Их комната (Their Room)

Гермиона резко проснулась и вскочила с кровати, задев стопку книг, оставленных у кровати, которые тут же разлетелись по всему полу. Шум привел ее в чувство. Она ничего не проспала и уж точно не опоздала на экзамен. Она была дома, а экзамены в Хогвартсе закончились почти две недели назад. Застонав, Гермиона расстроенно упала обратно на кровать. С того дня, как родители забрали ее из школы, она просыпалась только так. Девушка никак не могла смириться с мыслью, что теперь нет необходимости вставать ни свет ни заря, чтобы успеть позавтракать или урвать еще несколько минут и позаниматься в библиотеке. Она все еще не привыкла быть дома. Несмотря на то, что учебный год официально закончился, Гермиона чувствовала, что ей следует быть в школе и сдавать СОВ. Она не хотела уезжать, но ее родители, которые приехали в Хогвартс, были непреклонны. Дамблдор встретил их в Хогсмиде, где они сошли с лондонского поезда. Они были настроены решительно и сразу дали понять, что нет никакой надежды убедить их оставить дочь в школе. Вбежав в больничное крыло, мать укоризненно посмотрела на Гермиону, словно обвиняя ее в том, что девочка попала в очередную передрягу, а потом разрыдалась. Гриффиндорка никогда раньше не видела свою мать такой. Оба ее родителя вели тихий, размеренный образ жизни в пригороде Лондона. Они испытали сильнейшее эмоциональное потрясение, когда узнали, что их дочь — волшебница, и, надо сказать, восприняли эту новость с достоинством и даже радостно. Никто из четы Грейнджер не отличался излишней эксцентричностью, но здесь миссис Грейнджер отчаянно сжимала в объятиях своего единственного ребенка и, словно завороженная, повторяла прерывающимся голосом. — О чем ты только думала? За дверью спальни послышался шорох, и Гермиона встала с кровати. Живоглот открыл дверь головой и, крепко сжимая в зубах кусок жирного бекона, вошел в комнату. Он легко запрыгнул на кровать и уронил свой завтрак прямо на подушку Гермионы. Пригладив слегка взъерошенную рыжую шерстку, кот снова переключил свое внимание на еду. — Ты уже завтракаешь, Живоглот? — прошептала девушка и снова взъерошила шерсть животного. Жирное пятно от бекона на голубой наволочке смутило кота. Он ничего не сказал. Гермиона выскользнула из постели и надела свитер, так как знала, что ее отец предпочитал поддерживать в доме довольно низкую температуру, особенно летом. Она спустилась по лестнице, погруженная в свои мысли. Перед отъездом из Хогвартса Гермиона почти не разговаривала ни с Гарри, ни с Роном. Родители хотели немедленно забрать девочку домой, а друзьям удалось увидеть ее только на выходе из замка. Она не видела Драко с тех пор, как он покинул больничное крыло за несколько минут до приезда ее родителей. Не то чтобы она хотела знакомить его с ними. Она с трудом могла представить, как Драко вежливо кивает, пока ее отец объясняет молодому человеку тонкости работы дантистом. Когда парень наконец сжал ее руку и исчез за хлопчатобумажной занавеской, Гермиона почувствовала себя покинутой и крайне несчастной. У девушки возникло ощущение, что он боится прикоснуться к ней, боится причинить ей боль. Гермиона уже собиралась схватить его за руку и потянуть обратно на кровать, чтобы показать, как глубоко он ошибался, думая, что она все еще больна и хрупка. Но ей пришла в голову мысль, что это было бы неуместно в данной ситуации, и она не стала этого делать. Драко ушел, оставив после себя лишь гнетущее ощущение незавершенности и недосказанности. Спустившись, девушка прошла мимо гостиной и направилась на кухню, откуда, словно притягивая ее, просачивался чудесный аромат домашнего завтрака. Неудивительно, что Грейнджеры преуспели в хозяйстве так же, как их дочь в школе. Завтрак подавался каждое утро ровно в семь, за исключением субботы, когда ее родители вместе отправлялись на утреннюю прогулку. Поэтому раз в неделю семья собиралась в столовой в десять утра. Сколько Гермиона себя помнила, расписание всегда оставалось неизменным, и после шести месяцев в Хогвартсе, где время, отведенное на прием пищи, зависело от расписания занятий или капризов Гарри и Рона, было трудно привыкнуть