Расскажи мне, что такое травля?

Заплаканными глазами Рампо смотрел на Фукучи — тот нервно стучал по подоконнику. Йосано и Эдгар всё ещё сидели на диване. Беспокойство не унималось, поэтому Рампо нашёл в старом блокноте запись номера Оочи и, не медля, позвонил ему. Мужчина, облачённый в военную форму, решил, что Фукудзава разберётся сам, а потому остался с детьми в квартире. К счастью или к сожалению, Йосано, вымотанная за прошедшие дни, уже провалилась в сон, из-за чего суматохи не видела. Да и захотелось бы ей видеть и думать о том, что может выкинуть полоумный докторишка? Очень навряд ли. — Он вернётся, — прошептал Аллан, сжимая руку подошедшего Рампо, — обязательно. Рампо устало сел рядом. Зелёные глаза, казалось, смотрели прямо в душу Аллана. — Фукучи-сан, а вы… — начал было Рампо, но не успел договорить. — Это только их дело. — грубо ответил Генъитиро, после чего взял плед и укрыл подростков. — Нормально всë будет. Ты только не волнуйся. Эдогава прижался к спинке дивана. В его груди кипело негодование. — Ну почему? Почему вы не хотите ему помочь? — Серебряный волк справится сам. — строго ответил мужчина, осторожно потрепав Рампо по голове. — Но всë же, почему это их дело? — включился По. Вид Рампо его не на шутку пугал. Фукучи с ответом не торопился. Он сел рядом, заглянул Эдогаве в глаза. Наконец сказал буквально одно слово, которое зазвенело у мальчишки в ушах. «Не знаю.» Не знает? Тогда почему, почему отказывается прийти на помощь? Почему не может даже объяснить свой отказ? За окном раздался шум. По стёклам застучали крупные капли. Громовой раскат разбил на мелкие осколки повисшую в комнате тишину. Оочи нахмурился. Рампо вновь разрыдался, Аллан сжал его плечи. Вера в «нормально» начала по-немногу испаряться. Вдруг Оочи расслабленно откинулся на спинку дивана и улыбнулся, бросив: «Встречай иди.» Рампо сначала не понял. Не осознавал, пока дверь не распахнулась, а на пороге не появился Фукудзава. Весь избитый, в ссадинах, нескольких заметных порезах, разорванной хаори… живой. Мальчишка мигом подскочил, бросился к нему, сбив с ног. Мечник не удержался, они повалились на пол. Эдогава вновь что-то мямлил, просил прощения. Юкичи аккуратно гладил чёрные, как смоль, волосы. Он не двигался. Тело болело от нежданных физических нагрузок. Уже ближе к двум часам ночи, когда они остались втроём с Рампо и Фукучи на кухне, Фукудзава решил все объяснить. Начал медленно, неохотно. Боялся разбудить Акико, хоть она и была в другой комнате. Оочи не вмешивался. Знал эту историю лучше всех, кроме Фукудзавы. Йосано он уже видел. Несколько лет назад. Ещё тогда Мори пытался сломать её, переделать под себя. Он забрал её под свою опеку, ушёл с ней на фронт в качестве врача. Там и появился Фукудзава. По настоянию Нацуме он взялся за своеобразную опеку взрослого человека. Опеку «Ночи». Именно это время суток было отведено Мори Нацуме. «Не сложилось», — шутил Фукудзава, хотя на шутку это не походило. Огай видел, как завязалась дружба между одиннадцатилетней девочкой и военным. Это показалось ему лучшим рычагом давления. Он подстроил самоубийство Мичизу. Сделал всë так, чтобы Йосано осталась виноватой. Попытки остановить его со стороны Фукудзавы не увенчались успехом. Рампо слушал, особо не влезая, но иногда хмуря брови. По окончанию рассказа он ничего не добавил, только в очередной раз прижался к Фукудзаве и, зевнув, положил голову на его плечо, хотя до этого ему казалось, что спать он не захочет несколько дней. *** — Угадай, что. — Йосано, звонко цокая красными каблуками по бетонному полу подошла к столу и наклонилась в сторону Рампо. — Аллан написал? — даже не смотря в её сторону угадывает Рампо и тянется за письмом. Акико кивает, торжественно отдаёт ему бумажку. Почти сразу после невероятного приключения мать Эдгара помирилась-таки со своим благоверным, и Аллан, едва успев попрощаться, отправился на Родину. — Сказал, что скоро будет в Японии. Правда, скоро, в его понимании, это года два. — Девушка недовольно цыкнула. Она говорила с обидой в голосе. — Опять что-то изменится. Последний раз видел его десять лет назад. Ставлю всю еду, которая есть в бюро, на то, что он вообще не поменялся и остался таким же тихим, поэтому мы его не увидим. — Рампо по-детски надул губы. Эта привычка осталась у него и выдавала все того же мальчишку, постоянно находящего приключения на голову и другие части тела. — Кто бы говорил, — закатила глаза Йосано. — Сам-то будто в свои двадцать четыре перестал резко требовать хоть немного внимания Фукудзавы-сана. — А я и не отрицаю, — теперь уже в голосе Рампо послышались нотки обиды. Да уж, задела за живое. — Чего шумите? — в проёме светлого рабочего кабинета показался Фукудзава. — Ничего, — буркнул Рампо, которому показалось, будто его застали за преступлением. После совершеннолетия он перестал так явно проявлять свою любовь к Фукудзаве, считая это неуместным. А тут попался почти с поличным. — Рампо просто не в духе. — Усмехнулась Йосано, садясь на тёмный дубовый стол, — Фукудзава-сан, там… — вдруг Йосано указала в сторону двери. Фукудзава обернулся. На пороге стоял юноша. Казалось, он только закончил колледж или старшую школу. Очки в толстой оправе отражали свет, бьющий в окна. Он почти сразу склонился в поклоне, сделав идеальный угол в сорок пять градусов и отчётливо сказал: — Здравствуйте, Фукудзава-сан. Фукудзава не удивился, в отличии от Рампо и Йосано, которые в непонимании переглянулись, и, кивнув в знак приветствия, ответил: — Куникида, располагайся. Эти двое введут тебя в курс дела. Где мой кабинет, ты знаешь. — Конечно, Фукудзава-сан. — Куникида прошёл, послушно занял место вдали кабинета, возле окна. Йосано проследовала за ним, попутно, без какого-либо зазрения совести, нагружая нового работника делами. Рампо хмыкнул. — Кажется, скоро здесь заиграет жизнь. Главное, чтобы Йосано не перегрузила новенького раньше времени. — А это уже на твоей совести. — Фукудзава мягко потрепал его по голове, Рампо зажмурился. До дрожи приятно.