно. С родней у него тоже не задалось. - Так почему? Хвазад нахмурился и посмотрел на него исподлобья. - Ты правда хочешь знать? Расгард кивнул не задумываясь. - Если расскажешь. На долгие несколько мгновений между ними повисла тишина. А потом Хвазад расхохотался. Это был настолько неожиданный смех, что Расгард вздрогнул, и только потом заметил, как вторит этому хохоту его собственный иной мир. А между тем Хвазад посмотрел на него уже серьезно и смял в пальцах какой-то подвернувшийся под руку засохший цветок. - Тогда и ты расскажи. О себе. Я знаю только то, что ты из храма. Расгард оскалился. - Откуда? Хвазад указал на шею. - Медальон. Я почувствовал его силу. - Точно. Ты говорил… – Расгард хмыкнул, но пальцы против воли коснулись цепочки, а потом его осенило. – Ты знаком со светлой магией! Хвазад тяжело кивнул. - Моя мать была слабенькой светлой. Когда-то. Отец был темным. Достаточно сильным. – из его пальцев на землю высыпался раскрошенный в пыль стебель, и Хвазад потянулся за еще одним, наугад выуживая из коробки какую-то засохшую траву – Расгард не успел рассмотреть, что именно это было. – Они поселились за небольшой деревней в глуши. Как сошлись, не знаю. И не хочу знать. Он мотнул головой, и прикрыл единственный глаз, явно вспоминая. - Она лечила людей – на большее была не способна, зато отец смог развернуться. – Хвазад усмехнулся. – Он был исследователем. Расгард слушал, затаив дыхание. Иной мир внутри тоже стих, ловя каждое слово. Кажется, даже вечный гул снаружи замолк. - Я с детства рос в окружении магических формул, ритуалов, иной мир часто пел мне колыбельные, только я не слышал. Вернее, слышал, но не так, как отец. Я был слабее его. Намного. Не понимал. А когда он начал учить меня в шесть лет, ничего не мог сделать правильно. Словно иной мир, так любивший меня, отвергал мое естество мага. Отец частенько злился, но ничего не делал. Впервые он ударил меня в десять лет. – Хвазад раскрошил еще один цветок и посмотрел на Расгарда. – Ты знаешь, что темные могут сойти с ума? Расгард кивнул. Искажение. Им говорили об этом в храме, когда они взялись изучать своих врагов. А еще он видел это на практике. Однажды мельком. Он знал, однако Хвазад не заметил его кивка, слишком глубоко уйдя в прошлое. - Это случается, когда маг больше не способен удерживать протоки в иной мир. Когда он переоценивает себя. Обычно. – Он мотнул головой и как-то грустно усмехнулся, вперяя взгляд в собственные руки. – А еще некоторым темным просто в книге написано сойти с ума. И тогда это происходит постепенно. День за днем темный теряет человечность, или ее остатки, а вместе с ними и рассудок. Так произошло с отцом. Почему? Не знаю. Да никто не знает. Но сначала за очередной провал он ударил меня. Я был мальчишкой! Хвазад вскинул голову, и его глаз запылал задушенной яростью и обидой. - Мальчишкой! А потом он ударил и мать. Запретил ей ходить в деревню. Запер нас в доме. Мы и так жили на отшибе в лесу, некому было помочь или заметить, что что-то происходит, а сам он с головой ушел в свои опыты. Я не понимал тогда их смысла, да и сейчас не понимаю. Только они все дальше заводили его в бездну. Когда мне стукнуло двенадцать, он взял меня помогать ставить опыты на матери. Сначала самые легкие и безобидные. Да он и на мне их ставил. Я не понимал. Думал так должно быть. Жил с этим и отчаянно закрывал глаза. А мама чахла. Умирала заживо. Пока его безумие прогрессировало, она тоже сходила с ума. Вешалась отцу на шею, молила его о любви… Хвазад натянуто рассмеялся. - В пятнадцать я убежал в деревню. Ненадолго, понадобились какие-то травы для матери, которых у нас не было, а когда вернулся… - Он закусил губу. – Когда вернулся… Она лежала на столе. С развороченным телом, мертвая, а он стоял и хохотал. А потом заметил меня. Бросился, схватил за плечи, говорил о том, что нашел, нашел, где в человеке живут сила и душа. А я смотрел на тело и не мог звука издать. Только когда он подтащил меня ближе, и я увидел так и не скатившуюся по щеке мамы слезу… Тогда я схватился за кинжал, который он зачем-то сам всунул мне в руку. Я ударил – он не ожидал, - но не убил сразу. Он отшвырнул меня, начал читать заклятье, но не успел – я был ловчее и быстрее. Я помню, как раз за разом втыкал в его тело этот кинжал, как кричал, а голос в голове просил бить сильнее, жестче, безжалостнее. И я бил. А он что-то говорил. Не знаю, что. Не слышал. А потом я поджег дом. И сбежал. Бродил где-то. Было как-то все равно. Я не слышал ничего, кроме этого голоса в голове. И вряд ли бы хотел что-то слышать. А потом я попал к темным. Хвазад посмотрел на сидящего молча Расгарда и улыбнулся. - Ты был странным. Интересным. Я подумал, ты сможешь вернуть меня. Закрыть какую-то дырку в душе. И не ошибся. С тобой весело. Пусть ты и вредный идиот. - Хах! – Расгард вскинулся, но истинной ярости или обиды не испытал, поэтому просто сел на место. – Не тебе меня в этом попрекать. Хвазад прищурился. - Теперь твоя очередь. - Да что тут говорить. - Расгард махнул рукой. – Я был аристократом. Родился в семье, такой же ненормальной, как и все обличенные властью люди. До меня в этой семье рождался еще один ребенок, но умер, не дотянув и до года. Главе семьи было плевать, а мать… Она была помешана на чести и славе. Когда мне скоро должно было исполниться пятнадцать, она отправила меня добровольцем на фронт. Расгард попытался произнести это как можно безразличнее, но не смог. Голос предательски дрогнул, а руки сами собой сжались в кулаки. - Я сбежал оттуда через два месяца. Недели три жил в поместье на правах собаки. Потом матери пришла в голову еще более сумасшедшая идея, и она продала меня храму. Это, – он достал из-за воротника кулон. – Она дала мне, чтобы я не забывал о чести семьи. Проучившись два года у светлых, я сбежал. И вот я здесь. – Расгард усмехнулся, и добавил почти шепотом. - Что б ее иной мир поглотил. Только Хвазад услышал. Рассмеялся. - Что б их всех иной мир поглотил! Расгард прищурился и тоже не сдержал улыбки. На душе сразу стало как-то… Легче.