к домашней рутине. — Доброе утро, дорогая, — одновременно поприветствовали родители свою дочь, когда она появилась в проходе. — Доброе утро, мама, папа, — ответила она. Грейнджеры сидели за обеденным столом и читали газеты. Они давно выяснили, что их брак становится намного счастливее, когда в распоряжении каждого есть свой экземпляр утренней газеты, а не когда они пытаются терпеливо ждать, пока один дочитает и передаст ее другому. По обе стороны стола Гермиона заметила два одинаковых заголовка, красовавшихся на первой странице. Она положила себе на тарелку порцию яиц и несколько ломтиков бекона, несмотря на то, что совсем не была голодна. По прибытии домой она уже успела связаться с Гарри и Роном. На самом деле письмо пришло задолго до того, как девушка добралась до своей комнаты. Несмотря на отчаянные протесты и заверения, что она не так уж и больна, отец отнес ее на руках в комнату, где сова с нетерпением ждала своего звездного часа. Письмо от ее друзей содержало всего несколько слов, но они были невероятно теплыми для души. Гарри и Рон пообещали подробно описать каждую минуту и кровавые подробности экзаменов, добавив, что учеба не будет прежней без аккуратных красочных заметок. Все письма от них, которые приходили за последние несколько недель, заставляли Гермиону улыбаться. Но от Драко ничего не было слышно. Хотя нет, что-то все-таки было. Каждое утро она по-прежнему получала «Ежедневный пророк». Новость о кончине Люциуса Малфоя не сходила с первой полосы. Миссис Грейнджер была против того, чтобы ее дочь читала эту газету, объяснив, что, кем бы ни был этот человек, девушка и так слишком много думала о нем. Но Гермиона настаивала. Директор Дамблдор сдержал свое слово, и ни Драко, ни Гермиона не упоминались в статьях. Поначалу причины смерти Люциуса были неизвестны. Газеты писали, что он был в Хогсмиде на деловой встрече со своими партнерами. Мерлин, упаси, чтобы хоть слово было сказано о Пожирателях Смерти. В конечном счете, авторитетные источники приписали его кончину несчастному случаю, который был вызван неисправностью его волшебной палочки, которая, как догадалась Гермиона, была намеренно испорчена после его смерти. Похороны состоялись через несколько дней после того, как она окончила школу. Люциус был похоронен в семейном склепе на окраине своего поместья. Ежедневный пророк назвал это событие «похоронами года», уступающими по грандиозности только похоронам Бетти Бетчел, фигуры, занимавшей видное положение в обществе, основательницы Еженедельник ведьм. Гермиона потратила больше времени, чем призналась бы, наблюдая за магией Драко и его матери, очень правдоподобно скорбящих и безрадостно приветствующих гостей на обеде на следующий день после похорон. Драко, поддерживая гнетущую атмосферу, не смотрел в объектив камеры. После нашумевших похорон, на которых сам Корнелиус Фадж произнес надгробную речь, читатели начали терять интерес к этой теме. «Ежедневный пророк» перекладывал статьи о его жизни все дальше и дальше: на вторую страницу, затем на четвертую и так далее, пока однажды утром Гермиона не обнаружила никакого упоминания о Люциусе Малфое. Девушка размазала вилкой яйца по краям тарелки. Она понимала, что мир не сошелся клином на известии о его смерти, да и вообще на любых новостях. Ей нужно более продуктивно проводить свое свободное время, например, готовиться к СОВ, которые начнутся на следующей неделе. Гермиона Грейнджер никак не может расклеиться. Даже хлопанье крыльев за окном не заставило ее родителей оторваться от своих газет. Сова «Ежедневного пророка» начала плавно опускаться, но прежде чем она успела приземлиться на стол, огромная темно-серая сова высокомерно опередила работающую сову. Она опустилась перед Гермионой и, повернувшись к другой птице, щелкнула клювом, как будто она бесцеремонно вмешалась в ее дела. Когда сова из «Ежедневного пророка» почтительно удалилась, она снова обратил свое внимание на девушку. Серая сова напыщенно протянула ей лапу и подождала, пока Гермиона возьмет вложенное в нее письмо. Она знала только одного человека на Земле, у которого могла быть такая напыщенная и эгоистичная сова. — Драко, — прошептала она, сжимая письмо в кулаке. На ее лице появилась счастливая улыбка. — Я не помню никакого Драко, — с другого конца стола отец посмотрел на свою дочь с тенью смутного интереса на лице. — Он мой… — Гермиона запнулась, потому что не могла найти подходящего определения тому, кем был для нее Драко. — Он мой школьный друг, — наконец решила она. Миссис Грейнджер сложила газету и вопросительно посмотрела на дочь, но Гермиона не собиралась оставаться и принимать участие в контрольном допросе. Она схватила со своей тарелки кусочек тоста с изюмом и побежала вверх по лестнице. Родители обменялись взглядами и понимающими улыбками, прежде чем вернуться к чтению своих газет. Письмо было написано на хрустящем белом пергаменте, один угол был украшен печатью, на которой был изображен огнедышащий дракон. Не замечая этого, Гермиона смотрела на ровный почерк Драко. Она не была уверена, увидит ли его когда-нибудь снова.… И вот он был там, прямо перед ней. Гермиона, Мне следовало написать раньше, но, как ты можешь себе представить, здесь, в поместье, много дел. Как тебе нравится весь этот шум, который был поднят из-за его смерти? Похороны оказались для меня совсем другой церемонией, чем я себе представлял. Хотя я бы нисколько не удивился, если бы узнал, что более половины наших уважаемых гостей, пришедших попрощаться с ним, просто хотели убедиться, что старый ублюдок действительно умер. С мамой все в порядке. Все, что сказала Пэнси, оказалось ложью. Ты была права. Она даже лучше, чем в порядке. Похоже, она подружилась со своим тренером по квиддичу. Хотя «дружба» здесь не совсем точное определение. Давай просто скажем, что моя мать ведет образ жизни, который совершенно не соответствует стандартам поведения среднестатистической вдовы. Она прекрасно пережила смерть Люциуса. И если бы мы похоронили его в земле, я думаю, она танцевала бы на его могиле каждую ночь. Или делала бы со своим тренером вещи и похуже, но давайте не будем об этом говорить. Юристы — это сущий кошмар. Никто не ожидал, что все деньги и недвижимость окажутся в моем распоряжении в столь юном возрасте. Но я вряд ли могу жаловаться. Мне всегда нравилось быть неприлично богатым, и теперь это все мое. Люциус никогда не доверял моей матери деньги, поэтому неудивительно, что почти все состояние перешло ко мне. Экзамены прошли хорошо. Особенно зелья. Было довольно забавно, когда этот идиот Долгопупс пролил свое зелье и растворил половину мантии Снейпа. Конечно, ты совсем не находишь это смешным, не так ли? Я могу представить, как ты советуешь мне не смеяться над Долгопупсом. Я думаю, он действительно ничего не может поделать с тем, что он безнадежный идиот. Я подумал, может быть, когда-нибудь, когда тебе захочется, ты сможешь приехать и посмотреть поместье. Останься на пару дней, если хочешь. Я знаю, о чем ты подумала: как я посмел даже пригласить тебя посетить место, известное тем, что в нем используются всевозможные темные заклинания, организуются гнусные заговоры и вообще несправедливость. Но только подумай, как весело будет заставить Люциуса, вдобавок ко всему прочему, перевернуться в могиле. Просто подумай. У меня здесь есть все наши материалы. Дамблдор прислал их на следующий день после того, как я вернулся домой. Либо он очень умен, либо еще более безумен, чем я думал. Хотя, наверное, все вместе взятое. И если сам Дамблдор одобрит продолжение нашей совместной деятельности, осмелишься ли ты ему перечить? Он твой герой, после Поттера, конечно. Просто подумай. Драко. Гермиона отложила письмо и откинулась на спинку стула. Она расплылась в улыбке и почувствовала себя лучше, чем когда-либо с тех пор, как очнулась в больничном крыле… Но ехать в поместье? Она не знала, готова ли была это сделать. Взбунтуются ли стены поместья чистокровных, восстанут ли они и похоронят девушку за ее безрассудство? Раздался слабый стук в дверь. — Гермиона, это пришло к тебе сразу после того, как ты ушла, — в руках у миссис Грейнджер был сверток. Взяв посылку у матери, девочка слегка нахмурилась, не понимая, зачем кому-то понадобилось ей что-то посылать. Женщина вышла из комнаты, оставив дочь наедине с собой. Гермиона осторожно развернула бумагу, держа сверток на расстоянии вытянутой руки. Она слишком хорошо знала волшебный мир, чтобы принимать все за чистую монету. Но когда бумага исчезла, она узнала в предмете в зеленом кожаном переплете обычную книгу. Гермиона взволнованно оторвала оставшуюся часть листа и уставилась на свое собственное имя, напечатанное на обложке. Обведенный алым кружком и написанный золотыми буквами заголовок гласил «ТОМ I. Дневники Грегориуса О’Лири», а под ним была надпись «Перевод Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя». Девушка недоверчиво посмотрела на книгу. Осторожно, дрожащими руками, Гермиона открыла его и начала лихорадочно перелистывать страницы. Это была рукопись. Почерк Драко занимал примерно половину книги, остальные страницы были пусты. Он оставил ей сообщение на первой странице. Конечно, это всего лишь черновой вариант. Предполагается, что мы должны хранить наши открытия в секрете. Но Дамблдор думает, что через пару лет мы могли бы официально выпустить его. Я начал работать над этим сразу после окончания школы. Я думаю, все получилось довольно хорошо. Там был еще один постскриптум. Гермиона не была уверена, но по какой-то причине ей показалось, что он добавил эти слова позже, после долгих раздумий. Наклон букв немного отличался от того, что было в предыдущих записях. Девушка подумала, что ей обязательно следует спросить его об этом, когда она будет в поместье Малфоев. Внезапно она определенно решила, что поедет туда. Может, она не поедет?.. В конце его записки были написаны два заветных слова. Я скучаю по тебе.

***

От автора: Заметки!!! Было несколько моментов, на которые я хотела обратить внимание и которые некоторые люди упоминали в отзывах. Лишь некоторые из них, на мой взгляд, заслуживают объяснения. Что касается всех людей, которые жаловались на мою грамматику и орфографию (некоторые из вас были далеко не так вежливы, как следовало бы). Я всегда заявляла, что грамматика — это не тот навык, которым я обладаю. Я думаю гораздо быстрее, чем могу печатать, поэтому все запутывается, слова ставятся не на свое место, а запятые просто исчезают. Я очень стараюсь исправить эту проблему, но я всего лишь человек. У меня действительно есть бета, которая всего лишь человек. И я действительно использую проверку орфографии, сделанную Microsoft, чертова штука даже не распознает Zen как слово. Так что, пожалуйста, люди, найдите что-нибудь более монументальное, из-за чего можно расстроиться: -) Несколько человек спросили о названии последней главы — He Mele No Lilo, на самом деле это название песни из саундтрека к мультфильму «Лило и Стич». Я не могла придумать названия. Песня играла на Winamp. Вы поняли идею. Джадрин подумала, что отношения любви/ненависти между Драко и Гермионой стали немного утомительными. Но я не согласна. Я люблю их такими! Они никогда по-настоящему не поладят. Кому нужны отношения, в которых ты всегда милый и добрый? Это было бы так скучно. Я вижу Драко и Гермиону как двух очень гордых людей с разными идеалами. Они часто будут конфликтовать. Между ними что-то остается неразрешенным, потому что действительно ли разрешены какие-либо отношения? Все просто продолжается и продолжается, и мы справляемся с этим, как можем. Еще одна причина, по которой все так плохо решается, заключается в том, что у вас есть два человека, борющихся со своими эмоциями. Ни один из них не хочет влюбляться, особенно друг в друга. Вот почему Драко в одну минуту такой милый, а в следующую — полная задница. Он не знает, как себя вести. Несколько человек были сбиты с толку тем, что они были вместе/не были вместе. Позвольте мне заявить, что в этом фанфике они НИКОГДА не были вместе. Это очень большой шаг, который, я не думаю, что кто-то из них пока готов предпринять. Может быть, в продолжении! ; -) И я просто хочу сказать спасибо всем, кто оставил для меня отзыв! Вы, ребята, действительно сделали это замечательным опытом. Я даже не знаю, как вас отблагодарить в полной мере! Особая благодарность Вегете, моему бета-читателю, за то, что терпела меня, а также Кензи, она всегда защищала меня!